К исходу вторых суток, пейзаж за окном вагона стал оживляться. На горизонте показались горы. Сначала туманно, с каждым часом приближаясь, становились отчётливее и, наконец, подступили вплотную к железной дороге. Местами даже перешагнули через неё. В таких местах поезд нырял в кромешную тьму тоннеля. Тепловоз пронзительно вопил. Совсем как человек, когда ему страшно. Ей тоже впору поплакать в голос – страшно. Словно, не поезд, а их жизнь въезжает в тоннель, где ни зги не видно. Пугала даже чужая речь. Гортанная, с придыханием. Не Антон, уверенно - невозмутимый, вышла бы на одной из станций, где алма-атинский встречался с московским поездом, пересела, и уехала домой – побывала за горизонтом, за ним - чужое, что вряд ли станет родным.
«Здравствуйте мои милые, мои любимые, дорогие, родные, мои мама и папа!
Мы уже три дня, как в Алма-Ате. Так много нужно написать вам, что опасаюсь, одного письма не хватит. Постараюсь коротко, но по порядку.
Доехали хорошо, хотя, очень долго ехали – пятьдесят восемь часов. Утомительно, как и полупустынный пейзаж за окном. Непонятно, как люди живут в таких диких местах – ни деревца, ни кустика во дворах. Ближе к Чимкенту, на горизонте показались горы. Наши Камышинские Уши, по сравнению с этими горами, просто холмики. В Алма-Ату приехали вечером в середине третьих суток. Оставили вещи в камере хранения, и пошли гулять по проспекту, который начинается с привокзальной площади, а заканчивается, наверное, в горах. По крайней мере, впечатление такое – упирается в горы. До конца мы не дошли, конечно. Хотя, ходили-ходили, и находиться вдоволь не могли после поезда. Этот проспект, Коммунистический, центральный, похоже, в Алма-Ате - широкий, красивый. Мы дошли до Дома правительства, посидели в сквере. По пути заходили в магазины. Магазины, мам-пап, это, это… даже не подберу подходящих слов. Я такого изобилия в своей жизни не видела никогда. Мы с Антоном были, наверное, похожи на дикарей, впервые попавших в человеческую цивилизацию. Даже Москва с её магазинами на Арбате, очередями и толчеёй, кажется бедной родственницей Алма-Аты - есть всё, нет только очередей. Такое впечатление, что люди здесь не едят, и им не нужно никаких деликатесов - ни мясных, ни молочных, ни кондитерских, вообще, никаких. Это я написала к тому, чтобы вы не переживали за нас – с голода не умрём точно, если, уж, в Саратове выжили. Я предупредила Антона, что на первых порах, пока не отъемся печёнкой, которую, вы же знаете, люблю в любом виде, будем покупать только её. Она, кстати, вдвое дешевле мяса. А книга кулинарная твоя, мама, поможет мне готовить. Кулинарка из меня пока – никакая. Это вы знаете. Антон тоже понял, но терпит и ест с унылым, правда, видом.
Пока гуляли, проголодались изрядно. В ресторан не решились пойти, денег у нас на рестораны нет, когда ещё получим первую зарплату – нескоро это будет, так что подъёмные должны растянуть на месяц, и одеты не для такого заведения – только что с поезда. Решили найти что-то скромнее и нашли. Прельстились на название – «Лагманная» - необычное для нас. Как и блюдо, которое нам подали – лагман. Ароматное, вкусное, но как же мы намучились с этой лапшиной, длиной в несколько метров. Наверное, глядя на нас, люди со смеха умирали. Да, мы и сами прыскали в кулаки. Перемазались, пока «овладели техникой» поглощения лагмана.
К ночи вернулись на вокзал, устроились в комнате отдыха, а утром пошли в Казлеспроект. Адрес у нас был в направлении, как найти – подсказали. Шли пешком, чтобы получше рассмотреть город, который ничего особенного из себя не представляет. Саратов и даже наш Камышин – красивее. Так мне показалось, но это первое впечатление. Самое красивое – горы, которые окружают город подковой и куда бы ни поехал и ни пошёл, горы видны отовсюду. Да, ещё мне понравился «Зелёный базар», это центральный рынок Алма-Аты. Он оказался у нас на пути, заглянули. Настоящий восточный базар! Горы фруктов - яблоки, груши, виноград - и это в конце февраля! Развалы из кураги, изюма, орехов. Продавцы, в восточных халатах, тюбетейках, как будто мы в кино попали! Каждый зазывает к своему товару, расхваливает на все лады. Мы не удержались и купили два яблока, но каких! Такое яблоко в один присест не съесть, огромное, размером с тарелку! Называется сорт – апорт. У нас такие не растут, только в Алма-Атинских горах, это мы ещё в поезде узнали от попутчиков. Вот и увидели это чудо, и даже купили.
В Казлеспроекте нас встретили нормально. Антон сдал документы в отдел кадров, начальник предприятия вызвал своего водителя и распорядился, чтобы он поездил с нами по городу и помог найти и снять на время квартиру. Объяснил, что это всего на три месяца. Дом, в котором нам дадут квартиру, уже построен, даже показал его из окна – рядом с предприятием, минут пять ходьбы. Сейчас там идут отделочные работы.
Видите, как всё хорошо у нас устраивается? И со съёмом квартиры тоже, как нельзя лучше. Съездили с водителем на вокзал, забрали вещи из камеры хранения, и Саша, так зовут водителя, предложил нам снять квартиру у него. Правда, это далековато от работы, на окраине города, в посёлке Заря Востока. Но машину он ставит дома, так что на работу и с работы можем ездить с ним, да и автобус туда ходит, проблем не будет.
У них на участке два дома. Один большой, где живут родители, и Саша сейчас в этом доме живёт с семьёй, второй поменьше. Построили для него, пока служил в армии. Но сейчас у него маленький ребёнок, и им удобнее жить вместе с бабушкой и дедушкой. А этот домик пока пустует, вот его нам и сдали на время. Вся необходимая мебель есть. По сравнению с той каморкой, которую мы снимали в Саратове – хоромы.
Вчера Антон уже работал, а мне дали ещё денёк на обустройство.
Сейчас вечер, сидим за письмами. Я пишу вам, а Антон своим родителям. Пыхтит и списывает у меня. Ещё - передал вам огромный привет.
Вот, постаралась вкратце написать обо всём. О главном, по крайней мере. Очень переживаю за вас и прошу - не беспокойтесь. Всё у нас хорошо. Завтра я выйду на работу, и в обеденный перерыв мы с Антоном сходим на почтамт и закажем переговоры и вам, и Антоновым родителям.
До свидания, мои любимые мама и папа. Целую вас. Скучаю о вас. Ваша Юля».
В одну реку не войти дважды и то, что прожито – не вернуть, но перечитывая письма, которые отец хранил, пронумеровав каждое, можно снова пережить события и состояние, в котором она находилась много-много лет назад.