В городе Милане,
У собора главного,
Даже лошадь встанет
И разинет рот.
Устремившись к Богу,
Шпили его острые
Уже три столетия
Крутят небосвод.
А вокруг и далее,
За версту и более,
В золоте и мраморе
Купаются дома.
В них чуть - чуть не трезвые
С легкой грустью люди
Любят и смеются
С нежного вина.
В городе Самаре
Ветхие строения,
Хохолок у лошади
Низко над землей,
От дорожной пыли
И от крика пьяного
Она бренно машет
Длинной головой.
Кабаки в Самаре
Не бывают чистые:
В них народ угрюмый,
Друг на друга злой.
Здесь до боли хвалят
Блеск земли заморской,
Но никто не вспомнит
О земле родной.
И когда я выпью,
Двести наших граммов
У меня слезятся
Синие глаза.
Мне до боли хочется
Выйти к нашей лошади
И слова хорошие
На ухо сказать:
"В этом мире,
Дорогая лошадь,
Есть страна,
В глазах которой грусть.
Долго - долго
Пасынки учили,
Чтобы мы её
Не называли Русь.
Чтобы мы,
Кто трезвый, а кто пьяный,
Пели гимн
И рушили кресты.
Нет высокого
И ныне,
Оттого и смотришь
Низко ты.
Только лошадь
Ты не страус - птица,
И когда бы морду
Задрала,
То, как я бы,
Стала материться,
И кусать
Стальные удила.
В каменных палатах,
У подножья трона,
Что церквей повыше
И законов тоже,
Улыбаясь солнцу
И собравшись в стаю,
Снова те же пасынки
Русь как кость глодают.
Но народ её
Уже болеет смутой,
А в глубинках
Молятся и ждут.
Что вот - вот
И Минин и Пожарский
На Москву неверную
Пойдут.
И тогда -
Спаси Господь от драки,
От ударов в дверь
И от ножа.
От суда
У дерева и стенки,
И от пуль в окно
Для куража.
Лошадь верь мне:
Нам не надо крови
И побед, чтоб дом горел
Дотла.
На Руси
И до Христа, как хвори,
Потный люд наш
Сторонился зла.
Вот и мы
Опустим ныне вилы:
Плоть людская -
Не соломы стог.
Много нас,
Но не имеем силы,
Мало их,
Но мы у этих ног.
Нам бы, лошадь,
Думать головой,
А она - то у тебя
Большая,
И тогда бы
На земле родной
Не брала бы кнут
Рука чужая!
И тогда б никто
Не крал добра
У соседа,
И у нас с тобою
И любил
Мужик бы до утра
Бороздить своё,
А не чужое.
А отец любил бы
Строить дом
Для себя,
Но более для сына,
Ибо знал,
Что ныне и потом,
На Руси не быть
Биронам в силе.
А рождённый
Первое чтоб знал,
Он какого племени
И рода
И тогда бы
Старый не стоял
За грошом
К заморскому народу.
Ну а ты
Любила бы луга,
И дороги
Ты любила б тоже,
Ведь на них
Никто и никогда
Просто так
Хлыстнуть тебя не сможет.
Я писал бы
Много и всерьёз
Для тебя
Или любой коровы
И любил бы
Русь мою до слёз
И хранил бы
От напастей новых.
А на праздник,
На Николин день,
Ты б носила бубенцы
И ржала.
В городе Милане,
Где короче тень,
Тебя лошадь ихняя
Крепко б уважала".
1998 - 1999 г.