Начало истории по ссылке
http://proza.ru/2016/01/25/2016
КОСМОС
Где я? Спрашивают мои друзья. Почему молчу? Дорогие мои, я в командировке. На задании от редакции. Я обязательно вернусь. Мне кажется, что я могла бы бесконечно наблюдать за красавицей планетой отсюда, из космоса, с борта орбитальной станции. Я вижу океаны и континенты. Я вижу белоснежные шапки полюсов. Иногда облака рисуют причудливые пушистые узоры и прикрывают нежной вуалью застенчивую красавицу. А иногда она обнажает свое лицо, и я до мельчайших подробностей вижу стаи розовых фламинго, пересекающих континенты. Вижу китов, выстроившихся клином в просторах океана. Вижу стада зебр и антилоп, идущих на водопой, и мирно лежащие неподалеку прайды гривастых львов. Но отсюда, из космоса я землю только вижу. Как говорит один мой близкий приятель по имени Топ-Топыч, зачем тогда остальные органы чувств, если использовать только одно? Мне не достаточно только видеть. Я хочу дышать землей, ощущать ее ласковую поверхность босыми ступнями ног, слушать шорох осенней листвы и наслаждаться запахом свежих грибов. Поэтому я обязательно вернусь и буду вместе с вами слушать тишину и впитывать в себя мир, который наполняет Землю после известных вам событий. Мрак прошлого, когда землю истощали и разрушали жадные до наживы люди, развеялся. Нечестивые исчезли с планеты, как пожухлая прошлогодняя трава, о которой весной никто не вспоминает. Мы вместе с вами позаботимся о нашей Земле, залечим ее раны, и она воздаст нам во сто крат. Запах, вкус, звук, касание смешиваясь и дополняя увиденное, каким-то загадочным образом преображаются в восторг и радость, вызывающие желание творить и созидать. Творить во благо.
Ребята, о которых мне предстояло записать видео сюжет, находятся на орбитальной станции давно. На мой вопрос, скучают ли они по Земле, смеются в ответ. Говорят, что им некогда скучать. За сутки станция успевает сделать 16 оборотов вокруг Земли. Это означает, что мои новые друзья могут наблюдать ежедневно 16 закатов и столько же восходов. Жизнь на орбите идет бешеным темпом.
Мой сюжет об орбитальной станции почти готов. На короткое время я отложу его в сторону. Пусть утрясется. А пока у меня есть свободное время, я смотрю в иллюминатор. Впрочем, свободное время есть только у моего тела. Оно удобно устроилось в кресле и взглянуло вниз. Мысли всколыхнулись, забились ключом и разбудили память. В то время, как тело безмятежно отдыхает, расслабившись в уютном уголке, мое сознание активно: видит, чувствует и вспоминает.
Мы пролетаем над континентом, который своими очертаниями напоминает сердце.
АФРИКА.
Не так много времени прошло с тех пор, как я записывала сюжет о Намибе. Тогда эта местность была пустынной и малонаселенной. Редакция направила меня с заданием: познакомить жителей планеты с планами по восстановлению этого района. Непригодные для жизни песчаные берега Атлантического океана должны были со временем стать оазисом, привлекательным для птиц и животных, а главное - пригодным для жизни людей. По замыслу редакции я должна была снять сюжет о животном и растительном мире пустыни.О том, как он изнывает от жары и жаждет обещанных в древности потоков вод. Так получилось, что не весь материал, отснятый мной, вошел в ролик, показанный в новостях. Слишком много событий происходило по всей обновляющейся земле. Редакция обработала мой материал: обрезала и пингвинов, и фламинго, и жучков, собирающих воду из тумана, и растение вельвичию. А все, что оставили для показа так это мчащегося на коне по границе двух стихий – пустыни и океана - хранителя пустыни по имени Тим, на фоне слов из древней священной книги: «В пустыне пробьются воды и на пустынной равнине — потоки. Иссушенная зноем земля станет как поросший тростником пруд, и жаждущая земля — как источники воды».
Я знала, что редакция новостей не ошибается. Такая у нее работа, у этой редакции новостей Нового Мира, отсекать лишнее и показывать самое главное. Другое дело, что мы, журналисты, не всегда могли уловить вот это самое главное, порой сосредотачивались на мелочах, возможно, упуская существенное. Моя неудовлетворенность от того, что обильно отснятый материал так и остался лежать на полке, беспокоила меня. Затем на поверхность водоема неудовлетворенности и беспокойства всплыло мощным фрегатом желание вернуться в Намиб. Я села на этот фрегат и через некоторое время перед моими глазами уже разворачивались события, которые я постаралась подробно записать. Пророчество об источниках вод исполнилось в полной мере. Пустыня расцветала. Но еще более ярко расцветала душа того самого героя мини-ролика, который мчался на своем коне на границе двух стихий. Время и случай привели в ту же местность трех девушек-геодезистов. Одна из них, по имени Вейв стала Тиму верным другом и помощницей.
Сегодня, пролетая над Африканским континентом, я не могла не вспомнить о них. Желание увидеться вновь с моими друзьями всплыло на поверхность все того же водоема неудовлетворенности и беспокойства. Поэтому я оседлала пролетающую мимо молнию и мигом очутилась в доме Тима. Успела как раз вовремя. Тим собирал рюкзак.
С тех пор, как в пустыне пробились источники вод, прошло совсем немного времени. Вейв, осталась в пустыне с Тимом. Жизнь их постепенно накатывала привычную колею. Впереди была вечность. И вечность эта будет удивительна и прекрасна.
Тим любил свою пустыню. Землю, где по своему давнему выбору, он остановился для жительства. Любил крикливых пингвинов и розовых фламинго. Пингвины кричали, их вопли напоминали вопли ослов и резали слух. Фламинго снимались с места и улетали, как только к ним приближались люди. Они не позволяли гладить себя, обнимать за гибкую шею и делать селфи. Сурикаты рыли свои ямки в самых неожиданных местах и постоянно путались под ногами. Зебры и антилопы паслись в парковых зонах, оставляя следы своей жизнедеятельности. Было не просто любить их. Но Тим не задавал себе вопрос: просто или не просто ему любить? Он был способен любить и любил не по принуждению, а по свойствам своей натуры. Вы скажете мне, что ничего тут удивительного нет? Такой способностью - бескорыстно любить обладал каждый оставленный жить на планете человек? Соглашусь с вами, дорогие мои читатели. Но задумывались ли вы, как разнообразны проявления любви? С чем сравните любовь, которой жаждет ваше сердце? С полноводным спокойным и уравновешенным потоком равнин? Или с бурной горной рекой и ее перекатами, порогами и неожиданными поворотами? Может быть, вам по душе цветная нежная лирика, похожая на радугу над Амазонкой? Или вас привлекает холодное, спокойное северное сияние, озаряющее небосвод от края и до края? А может быть вам больше по душе фейерверки вулканов страсти или внезапные взрывы горячих слов? Или вы склонны к уединению и благодарной любовью любите тех, кто уважает такую вашу склонность и не рвется расшевелить, переиначить вас и побудить жить чужой жизнью?
Тиму повезло. Время и случай соединились в такой узор, что привели в его пустынную местность девочку по имени Вейв. Имя Вейв – означает волна. И Тима накрыло волной нежности к этому хрупкому на вид созданию. Пустыня Намиб прежде безводная и малопригодная для жизни преобразовывалась. Там воцарялись мир и красота. Гармония и совершенство. Мир и благополучие. Благо, которое получали все.
Однако, произошло вот что. Оказывается я, сама того не зная, оказала влияние на их жизнь! Я и подумать не могла, что они увидят мою новостную короткометражку. Сюжет из Центральной Америки. По заданию редакции я исходила пешком не один километр пути и отсняла не один гигабайт видео в том, районе, сюжет о котором вылился всего лишь в одну фразу: «Отдаленная территория обращается с призывом ко всем слышащим ее. Горные районы Центральной Америки взывают: «Реки мои полноводны, но берега их узки. Кто придет и расширит мои горные потоки? Упорядочит выход рек в океан? На благо живущим в той местности и во славу Создателю и Творцу»…
Речь в сюжете, кстати, шла о местности, в которую Тим был влюблен издавна. Впрочем, если начать перечислять то, во что был влюблен Тим, то список будет весьма велик. Поэтому я обобщу в нескольких словах. Тим любил жизнь, Тим любил Землю. Всю. И ее окрестности. Но, как мы все знаем, любовь - это сила, побуждающая действовать. Не удивительно, что та часть Земли, которая нуждалась в действии крепких силой и духом парней вызывала особый интерес у Тима. И Тим заерзал, сидя на своем уютном домашнем диване. Безусловно, он и словом не обмолвился о том, что бы поехать и оставить Вейв одну. Нет, нет! И не уговаривайте. Вейв и не уговаривала. Она лишь спросила: «Тим, если не ты, то кто же?» И пошла собирать его вещи.
Посмотрим, куда собирается Тим. Вот перешеек, соединяющий два континента. Саргассово море, в разумных пределах, очищено от водорослей. И уж в полной мере от пластикового мусора. Что там найдено на дне… ну не буду отвлекаться. А может быть, вы уже видели мои сюжеты и знаете, что легенды об Атлантиде лишь частично легенды? Бермудский треугольник тоже там неподалеку, но сейчас не об этом. Я не хочу отвлекаться от истории, связанной с Тимом. Если вы взяли в руки географическую карту, то давайте мысленно опустимся чуть ниже перешейка, который правым своим боком принимает волны Атлантики, левым – прибой могучего Тихого океана. Мы с вами в точке пересечения стихий и ветров.
Горные массивы прорезаны глубокими ущельями рек. Кое-где сглаженные плоскогорья, чередующиеся с тектоническими впадинами, в котловинах которых лежат озёра. Вулканический хребет с множеством действующих вулканов. Поросшие лесом низменности, равнины и болота расположенные вдоль побережья обрамлены мангровыми зарослями. Вечнозелёные леса. Хищническое истребление природы жадными до наживы людьми, давно прекратилось. Многочисленные обитатели лесов: обезьяны, тапиры, броненосцы, ягуары, рыси, еноты, суслики, зайцы, белки и прочая мелкота, постепенно утрачивали страх перед человеком, видя нынче в нем не врага и не конкурента в борьбе за жизнь, а союзника и покровителя, господствующего над всяким живым существом с любовью и заботой. Исполнялись древние пророчества. Земля расцветала и восстанавливалась. Как только человеческая алчность была остановлена силой и властью Творца, земной организм принялся само-восстанавливаться. Но не везде восстановление происходило само собой. По всей земле нужны были сильные руки. В низинах и вдоль береговой линии создавать пригодные для жизни людей условия было проще. Техника в руках специалистов творила чудеса. Но в горы, в некоторые места, крупногабаритную технику поднять невозможно. Там нужны руки, ловкость, упорство и мужество, которые были у Тима и у других ребят, набранных со всего земного шара.
Трепетные отношения к природе той местности, горным хребтам, джунглям и их обитателям у Тима были с тех пор, как он себя помнит. Вейв, каким-то загадочным для Тима образом, узнала об этом пристрастии, и, когда Тим спросил, куда бы она хотела поехать в их первое совместное путешествие, ее палец моментально уткнулся в перешеек между Северным и Южным материком. Тим с благодарностью согласился и тут же принялся выискивать подходящие гостевые дома на побережье. Ему очень хотелось, что бы Вейв порадовалась. Он думал, как будет ходить с ней по набережной на Карибском море, выходить в море на яхте, плавать с дельфинами и любоваться закатами. Правда, он искренне не понимал, как людей может радовать такое безмятежно-унылое время препровождение? Но он слышал, что многие представляют себе хороший отпуск именно так. И если девочки любят набережную, яхты и веселые танцы то ради Вейв он вытерпит все это. Вейв смотрела на то, что предлагал ей Тим, потом на Тима. Потом опять на его предложения, потом опять на Тима. Потом только на Тима. Закончилось планирование путешествия тем, что за день до вылета Вейв сложила в рюкзаки кроссовки, кепки, спортивные брюки, а все остальное оснащение, необходимое для гор и перевалов они получили на месте.
-Анды или Кордильеры? - спросили у них инструктора.
-Кордильеры, - не задумываясь ответила Вейв.
Тим не спорил, хотя лично он предпочел бы Анды. Тим не спорил, но все же попытался объяснить, чем его собственно привлекают Анды. Вейв в свою очередь объяснила, что название Кордильеры - звучит лучше. Это был аргумент, против которого все остальные доводы были бессильны. Опытные в горном деле, а так же в психологии инструктора тут же выдали им маршрут в Южные Кордильеры, которые в географическом плане и были, собственно, Андами, но название звучало еще лучше, чем просто Кордильеры. Так разрешилось, еще и не начавшись, единственное разногласие между Тимом и Вейв.
Сегодня Тим готовился к новой экспедиции. Собственно подготовка заняла очень мало времени. Подходящую для работы в данной местности одежду и прочий инвентарь ребята получали на месте. С собой необходимо было взять положительный настрой, физическую подготовку и братскую любовь. Тим был облачен во все эти доспехи. Многие ребята из команды добровольцев были давно знакомы между собой. Хотите знать их имена и состав команды? Да откройте любую программу по обновлению земли и почитайте список желающих участвовать. Там вы найдете многих из них. С самого начала существовала специальная форма-анкета для заполнения добровольцами. Но те, кто обучался еще в старой системе вещей, непременно дописывали на полях: «Вот я! Пошли меня». И это было в них неистребимо.
За свою поездку Тим не волновался. Он был уверен, что группа справится. Лично он уж точно не подведет. Его сердце сладостно замирало в предвкушении увидеть давних друзей, разбросанных по всей земле. Не менее интересно было для него новое задание. В этой экспедиции Тим был назначен инструктором для двух новичков. С одной стороны, с новичками было легче. Они моментально схватывали все технологические новшества. Страх у них если и присутствовал то только здоровый, благоразумный, поэтому они были мужественны и решительны. Но ребята, не прошедшие школу старой системы вещей, были какие-то…пока не понятные. Впрочем, проблемой это не было.
Большей проблемой для Тима было как оставить Вейв одну. Разумеется, в пустыне не было одиноко. По соседству жили семьи, с которыми Тим дружил. На плато строился энергетический комплекс, где Вейв выполняла сейчас обязанности геодезиста вместе с другими ребятами, которые жили во временном поселке для строителей. Да и опасностей никаких в Новом мире не было. Откуда? Но с того самого дня как Тим познакомился с Вейв он привык ее оберегать, заботится и удовлетворять ее желания. Даже, если некоторые ее желания ему приходилось сначала придумывать - Вейв не была притязательной в быту. Все, что их окружало, ее вполне удовлетворяло. Но,как известно, любовь – это могучая сила, побуждающая к действию. Тим действовал неутомимо.
Вейв рисовала. Ее картины были интересны тем, что все изображенное на них на первый взгляд казалось сваленным в кучу, но при внимательном рассмотрении все образы имели какие-то связи между собой и жили своей жизнью. Они двигались, перемещались, возникали и пропадали на время. Конечно же это была иллюзия. Обычный холст, обычные краски. Но, смотрящий и видящий мог прочитать целую историю, в ее динамике и возможном развитии даже за пределами холста и нынешнего времени.
Впрочем, в последнее время Вейв прекратила рисовать. На расспросы Тима она отвечала: «Не рисуется».
Поэтому Тим, помогая Вейв собраться в дорогу, напомнил ей взять с собой альбом. Может быть, в поездке начнет вновь рисоваться. Да. Вейв тоже уезжает. «Пусть немного отдохнет и развлечется»,- решил за нее Тим. Вейв не возражала. У нее была давняя мечта: поехать на край земли. Эта мечта возникла еще в ее далеком детстве. С тех пор Вейв выросла, изучила географию и геологию и поняла, что края земли не существует. Земля везде круглая. И если Вейв хочет, то она может совершить кругосветное путешествие и вернуться в ту же точку, откуда приехала. Если Вейв захочет, то она может подняться на самую высокую горную вершину и посмотреть вокруг: она увидит горы, равнины, ущелья, долины, но везде будет земля. Умом Вейв понимала, но детская мечта ступить на край земли почему-то ее не покидала.
Вейв хотела поехать в Новую Зеландию. В Новой Зеландии у Тима был близкий друг Ранбир, с которым они вместе были в одной из экспедиций, еще до пустыни. Но, Тим решил, что Вейв поедет в Исландию. В Исландии сейчас живет Оливия. Ей Тим может доверять, с ней Вейв будет хорошо. Так решил заботливый Тим - Вейв не возражала. Она могла находиться где угодно и, благодаря ее спокойному кроткому нраву, ей везде было комфортно.
Оливия была давней подругой Вейв. Тим быстро с ней договорился о приезде Вейв. Оливия была рада и уже вышла навстречу. Собственно, выражение «уже вышла навстречу» не отражало истинных действий. Это было древнее исландское выражение, суть которого заключалась в том, что «я открыла тебе свое сердце и готова говорить с тобой». Оливия жила уединенно и была рада приезду подруги.
Тим направляется в центральную Америку, Вейв - в Исландию. За кем же последую я? Даже если мне удастся оседлать попутную молнию, я не смогу оказаться в двух местах одновременно! О, эта необходимость постоянного выбора! Впрочем, в условиях Нового мира этот выбор не столь мучителен, как в прошлой системе вещей. В то время неправильный выбор мог изменить не лучшим образом весь жизненный путь человека. Теперь прежнее прошло. И выбор был всего лишь точкой перекрестка, пересечения линий времени и пространства в паутине жизненного узора. Выбор мог повлиять только на время и место осуществления намерений. Впереди была вечность, и можно было вновь и вновь оказаться на том же перекрестке и пойти другой дорогой, потом третей, потом следующей и все было во благо. При условии, что главный выбор давно сделан, и внутренний компас человека – совесть - всегда следит за точностью его соблюдения.
Мой выбор таков: сначала я лечу с Тимом.
АНДЫ
Оказавшись на месте, Тим получил задание в группе и познакомился со своими подопечными новичками. Потом было несколько дней экипировки, технического инструктажа. В горах функционировала система подвесных дорог. Рельсо-струнная транспортная эстакада была спроектирована для прохождения по всем типам грунтов, встречающимся на планете. Этот струнный транспорт успешно работал во многих зонах, по всей земле: в непроходимых лесах, в джунглях, в болотах, в пустынях, на обледенениях, в разливах рек, в горах. Небесная дорога никак не препятствовала движению грунтовых и поверхностных вод, перемещению людей, и животных, работе сельскохозяйственной, строительной и специальной техники. Подняться и опуститься в любую точку рельефа не составляло труда. Но в период обильных дождей и таяния снега горные реки находили себе лазейки для спуска избытка вод, подмывали горные породы, грозя обрушить конструкции, в том числе и опоры струнных дорог. Потоки воды были настолько сильны, что выворачивали с корнем вековые деревья и уносили застигнутых врасплох животных. Сейчас период дождей закончился, и реки на время успокоились, вернувшись в свои берега. Следующий сезон они встретят уже в новых берегах. Красивых и надежных.
Сегодня у Тима и у ребят был день отдыха. Руководство дало им этот день для того, что бы они осмотрелись и подумали. Ну что бы остановились, что ли. Спешить было некуда, впереди была целая вечность, но некоторые умудрялись продолжать жить в бешеном темпе, что было отнюдь им не на пользу.
Тим начал день с того, что написал Вейв подробное письмо, содержащее 15 пунктов перечня того, что она обязательно должна увидеть в Исландии. Спрашивал, рисует она или нет? Настаивал, что бы она постаралась. Все-таки новые впечатления. Затем он отправился в долину, о которой говорили, что она наиболее пострадала от последнего разлива рек. Местные ребята, увидев, как Тим собирается в дорогу, неодобрительно отозвались о его обуви и одежде и без лишних объяснений вынесли ему непромокаемые сапоги, комбинезон и куртку. Тим не понял, зачем ему это все нужно в такую жару, но спорить не стал. Время, проведенное вместе с Вейв, пошло ему на пользу. Он и раньше мало спорил, но часто возражал внутренне. Теперь же он не спорил, но при этом соглашался и внутренне. «Ребята знают, что делают, а я увижу позже», - решил про себя Тим.
То, что он увидел в низине, поразило его. Чуть выше по склону зеленели заросли, пели птицы, светило солнце, жизнь буяла и переливалась красками. Впереди же, перед его самыми ногами было то, что можно назвать только одним словом - грязь. Селевый поток, начавшийся из-за вышедшей из берегов реки, вызвал оползень. Грязевые потоки неслись, сметая все на своем пути, и осели здесь в прежде плодородной низине. То здесь, то там были разбросаны обломки скальных пород и вывернутые с корнями деревья. Грязь покрыла толстым слоем банановые и кофейные плантации. Тим пытался пройти по сели. Ноги вязли, грязь налипала на подошвы, которые совсем с нерадостным чавканьем отрывались от того, что раньше называлось землей. Кофейные деревья еще могли бы оправиться от удара стихии. Но с банановыми плантациями на этот год было покончено.
Тим пытался осмыслить. Все это натворила вода, к которой у Тима было очень трепетное отношение. В пустыне, в то время когда Тим начал свое знакомство с ней, недостаток питьевой воды ощущался повсюду. Источники ее были чрезвычайно редки, и местные обитатели нашли своеобразные способы получения воды. Ночью и рано утром юго-западный ветер нес вглубь континента облака густого тумана, который оседал на листьях или шкуре животных, превращаясь в живительную влагу, дающую жизнь. Наивысший уровень приспособления, пожалуй, демонстрировали пустынные жуки чернотелки. С утра они выходили на гребни высоких дюн и поднимали устьице вверх. На устьице конденсировалась влага, которая стекала жучку прямо в рот. Воду собирали по капле и берегли ее. Даже после того, как в пустыне пробились источники вод, привычка беречь воду осталась. Здесь же - вода своим изобилием несла не жизнь, а разрушение.
Тим сел на валун, принесенный потоком откуда-то сверху, с гор. Вокруг роилась комашня, непомерно расплодившаяся от избытка влаги.
Какие-то смутные ассоциации в связи с увиденным возникали в уме Тима. Как же так, думал он, что одно и тоже может нести и жизнь, и гибель, если только вырвется из-под контроля? Не так ли и с человеческими чувствами? Хорошо то, что хорошо в меру. Но кто устанавливает эту меру в человеческих отношениях?
У Тима всегда были чистые помыслы и хорошие мотивы. Но достаточно ли только их для того, что бы сделать счастливым другого человека? Где и когда он перегнул палку? Превысил свою власть? Переступил границы? Но ведь Вейв никогда не говорила ему, что ей его бывает много. Почему же она не подсказала, не остановила его? Стоп. Мысли пошли не в то русло. Как бы попытка оправдать себя и переложить свою вину на другого человека не принесла огромный валун обид и взаимных обвинений, который может разрушить их отношения. Он должен был заметить сам. Вейв перестала рисовать. Она переставала быть самой собой, со своим внутренним миром, она становилась придатком Тима. И осознание этого было ужасно. Тим еще раз оглядел то, что прежде называлось банановыми плантациями, а теперь представляло собой кашу гниющих растительных остатков. Да ладно, оставим эти бананы. Уродятся в другом месте. А вот с отношениями надо было что-то срочно предпринять. Тим, сидя на этом же валуне, набрал еще одно письмо для Вейв. В письме он описал сегодняшний день, попросил ее не очень обращать внимание на его список их 15 пунктов, а составить свой, определившись по месту. Ему, Тиму, будет очень любопытно узнать, а что Вейв сама решила увидеть в Исландии? Он даже просит ее удалить из своей почты тот список. Тим оставит его у себя, а потом, когда она вернется, то они смогут сравнить, что планировал Тим и что выбрала она сама. Кстати, как там Олли? Не отвечай. Потом расскажешь, когда вернешься. Ответить ты и не сможешь, потому что группа закончила подготовку и выдвигается в горы. Связи в этих горах не будет. Тим еще раз прочитал свое письмо. Потом они все обсудят. Потом. А сейчас наилучший момент оставить Вейв без своей чрезмерной опеки. Тим нажал «отправить» и выключил телефон. Я тоже оставляю Тима. Ему необходимо побыть одному.
ИСЛАНДИЯ
Оливия встретила Вейв на аэродроме, лихо подкатив прямо к трапу на новенькой машине. Девочки давно не виделись. С тех самых пор, как участвовали в совместном проекте в пустыне. Вейв тогда осталась, повинуясь голосу сердца. Оливия уехала. Вейв по-прежнему выполняла работы геодезиста. На плато строился энергетический комплекс. Африку называли то ли в шутку, то ли всерьез сердцем мира. А сердце – это, как известно, мотор, дающий энергию всему организму. От нового комплекса ожидалось бесперебойное снабжение энергией. Умели организаторы, проектанты и дизайнеры называть самые обычные вещи такими словами, что хотелось жить и трудиться. Вот Вейв и Тим, их соседи, друзья и приехавшие добровольцы жили и трудились с искренним убеждением, что они делают самое важное и нужное дело. Что, собственно говоря, так и было. Как, впрочем, и в любой другой точке земного шара. Никто не трудился напрасно. Это точно.
Оливия за это время получила несколько новых профессий. Все они, так или иначе, были связаны с землей и ее недрами. Оливия любила землю. Каждый ее километр, вдоль и поперек, и вглубь тоже. Нынешняя ее работа была связана с использованием энергии гейзеров. Вы, конечно, знаете, что гейзер - это источник, который периодически выбрасывает высоко в воздух струю воды и пара. Вейв, когда проходила обучение, побывала на Камчатке в долине, где на участке всего в четыре квадратных километра расположено несколько сот горячих пульсирующих источников и гейзеров. Недра отдавали энергию, выбрасывая ее наружу. Но в то время принять ее там, на поверхности, было некому. Зрелище было весьма печальное: горячие целебные воды, изливаясь на почву, превращали ее в грязь, не принося ни пользы, ни радости.
Дом, в котором обитала Оливия, располагался на уютной улочке. Среди других похожих домов. Жители в этой местности селились очень тесно. Казалось, что сидя у себя за письменным столом можно заглянуть в окно к соседу. Но никто не заглядывал. Это было бы неприлично. Люди любили друг друга и уважали личное пространство. Но жить так близко друг от друга было уютнее и теплее, особенно в те зимние месяцы, когда световой день длится всего пять часов. Улицы в городке прямые и ровные. Возле домов цветники. Радовало глаз обилие цветущих кустарников. Оливия объяснила, что почва подогревается теплом из подземных источников. Солнце уже склонялось к горизонту, когда девочки добрались домой. Оливия предоставила подруге комнату на верхнем этаже. Вейв осмотрелась, выглянула в окно, еще раз удивилась близости соседних жилищ и, переодевшись в домашнюю одежду, спустилась вниз. Оливия разожгла камин. Вейв несла вниз телефон, по пути читая все сообщения, которые ей прислал Тим. Она уже скучала за ним. И, оставшись одна, была немного не уверена в себе.
В доме было тихо, уютно и спокойно. Свет девочки не зажигали. Им было достаточно огня от камина. Вейв опять подошла к окну. В окнах соседних домов тоже виднелись отблески света. На шторах отражались тени человеческих фигур, которые перемещались, то увеличиваясь, то уменьшаясь, то переплетаясь, то исчезая из виду. В некоторых окнах свет был ярким, в некоторых цветным, в некоторых еле заметным. Вейв признала, что от такой близости соседей, хотя ей совсем незнакомых людей, действительно, теплее.
На следующее утро Оливия подняла Вейв с рассветом. Мы не будем упоминать, в котором часу здесь наступил рассвет. Скажем только, что намного позже, чем в африканской пустыне. Вейв успела выспаться. После обильного завтрака (Оливия настаивала на том, что здесь по причине холода, нужно хорошо подкрепиться) и неспешно выпитого кофе ощущение покоя и типично скандинавской неторопливости увеличилось еще больше. Вейв вышла на крыльцо, поежилась от непривычного для нее свежего ветра, вернулась в дом и поднялась к себе в комнату. Оливия попросила предъявить одежду, с которой Вейв приехала в этот северный край. После беглого осмотра, Оливия отвергла все, дополнив жесты немного обидными словами: «Оставь это для своей пустыни. Здесь надо одеваться нормально!» Что именно она подразумевала под словами «нормально» Вейв скоро узнала. Оливия открыла свой гардероб и предложила подруге выбрать приличествующую для их сегодняшней поездки непродуваемую куртку, сапоги, вязаную шапку и теплый шарф. Вейв недоумевала:
- Не так уж и холодно!
- Это в городе. Не забывай, что здесь отапливаются не только дома, но и тротуары и палисадники. Как только мы выедем за пределы поселения, ты вспомнишь, что Исландия – это ледяная страна. Хотя и не со столь суровым климатом, как ожидалось бы в этих широтах. Теплые течения. От вас к нам,- пошутила Оливия.
Теплые течения, о которых упомянула Оливия, создавали теплые потоки воздуха. Было такое впечатление, что ветер здесь никогда не утихает, а всегда только усиливается. Но на погоду никто не жаловался. Здесь вообще никто ни на что не жаловался. Люди жили и работали кучно, но не тесно.
В первый же день Оливия повезла Вейв на свою работу. Группа гейзеров, о которых заботилась Оливия, предназначалась для наблюдения. То есть никакой материальной или энергетической пользы из именно этих горячих источников воды и пара не извлекалось. На них можно было только смотреть. «Зачем смотреть на гейзеры», - спросите вы? Оливия рассказывала, что когда она впервые столкнулась с этим природным явлением, она смотрела очень долго. Как геолог, она знала природу происхождения водяных извержений. На глубине под землей находятся небольшие котловинки, заполненные водой. Подземные каналы соединяют их с лавой, и когда котловинка заполняется водой до предела, а температура от общения с лавой возрастает, то происходит выброс воды и пара на поверхность. Оливии пришла мысль о том, что можно провести аналогию гейзеров с чувствами, которые накапливаются в сердце человека. В сердечной котловинке порой накапливаются эмоции, подогреваемые лавой темперамента. Что происходит, когда котловинка эмоций переполняется? Незначительное, вскользь брошенное слово может вызвать выброс непонятной для окружающих энергии. Просто накопилось. С водой проще, она закипает всегда при одной и той же температуре. С людьми сложнее. Каждый закипает при своей температуре. С людьми сложнее, но интереснее. Да. Бывает полезно не спеша походить вокруг гейзеров. Это не опасно. Внутри гейзеров кипят страсти, это правда, но если к ним подходить со всей осторожностью, то можно увидеть, что выбросы происходят в строгом соответствии с регламентом. То есть выброс будет, обязательно. Он же гейзер, а не болото. Не надо его затыкать. Тех, кому надо взбодриться, он оживит своей неожиданностью. Энергичных и взволнованных омоет первозданной водой образованной в магме, прежде не участвовавшей в круговороте воды в природе. Сила и мощь вечных подземных процессов успокаивает, правда же? По сравнению с ними все наши беспокойства кажутся такими незначительными, временными и проходящими.
В тот же день Оливия повезла Вейв к другой группе гейзеров, сила и мощь которых использовалась для отопления жилых домов и улиц, теплиц и спортивных бассейнов. Неподалеку от них, на вулканическом плато девочки навестили подружек Оливии, которые занимались обслуживанием ветряных источников энергии. Ветры здесь дули постоянно. Это радовало. Какая-то живость, обновленность царила в атмосфере. Ветряки дружно крутились, девчата дружно толпились возле новой техники, полученной только что с континента. Вейв и Оливия тоже участвовали в распаковке оборудования. Дополнительные руки никогда не бывают лишними. Всегда пригодятся, особенно если эти руки совмещаются с цепким умом.
Просторы в Исландии необозримые. Большую часть земли занимает плато. Немного действующих вулканов. Возле них работают парни. Оливия обещала, что они и туда поедут, посмотреть на живой вулкан вблизи.
Растительности на плато немного. В городке Вейв видела растущие помидоры, дыни, апельсиновые деревья, даже бананы - все это в теплицах, подогреваемых термальными водами. На открытой местности могли непринужденно себя чувствовать только мхи, лишайники и некоторые приземистые кустарники. Да стоящие небольшими группками березы.
Берег океана, на который Оливия повезла подругу на другой день, очаровал своей мощью. Девочки стояли на мысе северной оконечности острова. Восточный ветер был теплым и нес морскую свежесть. Вейв проверила свое местоположение по навигатору: непосредственно под их ногами проходил Северный Полярный Круг. Может быть, именно здесь находится загадочно манящий к себе край земли? Но Вейв больше склонялась назвать эту местность не краем, а началом земли. Здесь зарождалась из магмы новая вода в подземных водоемах. Здесь извергалась из жерл вулканов новая земля в виде лавы. И от увиденного в душе Вейв зарождалось еще большее благоговение перед великим Творцом всего, пока еще не познанного.
Неподалеку от берега вода бурлила и извергалась фонтанами. Там киты, затеяв брачные игры, как будто специально для редких зрителей устраивали свое шоу. На берегу возлежала группа тюленей, а чуть дальше, вглубь острова разгуливали песцы в роскошных белоснежных шубах.
Поздним вечером, лежа на полу перед камином с кружкой горячего чая Вейв, взяла альбом и нарисовала Северный Полярный Круг. Так, как она его понимала.
Следующее утро для Вейв началось с чтения длинного письма от Тима. Он подробно описывал свою жизнь в Андах. Несмотря на то, что загрузка была достаточно большой, он находил время исследовать материалы по Исландии, где сейчас находилась его подруга. Он прислал список из 15 пунктов того, что Вейв, по его мнению, должна была увидеть, узнать и понять в Исландии. Вейв привыкла прислушиваться к его словам. Поэтому она читала медленно, вникая и следя за его рассуждениями, сверяя предлагаемый им маршрут по карте. За этим занятием ее застала Оливия. Световой день был коротким, им пора было выезжать, если же конечно Вейв не хочет бродить по берегам фьордов в темноте на ощупь. Вейв не хотела блуждать над обрывом в потемках, но и не хотела оставить без ответа письмо Тима. Оливия тоже очень уважала Тима и любила его, но не настолько сильно, что бы починяться его руководству. Поэтому она мягко, но решительно подтолкнула Вейв к выходу, считая между тем, что такое вмешательство Тима в их личное время несколько неуместным. Впрочем, вслух она ничего не сказала, мудро решив, что время может расставить все на свои места. Выталкивая подругу на улицу, Оливия дотолкала ее до дверцы машины со стороны водителя. Вейв упиралась. С тех пор как она поселилась в пустыне, она выезжала только с Тимом. И теперь предполагала, что утратила навыки вождения.
- Ты утратила смелость и решительность, а не навыки вождения, - пресекла Оливия все ее попытки улизнуть на пассажирское сиденье.
Сначала Вейв ехала медленно. Но не потому, что опасалась, а потому что радовалась тому, что держит в руках руль и управляет машиной. В конце улицы Олли попросила остановиться. Они вышли из машины и направились к небольшому домику, разместившемуся среди двух других домов побольше, как будто растолкав их плечами. В домике была мастерская Вайолет, с которой Вейв познакомилась, распечатывая оборудование на комплексе ветряков. Вайолет только лишь часть своего времени проводила, обслуживая ветряки. Там она черпала вдохновение и приносила пользу сообществу. Остальное время Вайолет придумывала и шила изящную женскую одежду для всех желающих. Вейв подумала, что Олли хочет заказать красивое платье, но ошиблась. Оливия совершенно не интересовалась дизайнерскими моделями. Она предпочитала комбинезоны, куртки, свитера. В них удобно и комфортно вести тот образ жизни, которому она нынче предавалась. Пока подруги обсуждали какие-то свои местные вопросы, Вейв осматривала стены, на которых были вывешены морские пейзажи. Море на них было живым и совсем не холодным. Это Вейв понравилось настолько, что захотелось срочно рассказать о своих впечатлениях Тиму. Она вернулась к машине за телефоном и обнаружила новое письмо. Тим рассказывал о своих делах и предупреждал, что на некоторое время останется без связи. Вейв набрала его номер, но соединения уже не было.
Отсутствие Тима на связи ее огорчило. Она привыкла, что он за нее все решает, обо всем заботится.
- Еще не много, и он будет носить меня на руках. И я разучусь ходить ногами, - то ли похвасталась, то ли пожаловалась она Оливии.
- Не жалуйся, - отрезала Оливия.- Не пожалею. Кто бы меня хоть раз на руки взял.
Так и ехали дальше две подруги. Одна под бременем неумеренной любви. Другая - под бременем ее нехватки. Они могли поменяться одеждой или местом в машине. Могли поделиться глотком кофе или горбушкой хлеба. Но поменяться или поделиться чувствами они не могли. Каждой приходилось управляться со своими отношениями самостоятельно.
-Надо что-то менять,- подумали обе одновременно. Говоря, впрочем, каждая не о себе.
Выехав за город, Вейв прибавила скорость. Потом еще и еще. Машина слушалась не столько водителя сколько автоматики. Дорога была ровной и прямой, покрытие - идеальным. Оливия задала направление, навигатор уверенно вел машину к побережью. По обе стороны от дороги простиралась низина, обрамленная невысокими холмами, впереди виднелись изумрудные горы, подернутые дымкой туманов.
Навигатор дал машине сигнал остановиться.
- Почему?
- Сейчас увидишь. Здесь так бывает.
Вейв почувствовала легкие вибрации почвы; затем гул, усиливающийся приближаясь. Через мгновение из-за холма показалась смуглая туча, мчавшаяся во весь опор. Стадо низкорослых коренастых исландских коней темно шоколадного цвета пронеслось ураганом в сторону побережья. Как получалось у них мчаться в одну сторону столь слаженно? Почти соприкасаясь друг с другом боками, они, тем не менее, не мешали друг другу.
- Здесь иначе нельзя,- отозвалась Оливия.- Здесь холодно. Нельзя в одиночку. Приходится делиться теплом. Особенно зимой. Исландские лошади в непогоду сбиваются в кучу и поворачиваются хвостами к ветру, иначе им не удержаться на ногах.
- Держаться вместе в непогоду - это привычно. Но вот «повернуться хвостом к пытающемуся сбить с ног ветру» - это надо запомнить,- подумала Вейв. - Пригодится.
Девочки продолжили свой путь и вскоре оказались на песчаном берегу. Море сегодня относительно спокойное. Где-то вдали по некоторым признакам можно было определить присутствие китов. Здесь, в этих морях, им было привольно.
Оливия расстелила на черный песок плед и вынесла из машины корзину с припасами. Горячий кофе и поджаристый хлеб. Бананы и апельсины, местного производства. Легкий морской бриз. Киты на горизонте.
Песок сверкал и переливался в солнечных лучах, когда Вейв, играя, пересыпала его из руки в руку, любуясь таинственным свечением вулканической лавы, усилиями ветров и волн превращенной в черный песок.
Ощущения «края земли» не возникало. Напротив, сегодня это был «центр земли» для Вейв, ее подруги, и многих других людей, заботящихся об этом суровом крае. Время как будто замерло. В мире, покое и спокойной уверенности в завтрашнем дне.
В городке Вейв предложила Олли еще раз заехать к Вайолет. Она хотела попросить для себя несколько моделей красивых платьев. Заодно и Оливии обновить гардероб не мешало бы. Но Оливия не очень интересовалась одеждой:
- Ну и куда мне одевать эти, так называемые, «вечерние платья» ?
- Поехали в гости. К нашим друзьям.
- Куда?
- В Новую Зеландию. У друга Тима ожидается большой прием гостей. Поехали, оживим компанию своим присутствием.
- Вей, ты в своем уме?
- Думаю, что совершенно в своем. Не в чужом, это точно. Поехали.
Глаза Вейв прищурились. Этот прищур был знаком Оливии. Впервые она обнаружила его на лице своей подруги в то время, когда они еще вместе обучались профессиям и разъезжали по объектам. Близилась к завершению одна из программ, в которой они участвовали, и девочки перелистывали информационные сюжеты, выискивая для себя что-нибудь увлекательное на перспективу. В одном из сюжетов показали парня, который мчался на горячем арабском скакуне пустыней, граничащей с океаном. Конечно же, там был и текст, и другие кадры. Оливия не помнит точно всего остального, но она хорошо помнит, как напряглась Вейв. Глаза ее прищурились, мышцы напряглись, и она впилась глазами в монитор. В один момент она превратилась в снежного барса, готового к прыжку. Оливия позже, оставшись одна, кадр за кадром просмотрела тот сюжет и не обнаружила ничего достойного особенного внимания. Парень тот в сюжете давал интервью. Не многословен. Обыкновенный. Ничего примечательного. Но Вейв как подменили. Она с упоением начала заниматься вопросами пустыни. Читала, смотрела, изучала. Ей присылали книги и альбомы. Как-то раз принесли посылку: целую коробку с образцами песчаных почв. У нее появились новые знакомые, с которыми она переписывалась, перезванивалась, постоянно проверяла почту и была погружена в какие-то только ей известной процессы. Некоторое время спустя, Вейв объявила девочкам, что случайно узнала об ускорении программы «воды в пустыне» и о том, что туда производится набор.
- Желающих, наверное, будет много. Нас могут не взять в команду,- выразила сомнение Лика.
- Возьмут,- объявила Вейв таким тоном, как будто все уже было решено. И прищурила глаза.
Так и случилось. Взяли. Время и случай привели девчат в пустыню как раз в то время, пока там еще был Тим. Время и случай. Оливия иногда вспоминает ту историю и думает, откуда в такой хрупкой девочке столько энергии, способной при необходимости передвигать «горы». И «горы» передвигались ради того, что бы удовлетворить всех живущих на земле по их желаниям. Если вы не верите, что такое возможно, то это означает, что вы в мыслях живете еще тем старым миром, когда каждый отдельный человек не интересовал систему в целом, был малозначительным винтиком, который, если нельзя заставить работать так, как требует система, можно открутить, сломать и выкинуть. В Новом мире, где мы живем сейчас, горы передвигались ради одного человека. Потом ради другого. Потом ради третьего. Потом ради каждого.
Оливии было очевидно, что Вейв что-то задумала. С ее прищуренными глазами спорить было бесполезно. Проснувшийся в ней снежный барс был готов действовать. Первым делом Вейв решила посоветоваться с Тимом. Но связи по-прежнему не было. Пришлось планировать и принимать решения самостоятельно. С Ранбиром вопрос был улажен быстро. Он не возражал против приезда Вейв с подругой. Даже обрадовался. Он ожидал приезда родителей и сестры с двумя новыми подружками. Родители приезжали довольно часто и обязательно привозили с собой каких-нибудь новых друзей женского пола. Ранбир устал от того, что родители ненавязчиво, но последовательно пытались устроить его личную жизнь и намеревался вежливо, но категорично им об этом сказать. Назревал конфликт. Присутствие Вейв могло немного разрядить обстановку.
Сборы были недолгими. Вейв взяла у Вайолет одно платье для себя и четыре для Оливии. Позаботилась о сувенирах из Исландии: немного соляных слитков из гейзеров и немного черной базальтовой породы из вулканов. Сделала наброски эскизов. Обошла всех соседей по улице. Сначала познакомилась, потом попрощалась с каждым; полюбовалась вблизи их сказочными домиками и теплицами. Домой вернулась с полными руками бананов и цветов, подаренными ей доброжелательными соседками. Ожидая Оливию, которая договаривалась о замене на время своего отсутствия, Вейв проехала все западное побережье и там ей довелось увидеть глыбы льда, принесенные течением со стороны Гренландии, вдохнуть соленый ветер, задержаться до темноты и вернуться по светящейся разметке обновленной трассы. Остановиться возле кафе. Не столько для того, что бы перекусить, сколько для того, что бы познакомиться с ребятами, возвращающимися с дежурства из зоны действующих вулканов. А вулканы разгулялись. Зарево от их кипучей деятельности краснело на горизонте. Табуны коренастых коней мчались известным только им аллюром по равнине. Киты играли в океане. Все были на своих местах, и было хорошо весьма.
НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ
На следующий день Вейв и Оливия с коробкой бананов, соли и вулканических пород поднимались по трапу самолета.
И всего через несколько часов уже спускались на землю Новой Зеландии, держа в руках изрядно облегченную коробку, а в сердце надежды на новые встречи, истории и впечатления.
Еще через некоторое время они входили в дом и бурно знакомились с родителями Ранбира, которых он называл Дадди и Мамми. Тут же, в комнате на нижнем этаже, была их старшая дочь Дидэ. Все они имели нрав весьма и весьма уравновешенный. В отличие от них подружки Дидэ - Лилла и Сонал - носились по дому и его окрестностями, как два маленьких торнадо. Яркие сари отнюдь не сковывали их движения. А глаза, впитывающие в себя новизну впечатлений от поездки, блистали и сияли. На это раз Мамми и Дадди явно промахнулись с выбором предполагаемых невест для давно повзрослевшего сына. Но может быть, предположения Ранбира о тайных планах его матери были необоснованны? Во всяком случае, девочек точно не предупредили об их миссии, поэтому они чувствовали себя легко и непринужденно. Достаточно быстро они обследовали все доступные уголки, прилежащие к дому и упросили Ранбира отвезти их в центр, на набережную, где кипела вечерняя жизнь, куда собирались желающие общения местные жители, а так же гости острова, приехавшие с разных уголков земли. Потом они хотели увидеть кроме северного острова еще и южный, и океан, и вулканы, и гейзеры, и горы, и озера, и песчаные пляжи многое другое. Причем, желательно все и сразу. Ранбир, склонный к более уравновешенному образу жизни, уже начал немного от них уставать. Заметив это, девочки умерили свои аппетиты и согласились на океан поехать в другой раз. Набережная, тем не менее, не отменялась, и, вздохнув, гостеприимный Ранбир отправился заводить машину.
Вернулась компания поздно, вдоволь нагулявшись и отведавши различных блюд и оригинальных напитков, предлагаемых на набережной местными любителями кулинарии.
Мамми разожгла камин в гостиной. Неугомонные Лилла и Сонал организовали музыку, и прихватив с собой Дидэ тут же выстроились для танца. Гармония рисунка требовала четвертого участника и Мамми вызвалась поддержать девочек. Движения всех четырех исполнительниц были идентичны. Руки рассказывали какую-то свою историю, плавные повороты головы подчеркивали и уточнял детали этой истории. Все танцовщицы были послушны музыке и четко выдерживали ритм и темп, но, тем не менее, было заметно, что движения Мамми были спокойны и уверенны, а те же самые движения Лиллы и Сонам порывисты и резки. Вскоре Мамми наскучило, и она предложила свое место в танце Оливии. Та отказалась. А Вейв подскочила с места и попыталась встроиться в узор танца. Но где ей было сравняться с урожденными жительницами Индии, генетическая память которых подталкивала к правильным движениям. Но если в предыдущих поколениях, предшествовавших Вейв, не была заложена склонность к такому стилю танца, то что ей мешало заложить эти основы сейчас? Вейв схватила за руки Лиллу и Сонам и увлекла их на верхний этаж, где до изнеможения заставляла показывать ей все элементы танца. Удовлетворившись, наконец, полученными результатами, Вейв отпустила девочек и вместе с ними спустилась вниз. Танцевать уже не хотелось. Оливия, Ранбир и Дидэ, сидя у камина, о чем-то тихо беседовали. Дадди и Мамми вышли на террасу, посмотреть на звездное небо. Вид созвездий для них был несколько непривычен. Еще более был непривычен открытый горизонт. Там, где они жили, в предгорьях Гималаев, им была видна только часть небосвода. Здесь же они наслаждались простором. Вейв, утомленная за день, сначала присела на пол возле пылающего камина, потом осторожно прилегла, не отрывая глаз от всполохов зеленого, оранжевого и ярко желтого цвета. Постепенно ее веки смежились, и она неожиданно для себя уснула. Лилла и Сонам вернулись на второй этаж, и долго еще была слышна их болтовня, но потом и они угомонились и, наверное, тоже уснули. Ранбир и Дидэ разложили в дальнем углу комнаты настольную игру. Оливия играть не захотела. Поискав глазами Вейв, она с неодобрением отметила, что та спит, на коврике у камина. Оливия направилась было к ней для того, что бы разбудить подругу и отправить спать наверх, в приготовленные для них комнаты. Но по пути передумала и присела рядом, засмотревшись на мерцающее пламя. Мамми, вернувшись в дом, так и обнаружила их обеих, спящих на коврике у камина. Ранбир и Дидэ были немного растерянны, а Мамми отправила сына и дочку наверх, взяла два пледа, укрыла девочек и оставила их в покое.
Весь следующий день компания провела в разъездах по острову. Ранбир, желая как можно лучше развлечь Лиллу, Сонам и менее быструю, но все же жаждущую новых впечатлений сестру Дидэ, отправил их на плато, где можно было в сопровождении инструктора подняться в небо и немного полетать на воздушном шаре. Сам с ними не полетел. Обосновал отказ тем, что уже не раз поднимался на воздушном шаре, и ему наскучило. Но похоже, он просто не способен был выслушивать радостные и бурные проявления девичьих восторгов в столь тесном пространстве, как корзина воздушного шара.
Мамми и Дадди начали обход своих многочисленных приятелей. А Ранбир повез Олли и Вейв на гейзеры. Надо же было такому случиться, что Ранбир, как и Оливия занимался гейзерами, но каждый немного в ином направлении. Вейв пыталась их немого утихомирить, когда они завели спор о тех вещах, которых она не понимала, и поэтому ей казалось, что они как-то по-детски спорят всего лишь о том, чьи гейзеры лучше. Это было смешно. Когда Вейв высказалась об этом вслух, то оба ее друга набросились на нее и стали яростно доказывать, что суть спора не в этом. А в чем, Вейв так и не узнала, потому что у нее получилось ускользнуть от разговора. Ранбир призвал на помощь двух своих коллег, которые должны были убедить Оливию в целесообразности распространения именно Ново-Зеландского способа применения энергии гейзеров. Оливия переговорила их обоих, не особо напрягаясь. Тогда Ранбир вызвал еще двоих, которые вместо того, что бы поддержать Ранбира, на что он надеялся, вообще отказались от обсуждения. Они сослались на то, что вскоре начнет работать программа, объединяющая опыт применения энергии гейзеров в Исландии, Новой Зеландии, Камчатки и всех-всех остальных многочисленных мест на земном шаре, где бьют из-под земли горячие источники. Тогда все вопросы и разрешатся. Вейв тоже не понимала, зачем искусственно обострять ситуацию? Интуитивно она предполагала, что дело тут совсем не в гейзерах, а в склонности каждого из ее друзей доминировать. Жаль, конечно, что они спорили и ссорились. Но они были еще очень молоды по сравнению с вечностью. Они еще только учились жить.
Вечер прошел относительно спокойно. Олли и Ранбир уклонялись от общения друг с другом. Девчонки с упоением рассказывали о полете на воздушном шаре. Мамми и Дадди планировали завтра продолжить навещать остальных своих друзей и друзей друзей по поручению друзей друзей из Гималаев.
Вейв поднялась в свою комнату и достала альбом с эскизами. Во время поездки она все время мысленно рисовала картины и старалась замечать главное, которое потом в образах отразится на полотне. Кое-что из впечатлений уже было в эскизах, а кое- что еще не оформилось полностью и голубой тенью витало в ее воображении.
Утром Ранбир попытался отправить сестру с подругами полетать на дельтаплане, но они сопротивлялись, сказав, что теперь им нужно на океан. С мыслью о том, что когда-нибудь эта пытка закончится, Ранбир завел машину. Дидэ, Лилла и Сонам уже сидели в машине, а Вейв никак не могла уговорить Олли ехать вместе с ними.
- Что я, океана не видела? У меня дома вокруг сплошной океан.
- Но у тебя холодная Северная Атлантика! А здесь теплый Тихий океан!
- Ты считаешь, что есть большая разница? Берег, соленая вода, ветер. Природа всего этого одна и та же. Я что, приехала на край земли, что бы посмотреть на океан? Сегодня я хочу побыть дома.
Вейв обещала дорогой подумать, зачем, собственно, они преодолели половину земного шара? Если везде, по мнению Олли, одно и то же, то отчего им не сиделось на месте? Тим отправил Вейв в Исландию. Только лишь потому, что бы не оставлять ее одну? Но она не оставалась одна в своей пустыне. Вокруг было много людей, друзей, работа. И все же он отправил ее в Исландию. В Исландии Вейв решила, что надо Оливию оторвать хоть на время от устоявшегося образа жизни и привезла ее сюда. Вейв не находила слов, зачем все это, но чувствовала, что именно так и надо.
Воспоминание о Тиме заставило сердце радостно затрепетать. Она давно поняла, что Тим вышел из сети не по причине отражения сигнала от ферритовых гор. Чуткое сердце Вейв догадывалось, что укрощая горные реки, Тим, попутно укрощал свое сердце. Река его безграничной любви обретала берега. Потом они обо всем поговорят. А сейчас сердце Вейв ширилось и переполнялось благодарностью за доверие и предоставленную ей самостоятельность.
Шум океана вывел Вейв из задумчивости. Девчонки высыпали горохом из машины и побежали по песчаному берегу к воде. Ранбир отошел немного в сторону и поднялся на небольшую возвышенность. Так и остался там, скрестив руки на груди и всматриваясь вдаль. Вейв решила пройтись по косе выдающейся далеко в океан. Теперь она стояла на самом краю земли. Справа, слева и впереди раскинулись воды Тихого океана. Тот ли это край земли, который она хотела увидеть с детства или нет, Вейв не знала. Здесь все было так же, как и у нее дома, в пустыне, на берегу Атлантики. Соленая вода, легкий бриз, киты, играющие неподалеку от берега. Все было похоже, но как то иначе виделось и понималось по-другому. Вейв захотелось спросить у Тима, что он думает по этому поводу. Наскучит ли им когда-нибудь жить на этой планете? Или Земля всегда найдет, чем удивить, чем наполнить пытливый человеческий ум и насытить жаждущие новых впечатлений чувства?
Девочки затеяли игры с мячом. Вейв присоединилась к ним в их суете и беготне. И вскоре все четверо уже плескались в воде, сначала близко от берега, потом дальше. Ранбир иногда отвлекался от чтения, которым занялся, оставаясь на все той же возвышенности, и присматривал за ними, как за расшалившимися малыми детьми.
Дорогой домой Вейв сожалела о том, что Оливия не поехала с ними. Искоса она поглядывая на Ранбира, пытаясь угадать, доволен ли он тем, что события сегодняшнего дня развели его с Оливией, неожиданно ставшей строптивой. Но Ранбир как всегда был непроницаем. Его чувства не изливались словесным потоком, не менее трудно их было определить, всматриваясь в его зеленые глаза. Внутри него бушевал вулкан страстей. Но он контролировал их и выпускал наружу строго дозировано и уместным образом. Он любил красоту, гармонию, мир и уравновешенность и всеми силами стремился сохранить их вокруг себя. Но столкнувшись с личностью не менее сильной, чем он, вдруг неожиданно вчера вспылил и повел себя слишком прямолинейно, обсуждая, в общем-то, не столь принципиальный для него вопрос. Ему было над чем задуматься, вот он и молчал всю дорогу, как бы Вейв ни старалась вызвать его на разговор.
Дома их ожидало неожиданное развитие событий. Вейв предполагала, что увидит подругу, удрученную одиночеством и грустившую целый день. Но она ошиблась. Олли вылетела ей навстречу радостная, разрумянившаяся, с какой-то неимоверной укладкой волос на голове. Оказалось, что когда Ранбир и девочки уже уехали и выяснилось, что Оливия остается дома, Мамми внезапно узнала, что друзья, к которым она сегодня собиралась очень заняты и не смогут их принять. Мамми сокрушалась, огорчалась, но осталась дома, попросив у Оливии поддержки в таком неудавшемся дне. Почему бы им обеим не заняться кухней и не приготовить что-нибудь вкусное к обеду? Олли не возражала. Мамми задумала свое особое блюдо, но все время советовалась с Олли. И было не понятно, кто же из них шеф-повар? Иногда Олии чувствовала, что вроде бы она. И это было приятно.
Позже вернулся с теннисного корта Дадди. По дороге домой он зашел в библиотеку, взял несколько книг по интересовавшей его тематике. Но вот беда, он никак не мог разобраться с одним вопросом. Теперь он, так же как утром Мамми, ходил по дому, сокрушался и нуждался в помощи. Оливия подсказала ему все, что сама знала. Дадди это очень помогло, он успокоился, и все втроем сели пить чай на веранде. Мамми и Дадди рассказывали Олли об их жизни в Гималаях. Это было весьма ново, интересно и увлекательно. А главное, что тепло и дружно. Олли не заметила, как сама попросила Мамми уложить ей волосы. Таким же образом, как были причесаны девочки. Мамми так обрадовалась этой просьбе, что расчувствовалась, стала называть Олли дочкой и подарила ей сари. Случайно получилось, что сари, изумительного нежно-сиреневого цвета Мамми везла на подарок, но подарок не пригодился, и теперь Мамми будет просто счастлива, если Олли согласится его принять. Олли, очарованная своей новой прической согласилась и тут же попыталась надеть новую для нее одежду. Мамми ей помогла, и у них все получилось. Вот в этом сари с новой прической и сияющими от радости глазами Олли выскочила на крыльцо в объятия изумленной Вейв. Ранбир застыл от при виде Олли в новом обличьи. Его зеленые глаза сверкнули на смуглом лице двумя изумрудами. Как бы ни была Вейв занята преображением своей подруги, но взглядом художницы она отметила, что Ранбир прищурился и чем-то очень отдаленно стал напоминать ей снежного барса, готового к прыжку.
На следующий день Оливия и Вейв прощались со своим новыми друзьями. Оливия в самом изящном платье от Вайолет, Вейв с полным альбомом эскизов. Мамии, Дидэ, Лилла и Сонам обнимались и целовались по-очередно то с Вейв, то с Олли. Дадди был более сдержан, но его глаза немного блестели. Ранбир стоял поодаль, наблюдая за процессом прощания издали. Вейв тянула Олли в самолет, но та никак не могла оторваться от подруг и Мамми. До отправления еще было немного времени, но Вейв казалась, что если она сядет в кресло, то будет ближе к дому. Она уже очень скучала по своему дому. Конечно же, ей, как и прежде, было все равно где находиться, но не все равно с кем. Вот в этом-то все и дело. Мамми, наконец, оттянула своих девочек в сторону, а Олли подошла к Ранбиру. Вейв пошла по направлению к самолету, решив, что благоразумнее не торопить подругу, а сесть в кресло и спокойно смотреть в иллюминатор. Мамми и Дадди переглядывались и загадочно улыбались друг другу, смотря в сторону, противоположную от Ранбира и Олли. Вейв подумала, что Ранбир был не так уж и не прав, подозревая родителей в их активном участии в его личной жизни. Олли пришла и села. Тихая и задумчивая.
ДОМОЙ
Самолет Тима прибыл на несколько часов раньше, чем самолет Вейв. Но Тим домой не поехал, а остался ждать Вейв на плато. Поднялся к ребятам на вышку, немного поговорил. Потом спустился вниз, завел машину, все же она оставалась здесь без его присмотра какое-то время, надо проверить. Потом прошелся вдоль взлетно-посадочной полосы, заметно волнуясь, как перед первым свиданием. Потом быстро побежал опять наверх на вышку и попросил ребят связаться со всеми ближайшими соседями, и если у кого есть в оранжерее цветы, то что бы срочно привезли ему сюда, на плато. Цветов привезли много, и он, не зная, что с ними делать, просто разложил их на заднем сидении. В машине с открытым верхом это выглядело очень эффектно. Вейв понравилось, она застыла в изумлении, потом прижалась к Тиму и заглянула ему в глаза. Тим выглядел немного старше, чем перед поездкой, а Вейв, напротив, немного моложе. В мире, где нет старости, а смерть побеждена навеки, сложно описать, в чем заключается понятия старше или моложе. Но, поверьте, что это было именно так.
Дорогой они договорились, что обо всем поговорят завтра. А сегодня они стояли, обнявшись, на своем балконе, и смотрели на закат. Позади них был родной уютный дом, слева плато, справа вдали виднелся океанский берег, а впереди целая вечность. И все было хорошо весьма. Некоторое время спустя Вейв рисовала у себя в мастерской. Движения ее рук были уверенными и размашистыми. На полотне появлялся песчаный берег. Местами желтый, местами красный, а иногда черный. Тот самый, что образовался из вулканической лавы. Гейзеры в Исландии, гейзеры в Новой Зеландии. Как ни старалась Вейв увидеть различие между ними, ничего не получалась. Природа их возникновения была одинаковой. Поэтому Вейв разместила их рядом. Фонтаны извергающихся гейзеров били в небо, но никого не обжигали, потому что все смотрящие на них были на правильном расстоянии. Струи воды блестели на солнце, удивительным образом переплетаясь между собой, и переливались радугой. Потом утихали, в ожидании нового наполнения своих недр. На картине были киты в океане и кони на равнине, сбившиеся в кучу и повернувшиеся спиной к ветру. Над спокойными полями лавы и ледниками, застывшими на месте, в призрачной дымке переливалось полярное сияние. С ним соперничало пламя домашнего очага. И иногда в борьбе за влияние на чувства побеждало сияние, а иногда очаг. На самом краю земли девочки в разноцветных одеждах носились по берегу, ощущая силу и радость жизни. Снежный барс, одиноко стоящий на небольшой возвышенности, молча наблюдал за ними.
В мастерскую зашел Тим. Он был обрадован, хотя и несколько удивлен новостью. Оказывается, программа по гейзерам ускорена и Ранбир назначен в отдаленную территорию.
- Ты не поверишь, но так случилось, что его назначили в Исландию!
Вейв отошла от полотна, сложила кисти, присела на диван и улыбнулась. Двумя улыбками сразу. Одна улыбка была наружной и предназначалась для Тима. Вейв хорошо знала, что ему для счастья нужно, что бы все вокруг были довольны и счастливы, и поддерживала своего друга в этом. Другая улыбка была обращена внутрь, к воспоминаниям самой Вейв о том, как однажды время случай привели ее сюда в пустыню.
-Время и случай,- вслух сказала она, задумавшись.
А за ее спиной зеленоглазый снежный барс соскользнул с холста и мягкими прыжками понесся в пока неведомые ему северные земли в надежде на долгожданное счастье. Счастье это было вполне возможно, потому что Олли уже вышла ему навстречу, что согласно древней исландской поговорке означало, что она открыла свое сердце и готова к разговору.
КОСМОС
Я бросаю последний взгляд в иллюминатор. Земля укутана густыми облаками. Они пойдут ей на пользу. Утром опустятся туманом. Опадут дождями. Сгустившись, разразятся грозой. Нарисуют картины на голубом фоне и унесутся с ветром.
Наша красавица и вечная труженица не останавливается, летит в космическом пространстве с бешеной скоростью, одновременно вращаясь, обновляясь и восстанавливаясь, принимая энергию Солнца и тут же перерабатывая ее в пригодную для питания всего живущего органику. Нам на ней тепло и уютно. Спокойно и надежно.
Мне пора собирать рюкзак. Задание редакции я выполнила, интервью с борта орбитальной станции взяла, ролики смонтировала. Если что не так, то у меня есть редактор, который ненужное отсечет, главное выделит. Похвалит, наверное. И тут же даст новое задание.