Гийом дю Вентре.
Стихи заводятся от сырости,
От голода и от войны,
И не заводятся от сытости,
И не выносят тишины.
Без всякой мудрости и хитрости
Необходимо душу вытрясти
При помощи карандаша.
Если имеется душа.
Б. Слуцкий
А начиналось всё так:
В 1943 году в литейном цехе завода-лагеря под названием “Свободное” два голодных “придурка” тащили кокиль с чугуном для разливки его в изложницы - делали минные корпуса, и передний - Юрий Вейнерт, приостановившись, кинул через плечо заднему: “Вот так Вулкан ковал оружье богу”. "Персей Пегаса собирал в дорогу!.." - откликнулся Яков Харон. Так началось поэтическое содружество двух людей, измождённых непосильным трудом.
Тогда-то и родился благородный гасконец Гийом дю Вентре с его сонетами.
И в прошлом были вымышленные поэты и писатели, создавшие превосходные произведения. Нам всем известен Козьма Прутков, директор Пробирной Палатки, Евгений Сазонов - людовед и душелюб и другие мистификации. Однако эти персонажи создавались свободными авторами, жившими в нормальных человеческих условиях. Они могли пользоваться библиотеками, архивами.
Авторы, создавшие Гийома дю Вентре, были лишены всего. Даже бумаги у них не было, не говоря о справочниках и словарях. Из памяти и воображения создавался образ гасконца, его биография, которая складывалась сонетами. Для первого сборника использовалась калька и синька. Да и писать в лагерных условиях было совсем не просто.
Среди немногочисленных вещей Якова Харона, которые он привез из лагеря на волю после первой десятилетней отсидки, была маленькая, розовато-сиреневая книжечка, отпечатанная на чертежных синьках, "Гильом дю Вентре. Сонеты" - и нарисованный вензель. В книжке появились на свет первые сорок сонетов с предисловием переводчиков: Якова Харона и Юрия Вейнерта.
Сонеты – одна из сложных поэтических форм. И они создавались как вызов судьбе.
«Эти стихи, - пишет Харон, были для нас не целью, а средством».
Борис Слуцкий "Когда русская проза пошла в лагеря"
...Прозой разве
утешишься в горе?
Словно утлые щепки
Вас влекло и несло,
Вас качало поэзии море.
По утрам, до поверки,
смирны и тихи,
Вы на нарах слагали стихи.
От бескормиц, как палки,
тощи и сухи,
Вы на марше творили стихи.
Из любой чепухи
Вы лепили стихи.
Кто же авторы, создавшие блестящего французского поэта 16 века Гийома дю Вентре - умницу, красавца, весельчака, дуэлянта, поклонника и любимца прекрасных дам?
Это Юрий Николаевич Вейнерт и Яков Евгеньевич Харон.
Харон и Вейнерт в одном и том же возрасте попали в лагерь:
двадцать три им исполнилось уже за решеткой. Харон успел пройти несколько курсов Берлинской консерватории и поработать на киностудии. Детство и юность он провёл в Берлине, его мать работала в советском торгпредстве машинисткой.
Юрий Вейнерт первый раз сослан после 9 класса школы. Ничего, кроме знаний - от соседей по высылке или нарам. Так что планку они себе поставили на почти недосягаемую высоту... Годы работы.
Но для книги нужен был портрет поэта. Тогда авторы взяли тюремное фото Вейнерта, пририсовали усы и мушкитёрскую эспаньолку.
Что получилось? Прочитайте:
Меня учил бродячий
менестрель,
Учили девичьи глаза и губы,
И соловьев серебряная трель,
И шелест листьев ясеня и дуба.
Я мальчиком по берегу бродил,
Внимая волн загадочному шуму,
И море в рифму облекало думу,
И ветер сочинять стихи учил.
Меня учили горы и леса;
С ветвей свисая,
мох вплетался в строки.
Моих стихов набрасывала кроки
Гасконских утр
прозрачная краса.
Меня учил...
Но суть совсем не в этом:
Как может быть гасконец
не поэтом?!
Или этот.
Когда стоишь
одной ногой в могиле,
Ты вправе знать:
за что тебя любили?
Меня любила мать
за послушанье,
За ловкость рук -
учитель фехтованья,
Феб-Аполлон -
за стихотворный пыл.
За томный взор
меня любили прачки,
Марго - за вкус,
а судьи - за подачки.
Народ за злой язык меня любил.
Отец духовный -
за грехов обилье,
Раскаянье и слезы крокодильи.
Агриппе нравилось,
что я - чудак.
Три короля подряд меня,
как братья,
Любили так,
что чуть не сдох в объятьях.
Лишь ты меня любила
"просто так".
----------------------------
"Аз есмь Господь..." - Слыхал.
Но сомневаюсь.
"Не сотвори кумира..." -
А металл?
"Не поминай мя всуе..." -
Грешен, каюсь:
В тригоспода нередко загибал.
"Чти день субботний..." -
Что за фарисейство!
Мне для безделья
всякий день хорош.
"Чти мать с отцом..." - Чту.
"Не прелюбодействуй..."
От этих слов
меня бросает в дрожь!
"Не убивай..." -
И критиков прощать?!
"Не укради..." -
А где же рифмы брать?
"Не помышляй
свидетельствовать ложно...",
"Не пожелай жены,
осла чужих..."
(О, Господи,
как тесен этот стих!)
Ну, а жену осла - соседа - можно?
-------------------------------------
Чтоб в рай попасть мне -
множество помех:
Лень, гордость, ненависть,
чревоугодье,
Любовь к тебе и -
самый тяжкий грех -
Неутолимая любовь к Свободе.
Ленив я. Каюсь: здесь моя вина.
Горд. Где найти смиренье
дворянину?
Как обойтись французу
без вина,
Когда он пил
на собственных крестинах?
Любить врагов?
Об этом умолчу!
С рожденья не умел.
И не жалею.
В любви к тебе признаться?
Не хочу:
Тебе признайся -
будешь мучить злее.
Отречься от Свободы?
Ну уж нет:
Пусть лучше в пекле
жарится поэт!
--------------------------------
Бог сто веков наводит свой порядок:
Послал потом, на ранги разделил
Господ и чернь, непьющих и кутил,
Завел чертей и ангелов отряды -
Порядка все ж никак не водворил.
Воруют все, кинжалом сводят счеты,
Принц с девкой спит, с маркизою - пастух,
Империями правят идиоты,
Попы жиреют, мрут в нужде сироты,
И Господа ругают хамы вслух.
...Когда дворцы и церкви будут срыты,
Порядок водворится без господ:
Давно подозревает мой народ,
Что лучше быть не набожным, но сытым.
Сонеты построены на биографии Гийома дю Вентре, придуманной авторами. Они не стараются повторить свою биографию в сонетах. Заключение в Бастилию, изгнание из Франции, любовь по переписке - вот, пожалуй, и все. Но в характере главного героя сонетов чувствуется их молодость, ироничность, юмор и даже уверенность в незаурядности своего предназначения.
Великий Варлам Шаламов говорил ,что размер лагерной темы, так велик, в нём уместятся десятки Солженицыных и пяток-десяток Толстых. Но он и не подозревал, что в лагерной литературе прозвучит ирония и юмор.
Впервые книга увидела свет в 1947 году. Крупным литературным событием книга Гийома дю Вентре не стала. И едва ли могла. Издана она была в 5 экземплярах. Но - и в конце войны, и в первые два послевоенных года она не могла появиться на свет вообще, хотя читавшие первые сонеты такие литературные авторитеты, как шекспировед Михаил Морозов, переводчик Михаил Лозинский, поэт Владимир Луговской давали на них восторженные отзывы. Создался даже малый круг любителей и поклонников Гийома и его сонетов, но ни для одного из них эти стихи и биография их автора не были мистификацией: все знали, что написаны они двумя зеками в лагере "Свободное", историю которого можно найти сегодня в Яндексе, где, отзываясь на пароль д"Гийом ю Вентре", есть среди 17 страниц упоминаний в том числе и история лагеря, позднее ставшего заводом.
Были читатели, знавшие авторов лично, а среди них Григорий Львович Рошаль и Вера Павловна Строева - величественные мамонты кинорежиссуры эпохи черно-белого расцвета, то есть конца 30-х, мать Алексея Симонова, закончившая Литинститут перед самой войной. Из её дома Харона и забрали первого сентября 1937-го. Знакома была «"Маркиза Л" (Люся Хотимская), к которой обращены основные лирические сонеты, - возлюбленная, а потом жена Вейнерта, ленинградка, косвенная виновница последней Юриной посадки - они обменялись столь многозначительными телеграммами, понятными только им двоим, что не заподозрить шифрограмму тайного сообщества было в 1937-ом просто невозможно». А. Симонов.
Прошли годы.
Уже не было на свете ни Вейнерта, ставшего жертвой несчастного случая в шахте, - в ссылке в начале пятидесятых, ни Харона, умершего от последствий лагерного туберкулеза в семьдесят втором. К Алексею Симонову обратилась Эда Кузьмина - редактор издательства “Книга”, дочь великой переводчицы и приятельницы мамы Алексея Симонова, Норы Яковлевны Галь, и предложила ему составить, снабдить предисловием и выпустить в свет ту рукопись, которую, “ну, ты помнишь, никак не удавалось напечатать десять лет назад”. И весной 89-го выходят “Злые песни Гийома дю Вентре”, где впервые, тиражом в сто тысяч экземпляров, появляются сто сонетов, прозаические комментарии Харона, написанные за двадцать лет до того в туберкулезном санатории, и предисловие А.Симонова.
Литература:
Злые песни Гийома дю Вентре
http://magazines.russ.ru/inostran/2013/4/s18.html
Алексей Симонов «Дю Вентре в эпоху джу Гашвили»
Иностранная литература 2013 № 4
http://www.ourtx.com/issue-303/6059 Михаил Болотовский
Неутомимая любовь к свободе.
http://rusrep.ru/article/2012/01/30/mistifik
10 мистификаций
Примечания: В начале 90-х появится еще одна книга, написанная еще одним киношником и старым сидельцем Валерием Семеновичем Фридом, “58 с половиной”, где он поминает Харона, как своего литературного предшественника в развенчании пафоса темы тюрьмы и лагеря.