(Имена персонажей оставляю без изменений)
Посвящаю Кларе Евсеевне Чернышевой.
В школьные годы я не знал ни одного человека, который бы относился с уважением и без ненависти к еврейскому народу. Наслушавшись разных страшных рассказов о его представителей впоследствии чего я сам оказался из того же числа. Все эти слухи обосновывались на том, что якобы восточные евреи, убивая детей, легко выжили в голодные годы войны. Насколько это соответствовало действительности, никто толком еще не подтверждал, но многие обвиняли их в каннибализме. Война уже давно была позади, но страх за своих детей все еще витал в окраинах города Ташкента…
В те времена, после школьных занятий разделялись мы на две группы - «советских» и «немецких» солдат, как все советские мальчики, а на уроке немецкого языка объединялись в одну группу и тайно боролись с «немкой» пока не доводили ее до слез, невзирая на ее пенсионный возраст. Во время шумных занятий часто к нам заходили учителя и даже директор школы со своими замечаниями, но оттого, что наш класс состоял в основном из одаренных и успевающих учеников школы, как-то сглаживались наши низкие поступки. Естественно мы не знали по-немецки ни единого слово, а на экзаменах получали высокие оценки под давлением других учителей, да и предмет считался второстепенным, тем самым учителя сами провоцировали нас безнаказанно и дальше унижать свою старую учительницу.
Главную причину распущенности учеников по отношению к «немке» знала почти вся школа, но все как-то умалчивались, поскольку она была по национальности чистокровной еврейкой. Переходя из класса в класс, мы немного взрослели, но оставались такими же жестокими. Несмотря на это, иногда учительница бывала с нами счастлива - в те моменты школьной жизни, когда мы проявляли интерес к чему-то и задавали ей вопросы - даже сугубо личные. В такие минуты она прямо от счастья сливалась с нами, как одноклассница. Происходило это редко, нежели горечь и безысходность, которого я часто наблюдал в ее глазах.
Однажды кто-то из нас спросил у учительницы как звучит по-немецки «я тебя люблю». Она не услышала вопрос из-за шума и криков, выпила таблетку и схватилась за голову. Почему-то все стихли. Впервые. Наверняка на это повлияла злободневная тема нашего класса, который перешел уже на седьмой взрослый класс. Тот снова повторил вопрос. Учительница тяжело подняла голову, тускло посмотрела на нас, потом с болью в груди как-то безразлично произнесла: «Ихь либэ дихь». Все тихо пошептались. Нет, абсолютно нас не интересовало ее состояние здоровья, привычной для нас годами, а хором мы повторяли эти заманчивые слова на неприятном языке, глядя друг друга с улыбкой и нежностью. К нашему удивлению, учительница спокойно встала с места без каких-либо реакции на поведение учеников, немного постояла, молча, потом вышла из класса и почему-то больше не вернулась. После звонка появилась другая учительница, и ничего толком не поясним, она распустила нас по домам.
На следующий урок немецкого языка, вместо учителя зашел сам директор школы и познакомил нас с новой учительницей и строго предупредил, чтобы мы вели себя достойно, а то будет принимать соответствующие жесткие меры. Теперь только стало ясно, что «немки» больше нет с нами. Уволилась. Все мы застыли на месте, даже тогда, когда директор вышел из класса. Перед нами стояла молоденькая учительница на вид хрупкая, но строгая, а глаза добрая. Она была одета в красивое белое платье, длиною почти до пола, как бы на бале, совсем не похожа на учительницу. Она поздоровалась с нами, но, не услышав ответа, повторно здоровалась. А мы стояли все также, молча, но после третьего бесполезного повтора она приняла строгую позу и уставила острый взгляд , только тогда мы хором затянуто поздоровались:
-Здравс-твуй-те!
-Ну, вот, какие вы молодцы! Меня величать Клара Евсеевна. Я буду вести у вас уроки русского языка и литературы, временно и немецкий, пока в школе не появится новый учитель. Пожалуйста, садитесь! – сказала она и ждала, когда мы сядем.
Что нам садиться - мы даже не дышали и не шевелились. Как оказалось, не только я стоял замороженным, но и полкласса, потому что ее левая рука в белой перчатке безжизненно висела, притягивая наши взоры.
Одной рукой она положила журнал на стол и посмотрела внимательно на каждого из нас так пронзительно, как будто в душу заглядывала. Мне показалось, что она попала к нам по ошибке или из другой планеты, а может и из сказки. Ведь я ещё никогда не видал такую женщину, чтоб так привлекала к себе внимания. А может её безжизненная рука?..
-Садитесь, пожалуйста! – вежливо и тихо повторила она.
Я сразу тогда не понимал, что со мной, но внезапно почувствовал внутреннее изменение в себе. А хотя у нее отсутствовала простая улыбка необходимая к каждой красивой женщине, только теперь я понимаю, что эту недостатку компенсировали её светские манеры и элегантность, которую мы не замечали ни у одной учительницы в нашей узбекской школе, в которой преподавали немало красивых женщин. И вот иногда этим качеством они успешно пользовались и легко ориентировались в школьной среде - особенно из других национальностей учителя. Среди них были и молодые евреи, которые вели себя раскованно, свободно, чем и часто вызывали огонь на себя преимущественно мусульманского общества школы.
На следующий же день мы узнали о том, что Клара Евсеевна тоже оказалась еврейкой по национальности. В связи с увеличением еврейского состава учителей, мы долго и нудно возмущались и тут же резко изменили свои мнения о Кларе Евсеевне в худшую сторону. Обсуждали мы бурно. Это поведение класса вышло за рамки обычного, что и заставило вмешиваться учителей. Но по большому счету они никак не могли повлиять на наши убеждения, связанные с ненавистью к евреям. А как это можно защищать их, когда частенько доходили до нас жесткие высказывания даже некоторых авторитетных людей местности, которые прошли по тропам войны, что евреев якобы по праву уничтожал сам Гитлер?! И впервые жизнь сама устроила нам серьезное испытание, но мало кто из моих одноклассников мог бы изменить свой взгляд, впитанный с молоком матери. Ведь мы были совсем еще дети, идущими по стопам взрослых без серьезных жизненных преград…
Продолжение следует…