Уникум
Рост Толи Потруха два метра два сантиметра. На вопрос, встречал ли он людей выше себя, отвечает: «Да, у меня отец 2,08». Закончил 2 курса мединститута, изгнан за чрезмерную популяризацию женских гениталий в общежитии, что несовместимо с обликом советского студента. Сразу попал в армию, где знания любимого предмета распространял в очень благодатной почве. К примеру, всем известна «одержимость» младших офицеров в проведении политзанятий. Пользуясь талантами и общей эрудицией Толи, его часто оставлял вместо себя командир взвода для освещения какой-нибудь несложной военно-политической темы. Занятия продолжались так: на входе ставился салага, доска разворачивалась чистой стороной и на ней в разрезе изображался предмет вожделения не только и.о. преподавателя. Внимание, восторг и безусловный интерес к предмету и профессору были обеспечены. Случалось, что увлеченный салага запаздывал с предупреждением и Толя успевал лишь перевернуть доску, не успев стереть изображения. Рано или поздно ее переворачивал кто-то из преподавателей. Реакция слушателей предсказуема.
Вот все, на что Толя был способен тратить энергию бескорыстно. Все остальное должно было стимулироваться. Замечательно, что сынок из интеллигентной семьи, не обладающий малейшими навыками к любому труду, не способный даже толком себя обслужить, обладал полным набором приемов и ухищрений, которые годами вырабатываются у бывалого ЗК для того, чтобы выжить.
Это был искусный рассказчик, непревзойденный враль, симулянт такой, что ухитрился из двух лет службы дней 300 провести в санчасти и госпитале. Лень и склонность к авантюрам и развлечениям добавили суток 100 гауптвахты, изворотливость и умение манипулировать родственниками подарили 3 вынужденных отпуска с выездом в родной Свердловск. Неплохое знание английского языка (тетка дипломат) добрую часть оставшегося для службы времени - в подшефной школе. Он был легендой, которую творил сам неустанно и органично.
Его не очень любили, но неизменно им восхищались. Били его всего один раз, замкомвзвода, за уклонение от мытья окон. При этом замкомвзвода был на полметра ниже ростом, пока подпрыгивал и возвращался на землю, сам не понял, ударил или нет, но Толя рухнул во весь рост, потерял сознание и с сотрясением мозга был унесен на руках в родную санчасть. Сержант разорился на посещениях с подарками и чуть не стал пацифистом при виде страданий потерпевшего.
Первая встреча с ним у меня произошла в техническом парке. На грузовике ГАЗ-51 я медленно двигался по территории. Лето, окна открыты, праздношатающиеся на ходу интересуются куда еду. Вдруг в зеркало вижу на заднем борту у себя лопоухого человека с лошадиным, длиной в полметра, лицом, сутулого и узкоплечего. Останавливаюсь, спрашиваю что ему нужно. «Да, вот посмотреть». «Посмотрел? Иди». «Хорошо». «Так иди, мне ехать нужно». «Я тебя не держу». «Слезь с форкопа». «Я не на форкопе». Человек отошел все так же возвышаясь над машиной. Изумлению моему не было границ. Поясняю - форкоп на высоте полуметра от земли - я думал, что он стоит у меня на машине.-«Стой, ты кто?». -«Потрух». -«А что это такое, потрох?».Пауза, Толя умел наслаждаться моментами.- «Химинструктор, а Потрух - это фамилия такая.»
Химинструктор объясняет многое. Есть в армии несколько должностей на которые попадают бойцы никак и нигде неприменимые. Свинари, кочегары хотя бы работают. Идейных лодырей и там не держат. Им находят место, чтоб существовали с наименьшими потерями для всех. Химинструктор отвечал за наличие противогазов, поэтому в части знали сколько их должно быть, а сколько их есть - не знал никто.
На вопрос что он делает в парке, Толя ответил, что работает противовесом в артиллерийском расчете. Я оценил смекалку командира расчета, сумевшего из такого безнадежного случая извлечь пользу. Поясняю. Для консервации и правильной расстановки почти трехтонных пушек необходимо их перемещать по территории. Для этого используется живая сила, тягач - это опасно и затратно. Тяжелый лафет у пушки нужно поднимать. Конец ствола над землей метра два с половиной. Забрасывается веревка, на ней виснут солдаты, лафет отрывается от земли, пушка катится. С Толей проще. Ему достаточно взяться за ствол, подогнуть ноги и ехать. Когда надоедало кататься ,он объявлял, что у него устали руки и начинал лекцию по любимому предмету. Заканчивалась она, когда сержант понимал, что наказание неотвратимо. Толя умудрялся куда-то исчезнуть и аврал продолжался без него.
В госпиталь
Служить становилось невыносимо. Завтра суббота, что означает неизбежную уборку в казарме. Отвертеться не удастся, старшина поровну распределил работу, проигнорировав утверждения Толи о пользе и воспитательном эффекте коллективного труда. Заявил, что работать будут коллективно, но каждый на своем участке. И что раньше не делились, т.к. не было «слишком умных». Поход к связисткам отменялся автоматически, замполит уехал и самодеятельность не спасет. Нужно спасаться незамедлительно.
Дождавшись, когда собрался весь взвод, прервав очередную байку на полуслове, внезапно побледнев (и это он мог), Толя схватился за низ живота и упал замертво. Замысел пролежать как можно дольше без признаков жизни сорвал замкомвзвода, где-то вычитавший, что чувства возвращаются оплеухами. После первой же пощечины Толя открыл глаза и взревел: «Ты что, сдурел, у меня урологический криз, а ты по морде!». Тот о таком звере ничего не слышал, но в оправдание промямлил: - "но помогло же".
Человек 8 молодых взвалили Толю на плечи и понесли в санчасть. Какие адские боли он испытывал , понял весь гарнизон, еще неделю интересовались, что произошло.
В санчасти сидел Гена Краев, фигура не менее колоритная, чем сам Толя. Весил килограммов сто двадцать, числился санинструктором, не имея никакого отношения к медицине. Даже умудрился на этой должности стать сержантом. При призыве молодых отличался умением ставить экспресс-диагнозы и применять к ним уникальный метод экспресс-лечения пургеном. Неважно, какого заболевания.
С Толей такие номера не проходили. Истошные вопли, пена изо рта, медицинская терминология поставили Гену в тупик. Врача, лейтенанта, не бывало на месте никогда. Что делать подсказывал сам Толя. После 100 гр. спирта, пачки глюкозы и горячего чая с лейтенантской булкой и его же сливочным маслом, боли утихли, Толю перестало трясти, он заснул. Когда пришел врач, Толя слабым голосом пояснил, что у него вместо мочи идет кровь. Под кроватью в банке стояло пол-литра доказательства (откуда это взялось - загадка). Быстро выписали направление и санитарная машина умчала больного в госпиталь.
В палате лежали, в основном, с урологией. Толя сдавал анализы, принимал посетителей из взвода, угощался передачами, по секрету рассказывал у кого он берет мочу на анализы и планировал блаженствовать здесь недели две – до Нового года.
Однако, через неделю вдруг появился во взводе с вещами. Весело отрапортовал, что направлен для окончательного выздоровления в связи с отсутствием мест в госпитале из-за эпидемии простудных заболеваний. На звонок взводного дежурный по госпиталю ответил, что Толя изгнан из госпиталя за симуляцию и хулиганство.
Несколько позже Толя рассказал, что имелось в виду.
Он уже вживался в госпитальный режим, особенно ему нравилось, что по утрам не будили. И тут появились новые больные. Это были два цыгана из хозвзвода. Планы их были куда серьезней, чем у Толи. Им в принципе не нравилась несвобода и они решили косить до комиссования. Вдруг одновременно стали страдать недержанием. Неизвестно какие конечные цели ставят врачи - не то вырабатывают условный рефлекс, не то с целью оповещения, таким больным подстилают клеенку со звонком. Подводится слабый ток и когда контакты замыкаются жидкостью, звонок грохочет на весь госпиталь. Цыгане договорились, что первый кто проснулся,будит второго и они одновременно включают звонки мочеиспускательным способом. Происходило это рано утром, цыгане были жаворонками. Два таких ранних подъема возбудили всех сов. Когда цыган увели на очередное обследование, вся палата обязала Толю, как медика, срочно принять меры. Толя - самый пострадавший, заявил, что он не профессор и церемониться не будет, вылечит сразу. На следующее утро госпиталь был разбужен не звонком, а истошными воплями прыгающих с промежностями в руках, голых цыган. На вопрос дежурного, что случилось, цыгане сказали, что уже не болеют и хотят в часть. Оказывается, Толя подвел им на клеенки ток напряжением 220В. Загремели все. Из госпиталя.