Посвящается Богдану Синягину!
Пробило два часа ночи, гранитный Ильич обвёл глазами всю пустынную центральную площадь подмосковного городка, где он столько лет доминировал. Но не так давно у него появился новый коллега – бронзовый боярин-воевода Одинец, которого благодарные потомки признали основателем этого поселения. Памятники поначалу враждовали, а потом как-то неожиданно подружились.
- Ну, что, Андрей Иванович, проспорили коньячок-то, - Ильич со скрежетом повернул гранитную голову к воеводе. Тот почесал бронзовый затылок, сдвинул лихо на лоб древнерусскую шапку-пирожок, отороченную соболем и, усмехнувшись, тяжело спрыгнул со своего невысокого постамента. Ильич же засеменил ножками на огромной глыбе коммунистического пьедестала.
- Ладно, князь пролетариата, сейчас подсоблю, - и боярин по-дружески подставил свое плечо, по которому Ильич, как по лесенке, слез на брусчатку.
- Что, к Константинычу? - Риторически вопросил потомок Редеди и демонстративно побулькал над головой початой бутылкой коньяка.
- Везёт тебе, Иваныч, то и дело рокеры тебе выпивку подбрасывают, а мне, как всегда – фигу с маслом, мол, Ильич, ты всё не так делал…
- Да не расстраивайся, Ильич, к тебе на такую высоту эта пьянь всё равно бы не долезла, а я за мой коньячок многократно селфи расплачиваюсь.
- Чем, чем?! - Ильич захихикал.
- Ну, понимаешь, это когда на моём фоне запечатлевают себя для истории на фото.
- Эх, да разве ж так оставляют след в истории… Вот возьми нас с тобой…
За разговорами приятели не заметили, как обошли здание мэрии и оказались в скверике, где, заслышав их гулкие голоса, уже развернулся к ним навстречу памятник Георгию Константиновичу Жукову.
- Звал, Константиныч, вот мы и пришли! - С улыбкой во все уста молвил боярин.
- Так я Вас ещё 8 марта ждал.
- Так коньяка-то не было, неудобно как-то с пустыми руками… А у нас сегодня – праздник: ёлку Ильичёву наконец-то разобрали! Представляешь, новогодняя ёлка стояла на площади до 20 марта!
- Иди ты!
- Чтоб мне… - Боярин задумался, подбирая в уме, чем бы таким поклясться…
- Ладно, служивый, наливай!
Боярин разлил коньяк по пластиковым стаканчикам, и они хряпнули по первой. Помолчали. Разговор не шёл.
- Давайте ещё по одной, - разрядил обстановку Ильич.
- Не возражаю, - отчеканил маршал.
Боярин разлил ещё, хряпнули повторно.
- Наш-то войска на днях вывел, - открыл дискуссию маршал.
- Да, головастый он парень, - поддакнул воевода.
- Если бы у меня такая авиация была в 41-м, они бы со своей «Барбароссой» в три дня бы умылись.
- Константиныч, если бы у тебя были тогда эти МиГи и Сухие, они бы вообще к тебе не сунулись…
- Что значит, к тебе?! - Возмутился Ильич, - как будто бы это он стоял во главе государства.
- Брось, Ильич, всем известно, кто войну выиграл. Коба твой со страху в штаны наделал в Филях, - парировал Андрей Иванович.
- И не мой он вовсе, - замахал руками Ильич, - я писал товарищам по партии, что его нельзя допускать к власти.
- А тебя, с понтом дело, можно? - Пошёл на конфронтацию боярин.
- Так, - вмешался маршал, - брейк! Войну выиграл советский народ, генералиссимус был для многих, как бог, а я руководил операцией, как мог.
- Он – как бог, ты – как мог… Ну, ты и дипломат, Константиныч! Давай выпьем за тебя! - Предложил воевода.
- Не возражаю, - был ответ, - но не за меня, а за великую победу над фашистами!
И они опрокинули по третьей. Военачальники долго ещё обсуждали ход Второй мировой войны, делая ссылки на современность. Ильич помалкивал: опыта у него было маловато, да и революции у нас в стране не в моде сейчас.
- Может, в девятку? - Робко предложил Ильич.
- Не возражаю, - поддержал его маршал.
- Я больше в покер люблю, - поломался для вида воевода.
- Нет, в покер нужно – на трезвую голову, - отрезал маршал, - раздавай, Ильич!
- Не скажите, Георгий Константинович, - Ильич сел на своего конька, - эта игра тоже требует большого анализа своих шансов и просчитывания наперёд ходов: где придержать одинокую девяточку, где пораньше валетика выложить, если у тебя туз такой же масти.
- Стратег! - Усмехнулся Жуков. - Знаем, знаем: шаг вперёд, два шага назад…
Время пролетело незаметно… Три памятника, не прекращая бесед и перепалок, партия за партией приближались к рассвету. Ильич всю дорогу выигрывал, пытаясь поднять свой рейтинг в глазах друзей.
- Ну и хитёр же ты, Ильич, - рассмеялся боярин после очередного эффектного выбрасывания вождём финальной пиковой дамы. Он сгрёб своими перстами, унизанными древними кольцами,весь карточный расклад и сказал, посуровев:
- Пора, Ильич, восвояси. Константиныч, спасибо за радушный приём! Бывай! - И он сунул маршалу свою бронзовую пятерню.
- Я бы проводил, но сами видите, - и маршал указал на пьедестал, из которого он, по воле скульптора, выступал ровно по колено, - жду вас 9 мая! Бывай, Иваныч! Пока, Ильич.
И гости заспешили назад. Светало. Издали два их силуэта сильно смахивали на фигуры идущих по Красной площади после съёмок в ГУМе Жванецкого и его огромного интервьюера Андрея Максимова. При этом: Ильич был намного выше его спутника.
Перемахнув через заборчик катка, Ильич, подсаженный воеводой, водрузился на высокую глыбу с видом на пруд и коммунизм.
- Спасибо, Иваныч!
- Тебе спасибо, Ильич, за компанию, - откликнулся боярин, а про себя подумал, - вот ведь умный какой коммуняка, ни в «девятку», ни в шахматы его никогда не обыграешь. Прямо великий комбинатор какой-то!
И он легко запрыгнул на свой древнерусский камень, принял при этом исходную позу: правый сапог – вперёд, левую длань – картинно на пояс, красиво откинув фалды кафтана.
Ещё об этих памятниках: http://www.proza.ru/2016/02/27/1682
http://www.proza.ru/2015/12/08/2466
http://www.proza.ru/2015/12/09/56