О Китае кратко
Из Благовещенска за пятнадцать минут переплываешь на катере Амур и оказываешься в другой цивилизации. Наша туристическая группа ехала на отдых в Бэйдайхэ через Харбин и Пекин на обратной дороге. Это был 2006 год.
Двадцать пять лет назад напротив Благовещенска на том берегу Амура была захудалая деревня на краю империи, не насчитывающая и двадцати тысяч жителей, а сейчас это миллионный город Хэйхэ. А в нашем теперь живет около трёхсот тысяч - всего. И китайская строительная компания «Хуафу» строит в Благовещенске торговые центры и жилые дома.
В Хэйхэ почти на каждом углу можно видеть сваленные бревна нашего леса, особенно жалко березок диаметром 10-15 см.
Никаких правил уличного движения не существует, транспорт движется со скоростью 20 км в час, ощущение такое, что все только учатся вождению. Очень много мопедов, мотороллеров и велосипедов, переделанных в трехколесный грузовой транспорт. Вот на мотороллер прилеплен кузовок 70см на 60 и в нем спиной к спине водителя сидит маленькая старушка в каких-то лохмотьях и высокомерно поглядывает на проходящих китаянок. Она-то едет!
В Хэйхэ мы долго не задержались, вечерним поездом уехали в Харбин.
Население Харбина – более девяти миллионов человек.
В Харбине поднимались на TV башню. Она одна из самых высоких в Азии –высота 336 м. Смотровая площадка с прозрачным полом. Ходить по стеклянной тропинке можно в тапочках (платишь два юаня); внизу машины, как муравьи. Можно ударить в колокол, но бить надо горизонтально подвешенным бревном в наружную поверхность колокола. Звук получается глухой. Каждый удар что-нибудь означает. Для успеха в жизни ударили по шесть раз.
На площадке установлены клетки с голубями. Платишь два юаня (в то время юань стоил 3,5 руб); и выпускаешь голубя на свободу. Нас было пятеро, все выпустили по голубю – пусть живут на свободе. Голуби, чуть отлетев в сторону, устремляются вниз. Оказывается, там внизу их ждёт хозяин. Давно прикормил, приучил их спускаться сюда, затем ловит и снова везёт вверх – будет ещё 10 юаней.(Это мы позже узнали). А сейчас всем хорошо. Мы гордимся собой – свобода превыше всего! Голуби размялись и китаец сыт. Вот так практичные китайцы из ничего делают деньги. Внизу в вестибюле ТV –Центра что-то в виде мини- музея. Скелет динозавра и два белых волка в низеньком вольере. Крупные белые звери похоже и состарились тут – спокойно спят, не реагируя на глазеющую публику.
В Харбине меня поразил зоопарк – разнообразием животных и жестоким с ними обращением. Изящные пятнистые олени и павлины бесстрашно подходили к нам, тянулись губами к нашим рукам – просили есть. На земле не было ни одной былинки.
Обезьяны и медведи находятся в бетонированных прямоугольных ямах, глубиной метра три, верх открыт. Жара, солнце, укрыться им негде, воды нет. Группа из двух бурых медведей – посередине этого, так называемого, вольера, а гималайские – у стены. У стены хоть какая-то тень и посетители иногда бросают еду, если медведь покрутится вокруг своей оси на задних лапах, а передними что-то изображает, машет как в цирке. Они усиленно крутятся и обиженно дико ревут, если не получают кусочек хлеба или рыбку, которые бросают китайчата , приходящие с родителями.
Бурые медведи, видя, что гималайские получают еду, тоже пытаются подобраться к стене, но те не пускают, начинается драка. Бурые тоже ревут от обиды, жары и голода и отходят, опустив морду.
У обезьян такая же картина. Крупные обезьяны сидят в углах, где тень, а самки с детёнышами на солнцепёке, на груде камней; ни деревянной доски, ни воды, отвесные голые стены и бетонный пол. Обезьяны протягивают лапки, прося еду, детёныши жалобно пищат.
Нас не предупредили, чтобы мы взяли что-то из еды.
Сеткой огорожены вольеры для страусов. Их тут штук пять. У одного до половины отломана нижняя часть клюва и он не может взять еду, если кто-то пытается его покормить, другой страус подбегает и вырывает. У одного из них в ноздрю воткнута синяя шариковая ручка. Все грязные, облезлые – понятно, что от недостатка пищи. «Гринписа» на хозяев зоопарка нет.
На берегу Жёлтого моря в Бэйдайхэ жили десять дней. До моря минут пятнадцать- улицы чистые, их метут два-три раза в день, везде стоят урны, но чуть в стороне, в маленьких переулках, домики налеплены один к одному вплотную, с крохотными оконцами – именно фанзы – похожи на наши гаражи, одноэтажные, с плоскими крышами.
В маленьких лавчонках продают всё сразу: от шляп и шлёпанцев до булок и балтийских шпрот. Здесь же и живут за занавеской. В лавке на замызганном столе – междугородный телефон, во время разговора на табло отсчитываются секунды, минуты разговора и цена, щёлкает ,как раньше в такси.
Море зелёное, чистое и прозрачное, дно песчаное. На пляже – вроде для русских – полно китайцев, сидят одетые, глядят. Пожилые китаянки вообще не купаются, а молодые в очень скромных купальниках – топики на широких бретелях и шортики, а закрытые купальники очень похожи на наши 20-х годов, как из кинофильма «Весёлые ребята». Наши же женщины, независимо от возраста и комплекции, лежат часами (как котики на лежбище), раскинув руки-ноги – загорают. А вокруг , по периметру пляжа , с горящими глазами лежат китайцы на животе за холмиками песка, за корягами, маскируются, как снайперы и глазеют. У них даже художники не рисуют обнажённую натуру – неприлично (или запрещено?). А тут столько натур, едва прикрытых всего тремя уголками! И смотри даром!!
По пляжу постоянно носят варёную кукурузу в листьях, уж сколько времени её парят – неизвестно, но она мягкая и сладковатая. Когда на автобусе едешь на экскурсию, видишь, что все поля вокруг засеяны, в основном, кукурузой и фасолью . Вообще нет не освоенной, дикой природы.
На пляже нет прохода от разносчиков жемчуга всех цветов и размеров – розовый, серый (чёрный), зеленоватый. Такое впечатление, что это Жёлтое море наполнено жемчугом, как суп клёцками,- черпай, да черпай. Конечно, основная часть - искусственного и крашеного.
Дальше у нас Пекин – пятнадцать мл. жителей. Главная улица – 42 км.
Экскурсия на нефритовый завод, на фабрику шелка, на Велику Китайскую Стену. Стена от Пекина – 78 км. На стене туристов –тьма: французы, американцы, индийцы, таиландцы, русские и ,конечно китайцы – Вавилон!
На камне у начала восхождения написано по-китайски (нам перевели): «Кто был на Стене - тот герой». Снизу, как бы, широкая дорога, которая , поднимаясь, сужается. Я поднялась, как и намечала, до второй смотровой башни-площадки -1000 ступеней, стена всё сужается и до второй башни можно идти только двоим, один –вверх, другой – вниз. Надо сказать, что многим тут становилось плохо. У меня немного кружилась голова. На спуске отдыхали на первой башне, рядом с француженкой, кое- как объяснились – кто мы, кто она. Сказала, что ей 70 лет. Видно, что пожилая, но очень изящная .
Американец – один ,без группы в сопровождении китайца шёл на Стену на протезах и двух костылях.
Китаянка, сама не молодая, привезла на инвалидной коляске совсем дряхлую старушку – докатила до первой башни; не иначе та решилась исполнить мечту всей жизни. Надо сказать, что в Харбине и Пекине меня поразило количество инвалидных колясок с пожилыми людьми на улицах городов. То старушка катит старичка, то старик –старушку, то молодой китаец – деда. Возможно, это люди после инсульта или дряхлые от старости, но родственники за ними ухаживают, вывозят в «свет». Не могу представить, чтобы у нас дед повёз бабку в коляске.
В Пекине мы даже побывали в мавзолее Мао Дзэдуна. Постоянно он закрыт, но тут открылся по случаю тридцатилетия со дня смерти вождя. Мавзолей находится на главной площади (самой большой в мире). Это большое квадратное здание на высоком фундаменте - открытое насквозь: колонна посетителей вливается в одни двери, разбивается на два рукава, проходит через два зала- во втором стоит стеклянный саркофаг – и выходит на улицу с противоположной стороны. Микроклимат, видимо, только в саркофаге. Лицо Мао подсвечено лучом из-под сложенных на груди рук – очень желтое, но не высохшее, а даже свежее.
На краю этой же площади находится музей – «Императорский дворец». Это большой комплекс разных одноэтажных строений: летние комнаты, зимние комнаты для императоров разных династий для императриц, каналы, мостики, садики. Ходили мы часа четыре. Мы вошли в Южные ворота, а вышли в Северные. Запомнилось, что у Северных ворот императрица сама выбирала наложниц для императора. Девушек свозили в определённый день. А она, зная вкусы своего божественного повелителя, выбирала самых лучших.
В Пекине – восьмое чудо света – Парк Мира. В миниатюре – опознавательные символы всех стран: Франция – Эйфелева башня и Лувр., Англия – Тауэр, тут и Египетские пирамиды, Пизанская башня, Американская статуя Свободы, Копенгагенская Русалка, остров Пасхи с его каменными идолами – именно остров на озере и т д. Как в кругосветном путешествии побывали. Все это на большой территории , расположено интересно. Дизайнеры поработали! Читаем табличку на деревянном заборе: «Троянский конь». Где? Обошли вокруг – нет, и рядом нигде не видно. Спросили у кого-то, говорят –«Глаза поднимите!». Подняли - забор метра три, над ним возвышается громадный деревянный конь. Огородили, чтобы туристы внутрь не лезли.
У выхода из Парка Мира - аттракцион. Слониха поднимает желающих на хоботе. Платишь деньги, слониха по команде. опускает хобот, садишься в изгиб, хватаешься рукой за цепь на её голове и она поднимается на задние ноги. Хобот в небо. Жуть, девушки визжат.! Я не решилась. Я не молодая и слониха тоже.
Ей в череп вбиты два железных крюка, между ними цепь, вот за неё , как за ручку все держатся. Может быть, она в цирке до этого выступала.
До отъезда ещё было время и все куда-то разбрелись, а я так и стояла около слонихи, задняя её нога цепью прикована к столбику у фонтана. Она протянула ко мне хобот, явно что-то прося, а у меня ничего нет. Спрашиваю китаянку знаками, что ей дать, она показывает на траву. Трава очень пыльная, всего два клочка у забора, вырвала всё и отдала слонихе. Она отправила всё в рот и опять ко мне, и тянется, и тянется. Говорю ей и показываю - руками развожу, что ничего нет. А она не отстаёт. Потом посмотрела на меня вполне человеческим глазом, вздохнула, отвернулась и пошла пить воду из фонтана. И столько было в этом вздохе и взгляде явной обиды и досады!!
Когда вечером мы вернулись в гостиницу, и я стала разбирать сумку, в уголке обнаружила кусочек дыни в салфетке. За завтраком не съела, взяла с собой и забыла. А слониха учуяла, унюхала и так меня просила, так просила, а я не поняла! До сих пор стыдно.
И в Пекине, и в Харбине очень громадные вокзалы, на перрон выпускают за 15 минут до отхода поезда и надо бежать за гидом через зал ожидания и вокзал, чтобы успеть сесть в поезд. Бывало, что и отставали люди. Это как-то угнетает психологически.
Четырнадцать дней - это очень мало даже для беглого осмотра.
Позже я дважды была в санатории «Удалянчи» - на севере Китая.. Дорога от Хэйхэ до Удалянчи занимает 4,5 часа на автобусе. Дорога очень хорошая и нигде не заметно ямочного ремонта. На середине пути остановка: среди хорошо обработанных полей в одноэтажном строении с одной стороны цивилизованный кафельный туалет, а с другой - небольшой магазинчик, где можно купить воду, печенье, сладости. И рядом никаких строений и деревень. Уезжая из Удалянчи с восходом солнца по той же дороге , видишь, что на полях уже работает несколько маленьких тракторов – то ли пропалывают, то ли окучивают растения. И это север Китая – окраина Империи. Когда китайцы приезжают в Россию, то тоже видят наши поля и делают свои выводы.
Культура Китая очень древняя, но мы то, только чуть-чуть соприкоснулись с ней и люди здесь доброжелательные, если к ним относиться с уважением.