23 декабря 1978 г.
Я сейчас красная не только от чая и не только от мороза, - я краснею и от того, что сегодня было. Не собиралась ехать к нему, но меня рассердил его ответ на вопрос:"Вы сейчас тоже заняты?". - Он скороговоркой пробормотал:"Да,да,да!", - и положил трубку. И тогда я решила явиться к нему как возмездие.
Сияла глазами и чисто вымытыми волосами. Он пришёл скоро, мне не пришлось долго ждать. Ноги ощутимо дрожали, а зашла в кабинет - и как рукой сняло. Зашла как к себе домой. Говорили... Могла смотреть на него, сколько душе угодно. И глаза его сияли голубым, пусть не уверяет, что они у него зелёные. Он хорошо улыбается. А в профиль - просто младенец. Но милый, милый и родной. Родной? Ах, нет, не знаю, пока не знаю.
Когда он отговаривал меня от опрометчивых поступков, я была готова отступить, но из принципа настаивала. Почему я хочу этого? Это мне действительно нужно или я это делаю ради удовлетворения какого-то своего эго? Если бы я знала, что для него это - ничто, то и думать бы не стала, но не может быть, что для него это ничто.
Так откровенно, пожалуй, мы ещё не говорили. Сняли маски благопристойности.
- Наши отношения должны быть отношениями мужчины и женщины?
- Да.
- Если бы я к тебе не относился так хорошо, я бы и думать не стал. Вот сидит такая молодая красивая девушка. Какой мужчина отказался бы? Но я боюсь за тебя. Ты будешь мучиться.
- Лучше мучиться, чем просто существовать. Во мне скопилось очень много женского. Переливается через край. А излить всё это я могу только на Вас.
- Откуда ты взялась, Вера?
- Не знаю.
Он пригласил меня в финскую баню. Я боюсь. Не того, что мы с ним будем, - того, что он едет не один. Как-то неудобно. Не знаю, как на это решиться.
Подарил мне тяжёлые керамические бусы, в которых запутался длинный светлый волос. Б. его с остервенением вырвал.
Но между нами всё время барьер, поэтому он не позволил мне дотронуться до него.
- Ну ничего, я надеюсь, что скоро я дотронусь до Вас. И Вы до меня - тоже.
Над ним деревянное панно - Ленин. А на столе под стеклом - Джоконда, с которой он советуется.
Трудно мне. Очень. Погрязла в сомнениях.
24 декабря
Прерываю занятия, чтобы записать свои ощущения. Вот я сижу за столом. Светло, тепло... И мне совершенно ЕГО не нужно. Не шевелится ничего в сердце, когда о нём думаю. И вчера, в кабинете, сердце молчало, я даже не покраснела (а когда я волнуюсь, вечно краснею). Вдруг почему-то мне стало стыдно за всё, что я ему говорила, вообще, за всю эту историю.
Да, сейчас жизнь моя пуста (без любви). Получается, что я в себе самой пытаюсь пробудить любовь. Любовь, которой нет. Ведь не плачу я по ночам и не бьётся быстрее сердце, когда я вижу его. Всё искусственно. Поэтому я и сомневаюсь, стоит ли в самом деле всё начинать. Боже, как я убийственно спокойна!
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/03/01/1467