- Борджиа царапал потенциальных врагов ядовитым перстнем. Энвер-Ходжа прямо на заседании расстрелял заподозренное им в измене правительство. Удачно действовал Кастро: последнего скрытого оппозиционера, героического генерала Очоа ликвидировал только через двадцать пять лет, предварительно обвинив в торговле наркотиками. Хрущев грамотно убрал Берию…
Речь моя лилась плавно, и вывод неожиданно снизошел, как озарение.
- Мое глубокое убеждение, что власть, основанная на насилии, безнравственна. А поскольку вся власть, как мы видим, основана на насилии, то получается, что… Хотя вот Махатма Ганди призывал к непротивлению злу немирными средствами, а тоже не уберегся. Правда, он никаких постов...
- Разрешите, я вас перебью, - нетерпеливо дернулось лицо моей "правой руки" - смазливого полковника по кличке «Каддафи». Бравый вид, неискренний взгляд. На поясе у него блестел именной золотой пистолет.
Опять!Пора с этим что-то делать.
Что-то, чтобы избавиться от «Каддафи».
Я кажусь себе похожим на Марка Антония. Сильным, добрым, великодушным, и проницательным. Последнее, к сожалению, слишком. То есть, заглядываю слишком далеко вперед. Но это поправимо. Главное, не расслабляться и не забывать, что доверять людям можно только до того момента, пока они не испортят тебе настроение.
Мне говорили, что «Каддафи» наркоман. Но это было ерундой. Главный недостаток заключался в том, что он вел себя невежливо. Что значит: «Разрешите, я вас перебью»?! Тем более, во второй раз. А невежливость – это верхушка айсберга под названием Неуважение.
Чутье никогда не подводит. А у меня оно больше, чем чутье, потому что к нему подмешаны опыт и знание.
«Каддафи» думал, что видит насквозь мою доброту и, кажется, почитал ее за слабость.
Конечно, этот молодой невежа командовал отрядом, штурмовавшим дворец, и, наверное, думает, что обеспечил успех всему делу. Так оно и было, но это еще не повод претендовать на всю власть, а для начала – на особое место в ней.
Кто-то ведь должен был сделать это. Не он, так другой. Но так получилось, что положиться больше было не на кого… Но повторяю, это не повод для базарной торговли.
Можно устранить его в результате интриги. Можно отправить послом за границу. Или командовать легионом на передовую, сдерживая нашествие варваров, хотя с передовой можно вернуться… Франко затеял переворот в Марокко - удачно, а Салан в Алжире неудачно… Но ему противостоял де Голль, который был умней, но был неправ. Так же, как Октавиан был неправ, но оказался умней Антония…
Моя проницательность – синоним дальнозоркости. То, что оказывается ближе, попадает в «мертвую зону», и уже не видно. А когда дальнозоркий спохватится, уже поздно.
Если бы «Каддафи» осознавал мою силу, то не пошел бы против меня. Это аксиома. И будь у меня сила, то обошлись бы без жертв. А если я рассуждаю, есть ли у меня сила, значит, ее нет.
***
- Я вот думаю, - начал «Каддафи»…
Но я не слушал, хотя со снисходительной улыбкой кивал в такт его словам. И незаметно колючий взгляд мой впивался в его молодое самоуверенное лицо.
«Что ты можешь думать?! Ты же просто врешь, а не говоришь?! А думаешь ты…»
Говорил «Каддафи» долго и бестолково, но я дал ему выговориться. Потом встал с кресла, отошел от стола и сказал:
- Может, хочешь занять мое место?
- Нет, что вы?! – его круглое лицо аж вытянулось. И глазки загнанно бегали.
- Садись, не стесняйся. А я буду твоим советником. Идет?!
- Не могу, - пробормотал он. – Оно ваше.
- А чего тогда умничаешь?
- Я не умничаю, - ответил он обиженно.
- Хочешь поспорить?
Видимо, прочитал он в моем взгляде нечто такое, что заставило его попридержать язык.
- Нет.
- Ладно, ступай, займись делом.
«Каддафи», не прощаясь, вышел.
Пожалуйста, взрастил на своей груди…
Я достал из кармана черный пульт с кнопкой. Этот был от кресла, вернее, от вмонтированной в него «матери Сатаны». А этот, красный – от золотого пистолета.
Чего тянуть...
***
Но как же тогда моральные принципы?
Позвонил дежурному на главном входе.
-… еще не проходил? Пусть срочно вернется ко мне.
- Вызывали? - голова «Каддафи» просунулась в кабинет.
Я протянул ладонь:
- Давай-ка сюда пистолет. Да, этот.
- Так вы же сами… - сказал он чуть не плача.
- Знаю, давай! - повторил я требовательно.
И опять, похоже, он увидел в моем взгляде нечто…
Я сунул пистолет в сейф за креслом, добавив к нему красный пульт.
Странное дело, было не страшно стоять к «Каддафи» спиной.
Развернулся к нему я уже с бумагой в руке.
- Пиши заявление, поедешь в Москву, в Дипломатическую академию. Вежливости учиться.
*****