КПД кабанчика
Когда я думаю о том , как хорошо мы жить стали, в небесах вижу лик в образе Дмитрия Потапенко, великого торгового и производственного бизнесмена. Однажды на шумном ток шоу он всех крикунов победил и в завершение дебатов как бы точку жирную поставил раз и на всегда «Мы, бизнесмены, страну накормили!» – сказал гордо..
Бабушка со мной передачу тогда смотрела. Ласково она спросила того человека, который в телевизоре уже прощался: «Сынок, сами-то поесть не забыли? Не голодные?» Никто бабушке не ответил, кино интересное для бабушки пустили.
Верно всё. Накормили!
«Новая жизнь», «Новый путь» – вспоминаются названия передовых колхозов. Теперь жизнь опять новая, опять новый путь, но без колхозов. Слова живут, колхозов нет.
Новая жизнь по рытвинам на селе по-прежнему шагает. Фермеры носят не модные когда-то камилавки или кепки замазученные, а бейсболки красивые американские на шевелюры за козырёк натягивают, раз они фермеры. Фермеры! – с большой буквы.
Сырьё они выращивают для перерабатывающего и торгующего бизнеса
Спору нет, трудились они, и многие трудятся. Успешно. Особенно поначалу удачно у них получалось, хорошо им трудилось. Под боком у фермеров колхозы ещё доходили, было чего и где предприимчивому человеку за бутылку взять.
Колхозы дошли... Отошли в мир иной. Производственные отношения поменялись. «Человек человеку брат и товарищ», когда колхозный комбикорм тебе за бутылку продают, в экономике уже не срабатывает – фермеру такое производственное отношение трудиться уже не помогает. И у соседа из сарая мешок ночью тихонько не возьмёшь. Как волка в овчарне, сосед прикончит. Не брат он теперь. И за бутылку даже тебе не товарищ…
После похорон коллективизации, многие задумались… Обратно в колхоз многие захотели… В наших кепках нашу песню опять поют:«Сала у нас много, хлеба завались, на фиг нам работа…» На лугах, на которых с литовками друг на дружку при делёжке покосов они ходили, там трава по пояс, в зиму она под снег ложится… И на пастбище – коровам за травой в очередях раньше было не протолкнуться, одна шальная бурёнка теперь, хвост задрав, от слепней бегает. Зыкает! Волки пугаются. Крупно-рогатого дива дивного в нашей местности два волчьих поколения уже не видывали.
А молока много! Как будто бы эльдорадо молочное из-под земли фонтанирует или с неба льётся, когда без гармошки сельские ребята про «сало», про «завались» и «на фиг нам работа, в рот она…» песню душевную для шоу «Голос» репетируют.
Теперь, уже трезво размышляя, глядя на пастораль без гармошки, теорию Дарвина я бракую и начинаю верить во всевышнего. Святые отцы угодники на молитвы Дмитрия Потапенко, верю я, откликнулись, разверзлись небеса, и в торговый бизнес реки молочные по кишке пожарной с небес нам спустили.
И колбасы навалом. Раньше только за два девяносто, за два двадцать... Редко когда по четыре рубля копчёную «выбрасывали» – было такое выражение.. Сегодня и за пять, и за шесть долларов – бери не хочу. Не «выбрасывают» на хапок, а сама навалом недвижимая лежит.
Что такое «навалом», раньше я видел только в рыбном отделе. Теперь слово «навалом» и в колбасный отдел заехало. Рыба копчёная, солённая и мороженая – любая , кроме жареной, не навалом уже, но лежит, где лежать положено. Не наша, правда, а норвежская. Копеечная эта рыбёшка, советская когда-то, с антисоветской копчёной колбасой в долларах сравнялась, и рыбный день мы вспоминаем, когда сказки деткам на ночь рассказываем. Рыба, оказывается, очень полезная была…
Спасибо, зато колбасой накормили. Бизнесмены…
Ещё до Потапенко, до колбасы дело было... Горбачёв уже не так сильно длинными речами нас радовал. Деловые качества Ельцина мы начинали разбирать под холодное после первой рюмки... Один мой старший родственник восхищался Западом, как и все мы трезвые восхищались. «В мясной промышленности у них ножи бельгийские, – говорил он, третью стопку в рот опрокидывая, – не чета советским тупым ножам. Вальщики душой отдыхают, – говорил он, огурцом закусывая, – когда шкуры, ага, они теми ножами обваливают»… Хвалил и в целом он колбасную западную технологию: советская корова, оказывается, на мясные продукты только 20 процентов от живого веса своего в колбасу давала, а в Бельгии , где ножи острые...
«Где мужики в доме есть», – его жена, помню, уточнила.
– В Бельгии, – мужик был с большой буквы мужик, недобро он сверкнул глазом на супругу, – ножи острые! В Бельгии в колбасу 80 процентов от коровы попадает. Что б ты знала!
Я озадачился: откуда у капиталистической коровы такой КПД, но быстро успокоился и даже обрадовался. Пришло на ум обнадёживающее нас в те времена выражение «скрытые резервы». И в качестве возможного решения продовольственной программы туда же прибыл по извилинам бодрый стишок: «Ухо, горло, нос, сиська, писька, хвост». Ливерную колбасу или какое другое вкусное изделие из перечисленных ингредиентов советские остряки так красочно описывали. Деликатес и котам иногда давали, и сами изредка мы ели, и ещё добрые люди часто его брали, чтобы боярышник из пузырька закусывать.
«Наши технологии воруют, а мы… опять в хвосте плетёмся! Упаковку сделать красивую… – горько после третьей рюмки подумалось. – Нашу же идею нам же и продают, но вместе с их дорогущим упаковочным оборудованием, с программным управлением, с буржуйскими ножами».
Давно это было, а теперь колбасы у нас навалом. Работаем на колбасном производстве, как бельгийцы. И Бельгию, захотим, обгоним. Шерсть в дело пустить, наверно, сосиски станут ещё интереснее. А то как-то и надоели, наскучили, обычные сосиски по бельгийской технологии. Зажрались мы!
Стишок «Ухо, горло, нос» редко услышишь. Иногда бывает, когда пиво пьём, закусывая жареной сосиской... И в тот благословенный момент, богом дарованный, когда радость тёплая от пива по жилам уже в душу устремляется, в голову кто-то ехидный сзади стучится… «А рога и копыта ещё? А туалетная бумага!? – как будто нечистая сила на ухо шепчет, кайф ломает, и, не к столу будет сказано, аппетит портит: – Цифирь общая с каждого кабанчика не хуже, чем у Чурова на выборах получается! Сто сорок процентов мяса «берём». Со ста килограммов – сто сорок шесть! Во как! По бельгийско-российской технологии... Накануне кабанчика дешёвой хряпой хорошо кормят, на двор не пускают…»
"Изыди , нечистая!" – говорю строго.
Пью пиво.
О плохом больше не думаю. Вспоминаю бабушку, Дмитрия Потапенко…