- Ну как вы себя чувствуете, Катерина? – улыбаясь, поинтересовался Димка, заходя в палату к белокурой пациентке, оперированной им накануне.
- Здравствуйте, доктор. Чувствую себя нормально, только вот шов болит,- отозвалась девушка, слегка приподнявшись.
- Это ничего. Сейчас вам обезболивающее сделают и полегче будет. Сегодня можно принимать бульон и понемногу пить воду. Вечером можно подниматься и ходить. Только в меру – по палате. Завтра можно покушать суп и всё жидкое. – Димка с важным видом осмотрел послеоперационный шов. - Со швом тоже все у вас в порядке. Небольшой отек есть – это обычное дело, а в целом, все очень даже хорошо. Через пару месяцев и рубца видно не будет.
Девушка застенчиво заулыбалась, закрыв живот больничным одеялом.
- А вы знаете, я ведь тоже учусь в медицинском университете? – неожиданно сказала она.
- Серьезно? – удивился ординатор.
- Да. А вы, когда вчера оформляли историю болезни, не обратили внимания на место моей учебы? – снова заулыбалась девушка.
- Эм… не обратил… Значит мы почти коллеги... А какой у вас курс и каким врачом планируете стать? – проявляя все больший интерес к девушке, поинтересовался Дима.
- Я уже на 5м курсе… А на счет специальности пока не решила. Скорее всего, буду учиться на гениколога. Кстати у нас скоро цикл хирургии. Может с вами встретимся – немного смущаясь, сказала девушка и снова улыбнулась, сверкнув маленьким бриллиантиком на резце.
- Сначала поправьтесь и выпишитесь – немного строго сказал Дима, но потом, смягчившись, добавил – а вообще…я буду рад с вами встретиться… в другой обстановке. Эмм…в смысле в нашем отделении,-быстро спохватился Димка. Если попадете к нам, обещаю не нагружать вас писаниной.
Девушка залилась ярким румянцем, и удовлетворительно кивнула. Димка что-то записал в истории болезни, и улыбнувшись девушке своей, как он считал, самой обаятельной улыбкой, вышел из отделения.
В последнее время, профессор Саватеев стал часто привлекать Димку помогать себе на лекциях, которые он читал в конференц-аудитории для студентов пятого и шестого курсов медицинского университета. Диме было лестно такое расположение профессора к себе и он, не смотря на то, что такие лекции отвлекали его от дел в отделении, с удовольствием помогал профессору отмечать студентов и орудовать с демонстративными материалами, которых у профессора всегда было в избытке. Среди уже примелькавшихся заспанных студенческих физиономий, Димка видел множество симпатичных девушек. Но вот Катерину - такую яркую и привлекательную, он припомнить не мог. Когда Димка уж через чур сильно отвлекался на красоток в белых халатах и начинал опаздывать с переключением слайдов, Виктор Павлович резко приводил его в чувство каким-нибудь своим колким замечанием, которые он умел делать так, что после них пропадало всякое желание смотреть по сторонам.
Однажды, после одной такой лекции, профессор сказал Димке заглянуть к нему в кабинет. Дима загрустил, ожидая приличной взбучки за свою нерасторопность на операции или лекции, уж не знал за что. Одно он понимал точно - ничего хорошего вызов в кабинет к профессору ему не предвещал.
- Заходи, садись,- кивнул Виктор Павлович в сторону дорого кожаного кресла, которое ему подарил один из благодарных пациентов. Ординатор твердым шагом прошел на указанное ему место и, стараясь не подавать виду, что он испытывает перед профессором страх или робость, внимательно уставился на последнего взглядом нашалившего щенка.
- Как работается, Дима, в нашем отделение? - на удивление дружелюбно начал профессор.
- Эм, Виктор Павлович… Всё в общем нормально. Грех жаловаться.- Димка помнил советы Равина. Жаловаться на тяжкую судьбу, количество больных и палат профессору нельзя было ни в коем случае, могли подкинуть в нагрузку еще пару штук. Да и не в характере Димки было подобное нытье. Поэтому он добавил совершенно искренне и честно. – Хотелось бы подольше задержаться в этом отделении, чтобы побольше посмотреть и прооперировать.
- Хм… Ну хорошо…- протянул профессор, забивая в свою любимую трубку ароматный табак Peterson.- Хорошо, что нравится, - закончил мысль профессор. Вроде бы и Геннадий Николаевич тебя хвалит. Гм… Ты помнишь наш разговор на счет командировки?
- Конечно, Виктор Палыч, - удивился такому повороту Димка, так как все еще ожидал трёпки, даже не смотря на благодушное начало.
- Так вот. Недавно говорил на счет тебя. Есть разнарядка в один небольшой сибирский городок. Население 15 тысяч, хорошая ЦРБ с укомплектованным штатом. Даже УЗИ и гастроскопию делают, не то, что в мое время. Так вот, предложил я твою кандидатуру на командировку в этот городок.
- Спасибо, профессор. Большое спасибо,- стал горячо благодарить Дима,- это то, что нужно. Я давно хотел такую командировку, только вот…
- Что еще? – недовольно вскинул брови профессор.
- Помните, я вам говорил, что в травме не очень разбираюсь. А там, наверное, сплошной травматизм.
Профессор выдержал паузу, раскуривая забитую, наконец, трубку, и глядя в глаза Димке, нравоучительно произнес:
- Вот и отлично! Заведующий отделением хирургии там - мой старый знакомый. Толковый хирург и мужик нормальный. Он тебя всему и научит.
- Димка удовлетворительно кивнул.
-Ясно, Виктор Палыч. Что мне нужно оформить для поездки и когда она намечается? – поинтересовался ординатор, слегка закашлявшись от ароматного дыма.
-Про документы узнай у профессора Когановича. Он у нас теперь руководит такими вопросами. На счет сроков тоже не помню. Кажется месяца через два-три.
Димка еще раз поблагодарил профессора и, поверхностно дыша, чтобы не раскашляться от дыма быстро вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
***
Профессор Семён Моисеевич Коганович был личностью по истине легендарной. В свои 75 не полных лет он отличался поразительной трудоспособностью, и проявлял незаурядную активность во всех вопросах, которые касались деятельности кафедры Хирургии и жизни больницы в целом.
Родившись в небольшом еврейском штетле под Киевом, Сёма уже с раннего детства выделялся не только умом и сообразительностью, но в основном своим долговязым и худосочным телосложением, не свойственным для еврейских мальчиков того поселения, где он жил. Закончив школу, как подобает будущим профессорам, с золотой медалью, Семён не долго думая, поступил в политехнический ВУЗ, который блестяще закончил. Пройдя службу в рядах вооруженных сил СССР и став отличником военной и трудовой подготовки, он однажды внезапно понял, что механизмы гидроэлектростанций, настраивать которые ему предстояло ближайший отрезок жизни, его вовсе не привлекают. Как это не странно, но юный инженер вдруг почувствовал тягу к изучению человеческого тела и не только женского, большим любителем которого он являлся еще лет с 16, но в целом человеческого организма и его устройства. Отец Семёна – типичный прототип сионского мудреца Моисей Гершенович, всячески отговаривал сына от такой резкой смены направления деятельности, мотивируя тем, что: «Медицина, Семьён, в этой стгане денег тебе таки не пгинесет. Не тот это гешефт». Не смотря на это, Семён, посидев пару месяцев за книжками и освежив базовые школьные знание по необходимым предметам, с удивительной легкостью поступил в один из престижным медицинских ВУЗов страны. Проявив себя незаурядным, хотя уже и довольно-таки зрелым студентом, с легкостью окончил и его, окончательно осознав, что он сделал правильный выбор в жизни.
Далее, его карьера стремительно помчалась по нарастающей: интернатура, ординатура, аспирантура и успешная защите диссертации. Надо сказать, что, не смотря на выдающие способности, Семен гораздо большую страсть испытывал к медицине, как к науке, но не как к сермяжному ремеслу. Возможно поэтому, все его успехи на ниве медицины были связаны именно с исследовательской деятельностью и в меньшей степени с практической хирургией. Тем не менее, Семен Моисеевич, в свои 33 года уже успел побывать шефом хирургического отделения одной из сельских больниц и планомерно шел к написанию докторской диссертации. По настоящему же, Семён раскрылся, как ученый после того, как получил должность старшего научного сотрудника одного из медицинских НИИ. «Шлёпая» научные статьи, содержание каждой из которых можно было смело делать учебным пособием для врачей, Семён Моисеевич параллельно с этим умудрился за короткий срок пребывания в этой должности выпустить несколько десятков кандидатов и докторов наук.
Кроме своих научных достижений, доктор выделялся своей страстью к алкоголю, красивым женщинам и различного рода дракам и потасовкам. Забиякой он прослыл еще в детстве, но со временем превратился в настоящего ресторанного бойца. Любое даже пустяковое словечко, сказанное в адрес его спутницы или просто понравившейся ему женщины, делало из профессора уличного жигана, который размахивал кулаками и ломал челюсти не хуже любого боксера.
На седьмом десятке жизни, написав диссертации всем кому только было можно, выпустив авторитетные статьи практически на все темы из раздела хирургии, Семен Моисеевич не остановился на достигнутом. Но теперь он это делал с бОльшим смаком. Всё научное сообщество города знало о поразительной способности Семена Моисеевича печатать научные статьи на сложнейшие темы десяти-пальцевым методом, причем сразу на чистовик. При этом он пил кофе и коньяк, а чаще одно вместе с другим и завершала его Хэмингуэевский образ сандаловая трубка с длинным мундштуком. Поговаривали, что Семен Моисеевич стабильно выпивал в день бутылку коньяка. Однако, это никак не отражалось на его мыслительных способностях и особенно на умении ловко водить машину в достигнутом состоянии.
Не смело постучав к профессору в дверь, Димка, не дожидаясь приглашения, вошел. Картина, которая перед ним предстала его слегка шокировала. В небольшом, сплошь заставленном книгами кабинете, где-то там, в углу виднелись очертания белоснежной головы. Голова то и дело тряслась, попутно развевая близлежащие к ней облака тяжелого ароматного дыма. В комнате царил чудовищный беспорядок и толстый слой пыли, скрепленный влагой и парами трубочного дыма, бросался в глаза с первых же секунд.
- Здравствуйте, профессор! – почтительно поздоровался Димка.
- Шалом. Чем обязан? – отозвалась седая голова. Димка все еще не мог разглядеть лица и не понимал спиной ли сидит к нему профессор или лицом. Только по стуку нажимаемых печатной машинкой кнопок он предположил, что профессор находится за работой.
- Меня зовут Дмитрий. Я ординатор первого года кафедры госпитальной хирургии. Меня к вам профессор Саватеев послал все узнать в отношении командировки в район. - Димка попытался руками разогнать абсолютно неприступную завесу табачного дыма, но поняв безуспешность таких попыток, слегка приоткрыл дверь, надеясь, что сквозняк сделает свое дело. К его удивлению это помогло и он, наконец, увидел седовласого профессора, который, как показалось Димке, задумчиво смотрел куда-то в , но при этом с поразительной скоростью попадал на клавиши допотопной печатной машинки «Underwood», даже не глядя на них.
- Ну, проходи, Дмитрий, раз пришел. Витя мне говорил про тебя. Что именно ты хочешь узнать? – профессор посмотрел на ординатора умными карими глазами и, ловко сдвинув каретку скорописца влево, продолжил стремительный штурм кнопок, презрительно не глядя в их сторону.
- Семен Моисеевич, я год, как в ординатуре, особого опыта у меня, разумеется, нет, и в командировки я никогда не ездил. Поэтому хотел бы узнать у вас все организационные моменты и, если можно, то вкратце услышать что меня там может ожидать.
Профессор перестал печатать, выдержал МХАТовскую паузу, затем звучно отхлебнул из замусоленного стакана жидкость похожую на кофе.
-Ну, Дмитрий, то, что ты там не был – это таки не беда. Начинать когда-то надо. Съездишь на пару-тройку месяцев, наберешься опыта. Вволю наоперируешься. Умеешь хоть?
- Ну, кое-что умею. Из плановых могу грыжи, геморрой и пузырь прооперировать, а по экстренным почти все, кроме легких и сердца делал.
-Ну, уже неплохо, если не врешь. – Профессор прищурился в улыбке и достал из под стола початую бутылку арманьяка. – Отправлю тебя в небольшой городишко Б. Там больница не плохая и заведующий толковый. Артелей там золотодобывающих много и старателей, как ты понимаешь тоже. Поэтому основная патология – травма. Люди пьют, гуляют, дерутся, головы друг другу прошибают. Вот и подучишься травматологии. В нашей клинике её особо нет, а хирург должен быть поливалентным, особенно в начале карьеры. – Профессор не спеша встал и подошел к окну, дабы проветрить помещение. При ближайшем рассмотрении профессора, Димку удивила белизна его халата и идеально начищенные туфли, выглядывавшие из под дорогих отутюженных брюк. Кроме того, сам внешний вид профессора никак не сочетался со слухами о нем, как о любителе выпивки, гулянок и заядлом курильщике. – Вот бы мне так выглядеть в 70 лет, - невольно промелькнуло у Димки в голове.
- Профессор, а когда нужно ехать и кто меня там встретит?
- Молодой человек… Я могу договориться на счет вашей поездки, но покупать билеты и обсуждать вопросы за такси – это таки ваша забота. В конце - концов – это вам нужно, а не мне. Я вам дам телефон главного врача ЦРБ. Позвоните и все узнайте. Заодно не забудьте обсудить свой гонорар. – Профессор деловито уселся в кресло и поверх очков начал читать напечатанный им лист бумаги, тем самым вероятно давая понять юному гостю, что разговор окончен.
Димка постоял еще какое-то время и, решив, что профессор просто забыл про него, вернулся к разговору.
- Профессор, так мне позже за телефончиком зайти?
- Эм… а… нет… Сейчас напишу.- Профессор аккуратно вывел одиннадцать цифр мобильного номера с именем главного врача. – Всё. Ступайте, голубчик. Как приедете, напишете отчет о своей командировке, заодно привет передайте от старого еврея главному врачу и зав хирургии в той ЦРБ. Всё…Идите.