***
Конечно, любые рассуждения о разуме и безумии должны начинаться с дефиниций. Но если с определением разума есть хоть какая-нибудь ясность (если есть), то с определением безумия все неясно, ибо как можно определить, что есть безумие? Мы называем безумным субъекта, говоря о его "ненормальности", - или же - мы называем так реальность, если она "нерациональна". Но кто навешивает эти ярлыки? Разум. Для него все, что не является "порядком разума", есть безумие. Трудность в том, совпадают ли "порядки разума" в каждом человеке? Теоретически да, если учесть общее происхождение всех людей, но практически - каждый субъект формирует "свой порядок", - и потому представления о безумии будут не совпадать. Хорошо, цивилизация формулирует общее представление о безумии. И пусть безумие - это противоположность разума, анти-разум, не просто нечто неразумное, но активно противоразумное, превращающее порядок разума в хаос. Проблема тут в отсутствии симметрии: и определение разуму, и определение безумию, - дает разум, и никто не спрашивает мнение другой стороны - что думает безумие о себе самом и о разуме? В свое время Жак Деррида, критикуя представление о безумии у Фуко, говорил, что разум (декартовское cogito) не способен определить безумие через исключение. Скорее cogito есть след самого безумия. Дескать, Фуко взялся за неразрешимую задачу: речь о безумии есть мысли разума о безумии, но не речь самого безумия.
Все это замечательно, но если безумие первично, и мы вопрошаем его, что оно думает о разуме, то неизбежно столкновение с непроницаемым барьером: безумие не рефлексирует как разум. Деррида и сам признавал, что с позиции безумия не может существовать ни познания, ни истории этого познания, - можно только принять ту или иную сторону. А в таком случае мы остаемся вообще без попыток разграничить понятия разума и безумия, и тогда - либо все разумно, либо все безумно. Последняя позиция, как и все универсальные негативные утверждения, противоречива: если все безумно, то безумно и это предположение. Стало быть, все не может быть безумно, и остается место для разума. И в таком случае важно, как разум определяет сам себя. Если безумие вторично по отношению к разуму, то как разум мыслит себя, если он еще не существует как отрицание безумия? Можно вспомнить схемы гегелевской диалектики: разум должен определить себя, но если нет ничего, кроме разума, то, определяя себя как тождество, разум отличает себя от всего иного, но ведь ничего, кроме разума изначально нет, - и, следовательно, как иное здесь выступает сам же разум; полагая себя как тождество, разум отличает себя от самого себя. То есть, разум определяет себя как различие, если в тождестве с собой он отличается от самого себя. Возникает противоречие: разум есть тождество, но в то же время, он есть различие. Такое раздвоение разума в его собственной глубине - разве не есть отрицание разума?
Тождество разума, отличаясь от себя, полагает различие как собственное небытие, которое есть неотъемлемый момент тождества, и в то же время само тождество есть момент самополагания различия. И здесь мы видим следующую картину: разум, чтобы определить себя и сохранить тождество с собой, полагает свое небытие, т.е. безумие. Итак, безумие есть только момент самого разума, копирующий определенность разума, отрицая его - тогда безумие не есть нечто противоразумное, не есть хаос, противостоящий порядку, но - "внесистемная оппозиция", безумный разум. И вот этот момент часто упускается в рассуждениях о безумии - что безумие может быть "альтернативным порядком", "другим разумом", "зазеркальным субъектом", а не распадом субъекта как такового. Таким образом, то, что мы называем «хаосом и иррациональностью» безумия – может быть просто «иным порядком», иным представлением о порядке. И в этом случае точка зрения, согласно которой безумие в силу нерациональности неспособно к рефлексии, нуждается в пересмотре. Если безумие есть безумный разум, то в этом случае оно в состоянии дать иное определение разума, и само это определение будет безумным: очень вероятно, что в таком случае безумие объявит себя разумом, а «наш» разум – безумием. Здесь, однако, возникает ощущение, что если мы определяем безумие как безумный разум, то полностью утрачивается традиционное различение между безумием и разумом. А без этого любые рассуждения о разуме и безумии – бессмысленны.
Часто не учитывают еще и такое обстоятельство: жесткое разделение разума и безумия в реальности невозможно – разум и безумие переплетаются в одном субъекте или объекте. И чтобы жестко их разделить, необходимо считать, что есть абсолютный разум, совершенное измерение разума, т.е. Бог. Но существует ли при этом абсолютное безумие? Нет, ибо абсолютное безумие может существовать только как чистое отрицание, а, значит, - и как отрицание себя, безумное отвержение безумия. И такое безумие никогда не будет способно породить разум, т.к. даже его отрицание тоже порождает безумие, - безумие небытия.. Стало быть, мы снова возвращаемся к исходному: есть разум, и есть безумие, - и человеческая история есть попытка разграничить их, чтобы, с одной стороны, не жить в безумии, и с другой – чтобы сам разум не стал вдруг безумным, ибо тогда он начнет видеть безумие везде – там, где мы видим разум, и попытается перестроить это разумное, считая его безумным, по своему образу и подобию, - в этом случае безумный разум будет строить безумие, думая, что превращает хаос в космос. И тут мы неизбежно погружаемся в традиционную дилемму: быть с Абсолютным Разумом, Богом, - или быть с безумным разумом, дьяволом?