В 80-е годы прошлого века любила я бывать в доме, расположенном на углу улицы Горького и Бульварного кольца. В доме этом был магазин «Армения». А во дворе в одном из подъездов находилась квартира Гольденвейзора. Эта квартира-музей, создавался при участии самого Александра Борисовича Гольденвейзера. В 1955 году пианист, композитор, профессор и дважды ректор Московской консерватории А. Б. Гольденвейзер подарил государству свой архив и богатейшую библиотеку, а квартира музыканта стала первым филиалом ГЦММК имени Глинки – «Музеем истории фортепианного искусства».
Музей состоит из 2-х зон - мемориальная часть и салон. В салон я и ходила. Туда приглашали новых исполнителей, победителей конкурсов. Вход был бесплатным. Только хозяева записывали фамилии гостей в толстый журнал.
Однажды там я услышала маленькую пианистку Полину Осетинскую. На лбу девочки была хиповая лента цветов французского флага. Не знаю, сколько лет ей было, мне казалось, лет шесть. Девочка на память исполняла классические произведения. Концерт продолжался больше двух часов. Поражала виртуозность, техника игры и сложность программы.
Девочка родилась в 1975 году. Родилась от 4-го брака отца. Мать Полины была моложе мужа на четырнадцать лет. Брак оказался недолгим.
До пяти лет девочка не обнаруживала ни музыкальных способностей, ни желания учиться музыке. Узнав, что её ведут в музыкальную школу, она встала посреди дороги и отказалась идти дальше. Однако очень быстро вошла во вкус, и дальше её музыкальное развитие помчалось.
Отец – известный кинодраматург Олег Осетинский («Звезда пленительного счастья», «Михайло Ломоносов»). Мечтавший в молодости стать пианистом, но не ставший им по воле несчастного случая, сам не умеющий толком играть, но досконально изучивший это ремесло – от устройства рояля до физиологии и рефлексов – Олег создал целую систему обучения, с названием «дубль-стресс». Система предполагала, помимо музыкального, всестороннее развитие ребёнка на фоне мобилизации всех возможностей организма. День Полины был расписан поминутно. Ранний подъем, физические упражнения, минимум пищи, максимум времени за инструментом. Тренировка памяти – к 10 годам репертуар Полины составлял 30 часов музыки, а это более 15 сольных программ – то, что люди обычно копят десятилетиями. Домашние занятия перемежались многочисленными концертами, число которых доходило до четырёх в день. Так отец начал обучать дочь игре на фортепиано. Но необходимо было хотя бы числиться в музыкальной школе.
Первой учительницей, обучавшей Полину начальной нотной грамоте была Эмма Алиевна. «Финал нашего сотрудничества был невесел - отец пришел выяснить с ней кое-какие детали музыкального образования, после чего женщину увезли на
«скорой» с сердечным приступом. Надеюсь, она жива и здорова, не поминает лихом». (Полина Осетинская «Прощай грусть»).
Вскоре после начала учебного года отец забрал девочку жить к себе, и она, разом лишенная маминых сырников и кашек, иногда теряла сознание от голода. У Олега Евгеньевича было своеобразное представление о питании, ввиду чего завтрак ребёнка мог состоять из стакана яблочного уксуса, наполовину разбавленного водой (это считалось крайне полезным) пяти таблеток «Ревита» и двадцати таблеток аскорбинки. Обед из куска засохшего сыра с ложкой меда - оба этих продукта, она ненавидела, иногда куска полусырого антрекота. («В дальнейшем откорм полусырыми антрекотами приобрел ритуальный, почти первобытный характер - поймав кусок мяса с шипящей сковородки и впившись в него зубами, я возвращалась к роялю, почти рыча».) Ужин предусматривался далеко не всегда, и им запросто мог быть стакан кефира или буквально корочка хлеба. На еду отводилось две-три минуты.
Учительницей в первые месяцы обучения в ЦМШ стала легендарная Анаида Степановна Сумбатян, знаменитый детский педагог, воспитавшая не одного известного музыканта - достаточно вспомнить Владимира Ашкенази. На уроки являлся отец, контролировавший каждый мой музыкальный шаг. Анаиде Степановне это вскоре прискучило. Хотя с ученицей она была терпелива и добра, не желая вмешательства отца, Анаида Степановна распрощалась с Полиной. А музыкальные концерты продолжались.
Уже в 6 лет она дала свой первый сольный концерт в Вильнюсе, а в девять лет сыграла с оркестром « Пятый концерт Бетховена» – вещь, с которой нормальные люди заканчивают консерваторию».
Ко второму классу отец занялся поисками достойного, по его мнению, педагога, с которым можно было бы разделить бремя моего музыкального воспитания. В высшей степени отвечающей всем его требованиям он счел знаменитого профессора Московской консерватории Веру Васильевну Горностаеву.
Что же ее заинтересовало до такой степени, что она согласилось уделить время ребёнку? В ЦМШ у нее была почасовая нагрузка, но основной работой Веры Васильевны были занятия со студентами Консерватории.
Будучи взрослым музыкантом, Полина встретилась с профессором Горностаевой. «Решив на сей раз, довериться не только своим воспоминаниям, но и памяти человека, сыгравшего в истории пианистки значительную роль, Полина посетила профессора Горностаеву в роли заправского журналиста, Снаряженная цифровым диктофоном, как настоящий журналист, много лет спустя, она задавала вопросы, которые её мучили.
« - Вера Васильевна, как все начиналось?
- Перед тем как мне позвонил Олег Осетинский, я уже слышала твое имя, оно витало в воздухе, многие говорили, что есть такая интересная девочка. Вскоре раздался звонок Олега - он попросил, чтобы я тебя прослушала. Не помню, куда он тебя привел, но помню, что ты действительно мне понравилась: умненькая, с живыми глазками, талантливая. И непохожая на своего отца - он меня как-то сразу насторожил, хотя я не совсем понимала почему.
Вскоре он нанес мне визит с шампанским, вел себя довольно развязно, с моей точки зрения. Я была с ним вежлива, но отметила про себя, что мне никогда не встречались родители, которые бы себя так вели. Он подавал себя не как отец, а как педагог, но на мой вопрос, какое у вас музыкальное образование, ответил - никакого. Это меня сильно удивило. Я - профессионал до мозга костей, я не верю в дилетантизм.
Он произвел на меня впечатление человека крайне раскованного, которому все позволено, для которого не существует моральных барьеров. В нем было что-то ницшеанское, этакий сверхчеловек. И распознав это в довольно короткое время, я сказала себе: э-э-э, да ты, приятель, из епархии сатаны. Одновременно с этим я отметила, что он талантлив, необычен. Перед уроком он говорил тебе: «Полина, запомни, рояль не доска, рояль - это живой организм». Я подумала: хорошо говоришь, я ведь этому и учу. На секунду у меня мелькнула мысль: он мог бы быть помощником, но, тут же, осеклась - этот гордец не мог быть чьим-то помощником, в этой жизни у него иная роль. Он возражал по всем поводам, и в каждом его суждении преобладала гордыня. Не говоря уже о том, что он постоянно вмешивался в наши занятия.
Однажды ты ушла в школу, мы остались в классе вдвоем с Олегом, и вдруг я почувствовала, что он пытается меня загипнотизировать. Со мной это не прошло, хотя потом страшно разболелась голова, но я подумала: ведь, это же самое он делает и с Полиной, а девочке всего восемь лет, как она может с этим справиться?
Это правда - отец обладал сильнейшим даром убеждения со сверхъестественным напором, и мог буквально загипнотизировать/зомбировать оппонента/.
Окрыленный иллюзией, что наконец-то нашел единомышленника, отец принялся водить меня на занятия к Вере Васильевне. Уроки проходили или у профессора дома, на Ленинском проспекте, или в 29-м классе Московской консерватории.
«На уроках Горностаевой в Консерватории присутствовало много народу: студенты, методисты, педагоги из дружественных учебных заведений, направленные по разнарядке на повышение квалификации, просто любопытствующие. Играть перед ними было мукой у позорного столба: каждая ошибка и публичное замечание Горностаевой оборачивались для меня дома наказанием.
Как-то отец попросил Веру Васильевну оставить меня после урока ночевать - у него были какие-то неотложные дела. В это время в доме находились дочь Горностаевой, Ксения, и ее дочка Лика Кремер, которая тоже училась в ЦМШ (неудивительно для дочери скрипача Гидона Кремера и пианистки Ксении Кнорре, не говоря уже о такой бабушке). Ксения решила отправить нас с Ликой в ванну и постирать мою одежду: мой уж больно запущенный вид говорил ее материнскому сердцу о нехватке чисто женской заботы.
Замочив нас в ванне, Ксана достала мочалку и принялась меня скрести. Каково же было ее удивление: то, что она поначалу приняла за грязь, оказалось следами от ремня, кровоподтеками. Это нас очень расположило друг к другу, хотя банные процедуры более не повторялись».
Формально Полина училась в Центральной музыкальной школе, но фактически всеми её занятиями руководил отец – известный кинодраматург Олег Осетинский.
Легко заводя новые связи, по выражению Полины, «пахал непаханное поле музыкального маркетинга». Каждый день приносил новые впечатления – поездки, города, музеи и картинные галереи, встречи с новыми людьми, и концерты, концерты, концерты. И 10 новых стихотворений в день наизусть. И десятикилометровые пробежки. И опять занятия. И снова концерты. И ошеломляющий успех у публики.
Московскую квартирку Осетинских посещали такие величины, как Сьюзен Эйзенхауэр, Пол Винтер, Джордж Сорос, Иегуди Менухин, сэр Исайя Берлин... На одном из домашних концертов Полины шведская дама-профессор потеряла сознание, а, очнувшись, сказала: «Зачем я всю жизнь училась игре на рояле, если эта девочка в 9 лет может сделать то, что я не могу в 45?»
В 1989 году Полина должна была впервые выехать в США. Её выезд курировала с нашей стороны лично Раиса Максимовна, а с американской – Сьюзенн Эйзенхауэр, жена бывшего Президента.
Полина усиленно готовится к ответственным зарубежным гастролям. Назначена дата «прощального» концерта в Большом зале Ленинградской филармонии. Согласован гастрольный график в Америке. Более того, согласованы даже суммы гонораров – за каждый из 40 концертов Осетинские должны были получить по 50 тысяч долларов, совершенно фантастические по тем временам деньги. Но произошли события, остановившие эти планы.
Девочка подросткового возраста постепенно приобретала женские признаки. Вечером одного из редких свободных дней в доме собрались гости. Полина в красивом бархатном платье принялась разливать чай в гостиной. Она себя чувствовала изысканной в этом платье, гости делали комплименты.
Но тут в дурном расположении духа вернулся отец. Он потребовал, чтоб Полина сыграла «Восемнадцатый терцовый» этюд Шопена. Три раза Полина сыграла этюд, а отец всё был недоволен скоростью игры. Девочка пожаловалась, у неё заболела рука. Отцом слово «не могу» воспринималось как «не хочу». «Он подошел, одним движением сверху донизу разодрал на мне платье. Несколько раз ударив, швырнул головой о батарею, протащил по полу и усадил голой за рояль, проорав: "Играй быстрее, сволочь!".
«Я играла, заливая клавиатуру и себя кровью. В комнате было пять мужчин. Но ни один из них не пошевелился, и двадцать лет это не перестает меня удивлять» Полина Осетинская. «Прощай, грусть».
В этот период жизни девочка была очень близка к самоубийству.
При подготовке к турне, отец был очень занят. Надо было найти преподавателя, который бы следил за занятиями и профессионально подтянул бы девочку к гастролям. Такой человек нашелся.
Ее звали Алла Николаевна Ренжина, она была ученицей Генриха Нейгауза и преподавала в Гнесинском училище. Отец отдал Полину на неделю. «Мы занимались, но я ценила это время еще и потому, что Алла Николаевна, помимо терпеливой заботы, предоставляла мне необходимую свободу».
Найдя у Аллы Николаевны «Справочник фельдшера», Полина стала его внимательно изучать с целью найти информацию, какая пропорция каких лекарств приводит к летальному исходу, - подобные таблицы размещались после каждого второго препарата. Алла Николаевна заметила интерес Полины, спросила: «Что ты там выискиваешь? - Я посмотрела на нее прозрачным взглядом и холодно ответила: «Алла Николаевна, я больше не могу. Один из нас должен умереть». Она охнула. Осела. Помолчала. И сказала, явив еще одну Божию милость: «Смерть - не единственный выход. Ты можешь уйти». Полина Осетинская «Прощай, грусть». Ей было тринадцать лет.
Внезапно, незадолго до концерта в Ленинграде, Полина бесследно исчезает из дома. Исчезает, чтобы несколько дней спустя, когда отец и правоохранительные органы сбились с ног в поисках пропавшего гения, появиться в знаменитой программе «600 секунд».
Выступление Полины у Александра Невзорова получилось не менее резонансным, чем на сцене. Выяснились шокирующие подробности. Оказалось, неотъемлемой частью системы «дубль-стресс» было ежедневное насилие над ребенком – моральное и физическое.
… А тогда, в передаче Невзорова, Полина объявила об отмене концерта в Ленинграде и гастролей в Америке, заявила о желании продолжать обучение музыке и выразила просьбу более не ассоциировать её имя с именем отца, потому что отныне у каждого из них своя дорога в жизни.
Некоторое время она вместе с матерью скрывается от преследований отца у своих знакомых, а затем поступает в класс к знаменитому ленинградскому педагогу Марине Вениаминовне Вольф. Юная девочка сумела критически отнестись к своим исполнительским достижениям.
Начинается тяжёлый период в жизни – период мучительного переучивания уже сложившегося артиста, осмысления произошедшего и накопления нового жизненного и исполнительского опыта.
К тому же - бытовые сложности. Отсутствие жилья, общежития, частные комнаты. Но характер не подвёл.
В 1998-ом году Полина оканчивает Петербургскую консерваторию. Комиссия во главе с профессором Московской консерватории Михаилом Воскресенским ставит ей пять с плюсом, чего не случалось в Питере более десяти лет.
Затем она возвращается в Москву и поступает в аспирантуру к Вере Васильевне Горностаевой – своей любимой учительнице в ЦМШ, с которой много лет назад вынуждена была расстаться из-за отца.
В 2000 году учёба закончена. Полина сложившая личность и артистка. К ней возвращаются известность и признание.
В 2008-м году Полина издаёт автобиографическую книгу «Прощай, грусть». Сама она полушутя говорит, что книга не столько автобиографическая, сколько психотерапевтическая. Ей было важно, рассказав свою драматическую историю, сбросить груз прошлого.
А что же отец? А как отношения с отцом? Они не общаются. Ему 75 лет. Семь раз он был женат. Четвёртому ребёнку-сыну Алёше пять лет.
Отец пишет Полине письма на электронную почту. Письма жестокие и оскорбительные. Вот одно из писем.
«Полина, ты воровка и убийца! Ты убила, оклеветала, оболгала и обокрала своего великого отца! Ты - торгуешь его трудом! Ты торгуешь его звуком, его фантастическими знаниями, его культурой, его гением! Торгуешь - и не платишь ничего, дрянь! Твои интервью и статьи - это ложь и подлость, за которую ты ответишь очень страшно! Иуда! Бог тебя оставит совсем, а люди проклянут с презрением, когда все узнают! Ты все плотней опускаешься в помойную жижу! Через два года Глоба предсказал тебе страшную кару, если не придешь к отцу и не умолишь простить тебя! От тебя скрывают, как люди презирают тебя!
Ты отняла у него все - смысл жизни, честь, любимую дочь, славу, счастливую обеспеченную старость, признание людей, радость исполненного долга - ты, в кругу своих ничтожеств и подонков, верно, и не знаешь, что это такое! И - за что? За пощечину отца?! - справедливую! - за его высоту, великодушие, заботу о твоем будущем? Ты торгуешь его кровью, его мужеством, его борьбой с совками за залы, поездки и оркестры, его огненностью! Бог послал тебе его волшебную кровь и его гениальное лицо! - но не его ангельскую душу! Ух, какая ты гадина, раздавить тебя хочется, мразь, я задушу тебя собственными руками!
Я помню - ты говорила - „После Бога сразу папенька“, первый концерт - папочке очки, второй - папочке машину, и половину денег - всегда! Ты, низменная тварь, получаешь за его труд бешеные деньги! Ты должна делиться с ним деньгами и славой, пока он жив, и играть тогда будешь лучше, ты должна вернуться и покаяться публично и дать ему возможность не думать о деньгах! …Будет очень стыдно и страшно. Он не хочет издавать книгу про тебя, которую написал, он ждет. Если книга выйдет - ты просто не сможешь взглянуть никому в глаза, тебе останется только повеситься. Люди ждут от тебя покаяния, и папа, твой великий, единственный папа».
Сейчас Полина выступает по всему миру, участвует в музыкальных фестивалях, выпускает диски. А ещё пишет замечательные эссе. Она лауреат молодежной премии «Триумф», которую получала вместе с Ренатой Литвиновой.
10 лет после этих событий я ничего не слышала о пианистке. Недавно она появилась на телевидение. Рассказала, что за эти годы вышла замуж. У мужа - талантливого спортивного журналиста Игоря Порошина была дочь, ставшая и её дочерью. Родила дочь и сына. Живёт сейчас с тремя детьми. С мужем расстались друзьями. Выступает, старается меньше гастролировать, чтоб больше времени уделять детям. С детьми помогают ей мать и няни.
Публика с большим восторгом принимает её выступления. Коллеги отмечают её прекрасный вкус, трактовки. Михаил Плетнёв называет её пианизм «безупречным». Она выступает на известных площадках у нас и за рубежом, с известными коллективами и дирижёрами.
Полина занимается благотворительной деятельностью. Она является попечителем Фонда «Кислород», который помогает больным муковисцидозом — генетическим заболеванием, при котором у детей сильно осложнено дыхание, у них в легких скапливается вязкая слизь. В пользу этих больных детей пианистка даёт концерты.
Полиной совместно с актрисой Ксенией Раппопорт готовятся планы будущих работ.
Многое я узнала, читая книгу Полины Осетинской «Прощай, грусть». Советую Вам познакомиться с книгой. Она есть в интернете. Вы найдёте в ней интересные воспоминания об известных людях, музыкальные прочтения малознакомых
произведений гениальных композиторов и ещё много чего.
Послушать Полину Осетинскую можно :
https://www.youtube.com/watch?v=kp292HTS3mY
Полина Осетинская - пианист.
https://www.youtube.com/watch?v=BdQl1Pzfcyc-
Памяти Валерия Гаврилина и Екатерины Максимовой.
Я не стану перечислять все записи пианистки..
На этом портале их много. Наслаждайтесь!