ВОБЛА
Отец приехал с рыбалки раненним утром, когда мы все еще спали. Проснувшись, я и брат Вова сразу прошмыгнули в кладовку, где стоял огромный металлический таз со щуками. Рыбины были одна больше другой. Каждую хотелось потрогать, провести рукой по холодной и скользкой от слизи зубастой голове. За этим занятием и застал нас отец:
— Ну, что? Как мой улов, ребята? — негромко спросил он, вытаскивая одну из самых больших щук. — Помучила меня вот эта рыбка! Кстати, можете взять несколько и засушить. Берите только те, что поменьше, большие могут испортиться!
Мы не заставили себя долго ждать — взяли несколько рыбин и засолили их в эмалированном ведре. Дня через три щуки просолились, мы их вымочили и подвесили во дворе на бельевых веревках сушиться.
Этим же вечером пришли гости. Несколько дней до этого из Астрахани вернулся директор базы, на которой мой отец работал главным инженером. Он и заглянул к нам вместе со своими супругой и детьми. За столом пробовали отменный осетровый балык и черную икру. Мужчины пили водку и нахваливали рыбные деликатесы. Позже мы с братом узнали, что Михаил Ефимович, так звали директора, привез отцу два мешка настоящей прекрасно завяленной астраханской воблы.
Отец положил мешки на шкаф и строго приказал нам:
— Сынули! Вобла лежит на шкафу, но чтобы больше, чем по одной рыбке в день не брали! Вашим растущим организмам нельзя употреблять много соли!
Мы в знак согласия только кивнули. Получив по большой вкусно пахнущей вобле, я и брат выскочили на улицу.
Слух о том, что у нас появилась вяленая рыба, скоро разошелся по округе. Соседские ребята, особенно что постарше, как только видели меня или брата на улице, просили принести воблы. Брат поначалу выносил им просто так, но потом начал производить натуральный обмен. Появились мотки дефицитной в то время проволоки с цветной изоляцией, небольшой армейский перископ и прочая дребедень. Вова строго «выполнял» данное отцу обещание и выделял мне в день всего кусочек рыбьего ребрышка или хвостик.
— Тебе, пятилетнему, — говаривал он, — больше не положено, может заболеть живот…
Однажды летним утром мы с ним вышли на улицу, где встретили нашего соседа Ватюхина Ивана. Это был высокий, с черными выпученными глазами, очень похожий на цыгана мужчина лет сорока пяти. Их семья переехала в город недавно, купив дом по соседству с нами. Восемь чумазых и сопливых Ивановых детей, да и он сам с первых дней своего появления стали объектами пересудов и шуток. Старшего Ватюхина одни прозвали Халимоном, другие прицепили ему прозвище Ватюха.
Ватюха сразу прославился на всю улицу своей надоедливостью и алчностью. Каждый божий день он как на работу ходил по домам выдуривать у доверчивых и добродушных соседей то продукты, то денежную мелочь «на хлеб». Обещая «завтра» все с лихвой непременно вернуть, он затем «прощал» им свои долги.
Как-то он зашел в дом к Буревич Нине, где в это время я и мой брат играли с ее сыном Валентином.
— Сестричушка Нинушка! Свет моих оченек ясненький! Одолжи, касатушка, до понедельника десятка два яичек, детишкам затирушечку хочу сварить!
— Не давайте ему ничего, все равно не вернет! — посоветовал хозяйке мой брат.
— Ой! Это твой, Нинушка ребенок такой говорливенький?
— Нет, не мой, — спокойно ответила соседка.
— Я и вижу, что это не твой! Этот же гадкий какой-то! Эдакий маленький жук! Можно сказать, даже жучило! Слова сказать взрослому гостю не даст! Я вот ухо-то ему сейчас как закручу! — с этими словами Иван, грозно растопырив руки, направился к Вове.
— Дурень! Куда ты в грязных сапожищах по половикам поперся! — закричала на него Нина. – А мальца лучше не трогай — не советую! Это Анатолия Дмитриевича, нашего соседа, старший сын!
— Да?.. — воскликнул ошарашенный Халимон и как вкопанный остановился. Повернувшись, он обратился к соседке: – Так это Анатолия Дмитриевича?.. Я-то старый болван гляжу и думаю, на кого же этот малец так похож? Ну, да! Прямо вылитый папин сыночек! Ну, просто такой замечательный ребенок! Я его сразу приметил! Хотел вот сестрица конфетами этого огольца угостить!..
— А ты вот возьми и угости! И про моего не забудь! Кстати, вон тот, самый маленький, тоже Дмитриевича сынишка! Ты и ему конфетку дай! — сказала тетя Нина и весело засмеялась.
Иван засунул руки в карманы, порылся там некоторое время и сказал:
— Вот дырявая голова! Забыл я видно те конфетки дома! Я сейчас, Нинушка, за ними сбегаю! Я быстренько обернусь!
— Это не голова у тебя дырявая, а карманы! Пьянь непутевая! Ты и своим-то детям ни разу пряника не купил! – крикнула женщина в след убегающему Ивану…
Естественно, одному Халимону прокормить такую стаю «воронят», которые только и просят поесть, было сложно. Жена не работала, а Иван тоже не сильно упирался.
Однажды, решив быстро и легко разбогатеть, Ватюха сдал свой дом в поднаем секте евангельских баптистов. После проведенной с ним милиционерами беседы Иван выгнал сектантов, не вернув арендную плату, данную ему за полгода вперед. Баптисты ходили у Ивана под окнами на протяжении нескольких месяцев и просили вернуть деньги. Тот материл их, травил собаками и неоднократно вызывал для разгона сектантов блюстителей порядка. «Мол, чего пристают отщепенцы к честному труженику? Разберитесь! Оградите от наглецов «борца за светлое будущее и с пережитками прошлого»! Баптисты, видя тщетность своих потуг, предали его «анафеме» и больше не появлялись.
— Хлопчики! — ласково и вкрадчиво обратился как-то к нам Халимон. — Любимые мои соседушки! Я прослышал от своих детушек, что у вас есть какая-то замечательная рыбка. Может, принесли бы по кусочку мне и моим ребятушкам? Я пока вот за пивком сбегаю?
— Хорошо, принесем! — пообещал Володя.
Дома мы никого не застали. Мама завозилась с обедом и спешно побежала в магазин, не оставив нам под тазиком ключа. Отец был еще на работе.
— Что делать будем? — спросил меня брат. — Воблы у нас только половинка, я Халимону ее не отдам. Самим мало.
Вот тут-то я и вспомнил о щуке! Две рыбины, что были поменьше, обвялились быстрее, и мы их давно съели. Одна щука так и осталась невостребованной, так как с воблой она не шла ни в какое сравнение. Мой взгляд сразу устремился на бельевую веревку, где и должна была висеть омытая дождями рыба.
— Вов, а щуки почему-то нет! — удивленно протянул я.
— Какой такой щуки? — недоуменно переспросил брат.
—Да той, что папа нам давал сушить!
Мы вместе стали ее искать. Вскоре она была найдена, почищена от грязи и куриного помета и вдобавок вымыта в бочке с зеленой застоявшейся дождевой водой. В завершение наведения «лоска» брат слегка подкоптил рыбину спичками.
Когда мы зашли к Ватюхиным во двор, все их семейство уже сидело за большим почерневшим от времени деревянным столом. С налитым в чашки пивом они понуро ждали нас.
— О! Мои драгоценные соседушки! Заждались мы вас! Где же наша красавица-рыбешка? — распалился в любезностях Халимон.
— Воблы больше нет, — несмело произнес Вова.
— Как нет? А я тут пиво… — вконец огорчился Иван.
— Вернее, никого дома нет! Так мы щуку принесли, — поправился брат, протягивая соседу рыбину.
— О! Это даже хорошо, что щука! В ней гораздо больше мяса, не то, что в вобле! Всем хватит! — весело приговаривал Иван, нарезая щуку и раздавая детям по куску.
Он налил нам пива и указал на место с краю стола.
Не могу ничего сказать о вкусовых качествах той щуки. Лично я ее не пробовал. Зато все Ватюхины жевали ее с таким остервенением и аппетитом, будто бы в жизни ничего вкуснее никогда не ели. Они даже не переговаривались. Слышны были только чавканье, хруст костей да треск рвущейся пересохшей рыбьей кожи.
Вдруг Валик, младший сын Халимона, что-то не разжевав, сплюнул прямо на стол.
— Ты зачем, гад, икру выплевываешь? — заорал на него Иван и влепил по вихрастому затылку увесистую затрещину. После чего Ватюхин-старший взял со стола «икру», положил ее себе в рот и стал натужно жевать. Вскоре. Он тоже выплюнул содержимое своего рта на стол и начал внимательно рассматривать.
— Мне кажется, это никакая не икра! Дрянь, которую я так долго жевал из-за этого идиота, что-то уж больно похожа на пластилин! — заключил он после тщательного исследования. — Валик! Говори, где ты взял то, что жевал? — обратился он к сыну и снова влепил ему оплеуху. — Зачем ты постоянно жуешь всякую гадость? Где ты ее находишь?
Валентин прижался к крышке заскорузлого стола, шмыгнул грязным сопливым носом и проговорил, не переставая чавкать щербатым ртом:
— Это выба!
Тогда Иван перевел свой нехороший взгляд на нас с братом и так ласково спросил, сверкая колючими глазами:
— Ребятушки! Скажите только честно, где вы взяли эту рыбу? Откуда в ней мог завестись пластилинчик?
— А мы эту щуку…нашли! — вставая из-за стола, гордо сказал мой брат. — А пластилином залепили дырки, что куры проклевали! — с этими словами Вова взял меня за руку и стал вытаскивать из-за стола. Воспользовавшись некоторым замешательством «гостеприимного» хозяина, мы опрометью выскочили со двора на улицу. Через минуту я и брат были уже дома.
Зайти к нам во двор Халимон не решился, боялся нашего отца. Мы с Вовой видели в окно, как Иван зло махал кулаком в сторону дома. Он заставил своих детей полоскать рты прямо у водопроводной колонки. Сам же он стал у забора, засунул пальцы себе в рот и долго опорожнял свою прожорливую утробу…
Позже семейство Ватюхиных стало известным всему городу благодаря стараниям Валентина. Парень рос высшим нахалюгой и шарлатаном, вытворял, что хотел. Когда он украл у какого-то парня часы, то домой к нему пришла делегация не меньше, чем в свое время баптистская. Правда, эти люди ушли с тем же результатом.
К воровству у Валика была патологическая страсть. Ватюхин Иван как-то прятал в футляре от радиолы бутылку вина и заначку в сто рублей. В один прекрасный день заначка и вино бесследно исчезли вместе с сыном. Иван орал благим матом, грозился убить Валика, плакал от бессильной злобы и обиды. Со своим «горем» и жалобами он обошел всех соседей. Не было на улице дома, где бы не знали о случившемся в доме Ватюхиных происшествии. Он и меня раз по пять на день спрашивал, где находится его отпрыск и просил передать, если увижу Валика, пусть возвращается домой. Вино, естественно, он уже не вернет, но деньги пусть принесет все до копеечки. Халимон младший вернулся домой через месяц без вина и денег…
Истории о Валентине можно рассказывать часами.
Например, однажды приятели поймали его и за «плохое поведение» поломали ногу. С загипсованной ногой Валентин прыгал через двойной забор на танцплощадку городского парка культуры и отдыха. Он безуспешно пытался приглашать девушек на танец. Даже самые разбитные девицы убегали от него как черт от ладана.
Наш сосед Саша, большой выдумщик и приколист, почти год писал письма от имени Валика соседской девчонке Буревич Марусе. Там было все, от од полных непорочной любви, до сальных намеков и призывов к развратным действиям. Наиболее «откровенные» письма Маруся показала своему отцу. Буревич Иван, собрав пачку посланий, ходил выяснять к ним отношения.
— Иваньчик, мой дорогой! — оправдывался Ватюхин старший. — Ккакие там стихи да письма? Мой Валик и писать-то толком не умеет! По лишнему году в двух классах просидел!
— Что, правда, то — правда, — чесал в затылке Иван. — Но ты посмотри, что какой-то гад моей Машеньке пишет: «Ветка сирени упала на грудь, ты же, Маруся, меня не забудь»! И подпись твой нежный птенчик — Валентин Ватюхин-Задунайский. Пройду по другим соседям, может, там что-нибудь узнаю.
— Иди, соседушка, иди! Я же тебе и говорю, что мой Валик никакой не Замудайский. Он просто Ватюхин.
Валентин в тот день получил от своего отца хорошего нагоняя, так для профилактики. Об этом он жаловался мне и пытался выяснить, кто бы это мог писать письма от его имени.
Буревич Иван заходил проводить свое дознание и к нам, даже пытался почерка сверять! Его следствие успехом не увенчалось.
Пока разборки не утихли, письма на время прекратились, затем вновь посыпались как из ведра…
После окончания школы я практически навсегда уехал из родного города, да и мои родители переехали в другое место. С тех пор я очень долго ничего не слышал о Валике. Говорили, что он сидит в тюрьме. Однажды отец прислал мне вырезку из районной газеты со статьей «Одного поля ягоды». В ней говорилось, что Ватюхин Валентин во время распития спиртных напитков с ранее судимой гражданкой Б. погасил ей о лоб зажженную цигарку. Через неделю, так же во хмелю и в той же компании, гражданка Б. вонзила своему обидчику в спину ножницы. Однако с того как с гуся вода. Уже на следующий день Валика выдворили из больницы за злостное нарушение установленного режима, выразившееся в распитии спиртных напитков и пьяном дебоше…
Долго Ватюхин младший на свободе не задерживался. Погуляет с недельку и прощай воля! Садили его в основном за воровство или тунеядство. Может быть, он и сейчас где-то в тюрьме.
Сколько людских судеб искромсала злодейка-водка!
2000 год, г. Минск.