Клубные встречи на причале начинались с ранней весны и оканчивались поздней осенью.
Многие с большим трудом совмещали свои летние отпуска друг с другом, ведь отпуска давали строго по графику. Если был в отпуске летом, то на следующий год отпуск давался зимой. Это особенно практиковалось среди рабочих. Преподаватели вузов и ветераны войны исхитрялись получать отпуска летом.
Незабываемы были весенние субботники, они совпадали с концом апреля, когда были субботники по всей стране.
Так вот, в один из таких субботников, в 1986 году, окончание работ по наведению порядка на причале нашего клуба «Норд» по обычаю переходило в общий междусобойчик. Близкие по духу и образу мышления группы складывались на бутылочку или две, собирались вместе в правлении клуба или в большом катере, а, в зависимости от погоды, бывало, что и прямо на лужайке, и в мирной дружеской беседе обсуждали планы на лето.
Вдруг автор этих строк в разгар поддачи вытряхнул из кармана все курительные принадлежности и объявил, что он бросил курить. Сначала никто не поверил, потом убедились, что это — не шутка, и решили обмыть такой героический поступок.
Послали за добавкой, засиделись, и около полуночи вновьиспечённого «героя» посадили на его велосипед, подтолкнули, и по проспекту Добролюбова он докатил до дома.
Поскольку велосипед был старинный и не влезал в лифт, то я пешком, с велосипедом на плече, поднялся на четвёртый этаж.
Супруга в ужасе воскликнула: «Как ты мог в таком свинском виде ехать на велосипеде?!».
А я ей ответил: «Ниночка, а я ведь курить бросил!».
Поверила или не поверила, но как-то всё обошлось мирно.
А в 8 утра 27 апреля 1986 года мне позвонил старинный друг В.В. Петренко из «Курчатника» и сказал: «У нас в стране произошло большое несчастье. Я скоро буду в Питере и всё расскажу, а сейчас скажи всем близким, чтобы как можно меньше находились на улице и не открывали форточки».
Доктор Петренко знал, что говорил. Вскоре он приехал и всё рассказал. Но уже после первомайской демонстрации, на которую мы все пошли и бродили под моросящим дождём, несущим радиоактивные осадки в сотни, а местами и в тысячи раз превосходящие предельно допустимые нормы.
Просто Питеру повезло: когда радиоактивное облако подходило к городу, поднялся ветер и погнал его на запад.
Наш руководитель государства, Горбачёв, всё знал, но врал, объясняя, что в Чернобыле якобы скопился водород и произошёл только хлопок, а не ядерный взрыв.
Вот такие слабаки и развалили империю.
Когда персонал АЭС вёл какие-то эксперименты и позатыкал блокировки в каналах охлаждения управляющих стрежней, графит выгорел, и пошла неуправляемая реакция. Спонтанно возникла критическая масса, и произошёл атомный взрыв.
Он отличался от взрыва атомной бомбы тем, что в ней критическая масса (или, в современных бомбах, бывает и меньше) разделена на несколько частей, которые при активации выстреливают в центр и сталкиваются, инициируя цепную реакцию, при которой реагирует большая часть активного вещества.
При взрыве в Чернобыле всё радиоактивное «дерьмо» разлетелось по площади радиусом более 30 км. Это очень грубое описание того, что произошло в Чернобыле, но оно по существу достаточно для тех, кто не знаком с законами ядерной физики.
Все разговоры о том, что надо запретить строить АЭС, не имеют под собой почвы.
Во-первых, запасов обычного топлива хватит на полвека, во-вторых, трагедия Чернобыля полностью лежит на совести некомпетентного персонала.
Как принято говорить, сработал человеческий фактор, а не подвела техника.
Коллектив капитанов маломерных судов сплачивался по вполне понятным мотивам: это было добровольное сообщество творческих людей, увлечённых общей целью.
Другая обстановка царила в «почтовых ящиках», где я работал. Там был строгий план работ, этапов и финала. Коллективы лаборатории были спаяны общими задачами, но при этом сами лаборатории были разобщены «секретами», а отделы вообще не смели интересоваться деятельностью друг друга.
Так жили и работали годами, не ведая, чем занимаются соседи по этажу. Конечно, кое-что просачивалось, и догадливые головы смекали, но не всё.
Сплочение коллектива отдела шло по линии спорта и отдыха, потому что каждое объединение имело спортбазы, обычно на Карельском перешейке.
Обычно в зимний период объявлялся «день здоровья». Он начинался с лыжной гонки, или даже эстафеты, а заканчивался русским застольем и, часто, коллективным исполнением любимых песен.
Эти дни действительно сплачивали коллективы в нерабочей, дружеской обстановке.
Но вот настал период, когда генсек Горбачёв объявил кефирно-лимонадные свадьбы, а на дни здоровья послушные парткомы наложили свою липкую лапу.
Более того, прекрасную базу на берегу Финского залива невдалеке от Зеленогорска продали, а деньги украли, нам же объявили, что содержание базы слишком дорого обходится предприятию.
Мы повозмущались, покритиковали местком и партком, а они пресекли коллективные возлияния.
Инициативы снизу беспощадно подавлялись, а инициативы сверху обычно были глупыми. Не помню ни одной мысли сверху, совпадающей с чаяниями большинства населения страны.
Авторитет страны, внёсшей большой вклад в разгром фашизма, падал на глазах после зверского подавления восстания в Венгрии и, особенно, после вторжения в дружественную Чехословакию, и уж конечно, после идиотского вторжения в Афганистан.
Не знаю, но чувствую мотивы поведения западных правительств по реакции на каждое из этих действ. Но всё кончилось крахом «империи зла».
Никто нас не подталкивал к яме, в которую мы свалились, а просто никто не помог удержаться на том рубеже сползания, за которым шёл обвал.
Не помогли, потому что идеологи большевизма не воспринимали ничего добропорядочного, что было в головах других правительств.
Бесполезно было этим идеологам помогать учением свободного мира. Тупость, а в последние десятилетия — жадность, были главным барьером в деле реформирования экономики и внутренней политики, вот и докатились до того, что два большевика: Горбачёв и Ельцин, дёргая кресло из-под седалища друг друга, показали остальным членам политбюро, что «корабль тонет».
Мгновенно каждый ухватил себе кусок этого корабля: Алиев — Азербайджан, Шеварднадзе — Грузию, Назарбаев — Казахстан и так далее. А по делу отошли только прибалты, как совершенно другой этнос, присоединённый в 1940 году по сговору с Гитлером.
До революции народы великой России жили, развивались потихоньку, активно участвовали в экономической жизни страны, понятия не имели о каких-то границах между народами. Дружили, порою ссорились, но не воевали.
И только с приходом советской власти были установлены границы, проведённые на карте прокуренным ногтем усатого самодержца, погубившего всё благоразумное и все традиции народов России.
Особенно пагубно было насильственное переселение эвенков, хозяев тайги, в поселения. Тайга стала погибать.
Об этом робко написали многие учёные и, среди них, великий землепроходец Григорий Федосеев, который не был принят в Союз писателей по причине отсутствия диплома литературного учебного заведения, а ведь он на три головы был выше большинства советских писателей, «творивших» заказные произведения шершавым языком, вроде моего.
Но в отличие от них, я пишу только то, что пережил, видел и в чём участвовал. А посему опишу то, что произошло на глазах у сотни сотрудников нашего отдела во ВНИИМРе.
Многие бывшие сотрудники живы, и если даст Бог, удастся издать эту «летопись», то прочитают и вспомнят, что произошло в период разграбления страны ловкачами.
Вдруг, откуда ни возьмись, объявляют две, или даже три, модели приватизации предприятий.
Коллектив созвали на собрание для выбора модели приватизации. По всем правилам большевистских собраний, вопрос уже был решён в узком кругу начальства, а для соблюдения приличия, он был вынесен на собрание коллектива, где выступил начальник и заранее подготовленные ораторы.
Я не вытерпел надоевших за довольно длительную жизнь этих спектаклей, вышел на трибуну и сказал: «Ставленники парткома завладевают общенародной собственностью. Узкий круг лиц становится хозяевами огромных материальных ценностей. Вы им не нужны. Через год все мы будем за воротами, никаких приватизаций».
Сразу после моего выступления снова выступил начальник отдела Е. Петров и объявил: «Надо проверить психическую полноценность товарища Владимирцова».
А он просто знал, что кучка ловкачей, с разрешения Москвы, получила кредит в банке и за смехотворную цену, на 3—4 порядка ниже реальной, выкупила институт, затем сдала в аренду часть корпусов, вернула кредит без потерь на проценты и стала хозяевами Всесоюзного научно-исследовательского института мощного радиостроения, обозвав его акционерным обществом.
Только акции роздали не поровну, а опять с разницей в три-четыре порядка.
По тому же механизму произошло разграбление страны в целом.
Институт разогнали, осталось менее 10 % сотрудников. Богато живёт совет директоров за счёт сдачи в аренду множества корпусов в центре города, вот и весь финал.
Ни о каких дивидендах за 20 лет не было и речи. Более того, целое десятилетие нас бомбили письмами с предложением продать свои акции.
Сначала предлагали копейки, а потом цены стали повышать.
Нищие пенсионеры принесли эти бумажки и получили за них подачки на один поход в магазин.
Оставшиеся стойкие акционеры получили очередной удар под дых: в один прекрасный день мои 80 акций, полученные за работу в четверть века, превратились в 0,8 акции и, следовательно, мои 80 голосов на общем собрании акционеров превратились в 0,8 голоса.
Собрания всегда проводились в первых числах июня, когда все пенсионеры уезжали на свои 6 соток.
Однажды я всё-таки попал на общее собрание акционеров, где сидело 12 или 15 членов совета директоров и, кроме меня, ещё один или два человека.
На следующий год я снова пришёл послушать этот спектакль и убедился в том, что всё осталось по-прежнему.
Возле института стоял ряд очень дорогих иномарок. Роскошный ремонт был сделан в коридорах и кабинетах, всё сияло, а денег на дивиденды опять не было. Ну да Бог с ними, с бесчестными людишками.
Государство всё-таки позаботилось о нас, ветеранах, дало нам возможность на старости лет жить без проблем, имея достойные пенсии.
Наш ратный труд и труд после увольнения в запас и отставки высоко оценён. А вот те, кто по возрасту не был на войне, живут в нищете, отдав в своё время и силы.
Я знаю людей, у которых в трудовой книге только две печати: «принят» и «уволен». Их обокрали, и они живут очень бедно, но это гордые люди, они не пошли в суд, чтобы восстановить справедливость и покарать ловкачей. Коррупционная система позволяет расширять пропасть между грабителями и ограбленными.
Один или два раза в год я бываю в своём институте, встречаюсь с разными людьми из прошлого, в том числе и с рабочими нашего экспериментального производства. Спрашиваю, как жизнь, как работа, какая зарплата.
— Всё хорошо, — отвечают они, — зарплата никакая, а конверты приличные.
— А какая же пенсия будет у вас?
— Разве нам до пенсии дожить... Это вы, старики, молодцы.
— Не смей, — говорю, — постучи по деревяшке, — и подставляю голову.
А ведь вопрос-то не простой.
Люблю умельцев и до конца жизни учусь у них, а они, как малые дети в руках хитроумных директоров.
Вот и опять хочется делать обобщения, опираясь на судьбу нашего Всесоюзного института. Не думаю, что его судьба чем-то оригинальна, более того, имея огромный круг знакомых, знаю, что такие мощные в прошлом организации, как «Вектор», «Ленинец», Балтийский завод, Сталепрокатный, «Светлана» и многие-многие другие находятся в совершенно одинаковом положении.
А всё потому, что уничтоженный большевиками в 1918 году поистине трудовой капитализм, в 1992 году такими же большевиками был заменён на варварский, криминальный, грабительский капитализм.
Их лозунг «Грабь награбленное!» заменён лозунгом «Делай деньги любым путём, любым способом!», вот и вся философия нашего руководства.
Говорят, что Егор Гайдар и Чубайс просчитались: думали, что вновьиспечённые миллионеры и миллиардеры кинуться поднимать разрушенное большевиками народное хозяйство.
Ничуть они не просчитались, ведь они оба на две или три головы умнее среднего финансиста, оба прекрасно понимали, что самые ловкие бизнесмены никогда не полюбят новую Россию, а полюбят деньги и власть.
Вот и получилось, что
Два олигарха мечутся в бегах,
В «тиши матросской» третий олигарх,
Все прочие мечтают о свободе.
«Свобода» тут поговорила вроде
О том, что нет вины за ними...
Права, свобода — хрен бы с ними,
Что хапнули куски большие
От пирога поверженной России.
А про раздавателей кусков
Молчат, как прежде, —
стиль таков.
Когда ж ответит, наконец,
Тот полупьяный молодец,
Который по миру пустил страну.
Его бы нужно в «Тишину».
26.10.2003.
Он никогда не ответит потому, что за все просчёты и преступления в России с 1917 году никто не отвечает.
Под расстрел пошли не те, кто что-то не так сделал, а те, кто перечил власти и составлял ей конкуренцию либо критиковал её.
Вот и теперь вдруг одного из самых прозрачных олигархов схватили и посадили в тюрьму. Кто посадил? За что посадил? По слухам, он не дал запрошенные капиталы, как же так: все катят «откаты», а этот послал на...
Вот и сидит хороший менеджер в тюрьме, когда идиоты пытаются выкрутиться из кризиса. А ведь он бы мог помочь.
О судах не хочется говорить. Как-то присутствовал на одном из них, всё понял и никогда в эту коррумпированную систему не пойду.
Это говорит седой солдат, не изувеченный душой. Противно, гадко.
Ну как сейчас жить в стране, послужившей родиной величайшим творцам музыки, поэзии, литературы, авторам настоящих практических реформ, таких, как император Александр Второй и премьер Пётр Столыпин.
Надо заметить, что оба эти реформатора были убиты, но не русскими, значит величие России кому-то становилось поперёк горла.
Эта канва предыстории великих потрясений, а ведь многие из них ещё впереди.
На нашей прекрасной Русской земле произошли примечательные события, нигде не описанные.
Первое и главное событие — это демографическая катастрофа.
Что за президент, который сидит и смотрит, как население его страны убывает чуть не по миллиону в год.
Такой президент и его последователи должны ответить за свои деяния: за то, что пахотные и плодородные земли зарастают сорным лесом и кустарником в катастрофических масштабах, чуть ли не 40 миллионов га, за то, что в стране киллер и проститутка стали престижными профессиями среди молодёжи — курящей, пьющей и развращённой многими каналами СМИ!
Этих трёх претензий к президенту вполне достаточно, чтобы прекратить наступление чекистов на жалкие ростки демократии в стране.
От законов, принятых думой с подачи этого президента, пахнет чудовищным Средневековьем, особенно от таких законов, как закон о том, что любое критическое замечание в адрес власти считается экстремизмом.
До такого даже не перекрашенные большевики не додумались, им это было не нужно: или ставили к стенке, или сажали в лагеря смерти, или, позже, в психушки.
Недавно в передаче «Цена победы» с горечью и досадой услышал о потерях в ВОВ. Зачем плести плетень там, где всё известно, архивы доступны, стоит только чуть подумать и подсчитать простые цифры: по данным переписи 1939 года, население СССР составляло 198 млн человек.
После сговора с Гитлером к этой цифре прибавилось население Эстонии (1,7 млн чело¬век), Латвии (3,4 млн человек), Литвы (2,6 млн человек), Бессарабии (4,2 млн человек), Западной Украины (4,8 млн человек) и Западной Белоруссии (1,6 млн человек).
К этим цифрам следует прибавить естественный прирост.
Естественный прирост по тем временам составлял 17 человек на тысячу. За два года до начало ВОВ это было около 6 млн человек.
Следовательно, к началу войны население СССР составляло 223 млн человек.
Сделаем предположение, что с 1941 года по 1945 в СССР никто не родился. Кончилась война. Началась мирная жизнь и восстановление разрушенной страны.
По докладу председателя Совета Министров Маленкова, в 1946 и 1947 годах население прибавлялось по 5 млн человек.
Обычная человеческая логика не позволяет сомневаться в правдивости этих цифр, а все последующие годы прирост населения страны был равен трём миллионам в год.
Значит, с 1945 года по 1959 год суммарный прирост населения составил 46 млн человек, следовательно, население страны должно было бы составлять 269 млн человек.
При всём вранье, свойственном тому времени, перепись населения 1959 года насчитала 209 млн человек.
Соответственно, СССР потерял в ВОВ значительно более 60 миллионов своих граждан.
Категории потерь: убитые на фронте, умершие от ран, погибшие беженцы, убитые при обстрелах и бомбёжках, умершие от голода и лишений в Ленинграде и в тылу, умершие от голода и непосильных работ в ГУЛАГе, павшие на оккупированных территориях, пленные (от 4 до 5 млн человек).
По требованию Сталина Черчилль и Рузвельт согласились на репатриацию всех пленных из Европы в СССР.
После «фильтрации» более 3,5 млн человек отбывали наказание за «измену родине» в лагерях ГУЛАГа, большинство там и погибло.
Из двух полноценных десятых классов с фронтов вернулось несколько человек.
В деревне, где я в 1992 году построил дачу, в армию ушли 48 человек, а вернулись двое.
Это всё говорит от том, что мои подсчёты очень приблизительны, потерь на самом деле было ещё больше, это и есть настоящая цена Победы, поэтому для многих, более или менее осведомлённых и мыслящих людей, прошедших горнило войны, День Победы — это не простой день, а тяжёлый и скорбный по тем людям, которые должны были преобразовать нашу страну в цветущий сад.
Не вышло, страну повели другие и привели к краху.
Тень недобрая поднялась
Над миллионами костей.
Помни, Русь, что ты осталась
Без погубленных детей.
Что несли в крови и в душах —
Генный строй далёких лет.
В современности бегущей
Благородства вовсе нет.
Честь и совесть есть основа
Возрождения страны.
Их необходимо снова
Отобрать у сатаны,
Кто повсюду соблазняет
Променять их на «тельца»,
И от этого страдает Всё!
С начала до конца.
Нет этого благородства ни в толпе, ни во власти!
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/03/20/714