Чаку имеет много схожего с загонной охотой древних тюрков. Древние тюрки загоняли горных козлов и баранов в каменные загоны-араны. Индейцы загоняют викуний (латиноамериканская газель) в загон-ловушку(серко). В настоящее время чаку – это облава на викуний, во время которой люди образуют большое кольцо вокруг стада; затем, постепенно сжимая кольцо, гонят викуний в загон – корраль, или серко. Здесь викуний метят, пересчитывают, лечат при необходимости и стригут. После животных выпускают на волю.
Отлов викуний осуществляется с помощью портативных ловушек (mangas). Ловушка состоит из раструба и загона (кораля, серко).
Ограждения раструба изготавливаются из сетки. Они имеют высоту 2 м и базовую длину от 500 до 1000 м. Ограждения ставятся под углом приблизительно 35°. Раструб снабжен двумя поперечными сетями, которые лежат на земле и поднимаются, когда животные их пересекают. Вторая сеть предназначена для того, чтобы при необходимости можно было разделить животных на подгруппы[6].
Перед установкой ловушек изучается передвижение викуний, чтобы раструб разместить входом в сторону того места, откуда должны появиться животные.
Для того чтобы загнать викуний в ловушку, поступают следующим образом: часть загонщиков выстраивается по обе стороны раструба, как бы становясь его продолжением. Другая группа людей образует барьер позади стада викуний. Она и гонит животных к ловушке. Люди объединены веревкой с цветными лентами, которые отпугнут викуний, если те попытаются убежать.
Чаку имеет много схожего с загонной охотой древних тюрков. Древние тюрки загоняли горных козлов и баранов в каменные загоны-араны.
Древние тюрки, живя на своей исторической прародине, прежде чем одомашнить, обитающих на территории Южного Кавказа горных баранов, коз и туров, и стать скотоводами, несколько тысяч лет существовали за счет охоты на этих диких животных. Учёные считают, что человечество 99,0 % своей истории жило за счёт собирательства и охоты и только 1,0 % -за счёт земледелия и скотоводства.
Французский ученый Жан Дорст пишет, что «Сначала человек жил за счет сбора плодов, съедобных растений и тех животных, которых он мог ловить. Затем он изобрел различные орудия и получил возможность заняться охотой и рыбной ловлей. На данной стадии, относящейся к эпохе нижнего палеолита, человек еще неотделим от окружающей его среды и полностью от нее зависит. Изменения в этой среде, определяющей количество необходимой человеку пищи, заставляют его либо приспосабливаться к данным условиям, либо искать другие, которые помогут ему выжить».
В это время охота для большинства древних людей становится основным источником добычи пищи. Однако, как известно, подойти незамеченным к бизонам и антилопам, горным баранам и козлам, газелям и косулям им было очень трудно. Стоит животным заметить что-то подозрительное — и стадо моментально исчезает. Известно, что охотники старались хорошо изучить образ жизни животных, их повадки, места лежбищ, выпасов, водопоев, солонцов и звериные тропы. Способы и приемы добычи зверя зависели от вида животного, сезона и индивидуальных способностей охотника.
Английский учёный Кларк Уисслер, в написанной им в 1910 году книге «Материальная культура индейцев племени «черноногие», подробно описывает процесс загонной охоты на бизонов. К.Уисслер пишет, что: «В резервации черноногих в Монтане есть несколько мест, которые индейцы считают бывшими бизоньими загонами... Конечно, никто из современных индейцев не видел собственно охоты, однако они не раз слышали от старших рассказы о ней. По их словам, стадо загонялось между рядами каменных груд и падало с обрыва. Внизу устраивалась изгородь, в которую бизоны и приземлялись…Лагерь обычно располагался на равнине недалеко от загона. Выставлялся дозорный, который предупреждал о приближении стада к обрыву. При благоприятных обстоятельствах он приказывал всем молодым или здоровым мужчинам встать за грудами камней и спрятаться за одеялами или свеже нарубленными ветками. Затем, если бизоны проходили через широкое пространство между рядами, загонщики начинали преследовать их, а спрятавшиеся по бокам вставали и с криками размахивали одеялами или ветками, чтобы напуганные животные продолжали двигаться к оврагу. Перед пропастью головной бизон пытался остановиться и свернуть в сторону. Однако нажим задних рядов и действия людей около обрыва обычно ломали упорство вожаков, за которыми слепо шло остальное стадо. Индейцы утверждают, что если бизоны приближались к обрыву, успех был практически обеспечен. При падении одни бизоны убивались, а других добивали в тот момент, когда они начинали бегать по загону».
Многие современные охотники на муфлонов и горных козлов на собственном опыте не раз убеждались в том, как тяжело охотиться на этих осторожных и пугливых животных. И несмотря на то, что они в отличие от древних охотников, вооружённых камнями, палками, а в лучшем случае луком и стрелами, имеет скорострельное, дальнобойное современное оружие с оптическим прицелом. Однако современные охотники нередко возвращаются с охоты без желанного трофея.
Ж.Дорст пишет:«На следующей стадии люди, постепенно переходя от одних средств существования к другим, превратились из простых собирателей и охотников в скотоводов. Практика одомашнивания животных началась на Ближнем Востоке семь-восемь тысяч лет назад». Действительно, в какой-то момент своей истории, охотники, в том числе, видимо, и древние тюрки, внесли существенные изменения в загонную охоту на диких животных. Они решили более не загонять диких животных к скалам и обрывам. Теперь они решили попытаться поймать муфлонов и горных козлов живьем. Для этого они начали подгонять их к безопасному спуску с гор. В этом случае животные, благополучно спустившись с гор и вырвавшись на просторы равнин, мчались вперёд, не обращая внимание на построенные охотником высокие каменные или камышовые заборы загонов, И только неожиданно наскочив на заграждающий им путь высокий забор, они начинали понимать, что попали в ловушку. Содержание животных в загонах наконец-то позволило охотнику получать свежее мясо не только во время охоты, но и длительное время после нее. Со временем на Кавказе и прилегающих территориях Передней Азии охотники стали сооружать подобные искусственные сооружения - загоны. Их приспособили к местному рельефу, стали размещать на вершинах холмов. Это давало ряд преимуществ. Во-первых, с вершин холмов, как правило, спускались овраги в долину к ручьям или рекам, то есть к пастбищам и водопоям, где скапливались животные. Овраги могли использоваться как естественные направляющие для загона животных на вершину холма, которую ограждали по периметру, вырыв ров и насыпав вал с внешней от него стороны. В. Р. Дольник в книге «Непослушное дитя биосферы» пишет: «Одним из главных методов охоты был загонный. Для этого планировалось на местности и строилось громадное сооружение — ловушка. Ловушка завершалась каменным мешком около 150 м в поперечнике. К мешку пристроены дополнительные загоны и камеры. От входа в мешок тянутся на несколько километров две расходящиеся каменные стенки. Охотники загоняли стада джейранов в гигантский проход между стенками, гнали по сужающейся воронке, а дальше через узкий проход загоняли в мешок. Ловушки сложены из больших каменных плит и валунов».
Древнетюркские охотничьи загоны-араны.
Необходимо отметить, что на Южном Кавказе до сих пор сохранились остатки каменных охотничьих загонов. Древние тюрки называли эти загоны аранами, а заградительные камни этих загонов - гошундашами, то есть - каменными охотниками или каменным войском. На сегодня некоторые гошундаши-араны сохранились во многих регионах Евразии. При изучении наскальных рисунков в разных местах Евразии от Закавказья до Алтая, археологи обнаружили множество рисунков сцен загонной охоты и загонов-ловушек.
Несколько лет тому назад археологами на плато Устюрт были найдены следы огромной системы загонных сооружений древних тюрков — аранов. Протяженность системы измеряется многими десятками километров и ее фрагменты с высоты птичьего полета напоминают загадочные стреловидные знаки, указывающие куда-то в глубь пустыни. Учёные определили, что выявленные на Устюрте араны - стреловидные загоны предназначались для отлова джейранов, муфлонов и сайгаков.
Константин Плахов, долгие годы работавший в должности заместителя директора по научной работе Устюртского заповедника, говорит о загонах- аранах следующее: «Наиболее примечательными памятниками истории региона считаются так называемые «стреловидные планировки» (араны) — остатки древних загонных сооружений для охоты на копытных, преимущественно устюртских горных баранов. На территории Устюртского заповедника особенно их много на участке от колодца Кокесем до некрополя Табан-ата. Здесь на расстоянии около 40 километров протянулись многорядные системы загонов, часто смыкающихся друг с другом. Их расположение на длинных, выступающих далеко вперед мысах — «тумсуках» и приуроченность к местам выходов устюртских горных баранов на пастбища позволяют считать, что они использовались для охоты именно на них. В ходе исследований, проведенных в Устюртском заповеднике в период с 1985 по 1989 годы, удалось обнаружить почти полностью сохранившийся загон. Изучив находку, мы смогли понять и воссоздать строение аранов. Следует признать, что древние проектировщики и строители «стреловидных планировок» прекрасно знали повадки устюртского горного барана. Это позволило им разработать и соорудить такие загоны, которые позволяли бы эффективно охотиться на копытных, привлекая к этому минимум людей».
Заведующий сектором археологии Каракалпакского филиала Академии наук Узбекской ССР В. Н. Ягодин: «Араны были обнаружили совершенно случайно. Впервые странные стреловидные знаки, никогда ранее в археологической практике не встречавшиеся, были замечены при анализе и дешифровке материалов аэрофотосъемки. При обычных методах археологического обследования местности знаки эти заметить невозможно. Гигантские размеры делают их совершенно незаметными с высоты человеческого роста, рельеф их сглажен, и можно сотни раз проезжать по стрелам, не ведая о том, что под ногами у тебя уникальный памятник...Удалось выявить десятки таких стреловидных планировок, почти непрерывной цепью протянувшихся в широтном направлении от мыса Дуана на Аральском море в глубь Устюрта. Каждая планировка представляет собой фигуру в виде мешка с втянутой внутрь верхней частью, разорванной широким проходом, к которому на некоторых из планировок ведет направляющий вал. Верхние острые края мешка образуют, таким образом, две растопыренные стрелы, имеющие наконечники в форме удлиненных треугольников — узкий проход ведет в них из тела стрелы. На вершинах треугольников расположены кольца десятиметрового диаметра, служившие, вероятно, когда-то ямами. Схематический рисунок системы напоминает военную карту, на которой жирными стрелами указано направление массированного удара. Длина каждой из планировок 800—900 метров, а вместе с направляющим валом достигает полутора километров, ширина — 400—600 метров, высота ограды в нынешнем состоянии не превышает 80 сантиметров, в прошлом она была, конечно, больше. Циклопическую систему удалось проследить пока на ста километрах, но ученые уверены, что она тянется дальше, по территории Казахстана».
Доктор биологических наук А. Г. Банников пишет о загонах Устюрта следующее: «История донесла до нас их названия — араны. Араны представляли собой каменную изгородь высотой в четыре локтя — около полутора метров, перед которой шел глубокий ров. Ямы глубиной более двух метров имели отвесные стены, а дно их покрывали остро отточенные колья. В одну такую ловушку за один загон попадало до двенадцати тысяч сайгаков или сотни куланов! Араны служили по многу лет и подновлялись перед сезонной миграцией».
В журнале «Вокруг света» за 1990 год в статье «Костры на Устюрте» рассказывается о работе Волго-Уральской археологической экспедиции Института археологии АН СССР. Начальник экспедиции Л. Л. Галкин об аранах рассказывает сдедующее: «Кочевые племена начали создавать араны, очевидно, еще в XIV–XII веках до нашей эры, то есть в эпоху бронзы. Обнаруженный каменный наконечник стрелы – меж камней завалился – эту датировку мне и подсказал».
В дальнейшем подобные сооружения были обнаружены также в Казахстане, Узбекистане и на севере Туркмении. Строились они в незапамятные времена, а подновлялись и использовались для загонного лова вплоть до начала XIX века.
Термин аран сохранился в каракалпакском языке до наших дней. Одно из подразделений племени кенегес именуется араншы, т.е. те, которые сооружали араны. Описание загонной охоты с помощью аранов содержится в "Шежире" ("Родословная") - произведении классика каракалпакской литературы Бердаха.
Знаменитый тюркский историк начала 17 века Абу-л-Гази-хан в «Родословной туркмен» приводит интересные сведения о договоре заключённом между туркменскими племени кара-oйли и арсари: «В те времена кара-ойли обеднели. По этой причине все они, во главе с Халилем, отправились к знатным людям народа арсари и сказали: “Мы были вашими слугами. Мы очень изголодались и отощали. Наша просьба к вам следующая: Если вы отдадите нам птиц и годные для [орошения] посевов источники Больших Балханов и Малых Балханов, то все, что вы потребуете, мы будем ежегодно давать вам…Лучшие люди из арсари собрались, посидели и сказали: “На Больших Балханах, которые путем покупки приобрел наш прадед Арсари-бай, есть шесть источников проточной воды, десять гнезд соколов и восемнадцать гнезд балобанов, a на Малых Балханах — четыре гнезда соколов и шесть гнезд балобанов. Сколько ни будет получено зерна (ашлык) с [помощью этих] источников, половину его отдавайте нам. А еще давайте две тысячи [вьюков] камыша для постройки загонов для скота (аран)».
Термин аран/аланг зафиксирован в словаре Махмуда Кашгари: «Аран — скотный двор, конюшня (ДТС, стр.-51.), аланг- плоский, ровный (о местности): аланг йазы- плоская равнина. (ДТС, стр.-33.)». В словарном фонде некоторых современных тюркских народов термин «аран» - низина, впадина- сохранился в форме «алан/ елан»: азерб.- aran, тат., башк.- alan; каз., ног., кар.- alanq; якут.- alaas, orun (местность); тув.- alaaq; чув.- v;r;n (местность); шорск.- ;ala;.
В этимологическом словаре М. Фасмера записано: «елань, яла;нь ж. также ела;нка, диал. – "луг, поляна, просторная просека в лесу", пенз., тамб., воронежск., самарск., сиб. Заимств. из тюркск.: ср. башк., тат. jalan, алт., тел., кюэр., леб. jala; "поле, долина, равнина", шорск. ;ala; "равнина"».
Топонимический словарь Новосибирской области: «Аранкуль, тюрк. “аран” — стойло, “куль” — озеро, буквальный перевод — стойло для скота у озера».
Краткий топонимический словарь водоемов и населенных пунктов Западной Сибири: «Арынцасс- гидроним разъясняется из тюрских слов "аран" - луг и "сас" – болото».
http://vicuna.ru/index.php/moderno-chaccu/