Москва и москвичи. Из записок гастарбайтера

               
                Снова в Москве
 Довелось мне в надцатом  году работать в славном граде Москва, в одной небольшой строительной компании. До этого времени за пределы родного города я долгое время никуда не выезжал, надобности не было, потому, как работы хватало и дома. Но в свете последних событий, с работой в Украине стало совсем плохо, вот и пришлось подаваться на заработки в соседнюю Россию и, конечно же, в Москву, а куда же еще, как не в белокаменную.
 Фирменный поезд Кривой Рог - Москва, это у него только название фирменное, а содержание… Те, кто ездил, знает, а для несведущих скажу: хуже вагонов давно не встречал, вот как были они выпущены полвека назад, так и ездят без капремонта: полки скрипят, щели оконных рам задуты монтажной пеной, да так прескверно, что местами напоминает наросты сталактитов в пещере первобытного человека. Со временем пена порыжела и начала осыпаться. За кипятком пришлось бегать в соседний вагон. В тамбурах вонь. Ну, кое- как доехали. И вот  она… Москва!.. Последний раз я был здесь в одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году проездом в Ленинград. А до этого, в детстве, каждое лето мы с родителями ездили к бабушке в Пензу, естественно, через Москву. Для меня - мальчишки из далекой провинции, Москва была особенным городом. Я благоговел при одном упоминании этого слова. А еще я очень хотел попасть в Мавзолей, но в планы моих родителей это не входило. За один день нам надо было успеть посетить куда более важные достопримечательности - ЦУМ, ГУМ, магазины Будапешт, Прага. А это спешка, очереди, нервотрепка, слезы, крики рассерженной мамы. Из Москвы в Пензу везли гостинцы бабушке, а на обратном пути - туфли, сапоги, обои, пепси и апельсины. Так что в целом у меня о Москве сложилось негативное мнение, если не брать в расчет сладкую сторону жизни. Как сейчас помню: стою в магазине и глазам своим не верю,- шоколадка "Кот в сапогах" невероятных размеров.  "Вот это фантик",- говорю я себе. Вот она - мечта детства. А мороженое... Пишу эти строки и явственно ощущаю во рту вкус орехового мороженого. Вкуснее я больше никогда не ел.
 И вот спустя столько лет снова в этом городе. Перрон Курского вокзала. Переход. Киоски, менты, киоски, опять менты. Метро. Садовое кольцо. Ничего не изменилось, даже вагоны те же. Но это только на первый взгляд человека, только- только сошедшего  с поезда и сразу под землю.
   Скажу прямо: меня, провинциала из Украины, Москва поразила своим величием, размахом, своим гигантизмом,  пленила красотой парков, бульваров, памятников архитектуры. Мне понравились старые московские  улочки. Архитектура старой Москвы пленила меня. Каждый вечер, после напряженного трудового дня, я откладывал все дела и ехал в центр, чтобы насладиться красотой этого сказочного города. Вместе с моим надежным другом – фотоаппаратом фирмы Canon, я исходил не один десяток километров, стараясь запечатлеть увиденное. Мне катастрофически не хватало времени на все, а посмотреть хотелось многое. Когда в очередной раз меня одолевала усталость, я говорил себе: Этот город слишком громаден, и многогранен, и чтобы понять его, надо жить здесь и дышать им. Возможно, что за три месяца, которые я провел в Москве летом, многое упустил из виду. К примеру, я ничего не могу сказать о культурной и о богемной жизни столицы России, мои скромные доходы не позволяют жить на широкую ногу. Да и в музеях был только выборочно. Тем летом меня всецело поглотили импрессионисты и в частности творчество Ван Гога, поэтому как то не до Шишкина было. Но Третьяковку посетил. Что же до творчества Ван Гога, то увиденное в экспозициях пушкинского музея, меня не вдохновило нисколько. Зато большой восторг вызвали портреты О. Ренуара, полотна Клода Монэ, К. Писсаро, А. Сислея. Ренуар особенно хорош. Его воздушные полотна приковали мой взор. Я долго рассматривал работы великого мастера: меня поразила техника мазка.  Насколько легкое, воздушное движение руки… едва-едва касаясь полотна, автору удается передать настроение. Невозможно равнодушно смотреть на женщин Ренуара. Совсем противоположны по настроению полотна Ван Гога. Я понимаю, что, по представленной коллекции в музее, судить о творчестве голландца нелепо. Куда интереснее биография Ван Гога. Именно после прочтения «Жажды жизни» и «Писем к брату Тео», у меня возник неподдельный интерес к творчеству создателя «Портрета доктора Гаше». Кроме Пушкинки, музеи меня больше не интересовали. Я предпочитал гулять городом.
Достопримечательности Москвы. Их так много, что жизни не хватит посетить все, да это, наверное, и не обязательно. Человеку, к примеру, понравились Патриаршие пруды, и он будет возвращаться к этому месту регулярно. А есть преданные только одному микрорайону, за границами которого мир заканчивается. Знавал я одну такую даму, для которой Москва ограничивалась районом Строгино. Излюбленная ее фраза: «Я не патриот Москвы, я патриот Строгино». Зато она знает об этой местности и ее достопримечательностях все. И с таким воодушевлением рассказывает, что невольно проникаешься ее настроением и чувствами. А я облюбовал Новодевичий монастырь и его окрестности. Очень мне понравилось это место.  Вечерами я часто бродил вокруг Большого Новодевичьего пруда, стараясь запечатлеть на фотоаппарат яркие моменты, на которые так щедра природа. К тому же для меня, как фотографа-любителя, мимолетное изменение в движении облаков, вызывало неподдельный восторг. Особенно красивы закаты над монастырем и их отражения в воде. Небо так причудливо меняет краски. Вот уж воистину красота неземная. Жаль только, что фотография, как ни крути,  не может передать всей прелести. Не зря это место облюбовали художники и фотографы. Вообще, над Москвой удивительно красивое небо, переменчивое, но очень красивое небо: чистое, ясное небо вдруг ни с того ни с сего затянут темные свинцовые облака, налетит ветер, вдали слышны раскаты грома, и вот уже мелкие капли дождя орошают землю. Но буквально через полчаса тучи рассеиваются, дождь прекращается, и теплые лучи летнего солнца вновь согревают землю, как ни в чем не бывало. И плывут по чистому голубому небу облака удивительных, порой фантастических форм.
 Однажды наблюдал очень красивое явление: в небе совсем низко плыло облако с причудливыми формами. В нем виделись два мудреца. Один сидит на троне, склонив голову в раздумье, а второй стоит позади него и, наклонившись к первому, что - то нашептывает ему. А рядом на небольшом холме крест стоит. По мере движения облака фигуры меняли свои позы: тот, который стоял позади, склонился еще ниже, а сидящий на троне наоборот, поднял голову, выпрямил спину. Казалось, как заорет сейчас: - Царю перечить вздумал... Но тут, словно в мареве, образы начали таять, терять свои формы. И крест уже не крест, а коряга, изогнутая к низу, и бородатый  старец с посохом постепенно превратился в лохматого пса, а советчик, так мне подумалось, что он был именно советчиком, приобрел контуры утеса. А через минуту облако и вовсе скрылось из виду.


               


                Гастрономические вкусы москвичей
  Что можно позволить себе в Москве при зарплате тысяча восемьсот рублей в день, когда чашка кофе стоит  триста двадцать, это в центре, правда? Я когда увидел такую цену, глазам своим не поверил. Да это при моей зарплате аж! целых шесть чашек в день. В Чертаново кофе можно купить вдвое дешевле, но, тоже скажу вам, особо не разгонишься. Как- то раз подошел к супермаркету деликатесов на Земляном валу. Стою, сквозь окно рассматриваю витрины, ценники. В глазах рябит от цифр: не пойму, то ли инвентарный номер, то ли… Неужели цена? Войти внутрь постеснялся, в кармане только единый проездной и сто рублей на мороженое. Сквозь стекло читаю названия: стерлядь, устрицы, почки заячьи... И тут комок к горлу подкатил, стою, чуть не плачу. В голове знакомый образ всплыл: "Они к стеклу прильнули крошки, им кажется, что там, в окошке, весь белый свет..." Постоял немного, полюбовался издали заморскими деликатесами, облизнулся и говорю себе: нет, не о моем кошельке думал владелец этого достойного со всех сторон заведения, а заботился сугубо о своем кармане. Вытер слезу и пошел себе дальше. Предел моих возможностей сеть супермаркетов "Пятерочка". И дешево, и качество продуктов соответствующее. Главное, чтобы желудки здоровые были. Однажды с товарищем купили колбасу по акции. Ну, так доложу я вам, такого дива мне еще не доводилось встречать. С виду - обыкновенная варёнка, а когда разрезали, моему взору предстало ассорти какое-то, честное слово: на розовом фоне белые, красные, желтые и еще, черт их разберет, какие вкрапления ингредиентов. Я даже пробовать не стал такое чудо. Вот это я понимаю деликатес. После всего этого, в который раз убедился, что лучше бутерброда с домашним салом, пахнущим соломой, вприкуску с аджикой, нет ничего на свете.   

                А мы и не паримся

 Познакомился я в Москве с одной удивительной женщиной. Удивительной в том плане, что чудовищнее характера встречать мне не доводилось раньше. Одним словом, москвичка.
  Наталья Ивановна М. в прошлом переводчик, ныне обучает английскому детей и взрослых,- наша заказчица.  Знакомство с клиенткой прошло бурно, можно сказать, очень нервно и на повышенных тонах. Со стороны это выглядело как театр одного актера, потому как говорила только Наталья Ивановна и очень громко. Но, не смотря все это, она предупредила, что будет нам носить обеды:
- Вы приехали издалека... Откуда?
- Из Энска.
- А это где?
- Днепропетровская область.
- Ага, понятно. Моя мама родом из Днепропетровска. Хорошо. Обеды я вам буду носить, обещаю, но только первые блюда.
 Я удивленно поднял глаза к небу. Дальше, больше.
- Ребята, чтоб вы знали, я могу шестьдесят дней не повторяться в супах и борщах.
Моему удивлению не было предела
  - Неужели?- выпалил я, не сдержавшись.
  - Точно вам говорю. Я даже как- то на спор (в свое время, когда училась в институте) произвела фурор на нашем курсе. Так что...
 Она не договорила до конца, оборвав фразу на полуслове, а я продолжил:
  - У нас есть шанс прикоснуться к прекрасному.
  - Всенепременно.
Первый рабочий день прошел как обычно: обсуждение дизайна, выслушивание требований и пожеланий, завоз инструмента и инвентаризация стройматериалов,, оставленных бригадой, которая делала ремонт квартиры до нас. Как позже выяснилось из разговоров с охранниками жилого комплекса, ремонт данной квартиры длился более двух лет, и за этот период в его участии приняла не одна бригада строителей. Это несколько смутило нас, но не так чтобы уж очень, поскольку мы ребята вроде ничего и цену себе знаем. На следующий день Наталья Ивановна принесла внушительных размеров пакет и во всеуслышание произнесла:
  - Ребята, быстренько мыть  руки. Борщ!
 Как это было произнесено! С каким пафосом. Так подносили блюда разве что во времена дворянских собраний от самого шеф- повара Оливье. Чувство гордости за сотворенное собственными руками чудо переполняло женщину.
  - Борщ без сала, извините, сала нет. Но сметану принесла, а вместо пампушек белый батон.
  Мы переглянулись. Делать нечего, борщ для хохла это святое, после сала, блюдо. Помыли руки и с трудом уселись за наш походный стол. Я принялся разворачивать пакет. Достал сначала батон и протянул его напарнику:
 - Андрей, нарежь, пожалуйста.
 А сам продолжаю доставать содержимое пакета.
 - Термос... Бо - о - ршик...
 При слове " боршик" у моих напарников потекли слюнки.
 - Давай уже разливай, а то...
  - Ты смотри и тарелки, и ложки... Смета - а - нка ...
 - Эх, чесночку - бы...
- Да - а, не помешало бы.
- Сала бы…
- Ишь, чего захотел… Сало…
 Я открыл термос в предвкушении и ... Внешний вид борща слегка озадачил меня. Понюхал. Вроде ничего. Начал разливать по тарелкам. Возможно, это и борщ по московским меркам: красный на цвет, много свеклы, картошка, большими хлопьями капуста и много- много лука. Перед нами было  чудо кулинарии, все, что угодно, но…  не борщ. Суп, скорее всего, какой-нибудь свекольный.
- Ну, кто первый пробу снимать будет? Я разливал... Андрей, давай ты
 - Смерти моей захотели, да?- при этих словах Андрей проглотил содержимое ложки.
- Ну, и...
- Да нормальный борщ. Ой, извините, суп. Как для борща, в этом гастрономическом чуде не хватает фасоли, мяса и соли. Мяса и соли не хватает катастрофически, особенно мяса, сами понимаете, тяжелый физический труд сжигает много калорий, а что как не мясо является замечательным строителем белка в организме. На воде и капусте далеко не уедешь. Чего уж там говорить о мясе, когда элементарное отсутствие соли в борще делало его не особо приятным на вкус. Но мы нашли выход из ситуации: сметана и приправа от «Доширака», кстати, здесь в Москве я впервые вкусил  этот замечательный продукт быстрого приготовления, думаю, устранят недостатки сего кулинарного " шедевра". Делать нечего, голод не тетка. Больше сметаны, специй и дело пошло.
 Утро следующего дня ознаменовалось новым шедевром кулинарного искусства:
 - Ребята, сегодня суп с молодой фасолью и... И мраморной говядиной из Ярославля.
  - Мраморной?- я оторопел от услышанного.
 - Какая была в холодильнике, из  такой и сварила. Рецепт этого чудо - супа я взяла у своей мамы. Она удивительным образом его готовила. Папа очень его любил.
 - Вы нас балуете, Наталья Ивановна. Такие разносолы... Кстати, борщ был изумительный.
 - Да, да,- подхватили мужики.
 - В следующий раз, если принесете сало, сварю еще вкуснее.
 - Обязательно принесем,- пропели мы хором.
«Чтобы вкус сала испортить очередным чудо – борщом?  Нет, не бывать этому»…
 Мраморная говядина... Об этой категории мяса я только слышал и читал, видеть, а уж тем более кушать, никогда не доводилось, а тут вдруг суп... да не просто из говядины, а мра-а-мор-ной. Везет нам на деликатесы. Когда пришло время обеда, я без особого энтузиазма разлил по тарелкам суп из термоса. Достал маленькое ведерко из- под квашеной капусты, приобретенной в супермаркете, на дне которого красовались три куска говядины, со слов хозяйки, мраморной. Не верить ей нам нет резона. Она очень известный переводчик с английского не только в Москве, но и в славном граде Санкт- Петербурге, и в узких кругах далеко за пределами России, поэтому степень доверия к ней, сами понимаете, высокая. Но касательно достоинств мраморной говядины, я, мягко говоря, не смог их оценить. Мясо было мягким, не соленым, впрочем, как и сам суп. Обилие лука и не очищенной моркови в блюде испортили аппетит окончательно. Я с грустью помешивал суп в тарелке и думал о тяжком труде фермера, который потратил уйму сил, средств и времени на выращивание бычков; о том, как он летними вечерами напевал сонет Шекспира под музыку Вивальди, чтобы в столице его необъятной родины городе Москве благодарные ценители изысканных блюд могли насладиться и его шедевром по цене десять долларов за сто грамм. А тут мы - гастарбайтеры из Украины... Не смогли мы по достоинству оценить... Куда нам... Мы люди простые - привыкли к более простым продуктам: украинскому салу, домашней свинине и говядине. Но вершиной кулинарного искусства нашей благодетельницы - хлебосольной хозяйки стала уха. Через день, а это был четверг, нам было объявлено с порога:
- Уха! Сегодня уха,- и поворачиваясь ко мне, наша уважаемая заказчица, сияя от удовольствия, спросила:- Вы любите уху?
 Кто же не любит уху из свежевыловленного леща, судака. А я вот люблю уху из лосося или семги. Ну, это сейчас, а раньше… Сваренная на природе, уха особенно хороша. В юности мы варили уху на курином бульоне. Поймаем пару бройлеров, благо ферма была недалеко от ставка, выпотрошим их подальше так, чтобы следов не оставалось. Пока варится бульон, мы ловим рыбу. Десятка карасиков хватало с лихвой. В кипящий бульон бросаем лаврушку, черный молотый перец, рыбу и зелень - свеженький укропчик (зелень в последнюю очередь). У-у-у... Запах расходится на всю округу. Слюнки текут. Тут надо сказать, что уху на курином бульоне мы варили под вечер, когда собиралась большая компания - человек пятнадцать не меньше. Нам в ту пору было лет четырнадцать – пятнадцать, но были среди нас ребята и старшего возраста. В селе ведь как: и стар, и млад играют вместе, к тому же село наше маленькое - дворов сорок не больше, потому и особой разницы в возрасте не замечали, но дистанцию, все же соблюдали. Венцом вечерних развлечений было прыгание через большой костер, искры которого, казалось, возносились до самого неба. Да... Но я немного отвлекся от повествования, возвращаемся к ухе. Каково же было наше разочарование, когда, так называемая уха, оказалась вчерашним супом, в котором... Представьте себе очень густой рисовый суп, более похожий на кашу, днем раньше мы ели эту кашу, и она оставила по себе  неприятный осадок, поскольку была совсем без соли. Так вот, эту кашу разбавили водой, вскипятили, туда бросили мороженый минтай, бухнули соли, наверное, целую пригоршню, потому как содержимое было очень соленым, и с торжественным видом поставили на праздничный стол:- " Вот, гости дорогие, мое коронное блюдо. Изволите откушать". Именно таков был весь облик хозяйки. Ну, что тут еще скажешь.
 Наталья Ивановна продолжает по-прежнему " баловать" нас разносолами, а мы, неблагодарные такие, добросовестно выливаем содержимое термоса в унитаз, восхваляя при этом её кулинарные способности.
  Хотите, верьте, хотите, нет, но я - городской мальчишка, вскормленный деревенским молоком и бабушкиным борщом, в четырнадцать лет знал, как варится настоящая уха.
 Да простят меня хозяйки, я никоим образом не хотел никого обидеть лично. Я описываю тот образ, который у меня сложился за время пребывания в Москве.
Как- то проходя мимо супермаркета, услышал разговор двух дам бальзаковского возраста.
- Представляешь, Нина, вчера первый раз в жизни сварила гречку.
- Ой, а мы тоже на каши перешли. Это так здорово.
- Да, верно. Никогда не думала, что гречка такая вкусная.
 Дальнейший разговор я уже не слышал. Если бы не кризис в России, связанный с ситуацией на Украине и повлекшими за этим санкциями, эти домохозяйки и их домочадцы так никогда и не попробовали такое замечательное и очень полезное для пищеварительного тракта блюдо, как гречневая каша. Вот и не знаешь, то ли жалеть их, то ли восхищаться умением хозяек обходиться одними полуфабрикатами. Как сказала одна знакомая москвичка "А мы и не паримся насчет еды". Вы меня извините, но ваше «а мы и не паримся» невозможно кушать. От него, у изнеженного желудка, колики и гастриты. Впрочем, стоит ли по этому поводу париться.

                Метро

 Московское метро живет своей жизнью,- удивительной, совсем не похожей на ту, что наверху. Будни. Утро.  В промежутке до восьми часов утра относительно спокойно. Начало девятого. Тут как будто все сговорились. Ощущение, будто вся Москва ринулась в подземку, и таким образом заполнила все пространство под землей. Люди… Тысячи людей… Грустные, молчаливые и недовольные лица, пришибленные шумом и суетой. Это поистине так. Медленно, гусиным шагом, еле- еле ноги волоча, плетутся друг за другом. Так и хочется крикнуть: Люди! Куда вы все идете? А они, словно овцы на заклание, бредут с низко поникшей головой. И я такая же овца. Зачем я здесь? Вдали от семьи, от родной земли… Эх… Плетусь, едва передвигая ноги. Толпа обступила настолько плотно, что ощущаешь на себе горячее дыхание сзади, и слышно тяжелое сопение слева, справа,- отовсюду. В подземке, как в огромном муравейнике: все движется, суетится. Люди, как машины, механически передвигаются от перехода к поездам и обратно. Все подвержено некоему невидимому круговороту, имя которому работа, долг. Тысячи, сотни тысяч людей за день и постоянный гул от приближающихся и уносящих прочь битком набитых вагонов поездов. Постоянный шум в ушах. Голова раскалывается. Не слышно биение собственного сердца. И удручает толчея и теснота. В выходные дни немного легче. Длиннее интервалы движения поездов. Из пассажиров в основном туристы, влюбленные парочки, молодежь, спешащая на очередной концерт и одинокие девушки, блуждающие вагонами метро в поисках романтических приключений. Людской поток растворяется в угаре выходных.
 Метро огромнейший живой организм. Даже спустившись под землю, трудно представить его настоящие масштабы. А размеры его поистине колоссальны. Я вот все хочу сравнить его с чем-то, но затрудняюсь с определением: с одной стороны, он похож на огромнейший муравейник, с его туннелями, переходами, эскалаторами, и прочее, прочее; С другой - он напоминает огромного спрута, раскинувшего свои щупальца на многие десятки километров в разные стороны. Наиважнейшая задача метро - это доставка в срок и к месту пассажира. И на выполнение поставленной задачи брошены все силы. Любой ценой, иногда даже ценой человеческой жизни, выполнить задачу. Я сам чудом избежал катастрофы в тот трагический для многих москвичей день.
  Жили мы в Чертаново, а на работу ездили в Строгино. В тот день проснулся как обычно в половине седьмого. Принял душ. Приготовил завтрак: разогрел картошку с яйцом. Позавтракал. За чаем долго не мог оторваться от планшета, подыскивал в интернет - магазине смартфон. Из дома вышел на десять минут позже обычного. Два раза возвращался: то кефир забыл взять, то деньги. В общем, опаздываю. Доезжаю до станции «Арбатская» и уже по ходу движения на станцию «Смоленская» поезд притормаживает. Дальше, больше: одна остановка в туннеле, вторая. Ну, вот,- думаю,- и здесь уже пробки. Стоим минуту, две, пять…. Как то не по себе. Жутко. Подъехали к станции «Киевская». Всех высадили из вагонов. По громкоговорителям  без умолку тараторят: «По техническим причинам движение на отрезке станций «Киевская» - «Молодежная» приостановлено на неопределенное время». А на платформах народу… тьма тьмущая. Поезда идут только до станции «Кунцевская» по филевской линии. «Вот непруха. Итак, опаздываю, а тут еще это…» Оставшийся участок  пути пришлось добираться на перекладных, на что ушло два часа времени, спасибо добрым людям, подсказали, как доехать. В районе часа дня или около того раздается телефонный звонок: супруга звонит и взволнованным голосом:
- Ты там живой?
- Живой. А ты чего такая вся дрожишь?
- В новостях передали, что число погибших в московском метро достигло пятнадцати человек
 У меня все поплыло перед глазами. Я опустился по стенке на пол. В одно мгновение перед глазами промелькнула вся жизнь. «Господи. Спасибо тебе, Господи»,- шептал я, едва ворочая губами.
- С тобой, правда, все в порядке? Ты чего там замер?
- Все нормально. Не переживай.
- А мне, представляешь, какой-то мужик четыре раза звонил и приносил соболезнования в связи со смертью мужа в московском метро. Я ему: Мужчина, вы ошиблись номером, а сама в толк ничего не возьму. А когда новости по телевизору услышала, у меня все внутри похолодело. Ну, Слава Богу, жив-здоров.
 Вечером того дня грех было не выпить. С тех пор пятнадцатое июля считаю третьим днем рождения. Да, да, именно третьим. Был у меня еще один подобный эпизод в раннем детстве. Но эта уже совсем другая история.
  Большей частью метро пользуются туристы и гастарбайтеры, наводнившие Москву. Москвичи предпочитают личный автомобиль. Каждый оседающий в столице, спит и видит новенькую машину. Жить можно и в съемной квартире, но машина должна быть обязательна. Таков уж непреложный закон.  Дай нам волю и в сортир ездили бы на машине. Отсюда огромное скопление автомобилей на квадратный километр и огромные пробки в часы пик. Так и хочется кричать, рвать на себе одежду. Надо как можно быстрее вырваться наружу, на свежий воздух. Дом, метро, работа. Работа с утра д ночи. Метро, дом. Все усилия на достижение заветной цели- машина. И вот долгожданная свобода от подземки, но и здесь притаился не менее коварный враг – дорожные пробки, которые постепенно начинают раздражать еще больше, чем метро. И уже мы себя видим в уютном загородном домике, на природе, у речки с удочкой. Все силы с этого дня брошены на накопление денег для покупки дачи. Суета. Пробки. Нервы. И вот долгожданный день наступает,- выезд всей семьей на дачу. Это ничего, что до уютного гнездышка четыре часа езды, зато сколько удовольствия. Хоть на два дня погрузиться в тишину и покой. Но и тишина начинает слишком быстро надоедать. Привычка к шуму и суете, нежелание и неумение находиться долго наедине с самим собой, гонит всех прочь – назад в город. И вот она Москва. Пробки. Снова привычный ритм жизни. Но уже к обеду в понедельник в массе своей народ начинает ненавидеть этот город, работу. И уже к вечеру каждый видит себя кто на дачной грядке, кто с удочкой у пруда, ну, а большая часть – с рюмкой прохладной водки и недожаренным от нетерпения куском дешевых окорочков. По радио только и слышно: «Скорее бы пятница». Народ уже устал работать. Течение жизни неизменно: вокзал - метро - работа в поте лица - съемная квартира - подержанная иномарка – московская прописка-   участок в тамбовской губернии  и… а там и жить-то уже некогда. Кому-то выпадает джек- пот и особняк на Рублево-успенском шоссе. Ну, это все прожекты, а пока…метро.
 А вообще метро это очень удобно. Ну, сколько бы времени я потратил, добираясь из Чертаново в Строгино наземным пассажирским транспортом, такси исключаю? Наверное, половину дня, точно, а так сорок минут под землей и я на месте, плюс дойти пешком от метро до места работы и того... В общей сложности дорога отнимает полтора часа туда и столько же обратно. Три часа в день, в неделю восемнадцать часов. Почти сутки в дороге и это только в течение недели. А сколько же за год мы тратим времени? И на что, на дорогу? Я понимаю, если бы это была горная прогулка, ну а так... И это же еще не самый длинный путь, который преодолевают люди, добираясь на работу. Некоторые по два-три часа тратят только в одну сторону. По приблизительным подсчетам семьдесят дней в году уходит на дорогу с работы на работу. Ужас! Может, стоит задуматься о том, чтобы работу перенести поближе к дому? Или расширить границы Москвы от Калининграда до Владивостока. Ну, а чего? Пусть все живут, как подобает, а не только москвичи. Тогда не надо будет ездить  на работу за три девять земель. Но люди так уж строены, что рано или поздно внутри Москвы пришлось бы строить малую Москву, внутри малой – кольцо, отделяющее избранных от всех остальных и так далее  и тому подобное. Впрочем, стоит ли изобретать велосипед, когда такое  деление и так существует: первое кольцо, Садовое, третье кольцо, МКАД, а далее вся остальная Россия.
 И еще пару слов о метро. Говорят, раньше Московское метро было самым читающим в мире. Ничего не могу сказать на этот счет. Зато с полной уверенностью  могу утверждать, что такого обилия всевозможных гаджетов я не видел нигде, кроме, как в Московском метро. Гаджеты в руках практически у всех, от мала до велика. Читают мало, в основном или кино смотрят, или играют. Как-то раз подсаживается рядом женщина, на вид так лет шестидесяти пяти,  достает планшет, открывает игрушку - ферма или что-то подобное, я не особо в них разбираюсь, и начинает хозяйничать: покормила птицу – кур, уток, гусей, поросятам дала, прополола грядки, полила. Затем построила еще одну ферму. Меня так увлекло, как она со всем этим так ловко и быстро управилась, что я невольно пожалел о том, что ферма не настоящая. Вот бы ее да на поднятие русской деревни. Какое рвение, какой задор! Пропадает талант почем зря. Наведя порядок на своей ферме, управившись по хозяйству,  женщина закрыла игру и принялась читать книгу. С недавних пор и для меня планшет стал незаменимым. Ну, во - первых, это быстрый доступ в интернет, а во - вторых, заменяет целую библиотеку. В любой момент нужная книга под рукой. Поэтому, чтобы скоротать время в метро, я читал. Очень часто, увлекшись чтением, я ощущал, как время замедляло ход, приостанавливалось. Однажды я так увлекся чтением романа Андерсена, что, казалось, совсем утратил ощущение времени как такового. Временной промежуток между станциями растянулся до бесконечности. Я стал маленьким героем Кристианом, слился с ним: его радости и огорчения, боль утраты стали частью меня самого. Моя поездка метро стала путешествием длиною в жизнь маленького человечка. Казалось бы, что тут удивительного, но вот на поверхности со мной подобное происходит крайне редко, в подземке регулярно. Может быть, всему виной скорость, движение, быстротечность жизни. А мой внутренний хронометр противится всему этому, замедляя темп.

                Они люди как люди

Вот смотришь на Москву... Эх, красота- то какая... Кругом чисто, ухожено. Всё так гладко. Бульвары, аллеи выметены, дороги вымыты, парки вычищены, а все это благодаря кому? Благодаря труду узбеков, которые оккупировали, если так можно выразиться, столицу России. Вот куда не посмотри, обязательно столкнешься с лицом азиатской внешности. Они везде и всюду, выполняют самую грязную и тяжелую работу: дворники, подсобные рабочие на стройке, в магазинах, продавцы и парикмахеры. Плюс вьетнамцы, китайцы, молдаване, белорусы, украинцы и прочие. Лица кавказской национальности стоят особняком. Вот и получается, что Москва давно стала пристанищем для всякого рода нелегальных мигрантов.  Знающие люди говорят: Если в Москве начнут строить мечети, все, пиши - пропало, на завтра все заполонят мусульмане. Поэтому существует негласный, а может и гласный, запрет на строительство мечетей. Но и без этого Москва вмещает в себя... Трудно даже представить сколько. По официальным данным численность жителей Москвы составляет 12 миллионов человек. Из них коренных москвичей менее 180 тысяч человек.  А сколько же на самом деле проживает в Москве? Никто точно сказать не может. Называют цифры от пятнадцати до восемнадцати миллионов. Иными словами коренных москвичей в Москве остался один процент. Куда же подевалось коренное население? Неужели за годы советской власти растворилось  во всеобщем потоке миграций или?..  Не берусь судить. Вопрос этот  сложный и, по всей видимости, в компетенции высших сил. Стало быть, в основном мы имеем деле со вчерашней лимитой, которая  мнит себя москвичами.
 Чем больше я знакомился с этим городом, чем дальше проникал в его потайные, укромные места, тем все больше вырисовывался контраст между внешним блеском и внутренним содержанием.
Прогуливаясь центром столицы, улицами древней Москвы, я ощущал колоссальный энергетический прилив, и это не смотря на усталость. С одной стороны, он кажется положительным,  а с другой... Меня не покидало ощущение присутствия некой третьей силы. Чувствовалось в атмосфере города нечто неприятное, отрицательное, я бы даже сказал, нечто мистическое. Возможно, тому виной образы, навеянные как творчеством Михаила Булгакова, так и историческими событиями, а возможно и… Ох, сколько кровушки невинной пролито было на земле московской, сколько голов невинных полетело в угоду или по вине… Возможно, что все эти невинно убиенные души витают дворами Мясницкой, Пятницкой, Лубянки.   Думаю, что подобное  испытывают многие.
 Итак, первые дни я был в полном восторге от российской столицы. Но при более близком знакомстве с Москвой, с бытом и нравом горожан, мое представление о москвичах начало меняться. Ведь если отбросить весь внешний лоск, что останется? По большому счету, нынешняя столица государства российского – большущая клоака, чистить которую призваны «братья меньшие» из солнечного Узбекистана, которые и выполняют всю грязную работу в Москве, Пусть не держат на меня обиды наследники великой Ферганы, не я заставил их сорваться с насиженных мест и оккупировать столицу России. «Понаехали»,- возмущается вчерашняя лимита, но если бы не узбеки, которые выметают от нечистот и остатков вчерашнего праздника жизни улицы Москвы, москвичи утонули бы в собственных испражнениях, в блевоте и задохнулись бы в пьяном угаре. А пьют в Москве, дай Бог здоровья каждому, и хорошо пьют. Однажды на Земляном валу, дело было днем, наблюдал картину: у парадного, двери которого выходят на Садовое кольцо, стоит, шатаясь из стороны в сторону, мужчина и мочится, нисколько не стесняясь прохожих. Немного не рассчитал своих сил. Не добежал… Не смог...
 Из диалога на улице между супружеской парой в понедельник утром:
 - Опять пропили выходные. На дачу не поехали. А ведь ты обещал. И это уже третьи по счету выходные.
 - Да разве ж я знал. Энто все Колька.
 - Да, а кто бегал за добавкой? Ишь, мало ему все…
 - Дык, хорошо ведь было, а потому и мало.
 - Ладно, чего уж там…
 Посмотришь на лица ярких представителей москвороссов и весь диагноз как на мониторе аппарата УЗИ.
   Москвичи - это такая общность людей, которые ставят себя выше всех остальных, живущих за пределами МКАДа. Это конгломерат себялюбивых, высокомерных, эгоистичных я бы сказал даже шовинистически настроенных по отношению ко всем остальным, всепоглощающих и всепожирающих индивидов. Это не люди, это аморфная масса планктона, Паразиты (паразиты с большой буквы, иначе не скажешь), сосущие кровь на теле русского человека. Это всепожирающий огромный пищеварительный тракт, требующий все большего количества изощренных деликатесов. Это огромная фабрика по производству отходов из высококачественного сырья: красной и черной икры, всевозможных деликатесов, поставляемых на прилавки супермаркетов, кухни дорогих ресторанов, на рынки или просто к порогу элитной высотки или загородного коттеджа. Это гнойный нарост на теле русского человека, норовящий вот - вот взорваться и захлестнуть своими нечистотами окружающее вокруг пространство. Это гигантский осьминог, мастодонт, разбросавший свои кровожадные и ненасытные щупальца до самых дальних уголков необъятной страны - Россия. И если в самой - самой какой-нибудь завшивленной глубинке строится супермаркет, то все вокруг говорят: "Ведомо кто строит, москвичи, кто же еще. Окромя их некому". Или же завод где заброшенный, полуразвалившийся стоит. Это тоже дело рук всемогущего спрута. Пришли, значит, московские делки, выкупили завод за бесценок, а ладу дать не могут. Вот и бросают на произвол. А люди? А что им люди. Разве их волнует, что у Иванова, Петрова семья, дети и что им кушать надо, учиться, расти, взрослеть. А Петрову ой, как нужны деньги на операцию, а их нету. Нет завода, нет работы, нет денег. Жизнь замирает. И идет здоровый мужик ... Куда он идет? Ну, конечно же, за беленькой, а там такие же как и сам он уже заждались. Стоят у магазина руки потирают, завидев Петрова:
  - Ну, че Иван, есть?
  - Мужики, да вы че? На всех не хватит.
  - Да ладно тебе. Уважь народ... Ну, хоть по пять капель...
  Глаза красные, не отошли еще от вчерашнего, заискивающе так смотрят на Петрова. И Петрову деться некуда, ситуация безвыходная: если и пить, то только лишь с дружками, а иначе никак. Эх, хорошо – то как! Растеклась жидкость огненная по жилам, ударила в сердечко, до мозга дошла, закружились бесята в голове. И пошло – поехало. И кому есть дело до того, что назавтра ни у Петрова, ни у Иванова денег и на хлеб не останется. Главное, что Москва в изобилии, прилавки магазинов завалены товаром на любой вкус и цвет. И о цене здесь  спорить особо не будут, хотя… Тут я погрешил против истины. Москвичи удавятся, но переплачивать не будут, и при малейшей возможности не расплатиться по счетам, не заплатят.  И не стоит давить на совесть, ее попросту нет, за очень редким исключением, причем это касается представителей всех классов и сословий. 
 Помню в девяностом году мы группой студентов ездили в Клайпеду. Во время посещения Музея часов, к нам подошла сотрудница музея:
- Вы с Украины?
- Да,- мы удивленно переглянулись между собой,- из Кривого Рога. А что?
- Просто вы так тихо себя ведете. Сразу видно, воспитанные люди. Вчера у нас были москвичи... До сих пор от них шум в ушах стоит. Наглые, невоспитанные. Ведут себя как завоеватели.
 Мы мило улыбнулись словам женщины, но сказать в ответ так ничего и смогли: нам не с чем было сравнивать. До недавнего времени не было. Тогда, же в органом зале Клайпеды, со мной случился казус: во время прослушивания очередной сюиты Баха, я уснул. И все бы ничего, если бы не мой храп, приведший в замешательство органиста и вызвавший хохот окружающих.
 Сложно выносить приговор народу, оценивая только отдельных его представителей, но человеку это свойственно. Приезжая в другой город, другую страну, мы сталкиваемся с их представителями, иногда самыми яркими, и у нас складывается определенное суждение о нравах его обитателей. Не все москвичи такие, встречались хорошие, добрые, отзывчивые люди, и их, вероятно, не мало, но почему-то в глаза бросаются хоть и не лучшие, но своего рода яркие представители социума. Поэтому, повторяюсь в очередной раз: я рассказываю лишь то, свидетелем чего был лично. 
 Итак, наш новый объект – новостройка в Строгино. Нас первым делом ввели в курс дела, объяснили наши права, к сожалению, их у нас не так уж и много оказалось, скажем, так: кроме права на работу, ни - ка - ких. Зато запретов...
- Читайте "Правила поведения" возле лифта,- объяснила нам консьерж, как только мы переступили порог парадной. И первый пункт гласил: Рабочим категорически запрещается пользоваться пассажирским лифтом.
- И даже в чистом?
- И в чистом,- угрожающе произнесла консьерж.
- Ну, и порядочки у вас тут. Неужели так все серьезно? - Нет, если в грязном, это я понимаю. Для этих целей и служит грузовой лифт. Ну, а почему я в чистом должен ехать в грязном грузовом лифте?
- Собственники жалуются. А нас за это строго наказывают.
 Одним словом Масква, что тут еще скажешь.
 Как-то раз встречаем на этаже Сергея - тоже строитель, в соседней квартире делает ремонт. Идет, ругается:
- ****ь. Совсем охренели эти москвичи.
- Сереж, привет. Ты чего ругаешься.
- Привет. Представляете...  Стою, лифт жду. Подходит мужик с собакой.  Тут в самый раз лифт спустился, двери раскрываются, я в лифт. И вдруг он как развопится:- Куда в лифт прешь? Объявление читал?
 - Собаке с грязными лапами, значит, можно,- говорю я ему,- а человеку, стало быть, нет, так что ли? Знаете, что он мне ответило?
- Какой ты человек? Ты гастарбайтер.
- Тут Лидия Николаевна прибежала. Начала меня оттягивать, а я, признаться, готов был ему уже в рожу заехать. Задело, мужики. Это я то гастарбайтер? Ну, ладно вы. Я же гражданин России. Я из Саранска. А меня... Что я, хуже собаки, что ли?
- Выходит, что так Сереж,- говорю ему я, а сам про себя думаю: а мы тогда кто?
 " Вы мои люди",- выпалила как- то нам заказчица. Ну, чем не боярыня Морозова, а? А тетка такая, это я о заказчице, взбалмошная, нервная, злая, своенравная, да еще и с придурью, что хоть все бросай и беги куда подальше. И ходит же такое чудо по земле, пыжится, что есть мочи: "Я очень состоятельный человек. У меня три квартиры в Москве».  А человек несчастен, не смотря на состоятельность. Квартиры они ведь счастья не приносит. Счастье оно ведь в ощущении гармонии с миром. Стоишь вот на балконе, любуешься огненным закатом, воспламенившим весь видимый горизонт, глаз не в силах отвести,- вот это гармония. Кто- то находит гармонию в увлечении, в работе, кто- то в семейных отношениях. А кто- то получает кайф, эксплуатируя себе подобных, если не кайф, то удовлетворение это точно. Это же каким моральным уродом надо быть, чтобы тиранить человека, подозревая его в хищении, в обмане, в некомпетентности и еще черт знает в чем. Приходит как- то наша заказчица и мило так начинает:
- Мне такой сон интересный снился, будто меня обокрали.
Затем следует спектакль: плавно повышая голос, наша заказчица переходит на крик, затем на дикий ор:
- Куда вы дели пятнадцать мешков наливного пола?
Последние звуки уже догоняли пролетающий в вышине сверхзвуковой самолет. Звон в ушах транспортировался в мозг, там был распознан как агрессивное вмешательство в мой мир и выставил защиту: Да пошла ты, дура. И спокойным голосом говорю ей:
 - Вы на них стоите
 - Где же они, я их не вижу.
 Стоит, вся изводится, орет что есть мочи. Вот-вот зеньки из орбит вылезут. Меня самого уже начинает заводить, защита не справляется. Не буду описывать дальнейшее. Во- первых, слишком живы воспоминания, во – вторых берегу свои и ваши нервы. 
               
                Застройщики

«- Вы знаете, что такое – застройщики?- спросил гость у Ивана и тут же пояснил:- Это немногочисленная группа жуликов, которая каким- то образом уцелела в Москве». И не просто уцелела, а расцвела и достигла такого размаха, что и…  Да что там говорить. Достаточно только посмотреть какими темпами Москва застраивается. И растут новоиспеченные небоскребы и микрорайоны как грибы после дождя. А дожди в Москве частое явление, в особенности долларовые. Поэтому и стекается в столицу народ,  и не только из областей окрестных, со всего свету, падкий на дармовщину. Москва, одним словом. Она и при царях славилась этим, а сейчас и вовсе расцвела, подкормленная газовыми, нефтяными, алмазными и прочими очень даже приятными излишествами. Но не для всех все эти запасы недр земных, а только для избранных, для тех, кто превратил нелегкий труд соотечественников в праздник жизни для себя любимого.
 Вот лишь небольшой перечень названий жилищных комплексов столицы: «Княжий двор», «Князь Долгорукий», «Князь Голицын». Как мы себя любим. Вот еще яркие образчики: «Патриарх», «Barrin Hause». Ну, ладно эти, черт с ними, но причем здесь  Левитан, Бенуа, Бунин, Булгаков, в конце концов. Этот список можно продолжать и продолжать. Нашлось место и Чехову, и Гоголю, причем «Гоголя» клонировали в двух экземплярах. Пользуется большой  популярностью Николай Васильевич у москвичей. Я представляю себе диалог:
- Привет.
- Привет.
- Ну, как дела, как жизнь?
- Да вот квартиру купил в «Булгаково», «Булгакове», черт… Короче, в Большом Козихинском…
- Да ладно…
Куда помпезнее звучит ответ на вопрос:
- Ты где живешь?
- В «Имперском»
   Следуя логике застройщиков, я назвал бы все земли московские, к примеру, так: «Земля богов». Коротко, лаконично и понятно всем. А чего скромничать.
 Ну, и вершина барского тщеславия – это намерение установить «Око» на одной из башен Москва – сити. А что... Все правильно.  Каким богам поклоняемся, таким и хвалу возносим, и храмы в их честь.  Теперь им, видите ли, захотелось заявить о себе во всеуслышание, да еще и раскинуть свои щупальца за пределы России.  Вот она истинная сущность столицы всея Руси и её обитателей. Это вызов: трепещите, мол, мы все видим, все слышим и не дай вам Саурон сделать что-то не так. Вот он где центр нечисти,- как был, так и остался - Москва. Сюда, как на шабаш, слетелись со всех концов ведьмы, черти, лешие и прочая сатанинская свита. Ну, а сам восседает, где и положено, на царском троне.  Хорошо, нашелся здравомыслящий человек и не допустил подобное святотатство. Но, думаю, это ненадолго, ибо желание показать миру истинного владыку велико.
 Это  все от чувства собственной неполноценности. Человек, лишенный внутреннего стержня, стремится хоть как-нибудь, но показать себя, свою значимость.
  «Они люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только их испортил…»- слова Михаила Афанасьевича бессмертны. Ах, как метко он сказал, в точку, в десятку. А ведь квартирный вопрос и вправду многих испортил, особенно в Москве. О том, сколько народу ушло на тот свет по прихоти и в усладу туго набитого кошелька и не счесть. Сколь быстро современная Москва пропиталась барским духом, а может быть… Вероятнее всего, он никуда и не улетучивался, просто был немного приглушен, завуалирован в годы советской власти. А сейчас расцвел во всей своей красе и великолепии.
 Ох, сколько в русской душе этого барства. Холопы и баре. Беда современных  баринов в том, что внутренне они холопы еще похлеще, нежели весь остальной народ  российский. Вот это вот желание быть ближе к " телу", прикоснуться, так сказать к трону, это и есть самое настоящее холуйство. Холуй он ведь не может без хозяина, раб не может существовать без рабовладельца. В моем представлении образ раба сложился благодаря фильмам и книгам о черных рабах, привезенных американскими колониалистами с  Африканского континента для работы на сахарных плантациях. Наверняка, многие помнят и знают этот образ: здоровенный чернокожий детина с налитыми кровью глазами. Таков примерно образ раба выкристаллизовался в моем сознании. Но когда я увидел в Третьяковской галереи работы Александра Иванова «Голова раба», мое представление о внешнем облике раба изменилось в корне. Чернокожий раб- раб поневоле: его силой оторвали от родных корней, насильно вывезли и заставили работать. Внутренне же он протестует. Он борется. Не единожды он совершал побеги с плантации. Суть не в том, удачный был побег или нет. Здесь вопрос внутреннего несогласия с существующим положением вещей.
 А вот раб на портрете Иванова полная противоположность. Наш раб готов лизать задницу своему хозяину. Глаза... Сколь красноречивы глаза… Сколько в них раболепия, покорности, лизоблюдства. Я бы на месте нынешнего руководства Российской Федерации спрятал бы эту картину как можно дальше в запасники, ненароком кто увидит себя в этом зеркале и задумается вдруг. Оно им надо: лишние хлопоты с инакомыслием. Впрочем, раб он на то и раб, чтобы служить своему хозяину верой и правдой и быть готовым в огонь и в воду ради своего барина. И вот это раболепие от Иванова, Петрова из уральской глубинки до представителей российской элиты. Не имеет значения, к какой сфере деятельности принадлежит раб, то ли  к культурной, то ли финансовой, но более всего их, конечно, среди госслужащих разного уровня. Присмотритесь внимательнее, как подчиненный смотрит своему начальнику, своему кумиру в рот, никого не напоминает, а? Верно, сходство с портретом раба обескураживает. А вы говорите... Вот он самый яркий образчик лизоблюдства и раболепия. Раб он ведь и при должности, и при регалиях раб. Отмечу, что чем выше чин, тем более раб. Это для холопов он гроза, а для хозяина ... Таким и помыкать проще. А ведь мнит он себя барином по отношению к остальным. Но это есть, самая что ни на есть рабская психология.