Халат

Анна Поршнева
Это сейчас в халатах ходят потерявшие себя женщины и пациенты санаториев перед массажем и водными процедурами. А раньше в халатах ходили джентльмены. Раньше баре ходили в халатах. Сидели по утру после сытного завтрака в своем кабинете, в глубоком кресле, и уж, конечно, в роскошном шелковом халате, и курили трубку с длинным чубуком, сделанным из капа или даже янтаря. От такого времяпрепровождения длинный малиновый халат, украшенный по обшлагам полосатым атласом, постепенно приходил в упадок: начинал лосниться, пахнуть старым табаком, и бледнеть там, где плотно облегал барское тело - на локтях и в прочих интересных местах.
Так что наступал однажды день, когда экономка осматривала свежевыстиранный халат, вздыхала, и докладывала барыне, что стал тот совсем плох и уж никак не годится хозяину его носить.
- Ну, что ж, Агафья, - грустно говорила барыня, - возьми его себе за службу.
И Агафья уносила халат в людскую, и сидя вечерами при долгом летнем солнце или при бледном свете лучины выкраивала из еще хороших пол что-то, что-то сшивала, что-то украшала вышивкой, сооружала из обрезков шнур с летящими кистями и в конце концов дарила на день рожденья сыну своему - Ванятке - роскошную огненную рубаху.
Так начиналась у халата совсем новая жизнь - не обыденная, поднадоевшая ему уже жизнь утреннего повседневного одеяния, а праздничная, полная звонких гармоней, блинов, катания яиц, масла и сметаны. Ванятку сменял Мишутка, Мишутку - Прошка, Прошку - Тимоха. Много поколений малиновая рубаха служила крестьянским детям, пока однажды очередной бойкий Васютка не вытянул ее со дна бабкиного сундука и не выкроил из китайского плотного шелка треугольник.
Да... Уж не знаю, приходилось ли Васютке прятать свой пионерский галстук от глаз строгого отца-единоличника или, наоборот, гордо вышагивал парень впереди отряда с барабаном через плечо. Только всему на свете приходит конец. Так что в результате сносился и галстук.
Но не это самое обидное, ребята. Самое обидное, что родной брат того халата, скроенный из того же самого куска малинового атласа, отделанный точно такими же полосками по обшлагам, до сих пор висит на манекене в Лондоне, в музее Альберта и Виктории.
И в этом мы видим различие в судьбах, как  бар и джентльменов, так и нашей прекрасной Родины и не менее прекрасного, но все-таки чужого Альбиона.