Любочка

Ольга Гарбуз
                Ольга Гарбуз








Проститутка Любочка случайно оказывается свидетельницей убийства. Пытаясь спрятаться от грозившей опасности, уезжает в деревню, где знакомится с Николаем. Он связан с наркоторговцами. За короткое время у них возникает взаимная симпатия. Николай ценой своей жизни спасает Любу и её дочь.
 

Красавец автобус гордо плыл в потоке машин. Он был похож на лайнер с богатыми отдыхающими. Огромные тонированные стекла переливались на солнце. На этого красавца всегда засматривались прохожие. Кто смотрел только на машину, а кто и пытался разглядеть пассажиров. Для провинциального городка это развлечение появилось совсем недавно. Заграничный город – побратим презентовал таких автобусов два. Один поставили в гараж мэрии (так, про запас), а другой стал возить с аэропорта туристов. Городок привели в порядок. Отреставрировали три церкви, оформили краеведческий музей. Но, главной достопримечательностью являлся собор. Это огромное здание XVIII века впечатляло своими размерами. Он стоял на высоком холме и его купола, идеальной формы, были видны за много километров. При соборе была звонница. И там для туристов устраивали концерты колокольной музыки. У подножья холма раскинулся сад, в котором руками чудо мастеров были сделаны деревянные фигуры из сказок, построен терем без единого гвоздя. В ветках фруктовых деревьев прятались соловьи – разбойники, диковинные птицы. В прудах плавали красивые рыбки, а на берегу сидели деревянные русалки и кикиморы.
Областное руководство решило не упускать возможность привлечь туристов и заработать денег. Выделили инвестиции для ремонта гостиниц и дорог. Вообще жизнь в городке закипела. Многие жители ушли с родных предприятий для обслуживания гостей. Но мыть полы в номерах и менять простыни хотели далеко не все.
Любочка стояла на крыльце своей любимой гостиницы «Восход» и болтала со швейцаром. Они были знакомы давно, сидели за одной партой в школе. Учиться дальше ни сил, ни желания не было, и каждый стал зарабатывать на жизнь как мог и хотел. Благодаря швейцару Диме, Люба могла свободно заходить в любое время в свой «производственный цех». Она щедро расплачивалась и с ним, и с коридорной. Администратор закрывал на это глаза. Лишь бы постояльцы были довольны и не пустовали номера.
Мягко шурша гравием, подъехал красавец автобус. Стали выходить люди. Любочка скривила губки.
- Приехала российская голытьба, – вздохнула она. Но, наметанный глаз, вырвал из толпы одну фигуру. Мужик был коренаст, с большой лохматой головой. Видно, он устал от дороги и был зол. Профессиональное чутье подсказывало – деньжата у этого медведя есть. Остальная публика была совсем не интересна. Козлоподобного вида интеллигентные мужики, бесформенные тетки с химией на голове и пара непослушных детишек. Из надежных источников Люба знала, что следующий заезд будет через пару дней, а может и позже. Значит надо заняться коренастым. Подождав немного, узнала, в какой номер заселился мужчина. Еще немного поболтав с Димой, ушла домой. Пора собирать дочурку в круглосуточный садик. Ее она отводила в понедельник и забирала в пятницу. Вся неделя была в ее распоряжении, и она старалась заработать, как можно больше, денег. Местный сутенер благоволил к ней. И Любе удалось скопить немного деньжат. Она мечтала купить отдельную квартиру, светлую и чистую, с гостиной и детской. А сейчас они с дочкой жили в сыром полуподвале с окнами у самой земли.  Родителей у Любы не было. Отца она не знала, а мать погибла при взрыве на фабрике десять лет назад. Ее воспитывала бабушка, которая умерла, когда девочка заканчивала школу. В семнадцать лет Люба влюбилась и родила Юлю. Молодой папаша сразу скрылся в неизвестном направлении. Трудовая деятельность Любочки началась с мытья подъездов и уборки мусорных контейнеров. Убирая одну из лестниц, разговорилась с симпатичным парнем. Приглядевшись к девушке, он представил ее в макияже, короткой юбке, облегающем свитере, и оценил. На ней можно заработать. Долго Любочку уговаривать не пришлось. Половые тряпки давно надоели ей. Но, чтобы начать новую жизнь, нужен товарный вид. И сутенер Вова одолжил ей денег.
- Я забираю твой паспорт. А когда отработаешь долг – верну.
На том и порешили. Сделав новую прическу и купив кое-какую одежду, девушка преобразилась. Вова проверил на ней все, вплоть до нижнего белья, и остался доволен. А теперь, перед выходом в свет, как он называл панель, она должна недельку ублажать его.
- Это будут подготовительные курсы, – оскалился он.
Любочка с удовольствием занялась обучением. Любила она это дело. Хозяин был ей доволен. Но она должна зарабатывать, приносить доход, а не получать удовольствие. И началась торговля своим телом. В основном, она работала по вызову. Сутенер с охранником заезжали за ней и увозили, то в сауну, то в охотничий гостевой домик. А потом забирали ее. У гостиницы она работала для себя и очень боялась засветиться. Ведь Вова мог за это покалечить. Но риск ее возбуждал, заставлял гореть глаза. Вечером позвонил Дима и сообщил, что мужик из седьмого номера спрашивал, где находится их знаменитый сад. Он направлялся туда. Подкрасив губы и набросив на плечи кофточку, Люба заспешила в сказочный сад. Искусству знакомства ее обучил Вова. И ей не составило труда разговорить незнакомца. Он уже отдохнул, плотно поел и был в настроении. Мужчина представился Юрием Николаевичем Сидоренко. Приехал он с ближнего зарубежья по путевке. Он уже посетил несколько городов России и это их последний пункт осмотра. Хотел привести в порядок расшалившиеся нервы, но от постоянных переездов и перелетов только еще больше устал. Любе казалось странным, серьезный мужчина мотается по городам, чтобы подлечить нервы. Здесь было что-то не так. И девушке захотелось узнать тайну. Приложив все свои способности, Люба добилась приглашения в гости. Сидоренко – мужчина опытный и почти сразу раскусил, якобы случайно оступившуюся перед ним девушку. Девица хотела подзаработать. Пожалуй, он хотел расслабиться. Зашли в универсам. Люба обратила внимание, что кошелек мужчины был сказочно толстым. И она ласково улыбнулась взгляду Юрия. Предупредив нового знакомого, что надо дать денег швейцару и коридорной, они пошли к гостинице.
- Ты, Любочка, не играй передо мной. А покажи все, на что способна в этом деле. А я не обижу, заработаешь хорошо. Если конечно мне угодишь.
Седьмой номер был люксом. Большую комнату со шкафом-купе, угловым диваном, телевизором, холодильником и маленьким сейфом они прошли обнявшись. Спальня была меньше, но с огромной кроватью и окном во всю стену. Через жалюзи проникал сумрак вечера. Дверь из спальни вела в ванную комнату. Самым примечательным атрибутом была сама ванна. Это была огромная белоснежная чаша, которая лежала на возвышении. И чтобы зайти в нее, надо было подняться по ступенькам из мрамора.
- Я спущусь в бар, а ты все оформи соответственно, – приказал мужчина.
Когда закрылась за ним дверь, Любочка кинулась к телефону. Горничная явилась быстро (ведь зовут в люкс) и Люба, дав ей денег, велела принести толстые свечи в стеклянных подсвечниках,  ароматную пену для ванны. И постараться найти лепестки роз. За это она доплатит.
Сервировав стол, наполнила ванну теплой водой, вспенила пену, по которой разбросала лепестки красной розы. Расставила зажженные свечи и стала ждать. Ее внимание привлек сейф. Подергала за дверцу – заперто. Интересно, сколько же там денег, если портмоне трещит от купюр?
- Вот было бы здорово видеть все насквозь, – размечталась она, – а лучше иметь шапку - невидимку.
И она вспомнила сказку, недавно прочитанную дочери. Юрию понравилось преображение номера. И он похвалил ее.
- Лучше деньгами, – засмеялась девушка.
Они молча пили вино и ели виноград. Сидоренко смотрел футбол и будто бы забыл о гостье. В рекламу он оторвался от экрана и отправил Любу в ванну.
- Я скоро присоединюсь, – буркнул он.
Девушка взяла бокал и послушно ушла. Теплая, ароматная вода, мерцание свечей, терпкое вино – все настраивало на романтический лад. Она закрыла глаза и стала представлять, что лежит в ванне в своей квартире. Сейчас должен зайти ее любимый человек, и она займется с ним сексом. От воспоминания о плотских утехах очнулась. А вдруг, если мужик не захочет ее, не заплатит? Нет, так дело не пойдет. Она теряет время. А время – деньги. И Люба решила действовать. Обмотавшись большим махровым полотенцем, приоткрыла дверь. И тут она услышала. Из большой комнаты доносятся тихие мужские голоса. Они спорили, ругались. Это явно не по телевизору.
- Неужели влипла в групповуху? – пронеслось в голове. – Они так не договаривались. Но, опять же, смотря, сколько заплатят. Деньги надо со всех взять вперед.
Она прошла через спальню и прильнула ухом к закрытой двери. Голоса зазвучали еще громче. Один был не знаком, а второй, чуть сипловатый, принадлежал ее кавалеру. Спорили о каких-то деньгах и товаре. О женских прелестях разговора не было, и девушка успокоилась. С грохотом упал стул и Люба, от неожиданности отскочила. Вслед за грохотом она услышала странный хлопок. И ей стало жутко. В соседней комнате засуетились. Затем хлопнула дверь, и все стихло. Люба приоткрыла дверь и, сквозь образовавшуюся щель, увидела на полу голые мужские ноги. Они были густо покрыты черными кудряшками и странно вывернуты. Люба открыла дверь и отшатнулась. Сидоренко лежал на ковре. Распахнутый халат открывал крепкое, волосатое тело. Правая рука вцепилась в скатерть, которую, падая, он сдернул со стола. Рядом валялись брюки и пиджак с вывернутыми карманами. Голова мужчины была повернута от окна, и Люба не сразу увидела маленькую круглую дырочку во лбу. Вокруг нее был черный ореол. Из под лохматой головы расползалось бурое пятно. Машинально Люба подбежала к окну и увидела садящихся в машину двух парней. Один поднял голову, и их взгляды встретились. Оба замерли. Парень сориентировался быстрее, прыгнул в машину, и они уехали. Девушка в панике бросилась одеваться и собирать свои вещи. На миг она задумалась, страх сковал ее. Она стала свидетелем убийства. И, главное, ее видел убийца. Теперь  жизни грозит опасность. Оглядев комнату, увидела открытый сейф.
- Вот так. Мужика обокрали, а она с него и копейки не поимела, – подумала девушка.
Надо бежать. Но куда? В милицию? Ее затаскают по допросам, а может быть, посадят. Нет. Надо просто потихоньку смыться через черный ход. Этот запасной путь отступления был ей известен с тех пор, когда ее в гостинице чуть не застукал Вова – сутенер. И  она выскользнула из номера. Коридорной на посту не было, и путь был свободен. Оказавшись на улице, Люба побежала. Дальше, дальше от этого страшного здания. Добежав до сада, села на скамейку, задумалась. Парней, устроивших разборку в номере, она не знала. Есть надежда, что они не местные и уедут, не тронув ее. Но это утешение было очень слабым. Много она прочитала книг о том, как расправляются с очевидцами преступлений.
- Вот влипла. Может все рассказать Вовику? – искала она выход. – Нет, он сам ее прибьет. Что делать? Что делать? Пока надо спрятаться дома. Отсидеться. Деньги на первое время у нее есть. Продуктами затариться по дороге. А Юленьку забирать из сада через несколько дней. Может за это время все уладится.
Эти практичные рассуждения привели ее состояние в норму. Поминутно оглядываясь, зашла в магазин. Накупила полуфабрикатов, сигарет, пива. В свою полуподвальную каморку шмыгнула мышкой и закрылась на все засовы. Плотно зашторила окно, налила в кружку пиво и закурила. От пережитого затряслись руки, и горячий пепел упал на юбку, оставив дырочку с обугленными краями. Она заплакала.
- Что за день поганый! Влипла в историю с убийством, не заработала денег, прожгла любимую юбку. Прямо напасть какая-то.
Плача, Люба достала из ящика стола альбомный лист, раскрашенный цветными фломастерами. На нем красивым почерком был написан ее девиз. Она перечитывала его, когда на душе было тошно.
«Большую часть жизни не следует воспринимать всерьез. Лишь четыре основополагающих жизненных принципа: во-первых, причинять как можно меньше вреда другим, во-вторых, всегда быть готовым прийти на помощь своим друзьям, в-третьих, отвечать за себя и ничего не просить у других, в-четвертых, получать от жизни максимум удовольствий. Плевать на мнение всех, за исключением тех, кто тебе близок. Не думать о том, чтобы оставить свой след на земле. Не оглядываться на прошлое. Не беспокоиться по поводу будущего. Жить сегодняшним днем. Верить в смысл собственного существования. Когда жизнь бьет тебя в лицо, можешь упасть на спину, но, падая, не забывай смеяться».
Прочитав эти строки дважды, Любочка затихла и задремала. Немного всхлипывая, заснула крепким сном молодости.
                ***
В седьмом номере гостиницы «Восход» полным ходом шла работа. В разных ракурсах фотографировали место убийства, снимали отпечатки пальцев, допрашивали персонал. Труп обнаружила горничная, увидевшая приоткрытую дверь номера. О гостье постояльца опера знали все. Не раз они приводили ее к себе на субботник. Девушка была бесшабашная, дурашливая, очень любила свою дочку. На убийство ей идти было незачем. Она была асом в своей профессии, и деньги ей платили неплохие. А вот что-то видеть и слышать она могла. Закончив осмотр номера, Алексей Кудрявцев распорядился продолжать без него. Он решил навестить проститутку Любочку. Долго звонил в звонок, болтавшийся на проводе.
- Не порядок. Мужика в доме нет. А этой шалаве некогда, – подумал опер.
За дверью было тихо. И он подергал ручку. Дверь со скрипом открылась. Осмотрев помещение, Алексей нашел недопитый стакан пива, окурки в пепельнице и смятую постель. Пивная пена еще пузырилась и от, не совсем потушенной сигареты, шел сизый дымок. Любы нигде не было.
- Неужели она убежала? Чего боится? Что-то здесь не чисто.
А тем временем, Люба ехала в автобусе, направляясь в деревню к двоюродной бабке. Она вспоминала, как ее разбудил телефонный звонок, как швейцар Дима предупредил, что кое-кто знает ее адрес и надо срочно сматываться.
- Хорошо, что успела заскочить к подружке и оставить записку, в которой просила забрать из садика дочь и приютить у себя на выходные. Иногда та выручала ее, за определенную плату, конечно.
- Как ее могли выследить? Ведь она до дома проходила дворами и через подъезды с черными ходами. Похоже, здесь замешан Дима. Тогда зачем он предупредил ее об опасности? – вопросов был рой и ни одного ответа.
Народу в автобусе было много. Тетки с большущими котомками, мужики, воняющие перегаром и портянками. Вся эта орава галдела, похабно шутила и ругалась. За рулем, похоже, был новичок. И автобус мотался по дороге, как «щепка в луже».
- Будто не людей, а дрова везет, – проворчал, рядом сидящий, парень.
Любочка отвернулась от окна и взглянула на соседа.
- Гнать таких водителей с работы в шею надо, – продолжал мужчина. Он явно пытался заговорить с девушкой.
- У него еще опыта нет. Научиться. Плохо, конечно, что на пассажирах обучение сказывается, – решила поддержать разговор Люба.
Парень приободрился и начал нести всякую чепуху, лишь бы не прервалась беседа. Девушка кивала головой и односложно отвечала «да» или «нет». Затем она втянулась в разговор. Страх и беспокойство отступили на задний план. Она засмеялась на рассказанный анекдот, и они познакомились.
- Николай.
- Люба.
- Очень приятно!
- Взаимно.
Парень ехал в соседнюю деревню помочь брату с сенокосом. Он каждый год ездит в это время на подмогу. В деревне неплохой клуб и после показа фильма выносили магнитофон. Начинались танцы. И Любочка была приглашена на сегодняшнюю дискотеку.
- А почему бы и нет? Ведь как-то надо убить время. Она в отпуске и едет к бабке отдыхать, – согласилась девушка.
От слова «убить» ей опять стало страшно. Водитель объявил остановку – это ее деревня, и она, попрощавшись до вечера, заспешила к выходу.
Бабка была древняя, и казалась, покрытая мхом. Подслеповатые глаза слезились, беззубый рот шамкал непонятные слова. Из-под застиранного платка выбивались давно нечесаные лохмы. Любе пришлось долго объяснять, кто она и зачем приехала. Наконец до бабки дошло, что ее навестила родственница. И, обмахнув подолом юбки стул, усадила гостью. Покривившаяся изба имела жалкий вид. Расшатанное крыльцо сантиметров на пять отошло от бревен дома. В сенях валялся всякий хлам, который и в хозяйстве уже не нужен, и выбросить жалко. Из сеней был выход во двор. Раньше, когда бабка была моложе, там обиталась животинка. А сейчас все было давно съедено и распродано. Там же, на мостках, зияла дырка. Это был туалет. В избе стояла большая русская печь, а комната была разделена фанерной перегородкой на две. Вроде как гостиная и спальня. На кухне,  вперемешку, была навалена грязная и чистая посуда. На электроплитке булькал чайник. От всего увиденного, Любе стало совсем грустно. Попили чаю, посмотрели пожелтевшие фотографии. Старая женщина легла на скрипучую железную кровать и, почти сразу, захрапела. Чтобы отвлечься от плохих мыслей, Люба решила навести порядок в доме. Переоделась в спортивный костюм и решила начать уборку с кухни. Уж очень неприятно питаться в таком бедламе. Последний раз у бабки она была еще с матерью. И где находиться колодец и выгребная яма, пришлось вспоминать. Бабка несколько раз просыпалась, ходила на двор смотрела, выбеленными от прожитых лет глазами, на суету в доме и опять ложилась. Время на уборку кухни ушло значительно больше, чем предполагала Люба. Домывала пол она уже бегом. Но все кругом блестело и пахло чистотой.
-Завтра займусь комнатами. А сейчас искупаться в озере и на танцы, – улыбнулась она.
Из клуба с шумом выходили люди. Женщины, с красными глазами, громко сморкались в надушенные платки,   мужики, закуривая, прятали глаза. Вся деревня, переживая и плача, три часа просмотрела индийский фильм. На воздухе всем полегчало, и с перекуром решили закончить. Танцы! Начинались и заканчивались они с вальса. И заслышав знакомые ритмы, свободный от работы народ, вернулся в клуб.  Николая она увидела не сразу. Он стоял с мужчиной, очень на него похожим. Люба решила подойти первой. Ведь ее пригласили – подумала она. Николай, обрадованный ее появлением, протянул руку.
- Здравствуйте, Любочка. А это мой брат – эксплуататор.
- Петр, – представился тот. – Извините мне пора. Семья, знаете ли, хозяйство. А вы отдыхайте. Коля только не забудь, рано утром с косой в поле, – усмехнулся он.
Танцевать было тесно и душно. И они пошли гулять к речке. Теплый вечерний воздух опьянял ароматами трав. В воде дрожало отражение луны. На противоположном болотистом берегу отсчитывала года кукушка. Молодые люди присели на, поваленную ветром, березу и примолкли. Каждый думал о своем и о жизни вообще. В тишине и покое слова были не нужны. Они чувствовали друг друга без них. Взявшись за руки, ощутили, как их души пронзила теплота и щемящая тоска. Непонятно откуда взявшееся чувство удивило и сблизило их. Не нарушая хрустальную тишину вечера, пошли в Любочкину деревню. У калитки распрощались, договорились о встрече завтра. В клуб идти не хотелось, и Николай обещал прийти к озеру.
Проснувшись от петушиного крика, Люба решила позвонить в город, подруге. Вдруг та не заберет Юленьку из сада. Забудет, загуляет. Мало ли что? Бабка уже вскипятила чайник. Кряхтя и удивляясь на чистоту кухни, нарезала булку и сыр. Женщине было приятно, что у нее есть за кем ухаживать, и она еще в силах это делать. Решили заварить настоящий кофе, который привезла Люба. Такого аромата эта кухня, да и сама хозяйка, не нюхали давно. С удовольствием позавтракали, помыли вместе посуду. Бабуля, в приятной истоме, улеглась на кровать, а девушка побежала к соседям. У них был единственный на деревню телефон. Голос подруги был встревожен, даже испуган. К ней приходил Димка-швейцар, интересовался, куда она пропала. Подружка поклялась ему, что ничего не знает. Но пусть Любка скажет ей, где находиться. А то мало ли что с Юленькой. За чужого ребенка ей не очень-то охота отвечать. Взяв с подруги клятву о молчании, Люба объяснила, где находиться. Возвращаясь к бабке, занервничала. Правильно ли она сделала, раскрыв свое место нахождения? Но выхода не видела. За дочку она готова отдать жизнь. С подругой она пообещала хорошо расплатиться. Может та и сдержит слово – не выдаст. День она провела, выгребая, выметая, моя, скобля. Бабуля диву давалась, какая молодуха сноровистая, какая умелая и покладистая. Глядя на Любу, она потихоньку плакала. В голове проносились прожитые годы. Все вихрем пролетело, молодость прошла, промелькнула. Зрелые годы, в тяжелой работе, затерлись в памяти. Теперь ей казалось, что она всегда была старой и скрюченной.
Николай стоял на мостках, бросая в воду камешки. Люба подбежала, столкнула его и прыгнула сама. Оба, хохоча, забили по воде руками и ногами. Молодой человек подхватил девушку на руки и прижался мокрыми губами к ее губам. Настоящего поцелуя не получилось, но оба смутились. Парень от своей торопливости, а она от невинности прикосновения. Такие поцелуи мужчин для нее не привычны. Богатый любовный опыт заставил забыть о таком. Лежа на зеленой лужайке, они стали рассказывать о себе.  Николай работал на заводе сварщиком. Жил с матерью в коммуналке. Любил футбол и исторические книги.
- Вот и вся моя биография, – засмеялся он. – Но самая интересная часть моей жизни – армия. Полтора года провел в Афгане. Как-нибудь расскажу. Забавные были случаи.
И он задумался. А для Любы самой значительной частью ее жизни была дочь. И она рассказала, что работает на фабрике (благо о ней она помнит из рассказов матери), у нее была романтическая любовь. Они должны были пожениться, но любимый погиб в автокатастрофе. И родилась Юленька. О дочке она могла говорить часами. И Николай, слушая ее, думал
- Какие все-таки есть замечательные, чистые женщины. Такие любящие матери.   
                ***
Оперуполномоченный Андрей Кудрявцев думал, что знает о проститутке Любаше все. А вот исчез человек, и он оказался в тупике. Проверили все и всех. Допросили сутенера и ее подруг. Родственных связей никаких. Исчезла и все. А ведь ей грозит смертельная опасность. И он обязан предотвратить трагедию. -Надо попробовать выйти на нее через дочку. Материнская любовь спасет её, – размышлял Андрей.
Заведующая детским садом была женщина средних лет, с аккуратно прибранными волосами и строгими очками на крупном носу. Внимательно выслушав, опера, взяла его визитку. Она пообещала самолично проконтролировать этот вопрос. Днем будет наблюдать сама, а вечером и ночью – ночная няня. Если будут интересоваться Юлей – позвонит Кудрявцеву, а если появится мать – задержит ее до приезда опера. Такая постановка дела устроила его и, поблагодарив заведующую, он распрощался.
       Убитый в гостинице Сидоренко был давно известен правоохранительным органам. Юрий Николаевич являлся одним из членов большой, разветвленной по всей стране организации, занимающийся сбытом наркотиков. Через их город, в центр России, проходили большие партии страшного зелья. И работы у оперов всегда было по горло. За ныне убиенным следили несколько месяцев. Через него хотели выйти на верхушку зловещего айсберга. Но допустили несколько ошибок подряд и упустили «наживку». Сидоренко был безвозвратно потерян. Большая проведенная работа пошла «псу под хвост». Теперь к наркотикам добавилось убийство. И может произойти еще одно. Хотя этот криминальный бизнес всегда шел под руку с «мокрухой». А сейчас надо спасать Любу и, желательно, что-то от нее узнать по делу. Направляясь в отдел, Андрей вспомнил смеющиеся глаза девушки, и ему стало жаль ее.
                ***
Закончив уборку дома, насколько это было возможно, Люба взялась за хозяйку. От растопленной летом печи, в избе стало жарко. Горячая вода клубилась паром, на стульях разложена чистая, глаженая одежда. Бабка покорно сидела в корыте. Любаша велела ей отмокать. А сама, тем временем, сбегала к соседям за острыми ножницами. Бабкиными можно было только грязь со щелей выковыривать. Наполовину беззубая расческа нашлась в валенке на печке. Любаша решила подстричь бабушку, как можно короче, чтобы хватило на долго .Голове сразу стало легче, чистое тело задышало, зарозовело. Напились свежезаваренного чаю. И бабку сморил сон. Она только и успела прошептать:
- Спасибо тебе голубушка. Я ведь как в раю побывала.
И громкий храп вперемешку со свистом наполнил избу. Замочив в горячую воду снятые грязные вещи, девушка помыла пол, убрала чашки и, взяв таз с бельем, пошла стирать на озеро. Ей хотелось искупаться, полежать на солнышке и поразмыслить о своей бедовой жизни. На озере никого не было, и она разделась догола. Было приятно ощущать прикосновение легкого ветерка после обжигающих лучей солнца. Она вертелась с боку на бок, подставляя нагое тело ласкам, и незаметно для себя уснула. Ей приснился страшный сон. Будто злобные собаки бегали за ее доченькой, пытаясь укусить. Ребенок плакал и звал маму. А она, протягивая руки, никак не могла до нее дотянуться. Проснулась Люба с бесповоротным решением привести сюда дочь. Что бы ни случилось, а доченька будет рядом. И ребенок поживет на свежем воздухе, покупается. Денег им хватит. Черт с ней с квартирой. Заработает еще – думала Люба, развешивая постиранное белье. Бабка обрадовалась решению. Давно она не нянькалась с малышами. И пообещала договориться с Манькой Кротовой о молоке. У той было две коровы, и она не откажет. Чтобы не вызвать подозрений и смешаться с другими родителями, Люба решила забрать дочь, когда будут разбирать других детей. Значит, ехать в город надо через два дня на третий, вечером. На том и порешили. И бабка, застучав клюкой, засеменила к соседке договариваться о молоке.
Люба не сразу поняла, что свистят под их окнами. Выглянув, увидела Николая. У него возникла идея. На озере хорошо берет плотва, а из-под коряг можно и окуня вытащить. Удочки он взял у брата, червей накопал.
- Наловим рыбы, сварим уху на берегу. Огурчиков свежих у брата возьму, купим водочки. Расслабимся, – уговаривал он.
- Когда привезу дочку, не до гулянок будет, – подумала девушка и согласилась.
До вечера бродили по берегу, несколько раз проваливались в топких местах, но на уху наловили. Чугунок и картошку взяли у бабки, остальное закупили еще до рыбалки. Сухие сучки дружно затрещали от одной спички. На белое полотенце разложили пупырчатые огурчики, мясистые головки лука. Красные, сахарные помидоры сочились в разрезе спелым соком. Пучки ароматного укропа пушистым букетом лежали на пластиковой желтой тарелке. Водка в сетке была опущена в озеро и охлаждалась. От ухи шел душистый, аппетитный запах.
- Какой чудесный вечер. Спасибо тебе, – улыбнулась Люба.
Выпили за знакомство, за удачу, за рыбалку. Закусывая наваристой ухой и похрустывая огурчиком, Люба совсем не чувствовала опьянения. Ей просто было легко и хорошо. И она всех любила и желала всем добра. Но, вскоре, их стали заедать комары, заставили погасить костер и куда-нибудь спрятаться. Решили продолжить расслабление у бабки на сарае. Там с хороших времен осталось сено и, наверное, комаров было намного меньше. А Любочка придумала еще и полог соорудить. Прошмыгнув в избу, прихватила старую занавеску и одеяло. Выпив еще, девушка стала просить Николая рассказать обещанные истории о службе. Парень, сначала, отнекивался, шутил, пытался поцеловать Любу. Но она настаивала и просила не дурачиться. Через полог тюлевой занавески их освещала огромная полная луна, заглянувшая в  сарай через открытые створки ворот. Глядя на нее, Николай затих, задумался. Подождав некоторое время, Люба дотронулась до его руки и, вздрогнув, он стал рассказывать.
За время службы в Афганистане он насмотрелся много страданий и крови. Потерял своих друзей и брата близнеца. Научился хорошо стрелять и убивать. Девушка спросила, что он чувствовал, когда стрелял в человека. Этот вопрос ему задавали не раз. И он отвечал всегда одинаково. Эти люди не были захватчиками его дома, не грозили смертью его семье. А убивая по приказу, он чувствовал себя палачом. Когда до дембеля оставалась неделя службы, пришел приказ, идти в горы. Там пряталась группа «духов» и их надо было уничтожить. Операция обещала затянуться надолго, и их рота отказалась выполнять приказ. За это он два года провел в тюрьме.
- Зато остался жив, – прошептал Николай, – а теперь и не знаю, лучше это или нет. Ведь мирная жизнь преподнесла свои уроки. На работу долго было не устроиться. Перебивался, разгружая вагоны на станции и машины у магазинов. Познакомившись с деловыми ребятами, стал зарабатывать прилично и даже очень.
- Неужели сварщики на заводе хорошо получают? – хотела уточнить Любочка.
Этот вопрос вернул парня в реальную жизнь. И он предложил выпить еще и сменить тему. Смешные армейские истории рассказывать, да и слушать уже не хотелось. Любочке стало безумно жаль молодого человека. И она прижалась к нему всем телом.
- Я сделаю все, на что способна, чему научила «профессия». Пусть сегодня ночью он будет счастлив. Ночь любви заставляет отойти на второй, на десятый план все тревоги и заботы. Я доставлю ему радость и заставлю забыться.
И Любочка, приподняв его футболку, стала языком и губами ласкать его грудь. Нежные и умелые пальцы, чуть впиваясь коготками, скользнули по спине. У Николая так давно не было женщины, что он почти забыл, как начинает дрожать все тело, как дыхание становиться громче и прерывистей. А Любочка добравшись до пупка, уже расстегивала брюки. Закончив с молнией,  она села на него верхом и стала медленно расстегивать свою блузку. Он не сводил глаз с ее рук. Девушка гладила свою грудь, живот. Сидя на нем, она стала двигать бедрами. И, не выдержав, он перевернул ее на спину и стал осыпать жаркими поцелуями. Люба, успев подумать, что так и не показала своего искусства, отдалась ему с желанием и восторгом. Мужчин в ее жизни было много. Но всегда она действовала, как заведенная кукла. А сейчас было совсем по-другому. Она сама жаждала этой близости, сама хотела продлить минуты блаженства. И когда Николай отодвинулся от нее, девушка была еще разгорячена и возбуждена. Видя это, ему стало неловко. Он повел себя как эгоист, не дав женщине того, что она дала ему.
- Похоже, у нее тоже давно никого не было, – наивно подумал Николай и нежно поцеловал ее в лобик.
Проснулась Люба от ярких солнечных лучей. Любовника рядом не было. Когда он ушел, она не слышала. Забрав остатки закуски и посуду, занесла все в дом. Накинув на плечо полотенце, побежала к озеру. Высокая трава, мокрая от росы, холодила босые ноги. Подол быстро намок и отяжелел. Скинув одежду, девушка зашла, в неостывшую за ночь воду. От  поверхности поднимался туман, и кое-где разбегались круги от игравшей и кормившейся рыбы. Все дышало покоем и только начинало просыпаться. Николай не давал о себе знать. И девушка забеспокоилась.
- Наверное, он узнал, чем она зарабатывает деньги, и решил расстаться. Но грустить она не будет. Сейчас другие заботы, – и она стала собираться в город за дочкой.
К их возвращению бабка обещала напечь ватрушек. Творогом,  сметаной и молоком она запаслась у Маньки Кротовой. Расплатилась сама, не взяв у Любы денег.
                ***
В садике была суета. Ждали приезда шефов. Чтобы выпросить еще денег, готовились основательно. Дети учили стихи, взрослые подготавливали документы. Воспользовавшись суматохой, Люба забрала Юленьку, попросив повариху отчитаться за нее перед воспитательницей. Вышли они через запасной выход и дворами заторопились к автобусной остановке. Дочка, щебеча, пыталась рассказать матери о куклах, но та, оглядываясь, спешила прочь от грозившей опасности. Запыхавшись, успели на отходящий автобус. Водитель увидел спешащую мать с ребенком и открыл заднюю дверь. И только сев в кресло, Люба перевела дух. Обняв дочку, попросила снова рассказать про куклу Вику. Но, девочка, не закончив фразу, засопела. И Люба стала смотреть в окно. Автобус выезжал за черту города, и в сумерках она увидела на обочине машину. Ее взгляд привлекли стоявшие рядом двое мужчин. В одном из них она узнала человека, которого видела из окна гостиницы «Восход», садившимся в машину после убийства Сидоренко. С ним разговаривал Николай. Она увидела только его профиль и то на миг. Но, сомнений быть не может. С этим человеком она недавно провела чудную ночь. Девушка была потрясена. От безумного страха она вскочила. Подхватив дочку, кинулась на заднюю площадку автобуса. Зашептала все, что могла вспомнить о Боге. Юленька проснулась и громко заплакала. Пассажиры с удивлением разглядывали странную мамашу. Одни подумали, что она сумасшедшая, у других закралось подозрение – а не украла ли она ребенка?
Автобус продолжал мчаться, рассекая включенными фарами надвигавшуюся темноту. Люба, извинилась за переполох и постаралась взять себя в руки. Вернувшись на свое место, долго не могла унять дрожь, бившую все ее тело. Укачав на коленях дочь, попыталась в деталях вспомнить увиденное. И тут до нее дошло – незнакомец тоже увидел ее. Она даже вспомнила его удивленный взгляд. Любочка затылком почувствовала, что увидит, оглянувшись назад. В большом окне задней площадки мелькали фары машины с обочины. Она была уверена, что не ошибается. Что именно по ее душу мчится эта машина. И в ней едет ее смерть. Все ее тело обмякло, внутри стало звеняще пусто. Только безумная тоска за дочь мешала отключиться от действительности. Следующая остановка ее. В полуобморочном состоянии, повесив на плечо сумку, прижав к груди дочь, пошла по проходу к дверям. Не поднимая глаз, ступила на землю. Ей казалось, что сейчас раздастся выстрел, и она крепче прижала к себе дочь. С шипением закрылись двери, и автобус двинулся дальше. Мимо девушки мчались машины легковые, грузовые. Но никто не остановился, не окрикнул ее. Может быть, ей этот кошмар привиделся? И она видит угрозу там, где ее нет. Боясь облегченно вздохнуть (чтобы не сглазить), она заспешила по тропинке, которая вилась между огородами. Эту узкую дорожку скрывали заборы и высокие кусты репейника. Тут она ощутила себя более уверенно и в безопасности. Подходя к дому, Люба почувствовала дразнящий запах пирогов. Этот аромат сулил уют, тепло и покой. Наконец вздохнув полной грудью, она отворила калитку. Стол у бабки был накрыт чистой скатертью. На большом блюде красовалась ватрушка. Покрытый сметаной и яйцом творог зарумянился, бортики засахарились и блестели, смазанные маслом. Посреди стола красовался начищенный самовар с резным краником. В его боках, как в зеркале, отражались Люба с дочкой. Чашки, как и положено, стояли на блюдцах, у каждого прибора поставлена тарелка. В керамической плошке янтарем лежал мед. Видя произведенное столом впечатление, бабка расцвела. Взяв девочку к себе на руки, она стала ее кормить, приговаривая ласковые слова. А Люба, с удовольствием уплетая пирог, слушала их болтовню. Страх на время отпустил ее.
                ***
Злой на все и на всех Алексей Кудрявцев ехал в садик. Заведующая сообщила, что проворонила, как забрали Юлю.
- Безобразие. Никому ничего нельзя доверить. Ведь объяснил же человеку, что это серьезное дело. А она так подвела его.
Заведующая извинялась, ссылаясь на занятость. Но оперу от этого было не легче. И тут дама вспомнила, что Люба как-то приходила за дочкой с подружкой. И оказалось, что они с заведующей соседи. Назвав адрес, женщина заспешила по своим делам. А Алексей направился к Любиной подруге. Лестница дома, куда он зашел, была заплевана, с разрисованными стенами и одуряющим запахом кошек. Алексей не любил этих животных. Они ему казались хитрыми бестиями и всегда вонючими.
- Толи дело собаки. И друг, и охрана. Обязательно заведу себе боксера, – с такими мыслями он поднялся на нужный этаж. И вдруг, резко распахнулась дверь. На площадку, прямо ему в руки, выпорхнула девушка. Она и похожа была на диковинную птицу. Круглые, небольшие глазки, остренький носик, пряди волос окрашены в разные цвета. А уж о наряде и говорить нечего. Все на ней переливалось и блестело.
- Вот это пава,– отшатнулся опер.
По описанию заведующей детсадом, это и была Любина подруга. Кудрявцев представился, показав служебное удостоверение.
- Я спешу забрать из сада Юлю, а Вы меня задерживаете, – сердилась она.
Выйдя во двор, Алексей усадил девушку на детские качели и попытался сосредоточить ее внимание на своем рассказе. Он объяснял, что ребенка из сада уже забрала Люба и куда-то уехала. Ей угрожает опасность. И, если она не хочет потерять подругу, должна, просто обязана, назвать место нахождения Любы. Наконец она поняла, что подружка влипла в какую-то скверную историю и пересказала весь разговор с Любой, объяснив, где находится деревня.
***
Люба проснулась от тихого стука в окно. Отодвинув занавеску, увидела бледное, при свете луны, лицо Николая. Сняв с подоконника красную, пахучую герань, отворила створки. Ловко подпрыгнув, парень оказался в комнате.
- Тише. Дочка спит, – подставила к губам палец Люба, – пойдем на кухню. Надо поговорить – предложил молодой человек. Он не обнял ее, не поцеловал. Он был серьезен.
- Значит, все ее опасения начали сбываться. И это его она видела на дороге, – от этих мыслей подкосились ноги. – Чай будешь?
- Нет. Садись.
Николай сев напротив, взял ее руки в свои. Сильно сжимая пальцы, смотрел ей в глаза.
- Ты должна мне все рассказать, – с упором на слове «должна» произнес он. – Иначе, я не смогу тебе помочь.
Люба попыталась сыграть невинную, ничего не понимающую девочку. Но он прервал ее лепет.
- Пойми, Люба. Ты для меня не просто очередная ночная девочка. Ты запала мне в душу. Но хочу предупредить, не лги мне. Я знаю, чем ты занимаешься. Но эта тема на втором плане. А сейчас, в подробностях, о гостинице «Восход».
Подойдя к окну, она увидела, как звезды, отражаясь в озере, подмигивают ей. Как бы предупреждая, что земная жизнь коротка и суетна. И только там, на небе спокойно. И не надо бояться попасть туда. А может она и вправду не безразлична Николаю, и он поможет, защитит. И девушка, не оборачиваясь и не отрывая взгляда от звезд, рассказала все. Дослушав, Николай предложил выйти во двор, покурить, подумать. И чтобы быть честным, рассказать о себе. И Люба выслушала правду о человеке, с которым ее свела судьба. Работа сварщиком была только прикрытием. Он боялся не закона, не  осуждения. Он боялся огорчить мать, которую безумно любил и жалел. Ведь основным его денежным источником была переправка наркотиков. Этот бизнес был очень опасен, но приносил хороший доход. Да и выйти из этого круга он уже не мог. Группировку покидали только покойники. Денег он накопил уже достаточно. И, если с ним что-то случиться, он сделал так, что мать все получит. А постоялец гостиницы Сидоренко, с которым познакомилась Люба, был одним звеном их цепочки. Но, мужик сам напросился на пулю, зарвался. Хотел толкнуть очередную партию, и деньги не в общий котел, а с ними смыться. Такая  самодеятельность у них не проходит. Бригада была сколочена из ребят, отслуживших в горячих точках, уважающих дисциплину и порядок. В общем, товарищ Сидоренко не вписался в их семью и поплатился за это. Да за собой еще и Любочку тянет.
- Какого черта ты полезла к окну? Бабье любопытство безголовое? Под ногами «жмурик» с дырой во лбу, а ты пейзажем любуешься, – Николай был раздражен.
Он прекрасно понимал. Ее постараются убрать. Как он не уговаривал приятеля, что тот ошибся, ничего не вышло. И они на машине ехали за Любиным автобусом до ее остановки. Теперь о ее месте жительства знал не только он. Какая же судьба злодейка. Познакомился с девушкой. Она ему очень понравилась. И, похоже, он ей. А вот ведь как – он преступник, она проститутка. Видно права поговорка: «Рыбак - рыбака…». Ему стало грустно и тошно. И тут он вспомнил о ее дочери. К детям Николай был не равнодушен. Не раз, в Афгане, прятал от пуль и кормил сахаром чумазых ребятишек. Когда перебирал с выпивкой, начинал мечтать о большой семье. Чтобы дом был наполнен детским смехом и игрушками.
- Юленька не виновата, что мать ее непутевая, – подумал он и пошел посмотреть на спящего ребенка.
Теперь друг о друге они знали все. И это еще больше сблизило их. А чувство опасности возбуждало и заставляло не терять попусту оставшееся время. И молодые люди, обнявшись, пошли под полог из старой занавески. Любили он друг друга неистово, без устали, повторяя сближать свои тела в одно целое. Они почти не разговаривали. Их губы предназначены только для поцелуев, их руки – только для ласк, их тела – только для любви. У обоих мелькала одна и та же мысль – близость, как в последний раз. Но не он, не она не произносили этого вслух. Казалось, скажи это, так и будет. Очнулись они от крика петухов. Залаяла, сначала, одна собака, за ней другая, третья. Наступило утро. Цветы, закрытые на ночь, приготовились предстать перед солнышком. Животные и птицы стали потягиваться и пробовать голоса. Начало нового дня. Что он принесет? Какие заботы? Какие тревоги? А может быть, будут и радостные минуты.
- Дай Бог! Чтобы день прошел хорошо, – открыла глаза Люба.
Попросив Николая подождать ее здесь, пошла, проверить дочь. Юля с бабушкой уже сидели за столом. Пили чай и доедали пирог. Дочь, росшая без бабушки, в основном в садике, тянулась к старой женщине. И Любочка, своим появлением, только перебила их разговор.
- Недаром говорят, что стар, что мал, – улыбнулась девушка.
За окно послышался шум приближающейся машины. Кубарем с сеновала скатился Николай. Забежав в избу, крикнул
- Всем в подвал. Быстро, – заспешил на улицу.
От неожиданности в комнате все замерли. И вдруг Юленька, во всю силу своих детских легких завопила
- Мама!
Ничего, не понимая, инстинктивно, ребенок почувствовал опасность. В смятении Люба схватила ее на руки, пытаясь закрыть рот. Одной рукой держа дочь, другой, открыв крышку подвала, заталкивала туда бабку. В голове, с бешеной скоростью, крутились мысли.
- Подпол – не выход. Ребенок выдаст их плачем. Надо бежать. Бежать через двор.
На миг она задержалась, ища свою сумочку с документами и деньгами. В этот момент распахнулась дверь и, тяжело ступая, вошел парень. Она сразу узнала его. Это лицо, виденное мгновение, из окна гостиницы преследовало ее днем и ночью. В каждом, мимо проходившем мужчине, она видела его. Глаза на этом лице сузились, рот оскалился. И парень прошипел
- Вот мы и свиделись голубушка. Время даром не теряла – Николашку нашего захомутала. Черт! Даже стихами заговорил от вашей идиллии.
Николай встал между  Любой и парнем.
- Не смей. Ты не тронешь ее. Я ручаюсь, она будет молчать. Она уедет в другой город, – говоря это, Николай грудью стал оттеснять парня к выходу.
- Своим любопытством она сама подписала себе приговор, – жестко произнес парен и вытащил из-за брючного ремня пистолет с глушителем. Девушка, при виде оружия, очнулась от столбняка, заметалась, заплакала, прижимая к груди дочь. Николай с силой вырвал девочку из рук матери, закрывая ее своим телом. В этот момент опять распахнулась дверь, в избу первым вбежал Алексей Кудрявцев, а за ним ребята в черных масках. Все перемешалось – крики стоять, на пол, опустить оружие, отпустить ребенка. Раздался выстрел. Как в замедленной съемке Люба увидела вытянутую руку парня, в которой дымился пистолет, широко открытые глаза дочери, искаженное лицо Николая. Выпустив ребенка, он медленно оседал на пол. Вдруг резко повернулся к стрелявшему и одними губами прошептал
- За что?
Парень с пистолетом мерзко завизжал.
- Ты сволочь! Ты связался со шлюхой, которая могла подставить нас. Я давно тебя ненавидел. Уж слишком ты добренький, слишком везучий. Не место таким среди нашей братвы. Даже подыхаешь ты на глазах у бабы, которая тебя любит. Сволочь! Сволочь! Сволочь!
Последнее слово он кричал уже на улице, в наручниках, брызгая слюной и задыхаясь от злобы. Кровавое темное пятно расползалось под Николаем, пытаясь дотянуться до Любиных босых ног. Не отрывая глаз, она смотрела на это пятно. И когда большой палец левой ноги окрасился в красный цвет, она потеряла сознание. Очнулась от нашатыря. Ватку у носа держал врач. Юленька сидела на руках у бабушки и уже тихо, всхлипывала. Тело Николая вынесли. Посреди комнаты, на домашних тканых половиках осталось большое кровавое пятно и, одиноко стоявший кроссовок, упавший с ноги человека, которого она, Любочка, совсем недавно горячо целовала и любила страстно, безудержно. И этого человека уже никогда не будет в ее жизни. От этой мысли она горько заплакала. Жалея Николая, себя, дочку и всю эту непутевую жизнь.