Утром, идя в школу, Миша решил поговорить с товарищем. Решил-таки начать воплощение просьбы тренера в полной мере. Раньше стеснялся даже думать о разговоре с Сашей, а сейчас спросил напрямик, за что вчера наказали товарища. Опять услышал он тихий плач мальчика. Но Саша не только не собирался откровенничать, но отреагировал, по мнению Миши, странно.
– Задолбали вы все! Да пошел ты! Переставлю кровать на фиг, – наорал на товарища юноша и побежал вперед.
Ко второму уроку появился новый мальчик, переведшийся из другой школы. Как только он вошел, Саше стало ясно, что он не такой, как остальные. Дима-новенький, его сразу стали так называть, потому что в классе уже было двое Дмитриев. Одного из них для отличия называли Митя, а тут еще один появился. Третьего варианта имени не придумали и окрестили "новеньким". "Старенький" Дима поманил пришедшего к себе, но тот оглядел класс, подошел к парте, где сидели Миша с Сашей.
– Держи краба, Димон!
– Саша. – Нерешительно пожал он руку новому товарищу.
– Шурок, значит?!
– Ну можно, конечно, и так.
– А тебя как зовут, крепыш?
– Михаилом и никак иначе, понял?
– Ух ты какой! Спортсмен что ли?
– Да. А тебя что-то не устраивает?
Дима блеснул белозубой "Голливудской" улыбкой и вдруг попросил Мишу пересесть. Молодой спортсмен отреагировал, как любой подросток, агрессивно. Возмутился наглостью "новенького". Но Саша дернул товарища за рукав и попросил исполнить просьбу Димы. Миша возмутился еще сильней. В классе назревал конфликт, но прозвенел звонок и появился педагог. Мишка схватил свою лакированную ярко-красную спортивную сумку с надписью "La gymnastique est mon amour" – он привез ее из Марселя – и пересел к Диме-старому. Пока Мишка переругивался с Александром, Дима-новенький молчал и делал вид, что его это не касается, но, как только парень освободил ему место, с радостью сел и протянул руку Сашке.
– Почему ты со мной сел?
– Понравился ты мне. Думаю, мы очень похожи. Ты ведь с родичами не в ладах?
– Откуда знаешь?
– На лбу написано. Сам такой. Будем вместе воевать. – Мальчики улыбнулись друг другу, скрепив тем самым неписанный ультиматум, обращенный к родителям.
На перемене одноклассники, оттесняя друг друга, подходили и представлялись "новенькому", как будто он был главным или важным для них. Саша был польщен. Он единственный удостоился Диминого личного внимания. Девочки строили глазки стильному парню, мальчики жали руки, и только Михаил сидел в дальнем углу. Он не тронулся с места и пытался делать вид, что его никак не трогает ажиотаж одноклассников. Уже дома вечером Саша заговорил о новом товарище с Мишей.
– Ты не дуйся. Классный этот Димка! – Пытаясь сохранить благосклонное к себе отношение.
– Хулиган и оторва твой Димочка. Не говори мне о нем. Не нужен он тебе, если тебе мое мнение интересно.
– Вот еще! Тебя забыл спросить, с кем общаться, а с кем нет. И с чего ты решил, что он хулиган?
– А ты в зал приведи его, и тебе любой скажет.
– Да пошли вы все со своим залом! Поперек горла мне уже ваш зал и вы все тоже. Все, блин, кроме меня в людях разбираются!
– Замолчи! – спокойно и наставительно ответил Миша. – А то поссоримся.
Саша не стал рассказывать отцу о новом приятеле. Совершенно не готов был он к расспросам, и, тем более, Миша мог слово вставить.
Весь следующий день провели новые товарищи вместе. На переменах планировали развлечения, ждущие их после школы. Саша делал вид, что не нуждается в отцовском позволении, и строил из себя свободного и независимого парня. После школы побежали ребята в парк. Сидели, болтали сначала ни о чем. Саша делился своими впечатлениями о школе. Хвалил или ругал учителей. Особенно не любил он учительницу математики, она всегда придиралась. Посплетничали и о девчонках класса. Про мальчиков особенно не говорили, только про Мишу. А потом перешли на родителей.
– Батька строгий, небось? – спросил Дима.
– Угу.
– И мой, но он отдельно от нас живет. А мать так себе. Наорет, поплачет и все. А твоя?
– Моя нотации все время читает и орет, конечно. Только она в Америке сейчас живет. А я с отцом.
– Херово. А он тренер что ли? А этот Мишка к тебе надсмотрщиком приставлен?
– Почему ты так думаешь? Я сам хотел, чтоб он со мной в классе учился. Отец – Старший сборной. Мишка просто в его команде.
– Глупый ты. Конечно, так. Небось в глазки папаше твоему заглядывает? И тебя сдает, если что. Ты хочешь мне сказать, что отец по твоей указке его в эту школу пристроил? Не устраивало бы, черта с два! – Димка расхохотался.
– И Саша вспомнил ту первую настоящую порку, и только сейчас дошло до него, почему так обезумел отец. "Он пытался скрыть свой план слежки за мной, а я превратил его в предмет обсуждения. И требовал не сметь осуществлять. И Миша тогда мне сказал, что я не прав. Значит верно все говорит Димка, и Мишка с первого же дня соглядатаем моим "подрабатывает". Мерзавец! Отцу все про меня, небось, рассказывает".
– Да ладно, не расстраивайся, давай лучше покурим. – Дима вытащил из заднего кармана пачку «Мальборо» и предложил удивленному парню.
– Ты что, куришь?
– А тебе, малыш, папочка не разрешает? – опять прыснул Дима.
Сашу такое снисходительное отношение немного задело.
– Не хочу просто. Ничего мне никто не запрещает, – решил побравировать перед новым другом высокий не по годам мальчик.
– Ну-ну. Завтра ко мне пойдем, а то так на улице холодно сидеть. Завтра мать в ночную.
– А где она работает?
– Хирург она. Дежурит завтра. А батя мой – психиатр.
Морозов подумал, что здорово, наверно, иметь отца психиатра. Всегда выслушать сможет, понять даже то, о чем не говорил. Сам догадается. "Завтра в гости зовет, а отец мне и сегодня башку снесет за прогулку эту. Но и завтра пойду, сам говорит: "Жить должен, радоваться жизни". Вот и буду радоваться.
– Чего задумался? Вижу, как на иголках сидишь. Иди уже. Эх, Шурок-шнурок. – Махнул Димка рукой и, соскочив со скамейки, побежал к приближающемуся, устраивающему его автобусу.
Сашу на пороге встретил отец. Тяжелый взгляд заставил мальчика приостановиться на расстоянии.
– Чего застыл, Шлендра? Живо в раздевалку!
Сашка проскочил мимо отца и вбежал в помещение, отец вошел следом. Резиновая скакалка подпрыгивала на спине парня выбивая какой-то бешеный зловещий такт.
– Не надо больше, умоляю! – взвыл мальчик.– Прости па, Умоляю!
– Будешь нервы мне трепать?
– Нет. Нет не буду больше. Прости! Не могу больше. Бо-ольно! Прости. А-а-а!
– Тише! – Злой, как черт, тренер оттолкнул сына. – Отвык уже?
Сашка притих, утирая слезы, и покосился на выходящего отца. Тот, не оглядываясь, приказал идти наверх. Медленно поплелся Саша к себе, никого не встретив в холле. Анна уже ушла. "Ну и хорошо, что тети Ани нету, а то сейчас привязалась бы. Что, да как?"
Глава 36: http://www.proza.ru/2016/03/01/137