"Нежные прикосновения этой стервы Дженифер"
Продолжение от:
1. http://www.proza.ru/2016/02/28/272
2. http://www.proza.ru/2016/02/28/335
3. http://www.proza.ru/2016/02/28/642
4. http://www.proza.ru/2016/02/29/495
5. http://www.proza.ru/2016/02/29/2456
6. http://www.proza.ru/2016/03/02/264
7. http://www.proza.ru/2016/03/03/2439
Приходит время массового забоя оленей и Тынельгет приводит стадо к коралю, отбивает товарных оленей и начинает их в этот кораль загонять. Работа эта хлопотная – видимо предчувствуют звери уготованную им там кончину. Но Тынельгет хитрый, у Тынельгета есть, однако, старый бык, который привычно заводит, устроенный таким образом откол, туда, где опытные забойщики знают своё дело и ловко его завершают. Лишь старый олень остаётся живым до следующей в себе надобности.
Провокатор, однако!
Много раз я слышал эту побасёнку, не очень-то веря в существовании реального прецедента.
Но вот с годами всё больше и больше узнаю черты этого ловко используемого животного в одном нашем бессменном политике. Просто уже из ума нейдёт это сравнение всякий раз, когда он напомнит о себе.
Но в дальнейшем, по долгому на эту тему размышлению, приходит мнение о том, что тот политик не одинок. Просто он ярок и креативен. А другие его коллеги менее заметны на его фоне, менее напористы; но, может быть, более искусны в сокрытии нелицеприятной своей сути, а ведь заняты тем же самым, находя избранный собой способ существования наиболее продуктивным.
Чудесный дар предвидения. Большой штаб в сравнении с министерством спорта или департаментом балета. И ритуальные пляски с планами прикрытия планов.
Есть люди, которых политиками не назовёшь. Освобождены они и от необходимости выращивать хлеб, варить сталь, водить маршрутки, и подметать улицы.
Аналитики они.
Они собирают факты, их группируют в тщательно разработанных классификациях; они так и этак анализируют собранное, создавая массивы информации всё более высокого порядка, в которых примитивные факты, консолидируются, метаморфизируются и кристаллизируются в зёрна истины, разложив которые на высококачественном сукне стола стратегических презентаций, можно наблюдать многогранную картину мировых уже интересов, прямо, не выходя из прекрасно оснащённых кабинетов, оборудованных для управления тайной мощью страны, да, к тому же абсолютно прикрытых от ударов из любых сфер, от которых только можно ожидать угрозу.
Этих, аналитиков, настолько много, что не знает никто. Даже сам вопрос, исходящий, например, от только что вступившего в должность почти самого высокого руководителя показался руководителю службы бестактным. Пришлось вопрошающему применить нестандартные приёмы оценки, чем поверг специалиста глубокой конспирации в глубокую же задумчивость. Ведь численность службы не должен знать никто. То есть абсолютно.
Так вот – этих аналитиков много, и они всегда при деле, нередко уж и до крайности их физических и моральных сил.
Но время берёт своё. Складываясь из своих частей в года и эпохи, время оставляет неизменным смысл и содержание высокой этой работы, накапливая тем самым потенциал для эффектного осуществления операций, признанным целесообразными в деле нейтрализации угроз, возбудившихся в котле конкретно сложившейся ситуации.
Так создаётся ореол величия занимающихся подобной деятельностью структур, по сравнению с которыми даже такие социально значимые источники нашей славы, как спорт или балет, предстают мизерными, а те, высокие, возвышаются совсем уж до недосягаемых высот.
Наше знание о том, что происходит в недрах этой структуры, нецелесообразно - по причинам, сама необходимость объяснения которых является закрытой для обсуждения в адекватно соображающей аудитории.
Должно быть ясно, для чего, например, в четырнадцатом году – прошлого, а не нынешнего века - генштаб изготовил топографическую карту территории какой-то там Амазонии, почему уходят в его кабинеты информация о численности популяции непарного шелкопряда, и слухи о посещении Земли космическими пришельцами тоже там принимаются. Ничто из этого, и исчерпывающего другого не пропадает втуне.
И вот, допустим, обнаружилась некая реальная угроза: а хотя бы и далёкие инопланетяне зловредные положили глаз на наши болота.
Нет проблем – во все концы страны уходит короткая директива:
-«Инфинити 13!»
И открывается соответствующий массив предусмотрительно подготовленных данных ;
и родные просторы, и в них благоразумно рассредоточенные ресурсы активно мобилизуются, а, главное! - само население моментально прекращает свою разгульную безмятежность;
и становится каждого жителя непреклонен суровый взор, от одного только вида которого, предполагаемые эти агрессоры совершают резкий вираж, и уже приветливо машут конечностями: «Гуд бай, мол!» - и моментально растворяются в бесконечности.
А всем нам только и остаётся, что ежегодно на многие века вперёд всенародно праздновать великую эту победу, да ещё и соседей приохотить так поступать, чтобы не оказаться им впредь людьми невменяемыми.
Так что малейшая деталь происходящего вокруг должна быть исследована на возможность возникновения исходящих от него угроз. Оценивается и возможные масштабы реальной опасности при совпадении или пересечении путей развития этих угроз. И всё это – для того чтобы были разработаны соответствующие планы действий по предотвращению негативного развития масштабов опасности. Да ещё: эти планы надо ведь сохранить в такой тайне, чтобы и самый въедливый дознаватель мог быть абсолютно уверенным – таких планов нет и быть не может, а есть вот – и приоткрывается, якобы, по чьей то небрежности, оставленный без попечения краешек плана прикрытия планов применения сил. Разумеется, нерадивому исполнителю организованной утечки информации демонстративно ставится на вид, и дальше он упрятывается в недра корпорации, чтобы, если возникнет в этом необходимость, всплыть где-то и когда-то, но уж совершенно белым и пушистым.
При таком раскладе, должно быть ясно, что если обнародуется, якобы вот только что обнаруженная, находка о планах неприятеля в отношении бедного нашего народа, то это значит, что с народом этим хотят замутить поганку. Какую? - никто не знает точно, но неизменно лишь одно – именно народу этому и достанется по первое число, притом, что вероятный противник, супостат такой, тоже немножко того, пострадает, но уж числом – где-то, может быть, десятым.
Такова вот сублимация из велеречивых положений всех наших военных доктрин - вне зависимости от того, где эти доктрины покоятся: в обнародованном ли документе, вовсе ли недокументированных решениях очень ограниченных совещаний, или вовсе в усопшей для гласа оппозиции, а, временами трещащей - с бодуна ли, от величественных ли планов переустройства миропорядка – голове, ошалевшей от открывшейся возможности царствовать беспредельно.
Может показаться, что подобные рассуждения сильно грешат умозрительностью и далеко оторваны от реальных проблем, нас напрямую касающихся. Да в том то всё и дело, что как раз наоборот.
Как бы ни загружали обывателя едкой смесью информации с дезинформации, поливая обильно пропагандистским изысками – всё этот обыватель остаётся себе на уме. Некоторые, правда демаскируют себя, вскипают смехотворной активностью (ну да ты, шельмец, уже обнаружен; и уже приготовлены средства твоей нейтрализации). Однако большая из них часть просто молчит.
А о чём молчит – то знают все. Вот что опасно-то для сил порядка. Потому что не так прост обыватель, имеющий одно неприятное свойство.
Вот этот человек – он обыватель; посмотри на него без предубеждения о его ничтожности, которая оказывается всего лишь оболочкой того что мы, обыватели все разные и разность эту легко распознаём друг в друге, как бы искусно не маскировался кто в складках местности.
Что тебе даёт основания не поверить в то, что вот тот вот человек, обнаруженный тобой в твоей квартире, он якобы не грабитель, а, напротив – он специалист Роспотребнадзора, и что он выполняет указания своего руководителя? Вот же и документ есть: – произвести сбор у населения бытовой электроники на предмет обнаружения в лабораторных условиях солей тяжёлых металлов в пластмассе корпусов.
Однако же ты документу этому ну ни сколечко не веришь, а вот что это настоящий домушник, ты в единое мгновение понял и сейчас быстро соображаешь: - что же теперь делать?
Думай, соображай – что дороже? – жизнь или кошелёк!
О природе муравьёв.
Один аспирант спрашивает у своего руководителя совет, можно ли ему заняться выведением такой расы муравьёв Pachycondyla verenae, чтобы рожденное от них потомство имело бы в равной доле цвета проподеума – красные, синие и зелёные.
-А это зачем?
-Ну, тогда интересно будет наблюдать красивую игру цвета живого муравейника
-Действительно! Знаешь, я не против, но всё же денежки-то народные, так что посоветуйся с национальным нашим лидером.
А с кем же ещё, ведь вот даже два токарных станка насквозь индустриальной страны распределяет вождь своим постановлением.
А вождя никак не покидают нелёгкие думы: -Кому поверить в трудную минуту принятия решений? Разве - этим говнюкам из многочисленных институтов и более серьёзных контор… Вот ведь как этого раздуло от важности, а ещё совсем недавно сапоги готов был лизать: - Прости дорогой товарищ Сталин, дозволь искупить вину. - Слизняки!
Как же надоели они вождю своими корыстными инициативами.
Вот зачем его стране тратить народные деньги на какие то маловразумительные атомные исследования, когда всё уже подготовлено для решающей схватки за освобождения трудящихся всего мира: танки, самолёты, артиллерия, боеприпасы, ни у кого столько нет. Только выбери момент, и народ твой, - прежде никчёмный - натасканным псом, вцепится в горло любому врагу! Да…
…Да вот, не вышло. Обманут.
И ведь кем же – этим бесноватым ничтожеством! Ну, да это ему даром не пройдёт. Стоит тебе, Иосиф, только пальцем шевельнуть и, хоть из-под земли, достанут, а нет – так сами сделают бомбу эту, даже если её и сделать-то невозможно.
Что, ещё аспирант какой-то муравьёв изучать хочет? Да пусть изучает! Самому интересно про муравьёв узнать – чем они отличаются от людей.
Только вот нет времени даже на такую малость.
А он - пусть изучает.
Пусть.
Чудесный дар предвидения.
Не задумывался над тем, как в действительности было тогда поставлено дело изучения муравьёв, но вот по урановой проблеме к началу сороковых годов в нашей стране уже работало «шесть первоклассных научных института».
Это их, видимо, имела некая группа товарищей, предваряя воспоминания своих соратников: от министра до радиста о своём участии в общем деле по осуществлению Атомного проекта.
При этом их рассуждения традиционны и настолько привычны, что некоторое усилие нужно совершить над собой, чтобы уловить некий парадокс в осуществляемом знающими этими большими парнями причинно-следственном эксперименте.
Вот они проявляют поразительную осведомлённость о планах заокеанской военщины осуществить ядерную бомбардировку наших городов, разработки которых были начаты аж в 1945 году.
Парни не назвали всех их, но мы и без них легко можем узнать, что это были планы под кодовыми названиями Bushwhacker, Broiler, Sizzle, Shakedown, Dropshot, Trojan, Pincher и Frolic.
Именно наличие этих планов, по мнению впавших в воспоминания больших ребят, вынудили наше прозорливое руководство «возобновить» -, обращаю ваше внимание – « в сентябре 1942 года» работы по урановой проблеме. Возобновить! в сентябре 1942! года.
Прозорливость с временным лагом в минус три - семь лет?
Нет! Бери выше - « с учётом разработок…начиная с1932 года»
Это уже – минус шестнадцать лет. Разве не так?
А что - в эти, доатомные, годы те же шесть «первоклассных» института самовольно ковырялись в легкомысленных своих муравейниках?
И при том, интересно, на что же должны были быть употреблены изготовленные в последствии по заданию партии отечественные ядерные боеприпасы; разве наши аналитики упустили необходимость разработки планов боевого применения нового вида вооружений; или же затраты на его создание были столь мизерны, что не стоили затрат ещё и на стратегическое планирование, а, равно и на оперативное, да и тактическое?
Неплохо было бы получить на сей счёт исчерпывающий ответ, как, хоть и миноритарному, но всё-таки акционеру общества под высоким именем «Государство».
Не может же быть так, чтобы замысел высокоэффективных тех менеджеров был примитивен:
- Просто понаделаем боезарядов заметное количество и выставим на общее обозрение – пусть все знают, что с нами шутки плохи!
Никто этих славных урановых парней за язык не тянул, а вот сказанули же они такое, что возникло подозрение, что не зря совершается такая эквилибристика – когда и кто первый начал - что поневоле задумаешься на тему - а не дурят ли тебя в очередной раз?
Конечно же, можно и подшутить над нашим народом – мы это любим. Но есть вещи – с которыми, если и шутят, то не столь откровенно: как говорят извращенцы «с любовью не шутят».
Мировое господство – это да! Это круто!
А зачем? Ответить себе на вопрос: - Что дало бы всем нам достижение мирового господства - я затрудняюсь. Конечно, я могу себе представить, что тогда будет настолько хорошо, что уже:
- Тынельгет не ходит за общественными оленями, а его носят по тундре в паланкине бывшие наркоманы из Амстердама, а вокруг них горячие мачо так темпераментно исполняют танцы в стиле латинос, что занавески паланкина в такт им колыхаются, в то время, как темнокожий сомалийский пират смиренно, перед величественным ликом лауреата выставки достижений народного хозяйства, разгоняет опахалом комаров. Сам же оленевод с интересом наблюдает как бывшие международные террористы, взявшись за руки, водят поодаль хороводы, с трудно преодолеваемым акцентом припевая: - во поле берёзка стояла.
- что со всех концов света стекается к богоданному народу блага, произведённые теми, кто от рождения его родов может делать это искусно, и тогда можно откровенно признать – что былая косорылость и беспробудное беспамятство народа победителя – это было всего лишь шутейство, скоморошничество – как особый дар, способность к высокому искусству перевоплощений;
- А житель среднерусской равнины Филофей, в очередной раз, прикреплял бы к своей, уже палисандровой, двери хитроумный электронный запор - только что доставленный из Малайзии; и, если бы у нас была возможность заглянуть в брендовые евроокна филофеевой светлицы, то легко можно было бы увидеть в углу его исторически значимой избушки ряды коробок с французскими духами. Никакой алюминиевой утвари! - только фарфорвая посуда из Китая, а в бережно сохраняемую русскую его печь ловко встроена микроволновка под названием "Утренняя песнь, дорогого и горячо любимого вождя товарища Ким такого-то" вынесенным на лицевую панель в виде традиционных иероглифов каллиграфического письма.
-И мне не надо было бы сидеть над текстами, потому что, подвластные нам, специалисты из Силиконовой долины преподнесли бы мне в подарок к 23 февраля изящный головной убор, в который бы был встроен сверхминиатюрный, но еще более сверх - чувствительный сканер, который бы улавливал малейшее движение моей мысли, усиливал бы его без ущерба для вещества моего мозга и транслировал бы по особо выделенному каналу в ничем не ограниченные пространства, так чтобы каждый землянин, где бы он не находился, мог внимать моим фантазиям благоговейно.
Для тех же, кто, по своей занятости, не мог в режиме реального времени прикоснуться к исходящим откровениям, моментально бы изготавливались копии на электронных носителях, да и твёрдые копии тоже, но уже на особого сорта бумаге с золотым обрезом и памятными водяными знаками.
-Тех же, кто по неразумению своему уклонялся от участия в изучении моего творческого наследия, можно бы сердобольно поместить на излечение в прекрасную клинику, устроенную в живописной местности. Но никаких ограждений! Просто нужно чтобы времени, необходимого для преодоления расстояния от клиники до ближайшей остановки транспорта было достаточно для того что бы служба охраны успела среагировать и, обнаружив заблудшего, - неразумно вознамерившегося совершить самовольную отлучку - помогла ему найти дорогу в отведённые для него апартаменты.
Но, подозреваю, действительность нашего пребывания в мировом господстве была бы настолько краше, что живописать её уже не хватает никакого воображения, а потому оставим это не плодотворное занятие и продолжим лелеять свой меркантильный интерес.
А как же совладать со своими подозрениями на тему: что почём, - когда существует психологическая проблема адекватности восприятия больших чисел. Когда у тебя большую часть жизни был аванс пятьдесят рублей и получка семьдесят, то тебе суммы - в триллион, миллиард, да, хотя бы, и миллион - представляются цифрами одного порядка (хоть рублями, хоть тоннами, или даже процентами их назови). Да это может быть и к лучшему – что расстраиваться по поводу твоего отсутствия там, где тебе и места-то нет? Но, по прошествии полстолетия, можно же рискнуть ознакомиться хотя бы в первом приближении с этой проблемой, затем, хотя бы, чтобы лучше понять - где мы очутились в тумане заботливых умолчаний, и в каком направлении нам грести дальше.
Конечно, суммы эти, историческими злопыхателями и названы, но такими уж умопомрачительными, что обыденное сознание даже и не пытается их анализировать. Да и точность расчетов таковых затрат – не вполне убедительна.
Не лучше ли попытаться самим окинуть взором масштабы наших в этом деле свершений; и на этой основе составить себе мнение относительно предмета этого своевольного интереса.
Но для этого нужно ещё немного поучаствовать вместе со мной в исторических разысканиях дилетанта.
Тогда нам – в часть третью моих кувырканий с Дженифер. Вы ещё не забыли – кто это?
Далее http://www.proza.ru/2016/03/05/634