Время медленно тянется в тревожном ожидании разрешения на вылет. В небе отчётливо слышны отдалённые раскаты грозовых разрядов. Южный горизонт потемнел, отдельные всполохи молний сверкают далёкими вспышками. На земле, по-прежнему,жарко.
Ташкент открылся для работы в тот момент, когда я уже готов был отказаться от полёта. Ещё раз заглянул к метеорологам. На метео локаторе отчётливо видны отдельные образования мощно – кучевой облачности. Эти зоны расположены на значительном удалении друг от друга. Между ними достаточно свободный проход в южном направлении. С учётом смещения облачности по ветру, обеспечивается безопасный коридор для пролёта. Оборудование самолёта позволяет отслеживать обстановку в воздухе.
Принял решение на вылет.
К моменту взлёта, я с тревогой смотрел на почерневшее небо.
Взлёт произвели в напряжённом ожидании борьбы со стихией.
- Шасси убрать!
- Закрылки убрать!
- Предкрылки убрать!
-Руд на номинал!- команды шли в обычной последовательности.
Включив автопилот, прильнул к тубусу радиолокатора.
Проблески молнии в южном направлении, куда нам предстояло лететь, угрожающе предупреждают об опасности. Хорошо бы перескочить опасные зоны сверху.
Тяжёлый самолёт медленно набирает высоту. Развернувшись на курс следования по маршруту, всеми силами стараемся забраться выше. Горы облаков быстро приближаются справа и слева. Их вершины с белесыми клубящимися облаками громоздятся на фоне голубого неба причудливыми формами.
Переключил масштаб радиолокатора. Просматривая дальнюю зону, экран рисует сплошную белесую муть. У штурмана разрешающие возможности этих приборов выше. По его направлению пытаемся проскользнуть между двумя грозовыми ядрами. Однако, вскоре, становится очевидным, что единственный проход между облаками стремительно сужается.
На земле, на экране метео локатора, было видно, что облачные системы позволяли пройти между опасными очагами, обеспечивая безопасный коридор. По неведомой причине, мощно – кучевые образования, между которыми мы выбрали курс, не смещались параллельно по направлению ветра, а сближались, сливаясь в единое опасное образование.
Усиливающаяся болтанка явно демонстрирует нам опасность приближения к этой стихии.
Но что же делать? Назад - уже не возможно, слева и справа мощно кучевая облачность. В развороте мы попадём в опасную зону. Выше - не имеем возможности,- нагруженный самолёт не сможет преодолеть этот грозовой фронт сверху. Впереди - тревожная неизвестность.
С надеждой, всматривался я в экран радиолокатора. Нам надо туда, где светлее, где грозовая пучина не обрушится на корабль.
Штурман, по своим приборам, искал путь прохода. Опасные ядра грозовых засветок были пока в стороне, ещё оставалась надежда успеть протиснуться между ними.
Наш воздушный корабль не раз попадал в стихию облаков. Ил-76 имеет всё необходимое оборудование для этого. Не раз встречались с грозами. Иногда потряхивало, сверкало кругом, но это было привычно. Сегодня, у нас нет другого выхода. Надо идти вперёд и попытаться протиснуться между опасными ядрами. Конечно, лучше было бы пройти сверху. Там, выше метров на 500, спокойно. Можно с любопытством наблюдать за сверкающей стихией. Но, в этот раз, нам не успеть забраться выше. Придётся лавировать, чтобы обойти опасные зоны.
Через несколько минут, вошли в облака. В сумрачной глубине белесой
вуали, нервная дрожь охватила самолёт. Постепенно тряска сменилась усиливающейся болтанкой. Мощные воздушные потоки, буйствующей стихии, подхватили воздушный корабль. Самолёт бросало, то вниз, то вверх. Тело вырывало из сиденья, то вдавливало в кресло.
В потемневшей облачности, необычное свечение охватило самолёт. Голубые огненные струйки бежали по лобовому стеклу. На обтекателе стеклоочистителя они дробились и причудливыми змейками растекались по поверхности. Эти струйки постепенно накрывали боковые стёкла и сливались в огненное прозрачное голубое пламя.
Ранее, я никогда не видел такой плотности огненной стихии.
Такие огни называются огнями "Святого Эльма". Возникают они при высокой электризации корпуса самолёта.
В радио эфире, сплошной треск и шипение. Связаться с землёй и получить помощь в направлении безопасного полёта стало невозможно. Электризация самолёта полностью вывела из строя радиосвязь. Экранировала она и антенны радиолокаторов. На экранах - сплошное светлое поле. Обстановка значительно усложнилась. Мы «ослеплены» и не имеем связи.
В кабине стало совсем темно. Болтанка самолёта нарастала. Вспыхивающие всполохи молнии резали глаза, стрелки приборов прыгали, перегрузка постоянно вырывала тело из кресла, напрягая привязные ремни.
Опасной тенденцией стала резко меняющаяся скорость по прибору. Это такая скорость, которая характеризует скоростной напор воздушного потока. Обтекание самолёта воздушной средой меняется по направлению и скорости. Такое явление может привести к сваливанию воздушного корабля при закритических положениях крыла.
Удержать угол атаки крыла в допустимых пределах и не потерять скорость, стало главной моей задачей в управлении самолётом.
В какой то момент, мощный водный поток обрушился на самолёт. Теперь стекло залило водой. Поток воды был настолько мощным, что его бурлящий поток был отчётливо слышен в кабине.
Вспыхнувший разряд молнии, вновь ослепил. Побледневшее лицо бортового техника добавляло беспокойства. Он непрерывно следил за параметрами работы двигателей. Колебания оборотов насторожили его. Переменная плотность воздуха, с мощным водным потоком, создавали неблагоприятные условия для работы силовых установок. Топливная автоматика, при неустойчивой работе турбин, может выйти из строя. Это приведёт к выключению двигателей и мы свалимся в ту "преисподнюю", откуда вряд ли выберемся.
С надеждой, спрашиваю штурмана:
- Что впереди? Видишь что-нибудь?
- Командир. Все экраны засвечены. Ничего не вижу.
Мгновения кажутся вечностью, это я понял тогда.
Самой изнуряющей мыслью была неизвестность того пространства, куда мы летели. Это чувство не возможно передать. Летим туда, не знаю куда.
Выбираю оптимальный режим в ручном пилотировании. Штурвал в руках создаёт уверенность в управляемости самолёта. Воздушный корабль отчётливо реагирует на мои действия органами управления. Волна подхватывает лайнер и устремляет его вверх, я плавно опускаю нос, не позволяя выйти кораблю на опасные углы атаки. Следующий бросок вниз, - подтягиваю импульсами штурвал, чтобы удержать высоту.
Автопилот включить невозможно. На такой режим полёта он не рассчитан.
Уменьшил скорость. Это снижает нагрузки на двигатели.
Стрелка прибора перегрузки скачет у запредельных величин. Указатель угла атаки заскакивает в красный сектор. Речевой информатор женским спокойным голосом, каждый раз, повторяет:
-Угол атаки уменьшить!
Хочется закричать ей:
-Заткнись!
В сознании успокаиваю себя:
- Спокойно! Держи себя в руках! От тебя сейчас зависит жизнь людей. Надо бороться со стихией! Это наша работа. Она бывает тяжёлой и опасной. Воздушное пространство Богом не предназначено для жизни Человека. Но Человек научился здесь жить и работать. Воздушная стихия - это условие для такой работы. Для моряка - морские просторы, для лётчика - небо. Надо найти выход.
Экипаж мужественно выдерживает испытание. Все молчат и не задают лишних вопросов. По их молчанию, спиной чувствую напряжение. Парашютные лямки у всех на плечах, надеты еще перед полётом. При полёте с начальством, эти требования всегда соблюдаются, если полёт выполняется без пассажиров. Хотя знаю, что обычно парашюты экипаж не надевает.
Сейчас эти люди надеются только на меня. Они заложники сложившихся обстоятельств. Их жизнь зависит теперь только от командира корабля и стихии. Для экипажа, я начальник - целый полковник. Хотя все знают, что в авиации никакие авторитеты не важны. Спасает положение лишь тот, кто соблюдает авиационные законы. Так говорили классики авиации.
Как же я не предусмотрел возможные "каверзы" природы?
К метеорологии у меня всегда было "лёгкое" отношение.
Для посадки, важны были ветровые данные и высота нижней кромки облаков. Опыт полётов, за два десятка лет на этом самолёте, позволял успешно справляться с такими сложностями.
В воздушном пространстве, современный лайнер, свободно преодолевал различные фронты, успешно справлялся с обледенением. Все эти факторы не вызывали особой настороженности.
Буйство грозовой деятельности, в нынешнем полёте, заставило по иному взглянуть на возможности стихии.
Теперь я должен найти выход.
Самолёт слушается рулей, двигатели работают, с управлением справляемся, значит, пока не всё так плохо!
Привязные ремни с трудом удерживают людей от болтанки на рабочих местах.
Только бы выдержали двигатели.
Дал команду бортовому технику:
- Следи за параметрами работы двигателей и указателями вибраций!
- Изменение режима - только по моей команде!
Очередной бросок стихии приводит к резкому снижению. Быстро уменьшаются показания приборной скорости. Вынужден отдать штурвал от себя. Снижение увеличивается.
Для пилота, важна не та скорость, с которой летит самолёт относительно земли, а та, которая характеризует скорость обтекания корабля воздушным потоком. Измеряется она по толстой стрелочке на приборе и называется приборной скоростью. Поскольку самолёт находится в мощном воздушном потоке с переменным направлением, то и скорость обтекания самолёта постоянно меняется. Опасным явлением может стать такое положение, когда скорость обтекания может стать недостаточной для создания подъёмной силы на крыле. Это грозит сваливанием.
Воздушные потоки в грозовом облаке подобны кипящему пространству. Они устремлены, то вверх, то вниз. Крыло самолёта встречается с этими направлениями под разными углами. Это существенно изменяет характер обтекания крыла, а, следовательно, и его подъёмную силу.
Относительно Земли мы несёмся со скоростью в 800 км/час, а на высоте, в силу разряженности атмосферы, приборная скорость только 450. Бурный воздушный поток, вокруг нас, изменяет именно эту, жизненно важную для нас скорость.
В памяти, живо всплывает трагический случай под Новгородом. Молодой экипаж, оглушённый и ослеплённый разрядом молнии, на минуту потерял контроль за скоростью. На закритических углах атаки резко упала подъёмная сила крыла. Рули без скорости потеряли свою эффективность. Самолёт упал, почти отвесно. Выжить никому не удалось.
В нашем случае, важно удержать положение самолёта на нужном угле атаки.
Так, при увеличении "угла атаки", когда стрелочка указателя приближается к красному сектору, это означает, что воздушный поток бьёт снизу - опускаю нос самолёта вниз. Это позволит сохранить скорость при очередном броске, не свалит самолёт.
С напряжением ожидаю ещё один сюрприз - удар молнии в самолёт. Постоянно мелькающие всполохи разрядов, почему-то обходят нас.
В грузовой кабине военные грузы - 40 тонн боеприпасов. Удар молнии может стать для нас последней точкой в этом мире.
Когда же это кончится? - сверлит голову один вопрос.
Броски следуют один за другим. Трудно представить, что мощь стихии способна, за один миг, бросить почти 200 - тонную машину на полкилометра вниз, а потом, с лёгкостью игрушки, подбросить её вверх.
К тому же, буйство природы рождает выбросы электрической энергии. Разряды молнии разрывают небо. С треском разорванной над головой простыни, эти взрывы постоянно режут слух. За лобовым стеклом сплошной водный поток. Стеклоочистители не справляются. Вода заливает стекло, бурными струйками растекается по борту.
Воздушный корабль в этой стихии - просто песчинка.
В мыслях обращаюсь к самолёту:
- Ещё немного, друг, выдержи, не подведи!
Минуты тянутся вечностью. Броски вверх чередуются с падением вниз.
Буйство водного потока за стеклом сменяется, вновь, голубыми струящимися огнями. По докладу оператора из задней кабины, самолёт горит. Стекающая статика огненным покрывалом накрыла стёкла его кабины.
Кажется, это не кончится никогда.
С надеждой смотрю на экран радиолокатора. Он мерцает сплошным белым полем. Тело сжалось в комок. По спине стекают холодные струйки.
Мы в руках стихии. Время тянется в напряжённом ожидании новых сюрпризов.
В какой-то момент, слева, от нашего направления полёта, небо светлеет. Появляется надежда, что обстановка не ухудшится.
- "Командир! 10 градусов влево. Там проход!" - оживлённо доложил штурман.
Осторожно разворачиваю прыгающий самолёт. Придерживаю нос от бросков на спину.
В следующий момент, машина проваливается. Подтягиваю штурвал до выравнивания по горизонту. Стрелка высотомера крутится вниз, потом начинает отсчёт вверх. Вариометр прыгает от одного крайнего положения - "вниз", до другого -"вверх".
Ориентируюсь только по "углу атаки". Среднее положение стрелочки, позволяет держать самолёт в управляемом полёте.
Довернул самолёт на новый курс. Тёмные тона облачности ещё немного стали светлее. Реже слепят глаза грозовые разряды. Ослабли голубые огни на стёклах кабины. Они ещё, редкими змейками, какое- то время, появляются на боковом стекле, затем исчезают полностью.
Постепенно, стихает болтанка. С уменьшением электризации на экранах радаров стали просматриваться грозовые очаги. Штурман правильно определил возможный проход.
Появилась надежда, что выберемся.
На кабинном экране радиолокатора, тоже заметен просвет. Спокойнее стало в воздухе. В наушниках пропал постоянный треск и шипение. Успокаиваются и стрелки приборов.
С заданной высоты на трассе мы значительно свалились вниз.
Сплошная облачность всё ещё окружает нас.
В светлеющем пространстве неба, самолёт несколько раз сильно тряхнуло, хлопнуло, в очередной раз, разрядом молнии в стороне, и выбросило в голубое пространство неба.
- Ух..! На улыбку уже не было сил.
- РУДЫ на НОМИНАЛ! Набираем заданный эшелон!
Восстановили радиосвязь. Через несколько минут отдыха приняли условия для захода на посадку в Ташкенте. Там снова жарко, +40. Идём на посадку.
Через полчаса, зарулили на свою стоянку.
Наш воздушный корабль достойно выдержал суровое испытание стихией. Выдержал и мой экипаж. Каждый выполнял свою работу, не смотря на сложные условия. Исчезнувшая краска носового обтекателя радиолокатора, да срезанные водной стихией проблесковые огни на фюзеляже, были свидетелями буйства природы.
Теплом своей ладони, прикоснулся к обшивке кабины самолёта. Так я поблагодарил этот корабль за надёжность и верность. Кажется, он мне улыбнулся, блеснув своим блистером в солнечном отражении.
Поблагодарил экипаж за выдержку, отправил всех на отдых. Вылет в Кабул, на этот день, отменил.
P.S. После возвращения на базу, с помощью специалистов метеослужб, настойчиво пытался разобраться в причинах неожиданного слияния двух мощно - кучевых образований.
Наиболее вероятна следующая версия:
-при определённых условиях, в небе образуются мощно-кучевые облачные системы разной электрической полярности (+/-). При значительных электрических потенциалах, между ними, происходят грозовые разряды. При этом, вихревое движение воздуха в облачности формирует сильное магнитное поле разноименных полюсов (S/N). Этот фактор приводит к притяжению двух систем. Между этими системами и оказался наш лайнер. При перемещении в магнитном поле токопроводящего элемента, на обшивке корабля возникает сильная электризация, которая сопровождала весь наш полёт. Она и спасала наш самолёт от удара молнии, ибо снижала электрическую напряжённость между двумя грозовыми системами разной полярности.
Такая версия остаётся лишь версией. Благополучный исход этого полёта, считаю, был обеспечен исключительно высокими лётными и прочностными качествами самолёта.