Кошка выдала дембельский аккорд на закрытии сезона. Изловила омуденную крысу и бонусом - ежедневную мышь. Но проблема оставалась. Я пожаловался как-то Тамаре Никитичне, как биолог биологу.
-Мочи нет, одолели грызуны. Свеклу собрался выдернуть, глядь, а там одна ботва. Моркву тоже. Всё мышь поела, только маковки торчат.
-А ты сходи к Пасюку. Он в грызунах дока. Говорят, у него дома сплошной крысиный рассадник. Может, подскажет что.
Идти пришлось через всю деревню. Дом Пасюка был аккурат крайним, как и у меня, только на противоположном конце деревни. Стоял он не как все-вдоль, а в стороне от дороги, прикрытый старым яблоневым садом и поэтому неприметный. Как в деревне появился этот персонаж, никто толком не помнит. Вспоминают, что он просто пришёл и поселился в одном из покинутых домов, никого не спрашивая. Только и сказал, что звать его «Пасюк». У нас в деревнях часто бывшие зэки селятся. Податься им некуда, так и живут на птичьих правах в брошенных домах, но многим это всяко лучше, чем бомжевать по городам.
Со временем Пасюк обустроился. Наладил крышу, обновил нижние венцы, починил сарай, даже кроликов завёл, и зажил сам по себе, ни к кому не навязываясь, но и к себе особо не привечая. Местной детворе Пасюк дарил самодельные глиняные свистульки, чей пронзительный свист реально выбешивал родителей. Говорят, он знал все грибные места в округе, но так как человек был крайне нелюдимый, со своей язвинкой, то деревня его в общем, не замечала, а он взаимно клал на всю деревню с прибором. На что жил неизвестно, да и не в наших деревенских правилах о доходах спрашивать. Чай не налоговая. Зла от него никакого, а что с таким характером мужик, так это его личное дело.
Вдоль яблонь, по свежескошенной, душистой тропинке я подошел к крыльцу, поднялся и постучал железным кольцом в массивную дверь. Через какое-то время внутри кто-то зашевелился и прокашлялся.
-Чего надо? – недружелюбно гаркнул хозяин, но дверь не открыл.
- Вопрос есть.
-А ты кто таков?
-Урюк я. Сосед с другого краю.
- Ааа. Который с борщевиком тут прёт рогом в одиночку? - голос за дверью чуть подобрел, лязгнул засов, дверь, слегка скрипнув, отворилась. На пороге стоял среднего роста мужичонка с редкой клочковатой бородой, в семейных трусах, калошах на босу ногу. На голове красовалась сдвинутая на лоб соломенная шляпа. Из-под её полей на меня сурово уставились сощуренные, колючие глаза, неуловимо напоминая Клинта Иствуда. На худощавом теле пестрели множественные татуировки, что однозначно говорило, о непростом жизненном пути их владельца. Пасюк цыкнул зубом.
-Ну, проходи, коль пришел.
На удивление в доме было достаточно чисто и аккуратно. Видно, что хозяин - человек, уважающий порядок и минимализм.
- Чефирку отсычить?
- Благодарствую. Воздержусь, -я вежливо отказался.
- А я плесну под жабры. Ладно. Меньше слов, дешевле телеграмма. Присаживайся. Говори, зачем пришел.
- Говорят, ты в грызунах разбираешься. Как мне мышей с огорода отвадить?
- Держи свистульку, - неожиданно предложил мне Пасюк. – Дуй.
Я дунул. Резкий звук наполнил комнату и эхом заметался по дому. Пасюк скривился.
-Да не так! Ёшкин свет! Длинно дуй и не вовсю дурь, как оглашенный. Тихонько.
Я дунул, как он наказал.
-А теперь смотри, - Пасюк ткнул корявым пальцем в середину комнаты на половичок. Несколько секунд ничего не происходило, но затем откуда-то от стены метнулась шустрая тень и материализовалась на половичке в виде огромной крысы с рыжими подпалинами. Я не из пугливых, но неприятных холодок, всё же, проскользнул по хребтине.
-Вот он, крысиный царь! Долго я его приглаживал, ушлого, - с уважением произнёс Пасюк.
-Дай-ка сюда.
Я протянул ему свистульку. Пасюк поднёс её к своим узким губам и несколько раз пронзительно, но несильно дунул. Крыс заинтересовано уставился на нас черными бусинками глаз, и пошевелил усами. Он нисколько не боялся. Пасюк подошел к шкапчику, и достал оттуда два блюдца. В одном были какие-то бобы, в другом семечки подсолнуха. Крыс внимательно наблюдал, словно чего-то ожидая. Пасюк поставил перед ним блюдца. Крыс обнюхал оба, но от одного с бобами презрительно отвернулся, а семечки, напротив, стал уплетать с большой охотой, ловко шелуша их лапками. Мне казалось, что он весело на нас поглядывал.
-Вот тебе и вся мастырка, - Пасюк снова прихлебнул черного, как деготь варева из железной кружки.
-Грызун не любит черные бобы. Обсади огород ими и не будет мышь к тебе шастать.
-А кошки?
-Что кошки? – презрительно скривился Пасюк. Ленивые хомяки эти кошки. Всех не переловишь. Заебутся пыль глотать, - Пасюк хохотнул. Чифир явно развязал ему язык.
-Крыса умнее любой кошки. Помню в детстве, раз увидел, как крысы яйца из мамкиной сумки воруют. Крыса крысу на плечи встает, и так дотягиваются они до сумки, а затем самый мелкий крыс по товарищам забирается, вытаскивает яйцо. Затем крысы внизу собираются. Плотно-плотно друг к дружке, а мелкий крыс яйцо крепко лапками обнимает, и прыгает им на спины. Яйцо цело. Я про крыс много чего могу рассказать. Историй разных.
- Откуда такая любовь к крысам? – решил вызнать я у хозяина.
-Хочешь- верь, хочешь- не верь, а такие дела были. Меня по малолетке крыса спасла. Я сам с Керчи родом. Пасюк это и фамилия, и кличка одновременно. Заплутал я в наших Аджимушкайских катакомбах. От мусоров бегал. Обложили меня. Сутки впотьмах сидел. Из еды только птюха хлеба, да сыра четверть головки. Люблю сыр. Фонарик был, но сел почти. Вот я сыр этот хаваю и думаю. Всё. Хана. Кранты мне. Даже если и выберусь - все одно мусора повяжут. И тут крысеныш этот нарисовался. К сыру тянется, аж слюни чуть не капают. Сам мелкий - месяца три, - Пасюк умильно глянул на крысиного Царя. Казалось, крыс тоже, внимательно слушал историю, поблескивая глазками.
-Ну, я его покормил с руки. Всё сожрал. А потом сдернулся куда-то. Побежит, побежит, затем сядет и меня сечёт, будто за собой приглашает. Мне терять-то нечего. Пополз за ним. Так я и прошел краем. Вывел он меня на свет божий далеко от ментовской засады. С тех пор стал я к крысам по-другому относиться и есть за что. Умнейший и живучий зверь. Интеллигенция животного мира.
Нам с крысом история понравилась. Пасюк довольно улыбался. Затем неожиданно пробурчал непонятное, недобро ухмыльнувшись.
- Правда, всё равно потом за старое окрестили. Рубь сто сорок шесть, с особой нежностью. Поехал жориком с пятёриком на ушах.
Я тоже мог бы рассказать Пасюку, как работая лаборантом, во славу науки, я резал крысам бошки. Проблема была в том, что не резать было нельзя. Если крысу усыпляешь эфиром, клетки становятся мало жизнеспособными, а так как насильственная смерть является мощнейшим стрессом, то мне нужны были именно заживо резаные крысы. Так вот. Когда я приходил кормить своих крыс, менял им поилку, то они оживленно бегали при моём появлении, но стоило мне придти на опыт, как крысы замолкали и забивались по углам. Как они чувствовали это на расстоянии, я не понимаю, и разумного объяснения с точки зрения физиологии высшей нервной деятельности, - у меня нет. Естественно, Пасюку я этого рассказывать не стал. А то у него "купола" на груди, да "звёзды" на коленях. С него станется. "Прикастрюлит", как Машка ту крысу.