Застенчивая Мимоза Роман 2-4

Застенчивая Мимоза Роман 2-4

II. Звук радости зажёгся
в поднебесье...
4. Как можно всё в себе таить

Понравились друг другу с первого взгляда,
С волнением изнутри, а может, увлечены?!
Истосковавшись по нежности и страсти,
Понравились друг другу с первого взгляда,
Свободны ли, нам поздно говорить об этом,
Мы словно вновь себя приобрели в любви.
Понравились друг другу с первого взгляда
С волнением изнутри, а может, увлечены?!
Свободны ли, нам поздно говорить об этом,
Мы словно вновь себя приобрели в любви.
Неотправленные письма на столе пачкой.
Свободны ли, нам поздно говорить об этом,
Зачем не отправляла, не любила вовсе?!
Не мучай, дорога вела до безрассудства...
Свободны ли, нам поздно говорить об этом,
Мы словно вновь себя приобрели в любви.

«Как можно всё в себе таить, когда невиданная нить меня
к нему манит, когда лишь только прикосновения его вонзает
кортик в сердце? Как жить с ним под одной крышей, одним
воздухом дышать, когда в любви сгорает страсть и он от-
крыл во мне её, когда ты крутишься в постели в надежде,
что сейчас зайдёт, когда купаешься и брызги, словно поце-
луи от него?» – так я думала, когда, придя домой, легла на
его кровать, а он остался в зале – на диване. Не знаю, сколь-
ко времени я не могла заснуть, но утром почувствовала, что
ко мне под одеяло лезет он:
– Мама убежала на репетицию, согрей меня, я продрог,
– он сказал так тихо, что я отодвинулась. – Не знаю, что со
мной, неужели безрассудство бьёт ключом любви, но я хочу
тебя, – продолжал он.
Я в ответ ни слова, боялась даже сказать что-нибудь и
повернуться к нему, он же мог опять поймать мои губы и
целовать, тогда я точно сдамся.
– Мимоза, ты согласна быть моей женой, выходи за меня
замуж, я не спал всю ночь, пожалей меня.
Я понимала, что если не отвечу, то он поймёт, что я со-
гласна, я повернулась к нему и сказала:
– Извини, я должна выйти в туалет. – И я поднялась, на-
кинула халатик и вышла в ванную комнату, хотела там пере-
ждать его набежавшую страсть. Выкупавшись, вернулась.
– А кто обещал меня учить плавать? – сказала ему.
– Ты не ответила на самый главный вопрос, – он продол-
жал лежать на кровати.
– Файвель! Ты мне стал не безразличен, но ты же знаешь
наш кавказский обычай, ты должен просить руки у моей
родни, у моей мамы, я так дорожу... – осеклась я.
– Мимоза, дорогая! – он даже привстал с кровати. – Ко-
нечно, я буду звонить и всё сделаю, как полагается по ва-
шему обычаю, но не отталкивай меня, у меня всего один
месяц, и я хочу насладиться тобой, я тебя полюбил с первой
минуты и хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хочу, чтобы
меня тоже на берегу ожидала любимая жена и дети, мне так
это необходимо, когда я в рейсе. Я даже пойму тебя, если ты
не девушка.
– Только ни это, я ни с кем ещё не была близка, мне стыд-
но об этом даже говорить с тобой.
– Зачем стесняться, когда мы любим, моя мама бредит
тобой, я замечаю, что и я небезразличен тебе.
Он подошёл слишком близко, взял меня на руки и уло-
жил обратно на кровать. Поцелуи страстные переполняли
моё сердце, которое с каждым его движением стало биться с
невероятной силой. Он постепенно снимал с меня всё.
«Что мне делать?» – думала я.
Неужели Дина Михайловна специально ушла, оставила
нас наедине по просьбе сына, обычно она возвращается бы-
стро, но сейчас уже довольно долго её не было.
Он целовал моё тело, скользил по нему, заставляя вздра-
гивать, но не прикасался к главному, и это меня успокаивало
тем, что он имеет по отношению ко мне серьёзные намере-
ния. Я чувствовала «его», как он ползёт по всему телу, но он
ждал моего согласия, которое я не давала. Он крутил меня
волчком, заставлял даже стонать от удовольствия, я видела,
как он меня обвивает, но всё же удержалась от его напора.
– Если ты неблагородная, я пойму и никому об этом не
скажу, дай возможность насладиться, – шептал он.
Может, я была этими словами обижена, может быть, мне
тоже захотелось отведать те лакомые мгновенья, но я ослаб-
ла. Он же получил удовольствие, поблагодарил меня и лёг
на бок, чтобы не давить на меня своим телом. Я чувствова-
ла горячий приток горячей струи внутри, боль смешалась с
удовольствием, и он ещё раз поцеловал меня.
Потом поднялся, подошёл к телефону, взял трубку и за-
казал вызов в отделении связи в Тбилиси, для разговора с
моей мамой. Он читал всё с листа, видно, адрес дала ему
сама Дина Михайловна.
Мне было стыдно и больно за себя, но в то же время я
чувствовала, что в хороших руках – сильного человека, ко-
торый будет меня любить всю жизнь.
Ещё немного полежав, я решила вставать – в любую ми-
нуту могла возвратиться его мама. Но её не было целый
день, значит, они таки договорились об этом...
За завтраком он надел на мой палец бриллиантовое коль-
цо, а я-то знала, откуда оно, и точно убедилась в том, что
Дина Михайловна знает всё.
– Пойдём в бассейн, – сказал он, – я хочу тебя научить
плавать пока в «лягушатнике».
Я согласилась, он вызвал такси, и мы уже ехали в бассейн
«Гидромет». Файвель сидел рядом, много говорил, словно
забыв, что было между нами недавно. Может, за всю его
жизнь это было сотни раз. Я же сидела и болезненно трепе-
тала, вспоминая мою потерю невинности, как я быстро ему
отдалась, наверно, девушки все такие.
Когда мы подъехали, он мне объяснил, что я должна зай-
ти в женское отделение, а он – в мужское, и встретимся мы
уже у «лягушатника». Но, когда я вошла в раздевалку, мне
было стыдно раздеться при всех, я вошла в душевую там же
переоделась в купальник и, прикрывшись полотенцем, всю
одежду положила в сумку.
Вышла, а у бассейна уже стоял Файвель.
– Положи сюда, на скамейку, сумку и полотенце, – сказал
он, – пойдём в «лягушатник».
Я так и сделала, и это был единственный день, когда не
стеснялась своего тела, ведь столько разных людей плавало
здесь, и, все они, желая получить мой цвет загара, загора-
ли под открытым навесом целыми днями. А у меня он был
естественным. Без труда и без поддержки держась за доску,
я уже плавала, и хорошо, что мы сюда пришли – боль ушла, а
желание ещё раз сблизиться возрастало. Он стрелял глазами
по моему телу. Я тоже лучше рассмотрела его и подумала:
«Он очень симпатичный, так что судьба меня с ним свела не
напрасно». Вдруг он взглянул на мою руку и воскликнул:
– Ты потеряла кольцо? Это плохая примета.
– Нет, не потеряла, а положила на место, ведь я знала,
много случаев, когда теряют кольца во время плавания в мо-
рях и бассейнах.
– Ах ты какая! А что, разве знаешь, где его место?!
– Да, знаю, его мне показала твоя мама Дина Михайловна!
– Ты у меня ангел, завтра пойдём на переговоры, по-
слезавтра – полетим в Тбилиси, там сыграем свадьбу не-
большую, только на родню, и вернёмся домой в Одессу,
распишемся, сейчас я знаю, где буду пропадать все свои
отпуска! Нам здесь ещё завтра надо подать заявление в
ЗАГС.
– А что, у вас тоже надо ожидать месяц?
– Нет, у нас есть привилегия, и я ею воспользуюсь, хочу
чувствовать себя в шкуре женатого капитана, – он улыб-
нулся.
– А я – женой любимого мной капитана! Но я даже не
знаю, сколько тебе лет?
– Я тоже не знаю, но, наверно, тебе восемнадцать, да? А
сколько ты мне дашь?
– Наверно, тридцать! Но мне исполнилось семнадцать
лет, а в ноябре будет восемнадцать!
– А мне тридцать два, но я люблю тебя, давай не будем
смотреть на возраст, он у нас такой, какой мы его хотим ви-
деть. Поедем в ресторан, в мини-отеле на Кишиневской 12,
там пообедаем и немного отдохнём.
Я кивнула. Понимая, к чему он клонит, сама этого уже
хотела. Он взял свою и мою сумки, повесил их себе на пле-
чо и остановил проезжающее такси. В такси Файвель ска-
зал:
– Поднимемся сразу в номер и закажем обед туда.
Я всё соглашалась с ним. Он сам подошёл, оформил но-
мер. И вот мы уже в комнате, сбрасываем всё с себя. Почему
я ему так подвластна – не понимала. Возможно, это первое
влечение, а может, и любовь. Он нежно подходит ко мне и,
целуя, увлекает прямо в спальню. Обедать ему не хотелось,
сейчас он желал насладиться мной. В эти первые минуты
сближения, казалось, что любовь переполняла нас. Он уже
понимал – я в этом ничего не смыслю, но в то же время на-
слаждался целомудрием, прикасаясь языком к каждой кле-
точке моего тела.
Потом всё же он встал и заказал нам в номер обед. Нам
было безразлично, что принесут. День был не закончен, и до
глубокой ночи мы сближались ещё несколько раз.
– Ты хочешь домой, может, мама волнуется? – спросил он
меня наконец. – А впрочем, что я говорю, я позвоню, пускай
она нас не ждёт сегодня.
«Да, я хочу насладиться тобой без свидетелей», – подума-
ла я, но ничего не сказала.
– Мама, ты не спишь? У нас всё хорошо! Мимоза соглас-
на выйти замуж за меня! Уже вызвал на переговоры свою
будущую тёщу. Мы летим в Тбилиси послезавтра вечером, я
тебе тоже купил билет. Позвони, пожалуйста, твоей подруге
Тамрико, введи её в курс дела, пускай подготовит мать Ми-
мозы к нашему откровенному разговору. Да! Да! Да! Я тебя
понял, люблю, твой сынок.
Он положил трубку, я же успокоилась, что Дина Михай-
ловна тоже всё узнала. Моя мама меня поймёт, я же знаю,
как она всегда себя считала виноватой, что я родилась му-
латкой и была как бы изгнанной среди сверстников, а тут не
успела вырасти, как уже поступила в Одесскую консервато-
рию и вышла замуж. И ещё он надел мне на палец кольцо
с большущим бриллиантом. Все мои соседи, от которых я
хлебнула за жизнь столько горя, умрут от зависти.
– Ты хочешь выйти потанцевать сегодня или желаешь
остаться здесь? – спросил он.
– Да, хочу остаться, лучше выйдем на балкон, поды-
шим воздухом морским. Я полюбила Одессу, как Тбили-
си.
Мы вышли, когда я села, он вынес плед и накрыл меня.
Я же ещё раз в упор посмотрела на Файвеля и поняла, как
много потеряла моя мама, оставаясь незамужней всю жизнь,
отдавая всю себя лишь мне. В благодарность я нагнулась к
нему и поцеловала его.

Останусь для тебя загадкой,
Тогда жизнь будет сладкой!
Любовь не открою до конца...
Останусь для тебя загадкой.
Сердце не взбудоражу до конца
Оставлю маской часть лица!
Останусь для тебя загадкой,
Тогда жизнь будет сладкой...

http://www.proza.ru/2016/03/17/169
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2016
Свидетельство о публикации №216031700169