Сегодня в спортивном клубе, стоя на тренажере, включила монитор для просмотра новостей, услышав которые содрогнулась от ужаса. Три взрыва в Брюсселе, десятки погибших. И тут же, как у нас стало принято, теледебаты по этому поводу: о готовности, или неготовности спецслужб противостоять …
И вспомнила, как возвращалась из путешествия по стране, название которой сохраню в тайне. Страна, как для жизни, так и для путешествий, не безопасная. Правда, лет восемь назад в Европе как раз было спокойно. Так вот, провожают меня друзья в аэропорту, стоим в очереди, которая крутится, крутится и выкручивается у черты, за которой открывается огромный зал регистрации. К пассажирам подходят сотрудники спецслужб аэропорта, расспрашивают на английском, куда летим, зачем прилетели, кто упаковывал багаж, кто присутствовал при упаковке багажа и т. д. Вопросы мне были заранее известны, поэтому я отвечала без заминки. Девушка, опрашивающая меня, улыбнулась и отошла, пожелав приятного путешествия.
Когда я наконец оказалась первой у черты, за которой открывался зал регистрации, на секунду замешкалась, не понимая, куда мне двигаться дальше. Вдалеке, слева и справа от меня, толпились зачем-то люди, стояли какие-то столы. И тут, напротив, в конце большого зала над стойками регистрации загорелись табло с моим рейсом. Я, долго не мудрствуя, спокойно двинулась навстречу горящим табло и ждущим пассажиров стойкам регистрации. Меня встретили улыбающиеся служащие аэропорта. Я, конечно, удивилась отсутствию очереди, но ведь регистрацию только что объявили. Так я первая зарегистрировалась на рейс, сдала свой багаж и, не совсем понимая, почему вообще не было досмотра, стала дожидаться посадки на самолет.
Попутчики в самолете оказались неразговорчивыми, никто не был расположен к общению. Но меня распирало.
- Не понимаю, - обратилась я к женщине, сидящей слева от меня, - при такой опасности терактов, и чтоб не было досмотра багажа.
Женщина нехотя повернула свою голову в мою сторону, мрачно глянула, но промолчала.
Я не успокоилась.
- Даже на автобусных станциях, путешествуя по стране, я трижды попадала под отмену автобусных рейсов из-за оцепления при обследовании брошенных сумок. А здесь, в аэропорту …
Тут моя соседка не выдержала.
- Вы что, издеваетесь? Да я очухаться не могу после такого кошмара, каждую тряпку перетрясли! У меня в чемодане все перевернуто, баночки с кремом вскрыты, тюбики выдавлены, а ведь это куплено на заказ, да и недешево.
Дама, пребывающая в раздраженном состоянии и вынуждаемая мной к общению, с неприязнью уставилась на меня, видно, не до конца уверенная в моей вменяемости.
Я наконец успокоилась, догадавшись, для чего были расставлены столы слева и справа от стоек регистрации, и что там делали люди.
Прилетев домой, и не успев еще разобрать чемодан, я с интересом уставилась в экран телевизора. Шла передача о современных методах, используемых в крупнейших аэропортах мира в целях предупреждения терактов. Самым крутым был аэропорт, откуда я прибыла. Там использовалось новейшее «всевидящее» оборудование, которое улавливает даже напряженное и агрессивное поле человека.
Одно из двух, либо у меня полностью отсутствует какое-либо поле, а сама я прозрачная, либо пресловутый человеческий фактор.
Однажды, запутавшись в чужом аэропорту, и пройдя через какие-то перегороженные ремонтируемые помещения, я умудрилась дважды пройти таможню.
Можно застраховать свою жизнь, но застраховаться от чужой или своей ошибки, от хорошо подготовленной жестокости, к сожалению, нельзя.
Брюссель, нам больно, мы все скорбим!