Они такие разные - мои маленькие мальчишки. Гоша всегда подтянут, терпелив. Ему уже четыре. Стремится правильно формировать фразы. Пересказывает обстоятельно, затрагивая мелочи, но связывает их в одну общую тему. Мне нравится, как он объясняет ребятам правила игры, а потом настойчиво контролирует их соблюдение. В нем уже есть амбиции, желание вести за собой. Он – старший сын, старший брат, пользуется положением и не против покомандовать младшим Петей. А тот - всегда покладист, не спорит, принимает правила игры, бегает за Гошей хвостиком. Наш маленький Петенька - ласковый котёнок. Любит прижаться ко мне, положить свою черную головку на мою руку и наговорить много-много ласковых слов, называя меня звёздочкой, мамуленькой. Моя кроха, мой младший сынок ещё совсем несамостоятельный. Такое ощущение, что пуповину в роддоме забыли обрезать, и Петя пока неразрывен со мной.
Наш папка получил новое назначение. Конечно, в Тьмутаракань. Мог бы и отказаться. Но это для роста карьеры, и мы это понимаем. Для него очень важно постоянное продвижение по карьерной лестнице вверх. Он – мужчина. Чтобы получить достойную должность в крупном городе, надо поработать в Тьмутаракани, набраться опыта. Да мы и сейчас живём не в столице, а в селе. Правда, село крупное, разбросано просторно, основательно.
Вдоль нашей улицы проходит широкая проезжая часть. Она возвышается плоским холмом, по бокам которого прорыты канавы для стока воды во время дождя, что очень разумно, и грязь на дороге не накапливается. За канавами лужайки, и только метрах в сорока от дороги – дома, крепкие, с полными цветов палисадниками. Разноцветные мальвы, покрытые цветками сплошь от земли и до самого верха высокого стебля, поднимаются выше окон. Ворота крепкие, а за ними охранные собаки. Жители здесь оседлые, ведущие своё хозяйство, приезжих очень мало. Корни - двоеданские, раскольнические. Характеры - самобытные, даже несколько амбициозного нрава люди. К нам относятся хорошо, как-то даже по-особенному. Соседские дети любят приходить в наш двор: поиграть с мальчишками, порисовать, послушать книги.
Мой муж очень любит читать вслух, приучил к этому и меня. Даже, когда у нас не было ещё детей, мы читали с ним друг другу - с выражением, по несколько часов кряду и в выходные дни, и вечерами в будни. Теперь это стало нашей семейной традицией. Если на дворе лето, то я собираю ребятню на крыльце. Книги выписываем из Москвы, с яркими иллюстрациями, редкие, совсем незнакомые для деревенских пытливых ребятишек. Слушают, открыв рот, сидят смирно, не отвлекаясь. Особенно часто к нам приходит соседская Наташа. В школе она отличница, перешла в четвёртый класс. Трогательная и скромная, худенькая и глазастая девочка. Очень не хочется расставаться с ней. Да, впрочем, и с этим красивым селом, с его - заметно отличающимся от других сёл Тюменской области - двоеданским укладом жизни, с рощицей берёзовой за нашими окнами, где пронзительно и отчаянно по утрам кричат грачи, тоже не хочется расставаться.
Здесь с самого первого мгновения утра, когда солнечные лучи ещё не скользят по земле, а только расцвечивают горизонт, птицы начинают свой новый день. И уже не уснуть! Но как мы их ждём весной! Радуемся прилёту этих черных крупных птиц, удивляемся их жизнестойкости, стайности. Они, как будто приносят весну на своих крыльях в наше село. И мы начинаем ждать с февраля, пока однажды под вечер не услышим над своим домом их долгожданные крики. Тогда - прощай, утренний сладкий сон, до самой глубокой осени.
И других птиц вокруг села живёт великое множество. Дикие утки плавают прямо в канавах на улицах, рядом с домашними, тайком подворовывая у них корм. Но люди не скупятся, не отгоняют диких птиц, то и дело их подкармливая.
Вокруг много озёр. Где живут гуси, журавли и даже встречаются розовые пеликаны и лебеди.
Красивое село! На границе с Курганской областью. А там уже - Казахстан с тёплыми южными ветрами, несущими особые запахи и какой-то неповторимый дух Средней Азии. И потому летом небо слегка белесое, наполненное характерной для юга дымкой, прикрывающей небосвод от горизонта и до горизонта. А у нас в огороде с середины июня зреет крупная, сладкая и необыкновенно ароматная клубника, без всяких теплиц - прямо под открытым небом – крупными гроздями свисают до земли красные помидоры. Нет, правда, жаль будет отсюда уезжать. Да ещё куда-то в отдалённое село на восток, за четыреста километров от областного центра. Но наш папка делает карьеру. И мы за ним поедем на этот самый восток.
А пока - мы привыкаем жить без нашего главного мужчины. На обустройство быта у него уйдёт несколько месяцев. И мы точно знаем, что он тоже будет считать дни, чтобы опять воссоединиться со своим семейством.
Еще начало лета. На улице наступила настоящая благодать. Воздух тёплыми потоками льётся на наши головы. Мальчишки со мной в огороде - плещутся в жестяной ванне, куда с вечера набрана для них вода, пока я пропалываю грядки. Накупавшись, Гоша строит на веранде кукольный дом. Там столик с телефоном, книги на столике, карандаши. На стульчике сидит Гоша, а в углу домика - тоже на стульчик - он посадил Петю. О чем-то его расспрашивает, пишет усердно на бумаге каракули. Петя отвечает на вопросы невпопад и весело хохочет, чем очень сердит Гошу. Тот цыкает на него, призывает к серьёзности, стучит по столу карандашом. Я чувствую, что дело кончится потасовкой, и захожу к ним поучаствовать в игре.
- Тук-тук-тук! Можно к вам? Гоша, что это за контора у тебя?
- Контора? – сынок смотрит на меня с возмущением и недоумением. - Мама, ты уже такая взрослая и не знаешь, что в контору только картошку сдают, выросшую за год? Потому её и называют: за-го-до-ви-тель-ная. А это про-ку-ра-ту-ра. И я Петю допрашиваю.
Мои брови поднимаются домиком в изумлении:
- Ой! И что же Петя натворил?
- Он перешагнул закон! – Гоша морщит переносицу и направляет указательный пальчик вверх.
- У вас есть свой закон? – я действительно удивлена такими познаниями Гоши в области законодательства.
- А вот он, наш с Петей закон! – Гоша показывает на прочерченную на полу мелом синюю полосу. – И Петя его перешагнул. Только что.
- Так ты, Гоша, следователь?
- Я самый главный начальник в прокуратуре.
- А какие у тебя ещё есть работники?
- Таня Голубева – моя секретарка. Только она сейчас в декрете. Завтра придёт работать. А сегодня её мама не отпустила.
Танечка – соседская девочка из квартиры над нами. Очень характерная, требовательная, поздний ребёнок в семье.
Петя ухахатывается:
- Танька – секлеталка! Она же тебя по лбу вчела стукнула лопаткой!
- Вот потому она сегодня в декрете! – подумав, отвечает Гоша, почесывая синяк на лбу.
- Ну, вот что, господа подследственные-прокуроры, пойдёмте-ка обедать! - я закрываю прокуратуру на обеденный перерыв и увожу ребят на кухню.
А потом укладываю их в кровати, читаю про рыжую лисичку Алису, о которой так трогательно написала в своей книге Юлия Друнина. Эту книгу мы перечитываем снова и снова. Ребятня её очень любит, предпочитает любым сказкам. Это очень живая история о диком зверьке, прирученном человеком. Мальчишки живо реагируют на юмор в книге, хлюпают носом, жалея заболевшего зверька. Наконец-то, книга закрыта, и мои мужички посапывают на своей двухъярусной кровати. Гоша – на втором этаже, а Петя – внизу. Долго смотрю на них. Петя высунул из-под одеяла разбитую и измазанную зелёными горошинами коленку. А Гошина щёчка мирно покоится на ладошке - он всегда так спит. Представляю их взрослыми. Как у них всё серьёзно в этих играх! Как во взрослой жизни. Они строят дома, водят крутыми маршрутами автомобили, у них свой «закон», они играют в какую-то фантастическую игру про планету КЭВ. Я никак не могу догадаться, что же это за КЭВ? И мне объясняет мой разумный Гоша, что КЭВ расшифровывается, как «Кошачье Экономическое Волшебство». Божечки мои! Откуда такие фантазии? Это планета-страна, где живут одни кошки. Гоша их рисует на бумаге в черных очках, с пистолетами. Картину всегда смягчает Наташа, когда играет с ребятами. Она – кошечка-мама, заботливая и добрая. Кормит их, укладывает спать, лечит. Спасибо ей! Планете КЭВ повезло с мамой.
Так потихоньку проходит месяц. Наступили самые короткие ночи. Окна нашей спальни выходят на север. Небо в той части не бывает тёмным всю ночь. Светло почти до половины первого, а в два часа опять начинает светать. Громко лает всю ночь соседская собака, значит, кто-то ходит под окнами. Я почему-то стала бояться ночных звуков. Наша квартира очень просторная, располагается на первом этаже двухэтажного кирпичного дома. Всего в доме четыре квартиры, но звукоизоляция от соседей идеальная. Случись что, не достучишься, а телефона в квартире нет. (Да, были и такие времена, когда телефоны стояли не во всех квартирах, а мобильной связи ещё не существовало!) Мы совсем не слышим соседей, а они – нас. Был даже такой курьёзный случай ещё позапрошлой весной, когда Пете исполнился только год.
Утром в тот день, проводив мужа на работу, я растапливала в ванной комнате титан. Гоша подносил мне маленькие чурочки, укладывал их в топку. А Петя болтался по коридору без дела. И вдруг наш Петя закрывает дверь в ванную на задвижку, заточив нас в настоящей тюремной камере, и уходит спокойно в другую комнату. Мы зовём Петю, стучим в дверь - ответа нет. Потом барабаним кочергой в потолок соседке - Танечкиной маме. Я точно знаю, что она дома – дочка ещё совсем маленькая и пока не ходит в детский сад. Меня никто не слышит! Колочу в стену другой квартиры, что на первом этаже. Я уверена, что вторая соседка в отпуске, и в утренние часы она тоже дома. И тут без ответа. В ванной комнате поднимается температура, титан нагрелся - мы с Гошей раздеваемся до трусиков, покрываемся капельками пота. Зовём Петю, что есть сил! Наконец-то за дверью шуршанье.
-Петечка, сынок, открой нам! – умоляю я Петю. Он уже целый час один. Маленький годовалый Петя! Чем он там занимается? А вдруг чем-нибудь себя изувечит? Моё сердце разрывается на части! От мысли, что отец может не прийти на обед, холодеет под ложечкой. А ведь он часто так делает - его работа далеко от нашего дома, и за обеденный час он просто не успевает обернуться. Мы так можем просидеть здесь до самого вечера! Да что мы?! Как там Петя?! И меня медленно и непреклонно начинает охватывать паника.
Повторяется шуршанье за дверью. Это мой малыш! Он усердно следует маминым инструкциям - пытается поднять вертикальную часть задвижки вверх и отодвинуть её. Сопит, очень старается. Но пальчики маленького Пети не справляются с такой серьёзной работой. И наш Петя опять затихает за дверью. Я пытаюсь высадить дверь плечом! Куда там! Дверь накрепко посажена на петли. Пытаюсь открыть дверь кочергой. И это безуспешно. Титан протопился. Мы с Гошей сидим в ванной комнате, как в бане. Переживаем, потеряли счет времени. Вдруг слышим из форточки со стороны кухни голос нашего драгоценного папы.
-Ребята мои! Вы где? Почему не открываете дверь?
- Мы в ванной! Попробуй влезть через форточку!
Слава Богу! Мы на свободе! Петя цел и невредим.
Отец в тот день, совершенно интуитивно, почувствовал что-то неладное и заспешил домой на обед. А когда увидел на широком подоконнике Петю без штанов, лежащего на животе, то совсем обеспокоился. И дверь ему никто не открыл! Что-то стряслось! Хорошо, что хоть форточка в кухне оказалась не на защёлке!
А наш Петя снял с себя намокшие штанишки, как-то умудрился забраться на подоконник и играл там паучками, которых было почему-то очень много в нашей квартире.
Так, что соседи нас не слышали совсем! И это меня всегда очень тревожило. Времена были не спокойные, кризисные девяностые на дворе. Начались ночные разбои в сёлах. В большую квартиру пробраться можно незаметно со двора. А в ней - одна женщина с малышами. И не спала я все ночи напролёт, пока на улице совсем не рассветёт, и сельские хозяйки не погонят коров на пастбище. Довела себя до нервного тика. Женщина, мать маленьких детей, совершенно беззащитна без мужчины. Я очень сильно почувствовала это тем летом…
А оно - очень тёплое в этом году. Ребятня хорошо загорела. На огороде всё растёт и радует. Я мариную огурцы с помидорами. Гоша с Петей играют во дворе под присмотром Наташи. Периодически выбегаю, присмотреть за ними, не убежали ли куда. Но они без спроса никуда и ногой! Так я думала до поры.
Однажды Гоша взял на себя ответственность отлучиться на минутку и увёл Петю в рощу. Совсем недалеко - метров триста в сторону от улицы! Соседский мальчик сказал, что там из гнезда выпал молодой грачонок - ещё желторотик, летать не умеет.
- Его ведь местные кошки съедят! – обеспокоился Гоша, и ребята отправились в рощу спасать птицу от неминуемой смерти. Вернулись быстро. Без птицы, но в птичьем помёте с ног до головы. Грачи, оказывается, не такие уж простаки и умеют защитить потомство всякими ухищрёнными способами. Вот они и постарались в этот раз над головами моих деток - устроили им настоящий помётный обстрел!
Очень медленно тянутся дни. Время стало густым, как остывающий сахарный сироп. А перед очередным приездом отца в гости, ложку в этом сиропе совсем не провернуть.
Мальчики учат стихи для папы.
- Попрощаться с тёплым летом выхожу я за овин, - читает громко Гоша. - Запылали алым цветом кисти спелые рябин…
Гоша, как всегда, серьёзен. В стихи вкладывает всю душу. Читает громко, с выражением.
А потом - очередь Пети.
- Матррросская шшшапка, верррёвка в ррруке! – пытается правильно произнести все звуки Петя, чтобы показать папе, как он хорошо научился говорить в это лето.
-Веду я коррраблик по быстрррой ррреке! И скачут лядушки за мной по пятам! И пррросят меня: «Прррокати, капитан!»
Петя с Гошей падают со смеху: «Лядушки! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи!» Не могут успокоиться никак. Петя опять нас всех рассмешил, нарушил серьёзность такой ответственной минуты, как подготовка концерта для папы.
А папу с трудом отпустили со службы к нам на побывку. Девятнадцатое августа – день путча. Папа с нами, он очень беспокоится о политике в стране. Целый день смотрим телевизор. И мы, и дети сегодня очень серьёзны. Получаем от папы инструкции на самый крайний случай. Наш папа – прокурор района. А мы - его семья. Сейчас мы останемся ещё на неопределённое время одни и, возможно, нам придётся самим принимать правильные решения на случай всяких чрезвычайных событий.
А чуть позже, перед самой осенью, очень заболел Петя. Вечером играл весело и беззаботно, ночью - затемпературил под сорок. Плачет, на животик жалуется. Как плохо без телефона! Скорую не вызвать! Собираю его в больницу. Гошу тоже поднимаю с кровати – одного его не оставишь в доме. Да ещё и ночью. Тащу Петю на руках по тёмному селу. Гоша плетётся следом.
Чап-чап-чап-чап…
Наконец-то, дошли. Раздеваю перед дежурным врачом Петю. Тот ощупывает животик. И вдруг Петю прорывает! Он начинает кричать на врача, ругаться, обзывать его дураком, колотить кулаками, пинаться! И это мой покладистый Петя! И где он только таких слов нахватался?
Пете ставят укол, сбивают температуру, и мы в приёмном покое остаёмся до утра. А утром моего сыночка обсыпает мелкой, как манка, красной сыпью. Всё понятно. У него - краснуха. Нас отпускают домой - отвозят на скорой. И мы в изоляции, потому что соседка, Танечкина мама, ждёт ребёнка. Контактировать беременной женщине с больным краснухой соседским мальчиком очень опасно для её будущего дитя. Я это хорошо знаю. И мы сидим дома даже тогда, когда Петя пошёл на поправку. Целых две недели.
Подкралась осень. Полили дожди. На берёзах в роще появились сначала пряди ярко-желтых листьев, потом и вся листва стала совсем золотой. Осинки, что растут вдоль нашего забора, выделились багряным пятном на фоне берёзового хоровода. Уловив несколько солнечных и ветреных дней, я копаю на огороде картошку. Мальчики мои - дома с Наташей, их кошечкой-мамой. Я очень благодарна этой моей замечательной маленькой помощнице. Даже спустя двадцать с лишним лет мы все помним нашу Наташу и постоянно фантазируем, кем она стала в жизни? Какую выбрала профессию? Точно знаем, что она осталась доброй души человеком. С приходом Интернета, мы даже пытались отыскать её на его просторах. Но всё безуспешно. Наташа, отзовись!
Дни всё короче, ночи - длиннее. Дожди зарядили всерьёз. Конец сентября. Укладываю мальчиков спать. Гоша в ванной комнате моет ножки, поскальзывается, падает и вывихивает плечо. Прибегаю к Гоше – а он сначала горько плачет от боли, потом скулит, как собачонка.
- Гошенька, ты сможешь приподнять ручку?
Но ручка висит плетью и не шевелится. Потихоньку просовываю Гошину маленькую ручку в петлю из широкого шарфа и закрепляю шарф на шее. Надеваю на Гошу самое широкое, новое, купленное на вырост, клетчатое пальтецо. А потом берусь за Петю. Он уже в кровати. Но без всяких уговоров одевается. На улице слякоть, дождь, фонари почему-то перестали включать совсем на нашей улице. И мы по раскисшей от дождя обочине тащимся в больницу.
Чап-чап-чап-чап…
А в больнице за мгновение - Гоша и испугаться не успел - вправляют на место маленькое плечико. И мы возвращаемся той же дорогой. Уже совсем поздно. Но Гоша бодро шагает впереди, разбрызгивая резиновыми сапогами грязь. А Петю я веду на буксире. Он уже едва плетётся и с трудом передвигает ноги.
Ура! Нам пришла посылка от бабушки из Томска! С конфетами, печеньем и кедровыми орешками. Я колю орешки и даю мальчишкам. Гоше. Потом - Пете. Опять - Гоше. Потом - Пете. Опять - Гоше. Потом - Пете. Ну, сейчас – себе кладу зёрнышко в рот. Ммммм! Как вкусно! Опять - Гоше. Потом - Пете. Опять - Гоше. Потом - Пете. Гоше. Пете. Гоше. Пете. Наконец - себе зёрнышко. Петя смотрит на меня и с удивлением спрашивает: « А мне? Мама, ты у нас – обжора?»
Мы хохочем с Гошей до слёз! Петя хлопает глазами, понимая: он что-то не то спорол, и поддерживает наш дружный хохот своим жиденьким хихиканьем.
Опять укладываемся спать. Сегодня припозднились, долго дочитывали книжку про Питера Пена. Ребята слушали, затаив дыхание, и так не хотелось прерываться и произносить: « А теперь пора спать. Дочитаем завтра».
Петя, уже раздевшись, потихоньку шепчет мне в самое ухо:
- Мама, а у меня в носу с обеда живёт орех…
- Какой орех, сынок?- я никак не могу понять, о чем он говорит. Может, продолжает фантазировать на тему Питера Пена?
- Бабушкин кедровый орех, мама.
Заглядываю в нос – точно! Орех там!
- Мама, ты не пытайся даже его достать, я уже давно пытаюсь это сделать, - предостерегает меня Петя.
- А почему же ты мне не сказал об орехе днём, когда было ещё светло?
- Хотел, чтобы ты про Питера Пена дочитала.
Божечки святы! Опять одеваемся. Почти десять вечера. И мы уже по привычке тащимся в больницу.
Чап-чап-чап-чап…
Темень непроглядная! Дорогу почти наощупь знаем. В больнице нас встречают с восторгом и овациями. Мы там - уже почти свои люди. Дядя Рол – так Гоша называет ЛОРа, дежурившего в ту ночь (Нам повезло!) - быстро своим особым инструментом вынимает орех из Петиной ноздри и хвалит Петю, что не оставил жить орех в носу до утра. А-то он бы там разбух, пророс, и пустил бы корни. И из Петиного носа сначала вырос бы росток, а потом - красивый вечнозелёный кедр!
- И бабушке не понадобилось бы больше высылать нам орехи! Мы бы их с Петиного носа сшибали! - всем на радость завершает разговор Гоша.
Вот мы, наконец-то, и дома. Мальчишки мои спят. А мне вдруг становится так тоскливо, так сильно жаль моих беззащитных деток. Да и себя – тоже. Мы устали. И я тихо-тихо плачу. Когда же, наконец, приедет наш папка за нами? С твердым решением отправиться завтра утром на переговоры с мужем, засыпаю. Петя давно, уже месяц, не спит в своей кровати, а только рядом со мной. Он привычно прижимается ко мне своим маленьким теплым тельцем: «Мамочка, звёздочка моя…»
Утром быстро встаём, завтракаем, надеваем тёплые пальто и сапоги. На дворе - иней, на лужах - тонкий ледок. Зябко. На руках - варежки. Идём на остановку автобуса. Мы едем на переговоры с папой! Почта - в другом конце села. Туда – только на автобусе. Остановка - это просто высокий мостик из бетонных плит, положенных над глубокой канавой, идущей вдоль дороги. Под плитами – широкая труба.
- Мама, автобус подъезжает! – кричит Гоша. И я на одно мгновение выпускаю Петину крохотную ручку из своей руки. Петя делает неловкий шаг и падает с мостика прямо в канаву! Уходит с головой под воду, под тонкий октябрьский ледок. В ужасе я стремглав прыгаю за ним! Хватаю Петю за шиворот и, как мокрого щенка, вытаскиваю из канавы на четвереньках! Петя верещит! Он напуган не меньше меня! Лицо в грязи! С его тёплого пальто течет потоком вода. С меня – тоже. Прощайте, мои почти новое модное пальто и сапоги! Бежим бегом обратно домой, чтобы Петя не промёрз окончательно. Натираю Петю спиртом и всхлипывающего и растерянного заворачиваю в пуховую бабушкину шаль. Ничего себе! Съездили, называется, на переговоры!
Конец октября. Наш папа приехал за нами! Мы с мальчишками уже собрали почти все коробки. Книги, игрушки, посуда - уже давно упакованы. Остаётся - по мелочи. Да ещё - разобрать мебель. Папа целый день трудится с отвёрткой. Гоша не надышится на папу. Помогает, откручивает шурупы, раскладывает их по коробочкам. А Петя приумолк, смотрит на папу растерянно. А вечером наотрез отказался уступать папе своё привычное место рядом со мной. Отвык. Совсем отвык от отца.
На следующий день приехал огромный КАМАЗ за нашими вещами. За рулём бравый дядя Гена. Все таскают коробки. Соседи пришли прощаться. С подарками. Слёзы. Обещания писать. И вот мы уже в легковом автомобиле, что с папиной работы. Впереди сидит папа рядом с водителем. А я с мальчишками - сзади.
- Папа, как дядю, который на КАМАЗе приехал, зовут?- серьёзно спрашивает Гоша.
- Дядя Гена, - напоминает папа.
- Гендос!- выдаёт Петя.
- Гендос -камазист!- уточняет Гоша.
И мы опять смеёмся. Весело, беззаботно.
Дорога дальняя-дальняя. За окнами автомобиля быстро темнеет. По обочинам сначала тянутся поля, припорошенные первым снежком. А потом – густые хвойные леса, стоящие тёмной сплошной стеной. Петя дремлет, приткнувшись к моему боку. Гоша разглядывает мерцающие зажженными окнами сёла. Он берёт мою руку в свою маленькую ручку и тихо, вполголоса, говорит, глядя на меня светящимися радостью глазами:
- Ура! Мы, наконец-то, едем на восток!
06.03.2014г.