Наутро весь класс встречал Сашку как героя. Дима красочно расписал одноклассникам "чудесные" возможности Александра. Ребята упросили мальчика показать хотя бы несколько гимнастических элементов. Весь класс высыпал в коридор, девчонки растолкали малышню, и Саша, разбежавшись, подпрыгнул и, сделав два сальто, приземлился прямо перед завучем.
Зинаида Георгиевна, видавшая виды старая "акула педагогики", завопила нечеловеческим голосом "Прекратить!" и указала Морозову на лестницу. Кабинет директора находился этажом ниже. Дети застыли. Дима-старый хотел было спуститься вместе с одноклассником, но прозвенел звонок, и учительница истории загнала всех в класс. Ученики 8-б шумели, высказывали недовольство запретами в школе, но ни один не решился вступиться за Сашу.
Директор потребовал прихода родителей, а узнав, что мальчик две недели будет дома совершенно один, был поражен. Отчитав ученика, взял с него обещание никогда не вытворять ничего подобного и предупредил, что это происшествие будет занесено в личное дело ученика. Несмотря на испорченное настроение, Саша все же был рад, что не вызвали отца в школу. Вернулся в класс к середине урока, и тут же Димка начал шушукаться с товарищем.
– Ну чего? Отругали вусмерть или так себе? Отца вызвали в школу?
– Выругал просто и занес в личное дело.
– Молоток все же наш директор. Мать права была. Она всегда говорила, что Валерьян Олегович человек.
– Я тоже рад. А ребята чего говорили? – Сашу больше всего волновало и интересовало отношение одноклассников к его навыкам. Поддержание имиджа спортсмена и желание "переплюнуть" Мишку затмевало беспокойство от возможных неприятных последствий сегодняшнего поступка.
– Ребята в восторге. Ты почему никогда не показывал им ничего?
– Нельзя. Отец узнает, голову оторвет.
– А Мишке твоему, значит, можно? То интервью дает, то на парте вверх ногами торчит.
– Он мастер спорта, а я так, любитель. А, впрочем, и ему нельзя, узнают, и ему мало не покажется.
– Что, и его побить может?
– Нет, конечно, но орать отец будет. Знаешь, как орет, уши вянут. Ты не веришь, а его все боятся. Даже бывшие ученики, они сейчас уже тоже тренеры. Один так вообще за бога его принимает.
Димка хмыкнул, и обсуждение личности Алексея закончилось. После уроков пошли к Диме. В тот первый раз, когда он приглашал товарища, Саша не решился отпросится у отца и выдумал массу дел, чтобы не попасть к Диме. Шестикомнатная квартира поразила гостя. В Димкиной квартире один только балкон был такого же размера, как все жилище Морозовых. Ни разу в жизни до этого момента не видал Сашка такой роскоши. Витые ножки мебели были позолочены. Бархат, хрусталь и тончайший фарфор были повсюду. Даже бокалы для пива, которые Дима взял на кухне, были с надписью "De Lamerie". Детская не отличалась от остальной квартиры по стилю. Кровать с высокой резной спинкой на массивных ножках в виде львиных лап, письменный стол красного дерева с мраморным покрытием. На нем-то и была расстелена газета и небрежно брошена вобла. Хозяин "музея" – как окрестил Саша квартиру товарища – присел прямо на стол, а гость разместился в удобном мягком кресле.
– Дим, откуда такая красота?
– Что красота? Где? – искренне удивился мальчик.
– Вот это все, – развел руками Саша, засмотревшись на бронзовую люстру ручной работы.
– А, это? От деда, отца и черт знает еще откуда. Ерунда это все: дрова.
"Ага, дрова. Не то что у нас. Казенная мебель, и та уже на выброс. Я нищий по сравнению с ним", – подумал Саша, и настроение испортилось. Нельзя было сказать, что он завидовал товарищу, но почувствовал, что мысль о своей бедности его гнетет .
Выпивший Сашка еле притащился домой, хотелось спать. В комнате его встретил Константин.
– Привет, браток! – голос приятеля показался Саше громоподобным. Голова гудела.
– А, привет! – отмахнулся он и хотел присесть.
Но Котик схватил его за шкирку и, с силой встряхнув, толкнул на диван.
– С ума сошел! – завизжал паренек.
Котик навис над мальчиком, опершись руками о спинку дивана.
– Ты тварь! Отца несколько дней дома нет, так ты спиваешься?!
– Не твое дело, – оттолкнул Саша старшего.
Котик отпрянул, и тут же Сашка получил мощную затрещину.
Обиженный парень подскочил и бросился на молодого тренера с кулаками.
– Тебя мне еще не хватало. Кто права тебе дал на меня руку поднимать, сука! – он только размахнулся, как оказался на полу. Котик подсек его ногой и наступил на ногу подростку.
– Отпусти, сволочь. Не имеешь права. Отстань!
– Отпущу, если поклянешься не пить и успокоиться, – не тише мальчика орал и тренер. – А право тебе шею намылить мне отец твой дал.
– Да пошли вы оба на ....! Отец мой вообще гондон вонючий.
Вот тут Константина переклинило окончательно. Он схватил мальчика за грудки и, оторвав от пола, швырнул о стену. Мальчик ударился спиной и тихо сполз на пол. Котик подбежал и сильно ударил Сашку по голове. Пинком отшвырнул его в угол. Сколько раз пытался приподняться мальчик, столько раз получал то подзатыльник, то оплеуху. Мальчик орал, матерился, но справиться с молодым спортсменом не мог.
– Отец, уезжая, сказал, что если не понравится твое поведение мне или еще чего, то ремень в шкафу. Приготовься! – прокричал в лицо ребенку мужчина, держа того за подбородок.
– Не смей меня трогать! – парень бросился на спину отвернувшемуся и направляющемуся к шкафу тренеру. Обхватив за шею и повиснув на спине товарища, Саша пытался остановить того, но разгоряченного сильного молодого мужчину сдержать подростку не удалось. Выхватив ремень, Котик одним движением мощных плеч скинул мальчика со спины и наступил ему на поясницу.
– На, получи! – Ремень со свистом опустился на спину ребенка.
– Отпусти, гадина. Сволочь! Убьешь, твою мать! А-а-а! – орал и бился под ударами мальчик, но вырваться из-под ноги тренера по гимнастике не очень-то легко.
– Получишь по полной! На-на-на! – хлестал еще и комментировал свои действия Котик. –Это тебе за пиво, за хамство, за то, что отца обзываешь.
Наконец отпустил подростка и приказал встать.
– Или помочь тебе, идиот?
– Сука, – утирая заплаканное лицо, Сашка поднялся. – Как ты смел? Подло это. Знаешь, что мне с тобой не справиться. Я все отцу расскажу. Думаешь, спасибо тебе скажет? Урод!
– Вот и замечательно, – примирительно заговорил Котик. – Расскажи, он еще тебе добавит на орехи. Молодец! Какого ляха пивом захлестываешься? Свободу почувствовал?
– Не твоего ума дела, идиот ты сам. – Саша отрезвел и теперь сидел с ногами на диване. – Как ты посмел? – всхлипнул "раздавленный" мальчик.
– Я звонить твоему отцу не стал, нервы ему трепать, а стоило бы. Посмотри на себя: грязный, замызганный, полупьяный. Выглядишь как бомж.
– Тебе какое дело?
– Я твоего отца уважаю и не позволю имя его в грязь втаптывать. А выдрать тебя он мне позволил.
– У тебя давно руки чесались. Ты идиот и сволочь, а отец мой гондон потасканный. Пусть сдохнет! Можешь передать ему, – кричал мальчик. – Доказал, что сильней меня? Молодец! Тете Ане скажу, что ты меня избил. Думаешь она похвалит?
– Не поругает уж точно, если правду узнает. Куришь, пьешь. Может, еще чего интересного попробовал? Лучше я сейчас тебя в чувство приведу, чем отец шкуру спустит.
– Не лучше. Ты никто мне. Ты права не имеешь. Иди ты. Убирайся! Ненавижу тебя! Тварь!
– Урою на фиг! – взревел мужчина, но трогать парнишку не стал. – Поговори мне еще. Я ведь могу и добавить, если что. – Пригрозил мальчику возбужденный гимнаст. – Завтра на тренировку ко мне придешь, а ослушаешься, поднимусь и так выдеру, чтоб неделю не присел. Понял?!
– Пошел на .....
Котик опять навис над ребенком, но, постояв немного, все же сдержался и ушел не прощаясь. Мальчик уткнулся лицом в пыльную синюю подушку и взвыл. Сашка рыдал как маленький, причитая и кляня свою несчастную судьбу. Бил кулаками о стену. Выплакался от души и уснул. После долгих слез всегда спится сладко и покойно. Но Сашке снились какие то кривые рожи. Приснился двоюродный брат с пустым, звенящим в тишине леса, ведром. Проснулся Саша в начале второго. Школу пропустил. Голова раскалывалась, хотелось есть и плакать. "Тварь Кот. Не прощу я ему этого никогда, и отцу обязательно расскажу, что ни за что, ни про что меня ученик его любимый избил".
Спина, израненая рука и небольшой синяк на лице болели. Мальчик принял душ внизу в общих душевых. Там вода всегда была горячее. Потом вернулся к себе. Лежать было трудно и сидеть, не облокачиваясь, тоже. Стало мутить. Никогда раньше не испытывал Саша такого жестокого приступа тошноты. Вывернуло наизнанку. "Что со мной? Отравился вчера, что ли?" – думать у Саши получалось плохо, и он прилег на отцовскую, более удобную, чем у него, кровать. Озноб постепенно сменился горячкой, но Саше стало теплее, и он снова уснул. Вечером в дверь постучали.
– Дим, заходи, – крикнул Саша, уверенный, что товарищ, не дождавшись его в школе, решил зайти сам, как и было договорено.
Но на пороге стоял Константин. Он вошел и сел на стул рядом с мальчиком, закинув ногу на ногу. Сашка отвернулся к стене и свернулся калачиком.
– Поговорим? – начал молодой тренер.
Мальчик молчал.
– Ничего не хочешь мне сказать? Я не на спину твою любоваться пришел, а поговорить.
– Говори, – пожал плечами Морозов.
– Я думал, у тебя тоже есть, что сказать. Не так?
– Не так.
Котик поднялся и подошел к окну. Вглядываясь в дальнюю стену грязно-розового цвета, заговорил тихо и проникновенно.
– Я, Саш, много думал над твоими словами.
"О чем он? Болтнул я чего лишнего вчера с дуру, что ли?" – мелькнула неприятная мысль.
– Я не понял, почему ты отца "грязным гондоном" обозвал.
– Отстань! Просто так. Отвали. У меня голова болит.
– Ел сегодня?
– От....ись.
Котик начинал заводится и, чтоб не начать орать, вышел. Сашка услышал, как щелкнул дверной замок.
– Паскуда! – заорал он и схватился за "раскалывающуюся" голову. Опять начался озноб. Ему казалось, что стены постепенно сжимаются, пытаясь раздавить его. Дима не позвонил и не появился, хоть ребята и договаривались о встрече. Это удивило Сашу, но задумываться было больно.
Глава 41: http://www.proza.ru/2016/03/02/1276