Завтра последний звонок! Боже Милосердный! Мы дожили! Мы живые! «Этот день мы приближали, как могли…» Никакого святотатства, мамы бывших первоклассников меня поймут, правда? Но чего нам это стоило! Особенно последний денёк выдался колоритный. Ну, об этом и хочу рассказать…
Мой первоклассник всё-таки вышел хорошистом - даже по русской грамоте у него четвёрка! Как мы с Муратом ликовали из-за этой четвёрки. Я, как узнала сегодня про четвёрку, сразу стала Мурату названивать. А он вечером принёс курицу-гриль, лаваш и вино. И мы праздновали! Это для нас была личная маленькая победа!
Видите ли, дело в чём: на сайте школы появилась информация: в лингвистическом первом классе 8 отличников и 17 хорошистов. А в классе всего учеников - 28 человек. Арифметика простая: три троечника. Один из троечников всем известен, а вот кто ещё двое? Неужели…
И тут мама этого самого троечника звонит мне и говорит:
- Кажется, Арыстан - второй троечник...
- Почему это?! - возмущаюсь я, а сама-то дрожу, было ведь предупреждение, что тройка у нас может выйти по грамоте... А почему мы так этих троек боимся, знаете? Да потому что троечников отчислят из нашего престижного класса! И уже давно это в воздухе витает: троих человек отчислят...
- Почему это Арыстан?! - возмущаюсь я.
- А посмотри на фотографии на сайте. Кого нет? Моего сына. Твоего. И ещё одной девочки.
Лезу в комп, лихорадочно тычу кнопки, ищу сайт школы, фото... И вся похолодев, вижу... На фото счастливые детки нашего класса, но моего сына нет!
- Посчитай, - не унимается мама троечника, - Видишь? Их 25 на фото. Значит, кого нет? Троечников. Значит, кто троечники? Мой. Твой. И Соня. Посчитала?
- Да... - севшим голосом шепчу я в ответ.
- Видишь, она уже всё решила!
Она - это Антонина Михайловна, конечно. Бесподобный профессионал. Супер-профи. Ни капли иронии. Клянусь вам на Конституции РК - я обожаю учительницу моего сына. Если бы все относились к своей работе с такой ответственностью и обладали таким уровнем профессионализма в своей работе, то у нас просто-напросто отпала бы надобность в правительстве.
- Наших на фото даже нет, она уже их вычеркнула. Я своего в 9-ю гимназию буду переводить, - буднично делится со мной мама троечника. - А ты своего куда?
- А я... а мой... - я растерянно молчу...
И вдруг меня охватывает такая злость! И я решительно говорю:
- А мой никуда не уйдёт! Он в этом классе останется! А Совет гимназии? Не-е-ет… Комиссию буду требовать. Мой сын по немецкому языку один из лучших. Посмотрим!
- Ну как знаешь, - разочарованно говорит мне мама троечника, - А то давай вместе в 9-ю?
- Нет! - отрезаю я решительно, - Никаких 9-х гимназий!
Мама троечника, уже записавшая меня в подруги по несчастью, прощается и кладёт трубку. А я уже не могу успокоиться. Первым делом я звоню Алие и сообщаю про своё расстройство. Ругаю на все корки жестокую и бессердечную Антонину Михайловну. Как она могла?! Моего прекрасного сына?!! Да как?!!! Он же всем на свете нравится!!! Почему она не поддаётся его обаянию?!! Бесчувственная!!! Бессердечная!!!
Алия сочувственно поддакивает. Просит не волноваться так, ну подумаешь - тройка одна, он же мальчик, он же только первый класс заканчивает, успеет ещё исправить... Надо работать Алие. Давай вечером созвонимся, ага?
Выпустив пар, (ну не весь, конечно, но уже не разрывает меня), я набираю Шынару Карасаевну, грозного завуча 39-й и сообщаю ей свою ужасную новость. Вообще-то это Шынарка, жена моего заклятого друга Генки Сыздыкова, но от этого она не перестаёт быть грозным завучем. Входя во двор 39-ой школы я сама начинаю на автомате перед ней трепетать. А тут так меня разобрало, что я осмелела с перепугу, такой со мной оксюморон приключился!
- Подожди, Карлыгаш, - пытается успокоить меня Шынар, - а откуда ты это взяла, завтра же только оценки объявят? А вдруг ты рано нервничать начала?
- А сайт?! А фото?!! - горестно взвываю я. И вслед за мамой троечника уличающе негодую, - Она уже всё решила! Она уже отчислила моего Львёнка!
- Никого ещё не отчисляли, - официальным голосом сообщает мне Шынар Карасаевна, и я автоматически вытягиваюсь перед телефоном в струнку. - Это не решается единолично классным руководителем.
- Но ведь есть такое указание, да? Надо же кого отчислить?
- Ну вообще-то... - пасует перед моим натиском Шынарка, - вообще-то было такое решение, чтобы тех детей, кто недотягивает до гимназического уровня, перевести в класс-норму. Ну, ты понимаешь, этот класс - спецпроект. Гордость школы… Да это гордость всего города!
- Значит, мой сын - недотягивает?!! - завываю я. -Да ты знаешь, что он по немецкому - один из первых? Его немцы из Посольства Германии заметили! Они ему хлопали!
(Вообще-то… это я увлекалась, конечно. Немцы хлопали Арыстану не из-за успехов в языке. Это из-за того, что он так обаятельно шепелявил на концерте. И за то, что танцевал самозабвенно...)
- Ну… подожди ты расстраиваться, - уговаривает меня Шынар, - Ну... придумаем что-нибудь... - сдается она, наконец.
- Точно придумаем? - немедленно ловлю её на слове я. И в комиссию пойдёшь?
- Пойду, - обречённо обещает она. А потом уверенно добавляет: Ну что ты, конечно, пойду, я ж обязана разобраться, я ж завуч.
- О, конечно, ты завуч! Ты такой завуч! - неумело подлизываюсь я. И в порыве благодарности зачем-то добавляю: Тебя все-все в школе боятся! И ученики, и учителя. Даже директор!
- Утешила, - язвительно бросает мне Шынар Карасаевна и отключается.
Надежда моя и опора - Шынар Карасаевна... Ничего-ничего, подбадриваю я себя. У нас «крыша» есть. Мы ж казахи, нельзя никак казахам без "крыши" - оправдываюсь я сама перед собой...
На обеде Мурат замечает моё настроение. Не выдерживаю и рассказываю ему про сайт, про звонок мамы троечника, про фото, где нет нашего сына... Порчу, короче, и мужу настроение.
- А может, ну её на фиг, эту гимназию? - предлагает Мурат. Ну, пойдёт сын в обычный класс…
- Ну уж нетушки! – негодую я. - Комиссию! Мы из этого класса не уйдём!
Муж уходит совсем расстроенный. А я бегаю по квартире кругами, автоматически подбирая игрушки за Аянкой. Она, решив, что это такая новая забава, тут же раскидывает их на место, очень веселится при этом. Приходит Динка. Я сообщаю ей ужасную новость. Динка не проникается ужасом. Я припоминаю ей четвёрку по математике и расстраиваюсь с новой силой. Динка философски молчит, на всякий случай моет посуду за собой.
О! Наконец-то сын!!!
- Привет, мам! - лучезарно улыбается мой прекрасноглазый ребёнок.
- Как дела? - подозрительно спрашиваю я.
- Отлично! - с жаром сообщает он. И с большим воодушевлением вываливает на меня ворох новостей. - Мама! А ты знаешь, что сделал Нурали из второго "Б"? Ты сейчас упадёшь! Он ругался материнскими словами! А Саша читает больше ста слов в минуту, это рекорд! А Камила, между прочим, наша гордость! Так Антонина Михайловна сказала! Ей грамоту дали и ленту такую специальную. Там написано красиво так золотыми буквами: "Надежда гимназии"!
- Сынок, ты уже знаешь оценки за год? Ты троечник? - перебиваю я.
- С чего ты взяла? - удивляется сын. - Я ж тебе говорил позавчера. Я хорошист, мама!
- А сайт? А фото? А почему тебя нет на фото? - не унимаюсь я.
- А… фото, - равнодушно отворачивается мой гимназист, - Это я… Ну в общем, я с Алиханом поспорил…
- Ну и что? – не понимаю я, - Причём здесь Алихан? Он что, тоже троечник?
- Нет, Алихан хорошист, и я хорошист. Мы оба хорошисты, - терпеливо объясняет Арыстан. – Просто я рядом с ним не хотел стоять… Вот и… нагнулся в сторону…
- ????
- Ну вот, видишь здесь кусочек меня на фотографии остался?
- ?!?!?
- Ну вот же, вот же моё плечо! Меня Антонина Михайловна уже ругала, что я фотографию испортил! Она ж написала в дневнике: поведение неудовлетворительное. Помнишь?
- !!!???
- Ну посмотри дневник, если не веришь, - смеётся Арыстан. – А! Да! Нам же сегодня Антонина Михайловна в дневниках оценки выставила за год! Сейчас я тебе покажу дневник....
В два прыжка я достигаю цели, выбрасываю из рюкзака книжки-тетрадки, выхватываю Арыстанов многострадальный дневник, листаю... Где же, где же она, последняя страница с табелью... Мелькают красные записи:
"Бегал на перемене!"
(Ну а когда ему бегать-то?!)
"Не умеет себя вести на улице!"
(А вот интересно, что он делал такого? Стёкла бил или глиной бросался? Или, может, книксен забыл сделать?!!)
"Болтает на уроке!"
(А вот почему Соне, с которой он болтает, таких замечаний не пишут?!!)
О, вот она!! Табель!!! Так... Так... Так! Так!!! ТАК!!! Ур-р-ра-а-а!!!
…Читали анекдот про маму, которая размахивая дневником, кричала: "Ура! Каникулы!!!" А мои дети видели маму, которая на диване прыгала с дневником в обнимку и орала: "Урра!!! Нету тройки!!!"
Сын был немедленно обцелован, потребовавшая того же Аянка - тоже. Практичная Динка не стала лезть с поцелуями, а пользуясь моментом, уселась за комп. Потом были немедленно предприняты телефонные звонки Мурату, Алие и Шынаре Карасаевне. Всеобщее ликование. Закончилось всё, как вы уже знаете, очень романтично: лаваш, курица-гриль вместо вермишелевого супа, бутылка вина "Алазани".
Боже, как иногда мало надо маме с папой для счастья...
- Арыстан, если хочешь, можешь за компом посидеть, - опьяневшие, размякшие и великодушные мама с папой просто стеснялись целоваться при сыне.
- У меня всего одна четвёрка за год, так меня они ругают… А у него просто троек нет, а они вон празднуют, - неизвестно кому сообщила Дина из спальни.
- Не понимаю, чего вы так радуетесь, - холодно произнёс вдруг бессердечный ученик бессердечной Антонины, - Я ж не отличник. Я ж не надежда гимназии!
- Я! Я! - восторженно закричала Аянка.
Было непонятно: то ли она считает себя надеждой гимназии, то ли это она хочет посидеть за компом... Но это было совсем неважно маме и папе гимназиста-хорошиста Арыстана, почти отличницы Динки и по всему видать многообещающей будущей школьницы Аянат…
- Вот как мы с тобой его выпускные экзамены переживём? – спросила я Мурата. Просто так спросила, чтобы услышать его голос.
- Переживём! - засмеялся муж. - Я где-то слышал, что с детьми первые 25 лет трудно, а потом привыкаешь!
- Утешил! - ответила я тоном Шынары Карасаевны и тоже засмеялась.