Вячеслав Винник
П Р О П А С Т Ь
ЦАРЬ
ПЕРВАЯ СЕРИЯ
Три милиционера, задыхаясь от жары, с жирными пятнами под мышками и до самого пояса, тряся животами и болтающимися кобурами с пистолетами, перетянутые проводами рации и в мокрых от пота милицейских фуражках... бежали к заглохшему и застрявшему на дороге «Запорожцу», матерясь налево и направо... Их слоновий топот гулко отдавался по округе...
Водитель, сгорбленный и сухощавый старичок, ошалевший от крика и вида обалдевших милиционеров, вжался в руль и потерял всякую способность о чем-либо мыслить...
- Ты какого хера тут стал??? - заорал первый подбежавший милиционер, подхватывая на лету фуражку, которая продолжала бежать дальше... - Откуда ты, сука, выскочил?!?
- Ттт-ааак ооо-нна у мммменя жжжж заглохла!! - наконец выдохнул владелец машины в ожидании удара по голове...
- Рули , ****ь, в сторону на хер!!! - закричал второй мент, подтягивая обеими руками вспотевшие яйца вместе со штанами... - Рули, не то убью!!
- Та-а-а... куда-ж в сссссторону??? Там же ккканннава!! - водитель вообще перестал воспринимать мир вокруг себя и одурел окончательно...
- Сиди, не дергайся!!!- заорал третий, - держи руль вправо, на хер...
Милиционер засунул туловище в узкое дверное окно и рванул руль машины вправо до упора, а остальные стали толкать ее в кювет...
- Надави на сцепление, урод!! не то мы сдохнем ее толкать!!- закричал он.
Через несколько секунд «Запорожец» скатился с крутого отвеса, нелепо дернулся, и очень быстро перевернулся на крышу...
Мелькнули ноги сначала милиционера - он не успел вытащить тело из дверного окна, - затем хозяина...
А еше через несколько секунд они все попадали на дно кювета и... прижали свои головы руками...
- Лежать всем тихо и не дышать, не то... пристрелят, ****ь, - и глазом не моргнут...
- Та хто там это такой? - чуть-чуть осмелел хозяин «Запорожца»?
- Не дыши, дед... Даже не дыши... Полежи смирно, а там разберемся... Где ты только взялся на нашу голову...
Мимо лежащих ментов на бешенной скорости промчали три передовые машины прави-тельственного эскорта...
Три головных автомобиля марки «Мерседес» на огромной скорости и с интервалом в пятнадцать секунд, мчали в голове колонны правительственного кортежа по трассе из Москвы в резиденцию главы государства и Генерального секретаря ЦК КПСС Царева, Сергея Николаевича.
Один по осевой линии, двое других чуть позади и у самых бровок - слева и справа.
Водитель машины справа, - мужчина лет сорока, сорока пяти, с цепким взглядом, кинул короткий взгляд на пассажира - не то грузина, не то чечена, в руках которого... ютился странно-го образца пистолет... Он не отрывал взгляда от трассы и все время «шморгал» носом....
- Казбек, ты тут не один год - почему нас называют «Вайперами»? - наконец спросил он и усмехнулся. - Никак не знаю, то там, то сям - все лопочут - «Вайпер», «Вайпер», а с чем его едят - ума не приложу... И спросить стесняюсь - водилы затюкают...
Через каждую сотню метров мелькали столбы вместе с милиционерами на каждом пере-крестке и длинные колонны автомобилей с пассажирами задержанных «по случаю» проезда главы государства...
Вдруг чечен напрягся и его правая рука с оружием на какое-то мгновение замерла...
В полу-километре от них он увидел двух постовых, стоявших рядом с мотоциклом, один из которых поднял руку с чем-то подозрительным и... прицелился...
Этого было достаточно, чтобы чечен тут же выбросил руку с оружием в открытое окно и несколько раз выстрелил... Оба милиционера свалились, как подкошенные и машины принес- лись мимо них на бешенных скоростях, в мгновение растаяв в вечерней дымке...
Чечен передал по рации.
- Это «Вайпер», - передайте по каналу, что любопытным ментам на нашей трассе не хер делать. Следующий раз буду стрелять не по рукам, а по головам.
- Принял, Казбек. Сейчас разберусь...
- Ну, ты даешь, Казбек... - легонько ударил по рулю водитель, - что... они оба тю-тю или как?
- Никак... Я по рукам бил... Как в школе, нагадил, - получи по рукам...
- А... если-б в глаз попал?
- Я сказал - по глазам не бил. Им повезло, Хохол едет в левой машине - тот да, ему по хер. Я - нет...
- Все-равно, Казбек... как это у тебя получается — не глядя бац-бац и... тютелька в тю-тельку...
- Ты не видел, что Хохол делает... Он, сука, с закрытыми глазами стреляет... на шорох, в десятку... Не сведи меня Аллах с ним по разные стороны баррикад...
Некоторое время они молчали.
Водитель уверенно и аккуратно держал машину у кромки - его движения были профес-сионально скупыми и точными.
Скорость все время держалась на отметке в 150 километров...
- Хорошо, что здесь дома убрали - поворот виден, - наконец сказал он, и снова глянул в сторону Казбека - коротким и внимательным взглядом, - Людям повезло, новые квартиры по-лучат... Такая скорость, а поворот закрытым был... А щас, смотри - все, как на ладони...
Чечен не ответил. В динамике раздался хриплый голос.
- Казбек, с ментами все в порядке, оба ранены и знаешь... - на суках все заживает быстро и у них тоже заживет... до свадьбы... Они хотели скорость померять...
- Придурки...Детям закажут... Нашли на ком скорость мерять...- ответил Казбек и выключил рацию, затем повернулся к водителю. - Теперь понимаешь, почему нас называют «Вайпера-ми»? Мусорщики мы - от мусоров вычищаем...
За «Вайперами» на той же бешенной скорости мчала вся кавалькада служебных машин «Волги», «Мэрседес»-ы , правительственные ЗИЛы - замыкала вереницы машин больница на колесах...
На заднем сидении, у правого небольшого оконца сидел мужчина, лет шестидесяти пя-ти. Он будто безразлично смотрел на мелькающие столбы, на все, что проплывало мимо их машины. На кадре задумавшегося человека возникла надпись, которую дублировал мужской голос.
«Царев, Сергей Николаевич, возраст 67 лет. Генеральный секретарь ЦК КПСС, Генерал Армии, Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР, бывший Председа-тель Комитета Государственной Безопастности»
Царев посмотрел на сидящего к нему спиной охранника, - и тихо спросил.
- Кузьмич...
- Я здесь...
Он повернулся к Цареву.
- Ты можешь объяснить почему мы не едем, как нормальные люди, а мчим как псы бешенные?
- Потому, Царь, что некоторые могут выскочить на дорогу или из-за угла, скажем, и начнут палить из автомата Калашникова или из-за обильной любви к Генеральному секретарю - то есть по тебе...
- Ты думаешь меня уже успели полюбить до такой степени и за такое короткое время?
- Я лично так не думаю - скорее это... остаточное чувство по прежним... Генсекам... - ответил Кузмич с каким-то чувством облегчения.
- Хорошо, а где эти обильные в своих чувствах граждане берут Калашниковы, чтобы излить ко мне свою любовь?
- Как где?.. На базаре, Сергей Николаевич... Есть такой магазин - базарный военторг. Там можно купить все. Штука баксов и автомат твой. «УЗИ» стоит две штуки, но говно полное. С пол-сотни метров я не мог попасть даже в корову...
Царев промолчал в ответ, а потом усмехнулся.
- Бардак полный... Я, как нормальный патриот Родины глубоко возмущен, что автомат Калашникова во сто крат лучше, а стоит в два раза дешевле какого-то «Узи»... Надо будет на следующем Политбюро начистить клюв Министру Обороны за это хамство...
Кузьмич не поверил услышанному, повернулся в сторону Генсека всем телом и долго с недоверием смотрел на Царева...
Тот ухмыльнулся у развел руки.
- Ты возражаешь? - удивленно спросил Царев.
- Это вторая классная шутка за последние пять часов, Сергей Николаевич... Ее записать тоже?
- А что еще гениального я сказал сегодня?
- По поводу похорон Чаушеску... Вы сказали, что всю тяжесть утраты почувствовали только те, кто несли гроб до самой могилы
- Ну, во-первых - это не я сказал, а человек, который просидел в Советской тюрьме около двадцати лет, который набрался сил на всю оставшуюся жизнь и на Западе его признали
классиком классического Советского образа жизни в неволе. А классиков, Кузмич, надо ува-жать и даже цитировать...
Генсек снова посмотрел на быстро мелькающий пейзаж, снял очки, потер виски и даже встряхнул головой, словно отгоняя наваждение - вспомнил о встрече, которая произошла днем.
Старейшина Политбюро - Зельдович, который уже не помнил сколько ему лет, потом... Болдырев - человек и вашим и нашим, за ними - Поярков - лис, каких еще сыскать и он - вновь избранный Генеральный секретарь ЦК....
Они встретились в коридоре, будто случайно и заговорили - на первый взгляд ни о чем.
Царев неожиданно сказал.
- Давайте не будем вилять. Я не хочу спрашивать - со мной вы или не со мной, потому что знаю - вы никогда не станете на мою сторону. И выбрали меня только потому, что у меня рак и больше года я не протяну. Хотя, если честно - каждого из нас можно выбирать в Генсеки, в среднем, по пол-года каждому хватит. Например, Зельдович, - сколько тебе лет?
Вольф Исаакович заморгал глазами.
-Тяжело вспомнить? А... нести бревно с Лениным не тяжело было? Или ты, Ваня, восьмой десяток разменял, а так и не определился с кем будешь... Как жить собираетесь и... что будешь делать, когда я начну вас ломать?
- Успешно... - ответил Поярков.
- Успешно? С размахом? А ты, Петр Васильевич, - по-прежнему будешь лизать задницы и вашим и нашим? Молчите? Тогда так - времени , как вы понимаете, у меня в обрез, на прошлой работе я узнал о вас почти все, поэтому говорю со всей откровенностью - вы мои враги и успешно жить во время моего правления не будете.
- А что предлагаешь ты, Царь?
Зельдович смотрел на Царева какими-то мертвыми глазами.
- Вольф Исаакович, тебе скажу откровенно — ни-че-го. И ты знаешь почему. Твои слова «Выбираем Царя, - не свет, не зоря?
Вопрос был задан с такой ненавистью, что Зельдович даже побледнел.
- Я такого не говорил.
- Говорил, наш ты дедушка Октябрьской Революции, говорил...И если в твоих мозгах что-то шевелится, позвони и... поздравь меня с каким-нибудь еврейским праздником - у вас их навалом... Это будет условной фразой, и я не хочу тебя подставить - как говорят в Одессе - шо-б ваш Бося не догадался, шо у него босяки уже не те...
Царев снова посмотрел в окно и тут же, совсем другим голосом, - жестким, резким, - снова обратился к Кузьмичу.
- Кузьмич.
- Я здесь, Сергей Николаевич.
- Глухарева ко мне на дачу. Сейчас же.
- Так точно, Сергей Николаевич.
Около одиннадцати часов вечера к массивным воротам дачи Генсека подъехали два автомобиля «Волга». Передняя машина мигнула фарами и из ворот дежурной части вышли четверо военных, без погон, без каких-либо опознавательных знаков, все в камуфляжной форме и все с автоматами.
Один из них поровнялся с окном водителя, жестом попросил приспустить окно, отдал честь и наклонился.
- Ваши документы, пожалуйста.
- Ты не узнаешь, кто мы? - удивился водитель и посмотрел на рядом сидящего.
- Именно поэтому ты должен знать, кто я. Документы.
Голос военного стал жестким и по-деловому кратким.
Стоявшие позади вооруженные люди, как по команде взвели затворы автоматов.
Через недолгую и полного недоумения паузу в приоткрытое окно были переданы доку-менты сидевших в автомобиле людей. Человек в камуфляже сверил каждого, вернул удостовере-ния, отдал честь и подошел ко второй машине.
- В машине едет Председатель Комета Государственной Безопасности СССР, сынок, - полуоткрыв дверь, сказал водитель второго автомобиля. - Ты понимаешь это или нет?
- Я не понимаю - это входит в ваши обязанности везде и всюду сообщать, что вы едете в одной машине с Председателем КГБ? Или я должен по этому поводу сочувствовать? Я прощу выполнить предписанную руководством КГБ формальность - предъявить удостоверения личности. Это ясно или не ясно?
Окно задней двери опустилось до упора и сидевший на сидении пожилой мужчина вручил военному свое удостоверение. Тот открыл его, посмотрел на пассажира и отдал честь.
- Так точно, товарищ генерал. Вас еще не все знают в лицо. Это и хорошо и... плохо.
- А что плохого?
- Ничего плохого в этом нет, но и хорошего... мало - пока все в раздумьи - кто вы.
Глухарев неожиданно улыбнулся, положил документы в карман и добавил.
- Эти люди - моя охрана. Считайте случившееся...обыкновенной проверкой.
- Это не то место, товарищ генерал, где устраивают... контрольные закупки... - достаточно резко ответил человек в военной форме и нажал на кнопку переговорного устройства. - Раз-решаю проезд двух автомобилей. Вас ждут, товарищ генерал.
И отдал честь.
Затемненное окно задней двери медленно поползло вверх.
Глухарев неторопливо поднимался по ступенькам на второй этаж и на этом фоне возник титр, который, как и в первом случае, дублировался мужским голосом:
«Глухарев, Дмитрий Иванович, 65 лет., Председатель Комитета Государственной Безопасности СССР, член Военного Совета, генерал-лейтенант. Женат, имеет дочь. Друг детства Генсека СССР Царева. Вместе более 40 лет. Комитет Государственно Безопасности возглавил сразу после того, как Генсеком ЦК КПСС был избран Царев, Сергей Николаевич.»
Глухарев негромко постучал и Царев тут же открыл дверь.
- Ты конечно же подумал, что я сижу под дверью и жду, когда ты постучишь... - попытал-ся пошутить Царев, обнимая его за плечи в знак приветствия.
- Знаю, что твои волкодавы уже доложили о моем прибытии. Где ты их накопал? Чуть не пристрелили у ворот... - улыбнулся Глухарев.
- Эти парни, насколько мне известно - люди твоего будущего зятя... Или ошибаюсь? Классный парень, скажу я тебе... Когда я вижу, что его нет поблизости, - начинаю ерзать... Выпьешь что-нибудь? - Царев открыл створки шкафа.
- Давай... Чуть-чуть... Голова какая-то...дурдом...
Царев достал две рюмки, налил по половинке...
- Дима, куда пропал Мишка Брылев?
- Никуда он не пропал,... Звонил недавно, роман заканчивает...
- Про Русь Киевскую? Счастливый он человек, Мишка наш... С таким...пунктиком в голове, как Русь Киевская...
- А ты откуда знаешь?
- Знаю, Дима, знаю... Скажу так, - Мишка один из самых могучих писателей современ-ности и меня иногда распирает от гордости, что он был, есть и останется навсегда нашим дру-гом... И знаешь... меня даже обижает, что он перестал звонить, особенно, когда я стал Генсеком.
- Иногда? - улыбнулся Глухарев.
- Что - иногда?
- Ты сказал - «иногда тебя распирает»... от гордости и от счастья... Царь, Мишка Брылев всегда ценил не кто ты, а что ты и, поверь мне - он очень за тебя переживает... Очень.
Они чокнулись и выпили до дна.
Царев поставил рюмку на стол, подошел к окну... Некоторое время помолчал, затем повернулся к старому другу.
- Идем... пройдемся... Такая духота, а я даже не могу... открыть окно, Дима - здесь все... пу-ле-не-про-би-вае-мое... Идем... я не терплю кондиционеры.
Они медленно шли по тихой аллее, - никого вокруг, только странная вечерняя трескотня насекомых или чего-то другого.
Царев почему-то снял очки, вытащил носовой платок и протер стекла... Для убедитель-ности подышал на них, снова протер стекла и наконец напялил на глаза.
- Ты знаешь о чем я вспомнил, Царь? Именно сейчас мне пришло в голову... - нарушил тишину Глухарев и улыбнулся.
Сергей Николаевич посмотрел на него заинтересованно и с любопытством.
- Ты помнишь, как мы?.. Постой, сколько нам тогда было - лет по четырнадцать?.. Око-
ло этого... Мы тогда на пароходе шли из Киева в Днепропетровск... Ты, Мишка Брылев, Валька Громов, я... Помнишь?.. Ночью... Подумать только... Мишка - сейчас известнейший в мире пи-сатель, Валька - Ва-а-алентин Громов - командующий Военным округом, ты - Генеральный Се-кретарь ЦК и... я - сегодняшний Председатель КГБ...
- Дима, ты совсем обалдел... - остановился Царев.
- Погоди, погоди - ты ЭТО помнишь?
- То, что мы... вскрыли окно, залезли в ресторан и на всю оставшуюся жизнь наелись конфет, - это я должен вспомнить???
Глухарев полез во внутренний карман и достал две фотографии.
- Ну, слава Богу... Кто это? - спросил он у Царева.
Сергей Николаевич поднес фотографии поближе к свету висящего на столбе фонаря и уверенно сказал.
- Как это - кто? Я - разница где-то лет пять, может меньше...
- Царь, на одной фотографии ты, а на другой - Гленн Миллер, американский джазовый композитор и аранжировщик, который бесследно пропал в декабре 1944 года. Если бы я не знал тебя всю свою жизнь - поверь, пришлось бы арестовать тебя, как американского... разведчика, избранного на пост... Генсека ЦК партии... Поэтому я и вспомнил историю, когда мы...ограбили ресторан и убедится, что тебя в самом деле не подменили... А ты... оказывается все помнишь...
Они снова замолчали
- Мне эти фотографии, кстати, прислали друзья из Лэнгли, Сергей... Очень интересный жест... Полу-шутливый с полу-намеком... И твой английский, и умение играть на фортепиано... Царь... - неожиданно Глухарев сменил тему разговора. - Ты думаешь я не понимаю почему мы сейчас здесь, в этом красивом парке?.. Тебе не кажется странным и алогичным, что ты - глава государства, царь, король, в руках которого невероятная власть и я - глава самой страшной в ми-ре организации - КГБ... прячемся в глухой аллее, чтобы наш разговор не был прослушан...
- Дима, в этой стране почти все алогично. Логика, как понятие в этой стране отсутству-ет. Что бы мы не делали - все напоминает хаотичное броуновское движение... Может в самом деле вернуть народу... настоящего Царя, Дима? Не... Царева, - то есть, меня, а Николая Романова, без которого Россия, как та вдова, которая никого и никогда больше любить и рожать от других не станет.
Царев свернул с аллеи, остановился, затем медленно сел на траву.
- Если бы я по натуре был членом этой коммунистической камарильи, Дима, - мне, веро-ятнее всего, было бы наплевать на то, что творится . Мой статус Генсека сегодня дает возможность и возможность всем (!) моим друзьям, их детям и детям их детей жить припеваючи сотни лет... Но я, Дима, не в их банде.. Не могу... Я не могу фи-зи-чес-ки. Мне противно.
Царев снял очки, повертел их в пальцах, вытащил из кармана пиджака футляр, положил очки во внутрь, захлопнул крышку и спрятал в брюки...
- Сергей, что-то случилось? Ты же на позвал меня спросить о Мишке Брылеве и его ро-мане про Киевскую Русь, не так ли?
- Дима, я позвал тебя вот по какому поводу - мы должны сдать американцам их здание посольства в Москве.
Глухарев даже не шелохнулся...
Ни на миллиметр, словно сказанное Царевым пролетело мимо него, как внезапный выстрел...
Сергей Николаевич даже удивился выдержке или... абсолютно необьяснимому безразличию...
- Как... сдать американцам их здание посольства в Москве? - отчетливо переспросил его Глухарев. - Я правильно тебя понял?
- Да, Дима, ты все правильно понял, - сдать американцам всю систему прослушивания их здания посольства в Москве.
- Царь, ты понимаешь, что за этим стоит?
Глухарев полез за сигаретами, открыл пачку, закурил...
- Я даже не говорю, сколько это нам стоило и как это нам удалось сделать... - сказал он, щелкнув зажигалкой.
- Дима, не имеет значения сколько это стоит. Затраченные деньги по этой операции, наконец, потеря исключительного источника информации, - это очень серьезно, но сейчас, Дима, чрезвычайно важен политический резонанс, если мы в самом деле намереваемся стать нацией, которая может быть полезна этой планете... Ну... ты же помнишь о чем мы мечтали, когда были молоды, когда наши глаза горели! Все сейчас в наших руках, Дима!
- Царь, все-таки, - что произошло?.. Это после прочтения моей секретной информации?
- Я об этом знал, Дима, когда был на твоем месте, но ты откопал совсем невероятное. Дима, я начинаю войну, - в противном случае, они нас уничтожат. У него... - Царев сплюнул в сторону, словно на язык попала какая-то гадость... - У него в руках, Дима, невероятная власть и он уже действует в открытую. Нас он подтасовал из колоды, чтобы через год - больше-меньше, - случилась очередная смерть очередного Генсека... В стране полная вакханалия и полная распро-дажа страны - ядерное оружие, ядерное топливо, ядерные пусковые установки, захоронение ядерных отходов иностранных государств на нашей территории, вывоз тоннами золотого запаса, нефть, сырье... Дима, он... и его свора ничего без боя не отдадут, поэтому мне нужен Валька, ты и твои верные люди. МВД не в счет - это его собаки. Но самое страшное, Дима, даже ты не знаешь об этом - он Крестный пахан нашей мафии, - а этих уродов море... Дима, если ты и твоя, как ты сказал, самая страшная организацию в мире, в течение семнадцати дней роете копытами землю и не можете найти - кто, каким образом, через какие каналы продает в третьи страны ядерное оружие, а... кто-то это делает без всякого напряжения и - самое главное (!) - на постоянной основе, то я, как большой патриот Отечества должен знать его в лицо и распять на Лобном месте, как преступника. Дима, мне надо поймать его за руку.
Царев поднялся и сновяа стал протирать кончиками пальце свой лоб...
- Значит так - завтра, к... Сколько тебе надо времени подготовить все документы?
- К вечеру, к пяти часам.
- Я жду, Дима. И еще... Я хочу поставить Вальку Громова министром обороны, что ты думаешь?
- С ним можно идти на войну, Царь. Хотя бы потому, что он настоящий солдат. Я с тобой тоже.
Они обнялись и так стояли некоторое время.
Словно... прощались.
Навсегда...
В первом часу ночи Глухарев и его охрана мчали по Каширскому шоссе и на подъезде к повороту на Борисовские пруды передовая машина стала притормаживать так как вдали мигали огни милицейских машин, снующие люди, наспех расставленные «конусы»...
Когда машины поехали «шагом человека» к ним навстречу направился силуэт в форме милиционера, со сверкающей огнями регулировочной палки в руке.
- Что произошли, командир? - спросил водитель. - И чере окно показал удостоверение...
Милиционер как-то странно выпрямился, козырнул...
- Та тут «ЧП»... Бабахнулся в кювет сыночек одной шишки из-за оттуда, - он махнул палкой куда-то в темное небо, - мы тут его вытаскиваем... Вам надо... это... медленно возле самой бровки ехать... Здрасьте, товарищи... - он заглянул в окно... - Вы-ж извините... Может даже пешком придется, а то машина склизнет в кувет...
У самого эпицентра аварии их остановил офицер.
- Вам бы выйти, в самом деле... Скользко, не доведи, тьфу-тьфу, еще свалитесь...
Двери автомобилей открылись и охрана вместе с Глухаревым покинула машины.
И тут же раздались короткие автоматные очереди...
Семь здоровых парней рухнули на асфальт, а Глухаревеа подхватили под руки и поволокли к стоявшему неподалеку «РАФ»-у...
Тут же, в мгновение ока были убраны с полотна все атрибуты аварии, милиционеры сели в автомобили и через несколько минут все было чисто и свободно для движения...
К двум часам ночи в комнате где спали молодые мужчина и женщина, раздался телефон-ный звонок. Где-то на третьем, четвертом сигнале, парень снял телефонную трубку.
- Слушаю... - сказал он
- Родионов?
- Да, слушаю вас.
- На Каширке, возле съезда на Борисовские пруды - ЧП. Убит Глухарев.
Родионов услыхал прерывистые гудки, быстро положил трубку на место и стал быстро одеваться.
- Дима, кто это? - сквозь сон спросила девушка и повернулась в его сторону.
- Спи, Света... Мне надо. Мне надо срочно...
Он залез под тумбочку и вытащил... пистолет... На ходу проверив его состояние, Родио-нов сунул его во внутренний карман куртки...
Казалось, что лифт не ехал вообще...
Или ехал, но очень и очень медленно...
Когда створки разъехались, Родионов почти выбежал во двор и быстро направился к стоящей неподалеку «Волге». Он вытащил ключи, чтобы открыть дверь и тут же обратил внима-ние, что она... не заперта...
Родионов машинально оглянулся - вокруг темно и безлюдно... Он присел на корточки и стал внимательно осматривать приоткрытую дверь. Соблюдая все меры осторожности, он «про-шелся» ладонью под дверью и, ничего не обнаружив, очень медленно стал ее открывать...
Первое, что увидел Родионов - лежавшую на сидении кассету...
Он взял ее в руки, снова оглянулся по сторонам, сел в машину, закрыл дверь, завел двигатель, опять посмотрел на кассету с разных сторон и вставил в гнездо магнитофона...
Сначала был слышен какой-то шорох, затем последовали непонятные звуки...
Внезапно - речь и очень знакомый голос человека, которого Родионов знал лично.
« - Ну, слава Богу... Кто это?
Пауза, какое-то сопение...
- Как это - кто? Я - разница где-то лет пять, может меньше...
- Царь, на одной фотографии ты, а на другой - Гленн Миллер, американский джазовый композитор и аранжировщик, который бесследно пропал в декабре 1944 года. Если бы я не знал тебя всю свою жизнь - поверь, пришлось бы арестовать тебя, как американского... разведчика, избранного на пост... Генсека ЦК партии... Поэтому я и вспомнил историю, когда мы...ограбили ресторан и убедится, что тебя в самом деле не подменили... А ты... оказывается все помнишь...»
Снова пауза
«- Мне эти фотографии, кстати, прислали друзья из Лэнгли, Сергей... Очень интересный жест... Полу-шутливый с полу-намеком... И твой английский, и умение играть на фортепиано... Царь... - неожиданно Глухарев сменил тему разговора. - Ты думаешь я не понимаю почему мы сейчас здесь, в этом красивом парке?.. Тебе не кажется странным и алогичным, что ты - глава государства, царь, король, в руках которого невероятная власть и я - глава самой страшной в ми-ре организации - КГБ... прячемся в глухой аллее, чтобы наш разговор не был прослушан...»
Родионов открыл дверь, вышел из автомобиля и внимательно осмотрелся вокруг - никого, абсолютно никого рядом не было, разве что сотня - может меньше,- стоявших во дворе машин.
Родионов вернулся в автомобиль и медленно поехал, внимательно вглядываясь в темноту...
Магнитофон продолжал работать.
« - Дима, в этой стране почти все алогично. Логика, как понятие в этой стране отсутствует. Что бы мы не делали - все напоминает хаотичное броуновское движение... Может в самом деле вернуть народу... настоящего Царя, а - Дима? Не... Царева, - то есть, мена, а Николая Рома-нова, без которого Россия, как та вдова, которая никого и никогда больше полюбит и рожать от других не станет.»
Небольшая пауза...
«- Если бы я по натуре был членом этой коммунистической камарильи, Дима, - мне, ве-роятнее всего, было бы наплевать на то, что творится . Мой статус Генсека сегодня дает возмож-ность и возможность всем (!) моим друзьям, их детям и детям их детей жить припеваючи сотни лет... Но я, Дима, не в их банде.. Не могу... Я не могу фи-зи-чес-ки. Мне противно.»
Затем что-то щелкнуло, некоторое время стояла тишина, затем послушался звук откры-ваемой и закрываемой автомобильной двери и слегка искаженный голос мужчины.
«- Глухарев, мне от тебя надо одно: - что сказал тебе Царь, когда наша прослушка перес-тала работать?
Ответ не последовал. Длинная пауза.
- Дима, ты отлично понимаешь, что если не станешь на мою - не на нашу, а на МОЮ сторону, то сегодня твой день в этом мире будет последним. Неужели стоит так рисковать? Я ведь не оставлю тебя в живых, Дима, - это не профессионально. Впрочем, ты поступил бы так же. Ты знаешь кто я, знаешь в лицо, знаешь с кем работаю и что делаю в этом... моем мире. Зачем мне нужны такие живые враги? Что тебе сказал Царев, после возвышенной речи о порядоч-ности и готовности объявить войну труженикам коммунизма нашей необьятной страны?
- Иди ты на х...
- Хорошо. А ты останешься здесь.
Звучит выстрел...»
Родионов резко нажал на тормоз и некоторое вермя сидел не шелохнувшись... Затем медленно нажал перемотку «назад» и снова прослушал запись...
«...зачем мне нужны такие живые враги? Что тебе сказал Царев, после возвышенной речи о порядочности и готовности объявить войну труженикам коммунизма нашей необьятной страны?
- Иди ты на х...
- Хорошо. А ты останешься здесь...
Звучит выстрел...»
Резко повернув руль влево, даже не кинув взгляд через плечо, чтобы убедиться нет ли какой-либо машины поблизости, Родионов нажал на газ, ворвался во двор, где он живет, затормозил у подъезда, закрыл дверь на ключ и взбежал на четвертый этаж с легкостью теннисного мяча, падающего по ступенькам вниз...
Светлану он застал на кухне - она окончательно проснулась и готовила кофе...
Она с удивлением посмотрела на Родионова и по взгляду сразу же поняла, что случи-лось горе...
- Света... - резко сказал Родионов. - Пять минут на сбор. Все самое необходимое, ос-тальное я привезу позже... Я помогу...
- Дима, что произошло?
- Света, убили твоего отца...
Она выпустила из руки джезву и кофе распласталось по полу темно-коричневым пят-ном...
- Света, они могут прийти за тобой тоже... У нас есть некоторое время. Сколько - я не знаю... Прошу, возьми себя в руки - ты единственный в мире человек, который дороже всего на свете... Свет-а-а-а... Светочка, милая... Я понимаю тебя... Я очень понимаю тебя...
Дима подхватил на руки падающую Светлану, поднес к кровати и бережно ее уложил...
Из внутреннего кармана он вытащил небольшой тюбик, сорвал наконечник, обнажив коротенькую иголку, зажал между пальцами и резко хлопнул по левому предплечью...
В считанные секунды Светлана пришла в себя и Дима продолжал обнимать ее голову ладонями.
- Света. Я сейчас отвезу тебя в самое безопасное место и ты там будешь находиться до тех пор, пока я не вывезу тебя и страны... Мы будем видеться каждый день, я обещаю - каждый Божий день... А сейчас... сейчас ты, вместе со мной, выйдешь из дома, сядешь в нашу машину и мы уедем... Ты сделаешь, как я сказал?
- Да... - прошептала она. - Я сделаю все, как положено...
«Волга» приближалась к съезду с Каширского шоссе на Борисовские пруды и Родионов увидел большое скопление автомобилей с мигалками, машин скорой помощи, военных, мили-цию...
Света сидела на заднем сидении и за затемненными стеклами ее не было видно.
Родионов вытащил из кармана куртки пистолет и повернулся к ней.
- Света, я сейчас остановлюсь, машину закрою на ключ.. Тебя за темными стеклами не видно, но... Если кто либо - повторяю: кто либо, неважно кто - военный, гражданский - подойдет к нашей машине, попытается ее открыть или сделать что-то другое - стреляй без предупреждения, как я тебя учил и как ты это умеешь делать. Ты сделаешь, как я сказал?
- Да, Дима... - ответила Света и по-деловому вогнала патрон а патронник.
- Лекарство уже перестало действовать и ты... в порядке - шок прошел...
Они подъехали почти к самому центру события и Родионов вышел из машины.
К нему быстрым шагом подошел достаточно пожилой подполковник и Родионов показал ему удостоверение.
Подполковник торопливо отдал честь и затараторил не то докладывал о случившемся, не то просто делился информацией...
- Такого еще не было, товарищ майор!. Я все перевидел на этом свете, но тако-го!.. Всех уложили из автоматов, как на стенде для стрельбы - без разбора и без вопросов... Сразу видно, что эти пацаны даже не подозревали, что их будут рубить под корень... Какие хлопцы, какие хлопцы, только посмотрите нан них!..
- Это все? - спросил Родионов
- Что? - не расслышал подполковник.
- Я спрашиваю - это все, кого нашли?
К ним подбежал капитан...
- Товарищ полковник. Там... неподалеку, в овраге... Еще один труп... Убит прямо в голову...
В пятидесяти метрах нашли еше одно тело...
Родионов долго молча смотрел на... отца Светы, которая сидела в машине, с пистолетом в руке, в каких-то ста метрах от убитого человека, который всего несколько часов тому назад был жив да так и не дождался, когда же его дочь станет женой Дмитрия...
Майор еле сдержал себя, чтобы не закричать во всю свою мощь...
- Это... Председатель КГБ, товарищ подполковник,- сказал Родионов. - Дмитрий Иванович Глухарев...
- Председатель КГБ?????? - ужаснулся подполковник. - Самого КГБ???
- Распорядитесь, чтобы... Я... я... даже не знаю... Чтобы все было... как положено... Я не знаю, как это... должно быть...положено... И... - Родионов осмотрел место, словно выискивал кого-то... - это уже приказ - ни слова в прессу. Ни слова. Проверьте, если здесь «Пресса», у всех взять подписку о запрете на информацию до официального заявления правительства. Вам все понятно?
- Так точно.
Родионов сел в машину и она сорвалась с места, завизжав колесами и оставив запах паленой резины
продолжениe следует