Александр Эйпур. БЛАГОСЛОВЕННАЯ
Фэнтези
Она ворвалась в город первого марта – без имени, без предупреждения, и многое сразу встало на свои места. Никто не знал, как обратить на себя внимания, как к ней обратиться. Она выбирала сама. Было бы несправедливо умолчать, что имя ей всё-таки нашли – Благословенная. Кто-то посмел примерить и другое, - чиновник, прослывший поборами в 2% со всех, невзирая на рост, пол и возраст, окликнул её: «Весна!»
Окружённая толпой воздыхателей, она повела рукою в его направлении. Люди расступились, чтобы не возникло сомнений, к кому обращается она.
Два-процента смекнул, что дал маху:
- Извините, с… сударыня, не подумал! – и опустился на колени, выпрашивая снисхождения. Надо сказать, что мужское население умудрялось совершать милые глупости, на какие не были способны при других обстоятельствах, изображать из себя клоунов и рыцарей, принцев и овдовевших королей; художники таскали за собой мольберты, стремились запечатлеть каждое движение её, а уж кому, как не художникам знать толк в фиксации той или иной позы. Картины не успевали высыхать – шли нарасхват; из окрестностей, лишь разлетелись слухи, явились состоятельные граждане, разбирающиеся в подлинниках, да и в искусстве вообще.
Сам город преобразился до неузнаваемости. всё то прекрасное, что тщательно скрывалось от посторонних глаз, было выставлено на обозрение. Статуи и статуэтки, ковры, форм всевозможных мебель, предметы ручной и мечтательной работы, даже детские рисунки. Дети вообще не отходили от чудесной гостьи, их чутью доверяли взрослые. Бывало, она прикоснётся к девочке невзрачной, погладит по голове мальчишку – и они преображались до неузнаваемости, точно у каждого просыпался дар, дремавший и тщательно скрывавшийся, без единого намёка… Цветами колыхались улицы, цветные гардины рвались из окон и замещали флаги, какими лишь победителей встречают. Музыканты превзошли самих себя, - никто не думал, что их столько в городе; один-два случая, когда проходишь мимо дома. На деле же их оказалось сотни две; тем более было любопытно наблюдать людей постарше, кто давно не брал в руки инструменты, кто поклялся не прикасаться впредь, ссылаясь на разные причины. Известны случаи, когда соседи стучали в дверь и напоминали: «А ведь вы играете… Ладно, забудем прошлые обиды. Тряхните-ка стариной!» Город словно сбросил оковы искусственного сна, в котором пребывал тысячу лет, отмечаясь мелким копошением на рынках, шуршанием дворников, зевками стражей порядка. В нём особенно не было слышно песен детворы, а тут все запели…
Как ни сказать теперь о той, которая пробудила спящий город?
Волшебница! Величественная фея! Светла лицом и поступью величава,приветлива со всеми и мила,особым взглядом всякого согреет и утешит, руками тонкими лишь коснётся - вдохновит.
Её одежды напоминали разноцветные дымы, которым не страшны ветра… да и не посмели бы мешать ей делать чудо. Только теперь заметили, что прежде воздуху недоставало, что свет иным бывает, глубже небеса... С её подачи, хозяйки сбросили повседневность, одели лучшие наряды. Хозяева тотчас последовали примеру. Город преобразился в миг – не уставали повторять. Мощёные дороги, где спотыкались через шаг, вдруг выровнялись под линейку; повозки стали издавать музыкальный скрип, он слух не резал. Горожане фантазировать научились – из подручных средств наделали украшений, чаще - из муки, из круп и овощей; невиданные бусы и браслеты; ткани и костюмы приобрели оттенки и цвета, неведомые доселе… Дело дошло до чудес кухонных: женщины изобретали кремы, пользовали их и выходили на люди. «О, соседка! Вас не узнать!» - «И я, признаться, только по голосу вас узнала».
Голова городской с министрами предпочёл не вмешиваться в процесс, лишь доложили, что улицы, площади и дома выглядят отремонтированными, без ущерба для бюджета, - только дурак осмелится вклиниться в это набирающее размах течение, тщеславие потешить и выйти с объявлением о регалиях своих, с показателями о сносе ветхого жилья… Нет уж, пусть идёт чередом своим. Кому рассказать, что город пережил накануне? Песчаная буря бушевала семь дней кряду, окраины занесло песком, грозя вместе с жителями погрести кварталы; помощники доносили, в высоких башнях затеяли колдовство. Именно в башнях обитают первые красавицы города, призванные нести красоту, вдохновлять жителей на… Но что-то изменилось, что-то произошло необъяснимое, чему причин пока не находили. Первые красавицы оставались на местах, их видят каждый день. Они встречают восход солнца и провожают, - всё, как обычно. Как вдруг, уже неделю, пары атаковали дом головы, требуют развода. Кабы единичный случай, пусть десяток – решения голова объявил бы тут же. Но чтобы повально, как эпидемия, как… Домашние животные оставили город накануне, и то был знак недобрый; часть горожан пожитки собирала, чтобы уйти…
Те самые двенадцать башен,по которым издали узнавали город, совсем поблекли - от времени то ли по другой какой причине; они давно не радовали глаз; белые изначально, служили путникам ориентирами надёжней, чем дороги, подчиняющиеся ветрам и пескам.
Знать, время подошло, чтобы попытаться выяснить и решение принять. Мудрецы и министры настояли, чтобы голова потревожил Книгу. Видимо, это и был тот редкий случай, когда обстоятельства диктуют шаг. С почестями, как надлежит по протоколу, Книгу в зал внесли, ритуал согласия провели и поймали на улице первого ребёнка. Потом второго… Оба варианта совет города не устраивал, послали за третьим – привели брата с сестрой. Это нарушение явное, но мудрецы увидели в том свой смысл:
- Пусть же они откроют нам страницу!
По сигналу, с завязанными глазами, дети открыли. Чтец, по мере ознакомления с текстом, выпавшим на сей раз, посветлел с лица. Министры зашевелились, выход найден. В который раз они, про себя, вознесли молитвы Создателю, Кто подарил городу Книгу. «Читай!» - читалось просиявших на лицах.
Чтец прочистил горло, чуть подался вперёд, чтобы выразить почтение к священным текстам.
- «Одинокие женщины, стоящие на вершинах небоскрёбов, имеющие город у своих ног, опустели. От них городу впредь не будет пользы».
Мудрецы закивали, министры переглядываться стали. По всему, эта мысль посещала каждого из них, сегодня получила подтверждение. Выдержав паузу, голова взял слово:
- По-моему, всё понятно. Завтра же проведём конкурс красоты, пора менять старые туфли… надеюсь, я выражаю общее мнение.
Совет воздел руки, соединяя ладони в знак согласия.
2.
Песок выдувало с улиц постепенно, очистились площади и фонтаны; дворникам оставалась самая малость внести свою лепту. Приподнятое настроение создавало над городом защитный купол, всяк благодарил Создателя за избавление и возносил молитвы. Улицы танцевали. Улицы пели. На окраинах заметили животных, которые не нашли счастья за пределами и помалу возвращались. В фонтанах забила ледяная вода, вокруг них резвилась детвора. Тщедушный старик осмелился и зачерпнул из чаши, встряхнулся – и вскрикнул: «Это не я!» В тот день его запомнили, бегущим от старой тени, как от старости, в разных концах города.
Кроме неотложных дел, которые решались – стоило подумать, одно покоя не давало. Конкурс красоты голова не торопился объявлять. Выбрать самых красивых и отвести в башни – дело слишком ответственное, первых встречных не… Но и момент не совсем удачный, пока Благословенная по улицам… даже не гуляет, как выразиться точнее? Оживляет, вот! Да и кто сравнится с той, которая… которая… Боже! За что нам это счастье?
Министры в светлой печали, старательно прячут очи, мудрецы и голова – не лучше. Гонцы приносят вести о том, что происходит, каких прибыло чудес, что творится; о разводах никто уже не помышляет, пары мирятся… Что происходит?! Как знаменитые музыканты с гастролями заглянули…
- Закрыть ворота! – казалось бы, самое разумное решение находит голова, вместе с министрами и мудрецами. Они прекрасно понимали, что Счастье под замок не спрячешь, но и не попытаться… пусть даже глупость…
Господь Всемогущий! Господь Всемилостивейший! Своей Любовью нас не обошёл! Клянёмся впредь не прятаться по норам, жить одной семьёй, мчать на помощь без раздумий и украшать любимый город!..
Гонец доносит – купцы стучат в ворота, весть радостную принесли.
Купцов впустили, сопровождают воины почётным караулом. Старший, почти ликуя, сообщает:
- В песках погибла армия, сколько было воинов – не сосчитать. Буря их застала на последнем переходе, вооружены прилично. Вот, прихватили несколько трофеев, чтобы голословными не показались речи.Мечи и копья, щиты и знаки, какие вешают на пики для распознавания своих. У стен ждут участи своей тысяча верблюдов, десятки лошадей лучших кровей, добра награбленного, - никто сказать не может, кого ограбили до дня сего. Подарками прими, голова, с нашим поклоном.
- Это ваша добыча, мы не претендуем, - возражает голова.
- Не сочти за дерзость, повелитель, но прими. Так было угодно Тому, Кто нас ведёт.
- Что же вы хотите в благодарность?
- Дошла молва, в твоём городе поселилось Счастье. Позволь взглянуть, как выглядит Оно.
Зароптали министры и мудрецы, ждали решения головы.
- Так и быть, покажем. Добрым людям отчего ни показать?
3.
До самого вечера ходили гости, радовались за горожан. Только главного не увидели купцы. Благословенную. Казалось, вот-вот настигнут, выглянут на соседнюю улицу, а её уж след простыл. Делать нечего, от затеи отказались, переночевали да утром отправились дальше, благую весть понесли, сообщая другим народам, как можно и нужно…
Когда гонец доложил, что красавицы самовольно покинули башни и направились к воротам, голова кивнул:
- Пусть идут. Передай им нашу благодарность за труды, передай подарки.Передай – надумают вернуться, ворота распахнём. Тем, кто служит людям, отдых тоже нужен.
Мудрецы откликнулись:
- Ты, повелитель, слишком добр к тем, кто восхотел поклонения, кто вдруг посчитал, что достоит большего. Через гордыню свою они едва не погубили город. Сколько городов уж погребли пески, сколько ещё погибнет.
Голова подождал чуть, министры иного мнения не имели.
- Мы не в праве лишать возможности исправиться, пересмотреть взгляды на поступки, чтобы в сравнении познать своё предназначение. Быть может, на других планетах свои правила, на этой главенствует Закон – служить братьям и сёстрам, не помышляя о награде.
* * *
За воротами города когда-то первые красавицы выслушали гонца, кто-то из них взял подарки, кто-то отказался. Разошлись они тремя дорогами, в разные стороны, ни разу не оглянувшись. Обида. Молодость. Едва ли что-то ещё. История умалчивает, было ли продолжение; пусть фантазируют поэты. И писатели, - они, как обедневшие поэты, появятся гораздо позже.
03.03.2016 г.