Стихотворение Лермонтова Родина

Нина Изюмова
Стихотворение Лермонтова «Родина», написанное им за полгода до смерти, вполне можно считать завещанием поэта. И завещает он нам любить Россию.

Лермонтов ощущает равновеликость, сопряженность, гармоничность  безбрежной русской природы и народного духа, которому одному под стать эта природа. Они соразмерны в своей безмерности, слиты воедино.

Холодная молчаливая степь согревается костром ночующего  там обоза.

Разливы рек, подобные морям, но не морская пустыня. Как бы ни разлилась река, она вернется в свое русло и потечет к цели полноводным потоком. А заливные луга дадут обильную пищу стадам.

Безбрежное колыханье лесов, укрощенных золотыми полями, где лишь чета белеющих берез напоминает о былых непроходимых чащах.

Гумно, полное зерна, заботливо укутанная соломой изба,  где в долгие зимние вечера крестьянин  мастерит резные ставни, при свете лучинки. Дрожащий ее свет  увидит путник и свернет на долгожданный ночлег.
 
Так жизнь народа  естественным образом вписывается в жизнь природы.  Гумилевский «кормящий ландшафт»… Но даже не это главное.

Знаменитые тютчевские слова, о том, что «Умом  Россию не понять, аршином общим не измерить» и его призыв лишь ВЕРИТЬ в Россию не зря цитируются не только людьми, любящими Россию, но и ее недругами. Что значит «верить в Россию?».  Существование России есть эмпирический факт, а эмпирические факты не требуют веры в себя. Вера требуется там,  где бессильны ощущения. Что же имеет в виду Тютчев, говоря о вере в Россию? Здесь возможны разные толкования. Вот наиболее распространенное.

 «В строке «Аршином общим не измерить» автор подчеркивает самобытность русского народа и русского менталитета, загадочность и непредсказуемость русской души, не укладывающиеся в общеевропейские представления и стереотипы поведения. Особый образ мышления русского народа – залог того, что русский народ не погрязнет, подобно европейцам, в мещанских устремлениях.Третья строка объясняет особую роль России – «У ней особенная стать». При этом слово «стать» несет в себе образ человека: именно люди в России особенные, особенные своей широкой душой, сильным духом…"
 
Через много десятилетий после Тютчева свт. Войно-Ясенецкий напишет: «Именно Любовь, - ни вера, ни догматика, ни мистика, ни аскетизм, ни пост, ни длинные моленья не составляют истинного облика христианина. Все теряет силу, если не будет основного – Любви к человеку».

Лермонтов пронизан этой любовью, искренней, живой, без гордыни и претензий на исключительность. Он называет свою любовь «странной», так как она противоречит рассудку, который  угодливо предлагает поэту не любовь к своей отчизне, а   упоение ее славой, но не  истинной,  а лишь купленной кровью, прельщение темными преданиями старины, а не подлинной историей, которая творится трудом и молитвой и, как следствие, гордая успокоенность,  не раз игравшая с нами злые шутки. Но поэт и пророк Лермонтов отметает все эти «сны разума», «рождающие чудовищ», и говорит о любви.

 И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.


Какая же страшная пропасть пролегает  между этими мужичками,честно заслужившими свой отдых,  и теми, кто «жадною толпой» стояли у трона. В этом контрасте, в этой нелюбви  «элиты» к своему народу  - все наши прошлые и будущие беды.