Моему ушедшему в мир иной коту Пэпи посвящается
________________________________________________
Его звали Скотч.
Скотч просил помочь…
Но первым нырнул Бурбон.
А я топтался наверху, ждал обеденного перерыва. Солнце пекло, время тянулось.
- Бурбона долго нет, - заметил я вслух, хотя это было и так понятно.
Скотч, коренастый, как борец, посмотрел на меня исподлобья, но потом крикнул вниз, во влажную темноту:
- Дед?!
Оттуда ни звука. И спускаться за ним не хотелось. Но что еще оставалось?
- Пошли, коллега, - сказал Скотч надменно.
- После вас, месье, - ответил я учтиво.
И мы нырнули в черную дыру.
Бурбон сидел на дне в глубине коридора и казался спящим.
- Бери его, - сказал Скотч и показал на вытянутые ноги в новеньких кроссовках, а сам взял старика под мышки.
«Как же мы его поднимем по лестнице?» - подумал я, обхватив холодные лодыжки.
И тут Скотч, который пятился к колодцу, отпустил Бурбона и, взмахнув руками, повалился навзничь.
«Газ», - мелькнула мысль, и одновременно закружилась голова. На Бурбона я смотреть избегал, но у Скотча лицо было растерянно, и губы беззвучно шептали.
«Помочь бы», подумал я, но вместо этого бросился к спасительному кругу света…
Казалось, его рука, аномально вытянувшись, преследовала меня и сейчас вцепится в ногу. Но я судорожным рывком успел выдернуть тело на поверхность.
И костлявая клешня колодца до меня не дотянулась.
***
Привалился к бордюру. Край был острый, резал спину. Проезжали машины, пыль из-под колес обдавала лицо.
«Пронесло!», - мелькнула мысль. – «А как же Скотч?»
Я же прочел по его губам: «Помоги…». И видел зверский, но тоскливый взгляд.
Чего я испугался?! Струсил, ринулся к выходу. На войне за такое могли бы расстрелять…
«Аммиак или метан?»
У люка столпились ноги. Голые женские, мужские в мятых брюках.
Потом они расступились, и показалась голова Скотча в кепке, которого тянули из-под земли. Рот был открыт, словно к челюсти привязали гирю. И один глаз открыт, он смотрел на меня…
***
- С работы? –дружелюбно спросил молодой бармен, наполняя мне кружку.
- Ага, - ответил я, а сам подумал: «Нет у меня работы».
Пиво здесь было хорошее и дешевое, а на кассе и официантками работали юные очаровательные девушки. Что еще нужно слесарю муниципального предприятия «Городская канализация»? Вид портила только компания коренастых парней в кепках, сосавших кальян, но это была неотъемлемая часть пейзажа, повторявшаяся в разных вариациях.
У меня был трехдневный больничный, лежать в маленькой душной квартире было все равно, что хоронить себя заживо, поэтому я пришел сюда и сел в углу. Но так, чтобы был виден телевизор.
Надо было обдумать, как убираться из города, пока Скотча не выписали, но деваться было некуда, оттого и путных мыслей в голове не было.
Что оставалось делать?
И тут от группы с кальяном отделился один.
Скотч?!
Быстро его выписали!
Он надвигался, заполонив широким телом весь проход.
- Чего ж в больничке не навестил, коллега; апельсинов жалко стало? – спросил Скотч, грубо причалив за мой столик. Вид у него был совсем нормальный, только мрачный.
Я пожал плечами. Что говорить?
А он смотрел, как на допросе, не снимая кепки.
- Сам как бы поступил на моем месте? – спросил я, направляя разговор к неизбежной сути.
- Спас бы.
- Спастись самому или спасать человека: тут срабатывает рефлекс. Я ведь тоже мог погибнуть.
- У тебя был неправильный рефлекс.
- Какой есть.
- Интеллигенция, - сказал он сквозь далекие от идеала зубы. «Гнилая», - мысленно добавил я, глядя на них.
- Думаешь, меня не мучила совесть? – спросил я.
- А мне то что?! - возразил он. – Из-за тебя я чуть на тот свет не попал.
- Не попал же…
- Бог миловал. Может, специально, чтобы с тобой разобраться, чтоб показать, каков ты есть.
«А каков я есть?» - подумал я. Обычный человек, без вредных привычек. Из особых примет - выпускник МГИМО, скатившийся до слесаря канализации. Но и там не удержавшийся…
- Зачем показывать, я и так знаю.
- Чтоб люди знали…
- Есть хуже меня.
- Что ты на других ссылаешься? За себя ответь.
- Зачем ты разжигаешь во мне комплекс вины? Я и так закомплексован. Любое рефлексирующее существо, как говорят, является закомплексованным элементом. И я согласен им быть, раз это неизбежно. Чтобы однажды раскомплексоваться…
- Нет, ты уже не рас..., - Скотч запнулся, - комплексуешься.
Он покачал головой.
- Откуда знаешь? – возразил я. – А я надеюсь и стремлюсь…
- Как ты стремишься? Не получается у тебя. Нет эффекта.
- Тут ты прав, - я предпочел сменить тактику, тем более, что возразить было нечего.
- Бурбона жалко, - вдруг сказал он задумчиво…
***
-… Ему только вчера день рожденья отмечали, вон внук кроссовки подарил, - продолжил Скотч уже скорбным голосом директорши нашей конторы. – Какие мужики были, соль земли!
Веки красными шторками закрывали мои глаза.
Возле уха заскрипела резина. Подъехало что-то большое. Остановилось, дало задний ход. Казалось, выхлопная труба уткнулась прямо мне в нос.
- Что так долго? – сердито и как будто издалека спросила директорша.
- Пробки, - спокойно отмазался мужской голос.
- Ладно, берите скорее.
Меня схватили, подняли. Зашаркали ноги.
- А остальные? – спросил тот же мужчина.
- Вы же живого с покойниками не повезете, да и место у вас одно…
Железная дверь захлопнулась, отсекая внешние звуки, и меня повезли.
*****