10. Зиночка. Встреча

               

       Первого сентября Зиночка пришла в первый класс с новеньким портфелем, в кашемировой форме, в белом фартуке, новых ботинках, с голубыми бантиками в косичках. Ее посадили за первую парту. Ученица сразу, как положено, сложила руки, стараясь удержать тяжелую голову и веки, которые пытались закрыться. Она еще слышала, как учительница знакомилась с классом и когда прозвучала ее фамилия, - попыталась встать, но не могла. Она смотрела на Ирину Антоновну бессмысленным взглядом. Галя толкнула в бок,  и ее голова упала на парту.

     - Да она вся горит! - воскликнула учительница, потрогав ее лоб.

     - У нее давно лицо красное, - сказала Галя.
   
     - Она не говорила, что у нее болит?

     - Ничего не говорила - все время молчала.

     Зиночка уже не чувствовала, как первая учительница несла ее на руках в детдомовский изолятор.

     В этот первый сентябрьский день с полным мешком фруктов из собственного сада приехали в детский дом Николай и Миша. Они сидели в сквере с дедом Кондратом и ждали возвращения детей из школы.  С разговорами время пролетело быстро, хотя Николай без конца спрашивал, который час, и курил папиросу за папиросой. Наконец дед пошел вызывать Зиночку, но вскоре вернулся один.

     Весть о болезни дочери, как молнией, поразила Николая. Он не мог вспомнить, когда Зиночка последний раз болела. И болела ли вообще? Растерянный, он стоял, ловя звуки, не зная, что предпринять. Дед Кондрат предложил отвести их в изолятор, и Николай, держась за плечо Миши, размахивая впереди себя палкой, спешил к своему сокровищу. Подросток едва успевал за длинными шагами мужчины.

     В коридоре изолятора их встретила удивленная медсестра с вопросом: кто такие, и, услышав, что это отец Матвиенко Зины, стала говорить, что ей только сейчас сделала укол, и что она спит, и что к ней в палату нельзя, потому что болезнь заразная - свинка. Но они вместе вошли в палату.

     Николай упал на колени, прижался к своей доченьке и крепко сжал зубы.
Миша взял маленькую горячую ручонку, прижался щекой и тихо сказал:
     - Мы нашли тебя, Зиночка.

     Отец целовал горячие щечки, гладил волосики и говорил ласковым, тихим голосом:

     - Зиночка, маленькая моя, ты скоро выздоровеешь. Я не уйду, не оставлю тебя, золотко мое. Спи, моя радость. Сон тебя вылечит. Счастье мое, все у нас будет хорошо. Поправишься, пойдешь в школу. Будешь хорошо учиться, слушаться учительницу. Папе будут хвалить тебя, а я буду радоваться. Вырастешь большая. Будешь знаменитой артисткой. Вспомнишь, как пела и танцевала в Одессе, расскажешь своим деткам. А я  старенький, буду катать их на плечах, как тебя.

     - Она спит, дядя Коля, - тихонько сказал Миша.

     Они вышли, прикрыв за собой дверь. В коридоре их ждала медсестра. Она уже сообщила о них директору и сказала, что директор ждет их у себя.

     За столом сидел лысый, коренастый мужчина лет сорока. Представился Николаем Калиновичем. Николай тоже назвал себя, представил Мишу. Поговорили о здоровье Зиночке, о Мише и, когда директор подошел к главному вопросу, хочет ли отец забрать дочь, Николай ответил:

    - У нее есть семья, дом. Зиночка росла здоровой и веселой, потому что мы заботились о ней. И я люблю ее так, что это невозможно выразить словами, а у меня ее украли родственники моей покойной жены.

    - Да. Человеку без любви жить трудно. Давайте поговорим о другом. Наши дети в детском доме получают хорошее образование. У нас есть всевозможные кружки: танцевальный, хоровой, драматический, и руководят ими штатные специалисты. Есть пианино, струнные инструменты, духовой оркестр, большая библиотека. Девочек учат рукоделию, мальчиков - столярному ремеслу. Намечаем еще токарный цех открыть. Штатную единицу нам уже выделили. Осталось завезти станки. Каждое воскресенье водим детей в кино, во Дворец культуры на спектакли, концерты. Зимой они ходят кататься на коньках. Есть свой пионерский лагерь, где есть все спортивные и развлекательные площадки. Даже свой стадион.
Воспитатели все с высшим образованием - проверенные. Детей никто не обижает. Я слежу за дисциплиной строго. Провинившихся после первого предупреждения направляем в трудовую колонию. Два мальчика уже там. Пишут слезные письма, но оттуда возврата нет. Дети, пережившие войну, живут дружно. У каждого своя трагедия. Старшие ухаживают за младшими, да и няни есть в каждой группе. Воспитатели передают им детей на ночь. Тем, кто к нам попадает, повезло, потому что наш детдом считается показательным. Часто приезжают комиссии. Шефы наши - шахтеры - выделяют хорошие деньги, чтобы дети были сыты, одеты и обуты и учились, учились и учились. Раньше детей отправляли в лицеи. А их ведь тоже любили родители, и, чтобы они получили образование, нужны были деньги и немалые. Вспомните хотя бы Пушкина. Его ведь мальчишкой отправили учиться в лицей. Теперь подумайте, если вашей дочери будет лучше с вами, выздоровеет, можете забирать. Родительских прав вас никто не лишал.

     - Была бы жива мама, всему бы ее научила. А что могу ей дать я, слепой?
Может, вы и правы. Только как ей сказать об этом? Она ведь захочет домой.

     - А вы не торопитесь. Поживите у нас. Комнату в изоляторе мы вам дадим. Пока дочь будет выздоравливать, вы найдете для нее убедительные слова. Вы сможете приезжать к ней, когда вам будет удобно. Идите, устраивайтесь. Если в чем будете нуждаться, обращайтесь к медсестре Людмиле Сергеевне или ко мне.


Продолжение... "Прощание"