Застенчивая Мимоза Роман 2-5
II. Звук радости зажёгся
в поднебесье...
5. Любовь, а что это?
Шёпот твоих губ слышу по ночам,
Будто прошлись по спящему телу…
Никому тебя – слышишь?.. – не отдам!
Шёпот твоих губ слышу по ночам,
Аромат поцелуя чувствую.
Любить его?! Зная себе цену...
Шёпот твоих губ слышу по ночам,
Будто прошлись по спящему телу...
«Любовь, а что это? Когда ты хочешь с ним быть целый
день или же себя считать защищённой, живя с таким чело-
веком. Не знаю, может быть, я его полюбила уже до того,
как увидела. Каждый день глядя на его фото, которое стояло
у меня в спальне на комоде. Убрать не могла, ведь всё же эта
была его комната. И на расстоянии я уже притягивала его до-
мой. Обычно в последнее время, как рассказывала его мама
Дина Михайловна, он старался отпуск провести с друзьями,
а домой заезжал лишь на несколько дней и то в конце отпу-
ска, а сейчас он в первый же день приехал прямо домой, и
мне известно – он не знал, что я живу у них», – так я думала,
сидя на балконе, пока Файвель разговаривал по телефону.
Но он вышел и сказал:
– Ты не простудишься? Погода изменилась, сейчас хлы-
нет дождь.
– Нет, мне так хорошо здесь, ветерок тёплый, давай ещё
немного посидим. Мне так интересно с тобой, расскажи
ещё, что-нибудь из твоей жизни. Как тебе служится? Ты рад,
что выбрал такую специальность, что полжизни, будешь на
корабле?
– Ты смотри, я ещё не отчалил, а ты уже скучаешь?! У
меня целый месяц... я тебе успею надоесть.
– Знаешь, я хочу тебе сознаться в чём-то, но ты только не
смейся надо мной, мне кажется, я в тебя влюбилась по фото,
представляешь, не зная даже тебя.
– Нет, здесь, наверно, сыграла большую роль мама, она
любит меня нахваливать.
– Мы с ней о тебе ни разу не говорили, но она меня сразу
приняла как родную и никогда не обременяла квартплатой или
же расходами на питание, она меня полностью содержала.
– Ты думаешь, что она тебя готовила как невестку?! Оши-
баешься, может быть, у неё в конце эта идея появилась, я же
хорошо знаю свою мать.
– Может быть, ты и прав, – сказала я.
– Прав, конечно, я прав, она тебя приняла так, потому что
в долгу перед родителями твоей учительницы музыки Там-
рико Давидовны. Во время войны вся её семья была эвакуи-
рована в Грузию, в Тбилиси, и они жили у родителей Там-
рико, пока не освободили Одессу, и тоже бесплатно, с них
никогда не брали денег за проживание и даже в это голодное
время помогали чем могли. У бабушки и дедушки Тамрико
был дом в Кахетии, и там был виноградник, и всем, что они
привозили из деревни, делились с ними. Так что она возме-
щает долг её родных и даже не вам, а Тамрико. Как я понял,
с ней мама закончила здесь же консерваторию.
– Ты прав, я об этом тоже знала, но Тамрико Давидовна
нам не родственница, она случайно услышала, как я пою, и
сама взяла шефство надо мной.
– Ветер усиливается, зайдём в комнату, я боюсь, чтобы
ты не простыла.
– Зайдём, если ты немного расскажешь о себе и о твоей
первой любви. И как это ты решился выбрать такую службу
на всю жизнь?
Он подошёл, взял в одну руку плед, а другой, поддержи-
вая меня за талию, потянул в номер.
– Обязательно расскажу, если ты не будешь надо мной
смеяться.
Файвель долго рассказывал, как над ним издевались
школьники из-за цвета его кожи, и о том, что он был хилым
и маленького роста, но труд и спорт сделали своё дело, а
когда поступил в военное морское училище и надел форму,
всё поменялось вокруг и даже отношение девушек.
– Раньше они были для меня недоступны, – сказал он, –
сейчас я щёлкаю их как семечками.
Я же перелистала все страницы своей жизни, ведь я тоже
так росла, и у меня появились слёзы на глазах.
Он сказал, вытирая мои глаза:
– Я тебя обидел чем-то, Мимоза? Прости, я оговорился,
хотел сказать: щёлкал их как семечки до нашей встречи с
тобой. Поверь, я однолюб и буду тебя любить всю жизнь. –
Он ещё ближе подошёл ко мне и стал целовать мои мокрые
от слёз глаза.
Немного успокоившись, я кратко рассказала о себе, и
вскоре мы поняли, что именно эта причина – одинаковой
судьбы – нас, вероятно, и соединила. Потом я долго расска-
зывала о себе, о Тбилиси и о том, как мне там жилось в дет-
стве, но в конце всё же сказала:
– Все лучшее, что есть во мне, именно из детства. Не-
смотря ни на что, в нём была любовь матери и моей родни,
бабушки и дедушки, которые работали всю жизнь, чтобы
из меня выросла хорошая девушка. Мама так и не вышла
замуж, не хотела, чтобы меня кто-нибудь оскорбил в доме,
ей достаточно было слышать это на улице. Только дома я
себя чувствовала как на корабле, куда никто не мог бы до-
тянуться!
– Так ты сама ответила на свой вопрос, почему я служу
на корабле, туда тоже никто не смог дотянуться, там дисци-
плина и порядок, нужно уважать старшего, а я уже капитан
в мои-то молодые годы. – Он подошёл к телефону и заказал
ужин. – Я что-то проголодался, давай посмотрим новости,
пока принесут. – За окнами уже тарабанит дождь, он плачет
из-за нас, ты никогда больше ничего не думай, я сам буду
думать обо всём. Я влюблён, и это главное, что ты меня тоже
любишь, мы создадим крепкую семью, я то представляю
уже, как ты можешь создать. У меня давно есть трёхкомнат-
ная квартира в Одессе, получил из Морского пароходства, но
я не хотел об этом говорить маме. Она бы обиделась, я даже
не успел обставить своё жильё. Я тебе покажу эту квартиру,
а после регистрации пропишу в неё тебя, как жену, имею
право. Всегда надеялся, что переступлю порог дома только
с женой.
– Неужели ты там даже не был?
– Был, посмотрел, но ни разу туда не завёл женщину, –
улыбаясь, он взглянул на меня.
– Ты меня заинтриговал, нужно проверить. А впрочем, я
верю тебе, ты же мог бы меня и туда повести. Там, наверно,
нет даже кровати?
– Какая ты прозорливая, так точно, ни кровати, ни стола,
но я тебя завтра же поведу туда и в магазин, выбирай всё на
свой вкус.
– Ты мне доверяешь?
– Я уже понимаю тебя и знаю, какой у тебя вкус, но всё
же решим вместе, ведь нам обоим должно нравиться наше
гнёздышко.
Постучали в дверь, занесли ужин, я не была голодна, по
привычке вечером не ела, но, когда заметила яблоки, на-
резанные тоненькими дольками, так, как резала моя мама,
взяла десертную вилку и начала с них. Он же ел так аппе-
титно, что мне пришлось присоединиться к нему. Мы оси-
лили ужин, и у нас был ещё целый вечер и ночь впереди. Я
понимала, что это ещё не конец.
Посмотрев новости, он выключил телевизор, около часа
мы беседовали, а больше он расспрашивал меня о моём дет-
стве, но потом спросил:
– Хотела бы ты освежиться перед сном? Тогда иди пер-
вой!
Я вошла в ванную, посмотрела в зеркало и подумала:
«Начинается семейная жизнь, я уже не принадлежу себе!
Нужно собраться и не обижать его. Любить, как любит мать
дитя. На его долю выпало много невзгод в детстве, как и
на мою тоже, и теперь я точно могу сказать, что это нас и
объединяло».
Потом я распустила волосы, выкупалась основательно и,
высушив их, вышла. Он сидел, читал газету, ни разу не по-
беспокоил меня, значит, есть сила, выдержка. Женщин вы-
держать нелегко, ведь у них на себя уходит гораздо больше
времени во всём, даже в том, что длинным волосам нужен
надлежащий уход.
– С лёгким паром, а я по-матросски, за пять минут, и буду
у твоих ног, – сказал он улыбаясь.
Он был прав и через десять минут, уже стоял возле меня
немного влажный и уводил в спальню.
Как хорошо поёт семейная струна!..
Неспокойная ночь, ветер рвёт провода...
Всё крушит ураган, а в сердце штиль,
Как хорошо поёт семейная струна!..
В любви догорает восковой фитиль,
Подбросить дров в печь, согреться.
Как хорошо поёт семейная струна!..
Неспокойная ночь, ветер рвёт провода...
http://www.proza.ru/2016/03/17/1444
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2016
Свидетельство о публикации №216031701444