ЗЛАЯ ШУТКА ИЛИ ОПЕРАЦИЯ
«ПРОВЕРКА ЖАДНОСТИ»
Вы, знаете Диму? Не знаете?! Его в нашем городе теперь тоже мало кто знает. Не хочу сказать, что он чем-либо знаменит или вообще какая-нибудь из ряда вон выходящая личность — обыкновенный простой человек. Правда, если и напакостит где, нагадит кому, то уж простите его. Это он не со зла. Дима просто так шутит.
Теперь, когда приезжаю погостить в свой родной город, я иногда вижусь с ним. В основном это мимолетные встречи. Постояли, перекинулись парой слов, затем немая пауза — попрощались и разошлись. Так бывает между совершенно разными по характеру, да и по жизни, людьми, которые ранее были дружны, но очень давно не виделись. Их уже не связывают общие интересы, поэтому даже сложно подобрать тему для разговора. В последнее время Дима начал сильно выпивать, а с пьяным, какая беседа? Но мне все равно приятно его видеть, ведь я как будто снова возвращаюсь в свое далекое босоногое и беззаботное детство...
Дима жил с матерью и отчимом. Их семья занимала половину дома, который стоял неподалеку от городских, очень старых, еще польских кладбищ. Соответственно называлась и улица — «Кладбищенская». Во второй половине дома жила их пожилая тетка со старухой матерью. Бабка постоянно ворчала, ругала Диму. К ней один за одним быстро подключалась остальные родственники и крик только усиливался. Выбегал Димин отчим, брал ремень и тоже присоединялся к женскому ору. Лишь одна мать, видимо очень любившая своего сына, всегда пыталась уберечь его от часто незаслуженного наказания. Делала она это как-то незаметно для всех. Шум быстро прекращался, как и начинался.
Димина мама была высокой, стройной и очень красивой блондинкой. В ту пору это была заметная и обаятельная женщина. Димка родилсякак тогда говорили, байстрюком. Женихов у мамки было, хоть пруд пруди. Обрюхатил ее какой-то «дядя» и был таков! Когда повстречался ей на жизненном пути Димин отчим, она пошла за него не раздумывая. Все мужик в доме, а малолетнему сынишке отец будет. Отчим Иван, высокий, худой, как хлыщ белобрысый мужчина, относился к Диме как сыну, своих детей у него не было. Однако спуску не давал и постоянно приучал непослушного пасынка к порядку…
Диму я знал лет с шести-семи, но дружить стали, когда несколько повзрослели. Он был всего на год старше меня — слегка полноватый парнишка, немного выше за своих сверстников ростом. Краснощекое, загорелое лицо обрамляли короткие, вылинявшие на солнце волосы. Серые глаза, мясистый, чуть длинноватый нос по-особому выделялись на его вытянутом крупном лице. Словом, пострел, как пострел.
Наши игры, полные всевозможных приключений, злых шуток, просто ребячьих забав, проходили на лесопилке, кладбище или еще в каких-либо укромных, скрытых от людских глаз местах.
Кладбище привлекало летней прохладой, тенью высоких развесистых деревьев с большими дуплами, своими дикими непроходимыми зарослями кустарника. Был там и небольшой пруд с берегами, густо заросшими ивняком. Звалось это место «Багня» — обыкновенное болото. Весной, в период половодья мы катались по нему на плотах. Летом прятались в дуплах деревьев, откуда забрасывали посетителей кладбищ тухлыми яйцами, гнилыми яблоками или просто комьями земли. Потом до-упаду смеялись над своими проказами.
Дима уходил из дома с раннего утра, так как именно с этого времени на него и начинали наезжать. Если с вечера сильно нашкодил, то старался выскочить из дому на заре, когда все домашние еще спали.
В одно такое летнее утро, он просунул голову в открытое окно комнаты, где обычно спал я и мой братишка Юрка, и шепотом стал меня будить:
— Серж, дело есть! Вставай быстрее! Пошли!
Я быстро оделся. Выйдя во двор, умылся свежей дождевой водой из большого эмалированного таза. Не прошло и пяти минут, как я был готов хоть в бой. За нами хвостом увязался Юрка. Уйти без него я не мог — вредина угрожал поднять крик и разбудить всех домочадцев.
Когда мы втроем вышли на улицу и направились в сторону кладбищ, на часах было почти семь часов. По дороге Дима мне рассказал, что какие-то мужики еще вечером выгрузили на поле за кладбищем машин десять разного барахла. Пацаны из «Ямполя» нашли там много интересных вещей. «Ямполем» назывался небольшой район города у кладбищ, где в основном проживали семьи слепых и глухонемых людей.
Недалеко от кладбищенского забора, мы действительно увидели огромные кучи мусора. Там, переругиваясь и затевая сиюминутные потасовки из-за какого-нибудь рванья, рылась «ямпольская» пацанва.
Подойдя поближе, Дима зычным басом спросил каких-то, толкающих друг друга, ребят:
— Чего не поделили?
Те перестали прыгать «петухами» и указали нам на лежавший у ног коричневый чемодан.
— И на кой ляд вам сдался этот старый пустой чемодан? — прорычал Дима и ногой отфутболил чемодан к другой куче.
Пареньки пожали плечами и побежали к своим товарищам.
Мой братишка, тоже нашел себе занятие. Он перебрасывался различной ерундой со своими знакомыми ребятами.
К нам подошли приятели: «База», «Моня» и «Опарыш». Поздоровавшись, мы все вместе под комментарий Димы стали обсуждать происходящее вокруг. Дима слушал, перебивал кого-то, говорил и еще успевал запустить в кого-нибудь из пацанов стоптанным башмаком или старым пробитым резиновым мячом. Попав в выбранную им «цель», он принимал невинный и отрешенный вид, словно его здесь и не было. Мы весело хохотали. Ребятня, раззадорившись, еще с большим остервенением швыряла друг в друга всевозможный хлам.
Подобное безделье вскоре всем надоело. Когда мы с Димой и Юркой собрались уже уходить, База спросил меня:
— Вы сейчас куда?
— Да шут его знает? — ответил я, запуская в воздух старую крышку от огромной кастрюли-выворки. Она со свистом пролетела над головами каких-то пацанов и скрылась в листве кладбищенских деревьев. И тут-то ко мне пришла идея…
— Слушайте! — заговорщицки сказал я приятелям. — Давайте наложим в чемодан какой-нибудь дряни и поставим его на остановке. Неужели никто не позарится? Проведем, так сказать, операцию под кодовым названием «Проверка жадности». Ну, как? Идет?
Моня тут же подхватил чемодан, покрутил его в руках и стал открывать. Замки чемодана не поддавались.
— Закрыто... — разводя руками, многозначительно произнес Опарыш.
— И без твоих тупых умозаключений видим, что закрыто! — перекривил его Дима. — Дай сюда, Моня! — сказал он, отталкивая приятеля от чемодана — Теперь я попробую открыть.
Ни Дима, не остальные ребята открыть чемодан так и не смогли. Тут вмешался я и под одобрительный гул открыл замки найденным тут же на мусорке ржавым гвоздем.
Никто и не ожидал увидеть в чемодане золото. Там лежали какие-то бумаги, несколько старых пожелтевших газет и пакетик с презервативом.
— О-о-о!.. — дурным голосом заорал Опарыш, схватив в руки пакетик. Он проворно разорвал упаковку и вытащил его содержимое на белый свет. Когда он стал надувать шар, мы просто зашлись от смеха, глядя на физиономию приятеля. Невдалеке проходила барышня лет пятнадцати. Опарыш с надутым «презиком» бросился ей наперерез. Деваха даже не поняла, что за белый шарик держит в руке, бегущий к ней кокой-то парень. Однако, почувствовав неладное, бросилась наутек. Причем рванула так резво, что нашему дружку ничего не оставалось, как прекратить погоню. «Опарыш» грязно выругался и долго махал беглянке кулаком в след.
Я обратился к «народу» и заявил, что для наведения лоска и «пущего безобразия» нужны вазелин, вода, большой кусок тряпки, кирпичи и полведра коровяка. Перед тем как Дима заложил «ингредиенты» я основательно почистил чемодан, вымыл и надраил вазелином его поверхность, соскреб с металлических частей ржавчину. Словом, чемодан вскоре так не сиял даже сызнова.
Было уже почти восемь, когда я все тем же гвоздем защелкнул замки переполненного чемодана. Все было готово к проведению «операции».
Моне и Опарышу было поручено доставить чемодан на автобусную остановку. Это оказалось для них почти непосильной задачей. При выносе чемодана на место ребят хватало всего на несколько шагов. Содрогаясь от приступов смеха, Опарыш или Моня бросали тяжеленный чемодан и бежали назад на кладбище, где я и остальные ребята затаились в кустах за невысоким забором.
На улице было тихо и настолько гулко, что до нас доносились далекий рокот автомобилей, а также звуки просыпавшегося в выходной день города. Вокруг нигде ни души. Устав от напряженного ожидания, мы криками стали подбадривать своих товарищей.
Чемодан не донесли до автобусной остановки метров пять. Можно сказать, бросили почти на проезжей части дороги. Помешал предупредительный свист Базы. «Разведка» докладывала, что кто-то направлялся в нашу сторону.
База присоединился к нам, когда из-за поворота со стороны «Ямполя» уже показался средних лет дядька с испитым лицом. Небольшенького росточка, худенький, в слегка потрепанной одежонке он сразу же был прозван «Хроном».
Я и мои друзья замерли во внимании и начали наблюдать за происходящим.
Хрон подошел к чемодану и воровато огляделся по сторонам. Постояв без движения несколько минут, он чуть присел и подцепил чемодан за ручку. Сгибаясь в три погибели под тяжестью ноши, мужичонка быстро засеменил в сторону города. Но не тут-то было! Когда дядька поравнялся с забором углового дома, его остановил громкий, пронизывающий тишину и душу женский крик:
— Караул! Грабюць! Што гэта дзеецца?! Людзi добрыя! Сярод белага дню грабюць! Скацiна! Пакiнь мой чумайдан на месцы! Не чапай яго, хай цябе халера спалiць! Паразiт! Ратуйце! Хапайце злодзея!
Хрон не стал выслушивать гневные тирады тетки. Он остановился, аккуратно поставил чемодан на землю, затем быстро ретировался. Тетка еще минут пять кричала и махала кулаком ему в след.
Мы закатывались от смеха. Громко смеяться, конечно, было нельзя, но это еще сильнее подогревало наши эмоции. «Операция» началась успешно.
Тетку Маню мы как-то сразу не заметили. Видимо были увлечены наблюдением за Хроном. Теперь, эта невысокая, розовощекая, толстая как кубышка женщина лет шестидесяти, в вязанной ярко-красной кофте, темной юбке и белом фартуке, несомненно, стала центральным действующим лицом всего нашего предприятия. Дима стал комментировать ее каждое, даже самое неуловимое движение. Это вызывало у всех очередные смеховые взрывы.
Маня по-прежнему оставалась во дворе. Положив руки на калитку, она непрерывно бормотала что-то себе под нос и крутила по сторонам своей большой головой в цветастом платке. Объект ее мечтаний, надраенный вазелином, сверкал на солнышке. Он чем-то напоминал пузатый самовар, стоявший на столе в теткином дворе. Та давно бы затащила чемодан к себе во двор и разворотила бы все его содержимое, но явно чего-то выжидала. Наверное, боялась, что заявятся «растяпы», оставившие без присмотра такой большой и вожделенный чемодан.
Минут через десять из-за поворота показались два мужика. Один из них был среднего роста, с большим животом, пучеглазым жабьим лицом и рыжими редкими волосами на голове. Второй — невысокий, совершенно ничем непримечательного вида. Лица у обоих были помяты, вероятно, дядьки не отошли еще от вчерашней пьянки. Спешили горемыки в ближайший магазин хлебнуть пивка. Первого мы прозвали «Быком», а второго «Доходягой».
Доходяга сразу же завернул по нужде в калитку кладбищенской ограды. Мы видели, как он по пути поднял с земли несколько обрывков бумаги и окурок. Бык неспеша, вальяжно шагал дальше. Поравнявшись с чемоданом, он небрежно подцепил его за ручку и продолжил свой путь, как ни в чем не бывало. Проходя мимо тетки, застывшей истуканом от невиданной наглости прохожего, Бык не удостоил ее даже взглядом. Он только нарочито выпустил ей в румяное лицо облако сигаретного дыма. Тетка закашлялась и стала громко чихать:
— А-а-ап...- чхи! Чхи-чхи! — она словно рыба открывала рот, силилась что-то сказать, однако голоса не было… Придя в себя женщина выскочила на улицу и заорала во всю глотку в след уходящему наглецу: — Злдзюга! Варнак! Покiнь чумайдан на месцы!
Бык неожиданно остановился и медленно повернулся к ней в пол оборота. Предчувствуя недобрую развязку, тетка в несколько прискоков оказалась за своей калиткой.
Мужик, не теряя своего «олимпийского» спокойствия, смачно сплюнул окурок и прокричал ей в ответ:
— Ну, и чаго ты равеш?! Твой чамадан?
— Мой! — отозвалась та и снова выскочила на улицу.
— Што ты, старая, мелеш? Каго падмануць хочаш? Каб ён быў тваiм, так не стаяў бы як папала на дарозе!
Бык снова громко харкнул и сплюнул в сторону бушующей тетки. После чего круто он развернулся и вразвалочку проследовал дальше.
Тетку явно не устраивало такое завершение событий. В душе она уже проклинала себя за нерешительность. Если вернуть бы все обратно, то вещи из чемодана давно бы лежали на полках теткиных куфэрков и шкафов. Но сейчас добро явно уплывало из ее жадных до чужого рук. Переваливаясь с ноги на ногу как утка, она бросилась догонять мужика.
— Саколiк! Добры чалавек, пастой! Пагутарыць трэба, — сладким голоском пропела она. — Давай занясем гыты чумайдан у мой двор, адчынiм там яго, а дабро раздзелiм на дваiх!
Бык, минуту поразмыслив, согласился. Видимо понимал, что эта баба так просто от него не отстанет. Ее зычные вопли могут только привлечь лишнее внимание прохожих и соседей. Тянуть в город чужой чемодан в этой ситуации было тоже небезопасно. «Товарищи» из милиции могли нечаянно и кражу «припаять»!
Маня была явно довольна решением рыжего дядьки. Она почти силой вырвала чемодан из его рук и воскликнула:
— О! Якiж ён цежалезны! Мабыць дабра-дабра там панапхана! Абоiм хопiць! Раздзялю усе пароўну да пылiначкi, не пакрыўджу! — голос у нее был прямо ангельский, бархатный. От предвкушаемого удовольствия, Маня не удержалась и пустила слюну, которую тут же жадно, чуть не поперхнувшись, сглотнула. — А навошта табе гэтае барахло ды нейкiя анучы? Што ты, небарака, будеш з iмi рабiць? — продолжала вальяжно разлагольствовать тетка. — Калi што будзе добрае, дык я лепш грашыма табе аддам? Га...?
Быка и это должно быть устраивало. Найти за просто так денег на пару «пузырей» вина, а то и «флакон беленькой»!.. Он, видимо, считал, что утро явно к нему благоволило. От приятных мыслей Бык в знак согласия добродушно заулыбался и закивал Мане своей жабьей башкой.
Во дворе женщина поставила чемодан на землю и стала запирать калитку. В это время Доходяга, облегчившись на кладбище, тоже попытался прорваться во двор.
— А ты куды прэш, пьянь плюгавая?! Што тут табе патрэбна?! А ну, пайшоў адсюль поскудь, пакуль па храпачох не палучыў! — зло горланила на Доходягу раскрасневшаяся от негодования тетка Маня.
— Я-я- я... с ним, — несмело ответил тот, не забывая, однако всем телом нагло налегать на калитку.
— Ды са мною ен, старая! Са мною! Хай заходзiць. Пусцi яго! — вступился за Доходягу Бык.
Тетка нехотя впустила во двор облезлого мужичонку, провожая его колючим взглядом, затем закрыла калитку на щеколду.
— Ты скажы мне, чалавеча! Што ен тут сгубiў цi забыў? — не переставала возмущаться она, отрывая тяжеленный чемодан от земли. —Усяроўна дзелiм ўсе на дваiх, а гэты «абмылак» хай дажа не клапоцiцца i не разявае свае паскуднае хайло на наша з табой дабро! Гэта «аблезлая вуснень» тут зусiм не пры чым! Даль бог яму кажу! Iш, дармаўщыну пьянчуга пачуяў! А ну, пайшоў «парсюк» з двару! — никак не могла успокоится эта женщина, пытаясь убрать третьего претендента на долю. Делиться с этим «сморчком» совершенно не входило в ее планы.
— Я же с ним! Я с ним! — повторил несколько раз Доходяга, вдохновившись поддержкой собутыльника. Он даже как-то кособоко попытался выпятить вперед свою тщедушную куриную грудь.
— Харош звягаць! — оборвал их перебранку Бык. — Лепей кажы дзе тут прыткнуцца? Старая, давай чамайдан сюды!
Но тетка уже сама отодвинула на край стола тарелки, самовар, кастрюлю, еще какие-то столовые принадлежности и водрузила чемодан на белую скатерку. Остальные обитатели этого дома, вероятно, еще нежились в постелях или как истые «слуцаки» по воскресениям находились на городском базаре и их скоро ждали к завтраку.
Бык подошел к чемодану и сделал несколько неудачных попыток открыть замки. Пытался и Доходяга, но Бык, раздосадованный неудачей, оттолкнул его от стола и властным, недовольным голосом рявкнул на тетку:
— Старая, не iрвi глотку i перастань як варона на сталбе каркаць на ўсю акругу сваiм паганым клювам! Лепш прынясi абцугi цi якую-небудзь адвертку!
— Зараз! Зараз, саколiчак! — ласково пропела Маня и лебедем прокульгала в сарай.
Как только она там скрылась, Бык поднял с земли какую-то железяку и начал с «мясом» вырывать замок. Руки его нервно дрожали, железяка то и дело выскальзывала и падала на землю. После того, как Бык поранил этой железной штуковиной себе ладонь, он рассвирепел и пришел в неописуемое бешенство. Дядька то и дело тряс рукой в воздухе, засовывал ушибленные пальцы в свой жабий рот, то просто дул на ладонь, пытаясь поскорее унять боль. Доходяга, подвернувшийся как раз не вовремя, чуть не получил от него по шее, словно это он ударил Бык по руке. Наконец, после всех этих манипуляций «пострадавший» пришел в себя. Изловчившись он все же выдрал замок.
Доходягу, молчавшего доселе и напуганного товарищем, забила мелкая дрожь. Подойдя ближе к столу, он только и смог процедить сквозь зубы:
— А-а-а... Мда-а-а… У-у-у...!
От распиравшей алчности Бык тоже вконец разволновался. Дрожащими от напряжения руками, он отогнул крышку чемодана и просунул во внутрь свою пятерню, густо поросшую рыжими волосами. Дядька неподвижно застыл в глупой, даже несколько жалкой позе… В глазах его стоял немой крик!.. Бык понял все…
В это время из сарая, размахивая плоскогубцами и отверткой, стремительно вынырнула тетка:
— Найшла! Нясу, саколiкi! Нясу!
Увидев, что Бык уже просунул руку в чемодан, она оторопела и почти в один голос с Доходягой громко спросила:
— Ну, что там?!
Бык ничего не ответил, только мрачно посмотрел на них откровенно недобрыми, наливавшимися кровью глазами....
Ум этой женщины расценил сложившуюся ситуацию по-своему: «Она слишком долго ходила за инструментом… Может, ее специально за ним послали? Сами эти два пьянчуги без нее давно открыли чемодан, потихоньку вытягивают добро и прячут его по карманам и за пазухой! А она, старая дурница поверила этим проходимцам!»
Манино сердце не выдержало такой обиды. Она со злостью, бросив плоскогубцы и отвертку на землю, метнулась к столу. Всей своей тяжестью тетка Маня навалилась на чемодан, закрыв его как Александр Матросов амбразуру вражеского дота.
— Грабюць! — визжала недорезанным боровом Маня. — Грабюць! Паразiты! Людзi, ратуйце!
Быку стало больно, и он с силой начал вырвать зажатую в чемодане руку. Тетка приняла эти рывки за попытки отобрать у нее чемодан.
— Мой! Не отдам, злодзей! — на всю округу громко ревела она, еще крепче обнимая чемодан.
Бедный Бык еле-еле вырвал руку из этого «капкана». Тетка схватила чемодан со стола и прижала к своему животу. Оттуда ей прямо на фартук, юбку и тапочки потек темно-зеленый коровяк. В пылу битвы за попранное чувство справедливости Маня этого попросту не замечала и только кричала на мужиков:
— Негадзяi! Паразiты! Старога чалавека абмануць, аграбiць хацелi! Па мiру з торбай думалi пусцiць! Да па вас ужо даўно турма плача! Вон адсюль, галадранцы! Вон, сярлiвыя каты! — она выпускала на свет божий такие гневные тирады, что даже самый-самый крутой в мире матерщинник-монгол выглядел перед ней просто невинным шалуном.
Доходяга тоже ничего не понимал и только хлопал глазами. В то время как Бык то и дело подскакивал к тетке, пытаясь вытереть измазанную руку об ее фартук или юбку. Маня отгоняла его, еще сильнее прижимая к себе чемодан. Похоже, понимание окружавшей действительности давалось ей с трудом. До нее не доходило, что нужно от нее этому мужику с перемазанной дерьмом рукой? Пытается забрать у нее чемодан? Мозги, ослепленные алчностью и обидой, напрочь отказывались работать. Разум к ней не пришел и после того, как Бык начал вытирать руку о белую скатерть. Однако, словно поддаваясь какому-то инстинкту, она стала отгонять его от стола, еле удерживая то и дело выскальзывающий из рук чемодан.
Наблюдая все происходящее, мы в кустах заходились от судорожного смеха. Казалось, наши животы сейчас вот-вот лопнут! Это надо было видеть и слышать!
Представление во дворе продолжалось. Вдруг Дима раскатистым деланным басом громко захохотал:
— Ха! Ха! Ха! Ха! Ха!
Мы зашлись от смеха еще больше. Бык с Доходягой подумали, что их круто разыграли какие-то мужики. Толкаясь и мешая, друг другу, они ломанулись с Маниного двора на улицу и скрылись.
Наконец прозрела и тетка. Казалось, она только сейчас увидела загаженную скатерть, одежду. Бросив чемодан на землю, Маня разразилась громкими проклятьями уже в нашу сторону. Какими словцами она нас только не называла, пытаясь, очистится, а затем перекинуть чемодан через свой забор на улицу:
— Вашыуцы! Казлы! Каб вас паразрывала!…
Ничего не ведающий народ, собравшийся как-то сразу после этих событий на остановке, лишь недоуменно посмеивался.
Дима еще раз так дико захохотал, что этих раскатов испугались даже некоторые прохожие. Душась от смеха, мы все выбрались из кустов и побежали по тропинке в глубь кладбищ. Операция «Проверка жадности» удалась нам на славу!
1991 год, г. Минск.