Книга Дмитрий Верендеев

                Человек, Мужчина, Талантливый Писатель.
            
Сегодня 3 октября 2013 года.  С самого раннего утра вспомнила о том, что именно 3 октября (только 1988 года) я написала своё первое произведение, которое наделало много шума в средствах массовой информации округа, области (тогда наш округ входил в состав Тюменской области и страны – Советского Союза).
Дело в том, что тогда, ровно 25 лет назад, с 3 по 5 октября 1988 года в моём родном городе Надым состоялась 1 Всесоюзная экологическая конференция «Экология нефтегазового комплекса Западной Сибири», где собрались представители региональных и центральных органов Советской власти, крупнейших зарубежных газет и журналов, тележурналисты 12 стран,  учёные, академики, министры, строители, нефтяники и газодобытчики. Речь шла об ускоренном выходе на полуостров Ямал с лозунгом тех лет «Газ – любой ценой!» Шли бурные дискуссии по разным вопросам.
В те годы я работала начальником отдела кадров Управления механизации № 7 ОАО «Арктикнефтегазстрой» в Надыме и ничего особенного от жизни не ждала. Работа шла своим чередом, хотелось чего – то нового и большего, но никакой перспективы роста по служебной лестнице не было потому, что у меня нигде не было «ни свата, ни блата , ни брата»
Одно утешало меня в жизни: у меня был надёжный тыл. К тому времени я была замужем 10 лет за хорошим человеком, прекрасным, добрым и заботливым мужчиной – Дмитрием Петровичем Верендеевым.
 Помню, что из местной газеты узнала о предстоящей конференции в городе. Накануне я спросила своего мужа: « Дмитрий Петрович! Как ты думаешь, пойти мне на эту конференцию?»
« А тебя туда пригласили?» - спросил он меня.
«Нет, но я хочу пойти и послушать, о чём будут говорить умные  люди со всего белого света!» - ответила я.
«Если очень хочешь, то иди и послушай! Может быть, тебе дадут слово?» - с лучезарной улыбкой, полушутя, сказал мой супруг Дмитрий.
«Я, пожалуй, даже знаю, о чём буду говорить, если мне дадут слово с высокой трибуны!» - ответила я, а сама такого не могла даже предположить.
« Нина! Тебе есть, что сказать людям!» - очень серьёзно сказал муж.
Я оделась в своё лучшее платье, накинула пальто, что-то на голову, вышла из дома и направилась к кинотеатру «Победа», где начиналось это важное мероприятие.
Как всегда, я опаздывала, зал был полон народу.  Тихо прошла на свободное место в первом ряду. Заседание вёл министр И.И. Мазур, который когда – то работал в Надыме. Я долго слушала умные речи разных специалистов и вдруг меня осенила мысль: «А почему  бы мне не выступить?  Сказал же мой муж, что тебе есть, что сказать людям!» Я стала писать записку, потом - вторую и третью. Наконец, к концу дня, министр И.И. Мазур объявил: « Слово предоставляется Нине Николаевне Ядне, г Надым!»
В зале зашушукались, многие спрашивали друг у друга: « Кто она такая? Что дельного может сказать?  Откуда взялась эта женщина?»
Я с большим волнением поднялась на трибуну и стала говорить то, что думала все эти долгие годы: о бедственном положении своего ненецкого народа, о разрушенных оленьих пастбищах, о загрязнённых реках и водоёмах, о израненной тундре, словом, о бездумном безграмотном освоении природных ресурсов Ямала и о том, что нужно сохранить народы Севера и Ямала для будущих потомков. Сама же предложила поменять мышление людей. Внедрить в производство новые технологии и методы освоения нефтяных и газовых месторождений…  10 минут пролетели быстро и шквал аплодисментов был мне наградой. Журналисты кинулись ко мне и просили моё выступление, но его у меня на бумаге… не было. На одном дыхании произнесла речь, которую потом печатали все СМИ и передавало телевидение по всему Советскому Союзу. Только вечером я набросала на листке бумаги своё выступление.
И с тех пор считаю, что это было моим первым произведением и началом моей писательской деятельности.
 Потом говорили о том, что «наутро Нина Ядне  проснулась знаменитой!».   
Именно с этих дней октября 1988 года я стала писать статьи, публицистику, очерки, эссе, рассказы, повести…  Однажды мой муж Дмитрий Петрович сказал: «Нина, начинай писать книгу!  Начни с истории своего знаменитого рода Ядне… Вот увидишь, книга будет иметь успех!».
Мой мудрый, умный, трудолюбивый, верный и добрый супруг Дмитрий Петрович Верендеев стал ещё больше помогать во всех моих делах, поддерживал, советовал, поправлял, наставлял, правил забытые мной, запятые, убирал лишние повторы из моих статей, следил за моим здоровьем, позже ездил со мной по всем городам и весям нашего автономного округа.
Политика, журналистика, общественная деятельность, писательское дело, работа во властных структурах – вот далеко неполный перечень дел, которыми я занималась последние 25 лет своей жизни. И самым верным другом, советником, консультантом, помощником был мне мой супруг.
Позже он стал писателем. Его первые рассказы «Вкус хлеба» и «Волк» облетел все газеты и журналы округа и других регионов. Он как-то сразу захватил внимание читателей разных взглядов и наций потому, что писал о человеческих чувствах, о поступках людей в разных обстоятельствах. Сегодня в Интернете на ПРОЗЕ РУ всё ещё идут чудесные отзывы на его рассказы, повести, книги. Писатель из Надыма Дмитрий Петрович Верендеев более 50 лет не жил на своей малой родине (Чувашия) и  написал 7 интересных книг. Но родная Чувашия вдохновляла писателя и ей посвящены многие книги и произведения. Он стал Лауреатом 2-х престижных литературных Премий Республики Чувашия (им. А. Талвира и им. И. Яковлева). Многим читателям известны его книги: «В ногу со временем», «Чужак», романы «Пути - дороги», «Живой взгляд непричёсанной публики», «На волнах судьбы», сборник «Избранное - 2010».
Творчество Д.П. Верендеева – это мужской взгляд на жизнь, где автор мастерски изображает действительность такой, какая она есть. Но в его рассказах и повестях много лирики, описаний природы, человеческих причуд, характеров и неожиданных поступков героев, трепетного отношения к родителям, любовь к родине, к Ямалу, ко всему живому на свете.
 И есть Любовь к Женщине.
  Одна из его книг называется «Нина Ядне», выход в свет которой он уже не увидел… Соавторами этой книги являются: Анна Сергеевна Измайлова из  Ижевска, Наталия Васильевна Цымбалистенко из Салехарда.
Последняя его книга (2011 г) – это книга о моей жизни и творчестве.
Мы с Дмитрием Петровичем были женаты и счастливы ровно 33 года.
 Он ушёл из жизни в 2011 году. Похоронили в городе Надыме.
 На его могиле я написала следующие слова: «Человек, Мужчина, Талантливый Писатель, который посвятил всю свою жизнь своей жене – ненецкой писательнице».
Книга, которую Вы, уважаемый читатель, держите в руках, о жизни и творчестве талантливого российского писателя Д.П. Верендеева, для которого Чувашия – это любимая родина, которая взрастила такого красивого мужчину и человека, дала силы, мудрость и энергию, явилась источником его вдохновения и творчества.  А Ямал стал его второй родиной и посвятил он ему многие свои прекрасные произведения.
Всё, что у меня было светлого и хорошего в жизни (успех, признание, человеческое и женское счастье) было связано с моим мужем - Дмитрием Петровичем Верендеевым, которому я обязана всем до конца своих дней.

Член Союза российских писателей,
Лауреат литературных Премий Республик РФ,
Обладатель Высшего Международного Ордена Международной Академии информатизации «За развитие информационного пространства»,Звания действительного члена (академика) Международной Академии информатизации при ООН ( Москва),
звания «Гордость Надыма»,Лауреата общественного признания МО Надымский район «Успех года» (трижды,Почётный гражданин Ямало  - Ненецкого автономного округа

                Нина Николаевна Ядне               
3 октября 2013 г
  Г. Надым


                Глава 1


                Неслучайная случайность.

Мой муж, Дмитрий Петрович Верендеев, при жизни, все 33 года нашего супружества, не разрешал рассказывать никому, тем более писать, про историю нашего знакомства. Он был очень серьёзным, скромным человеком и мужчиной, который не любил прилюдно показывать свои чувства ко мне, не устраивать телячьих нежностей (хотя очень любил меня и уважал как человека и ценил как личность).
Два раза в своей жизни пыталась написать о красивой романтической истории нашей первой встречи и женитьбы, но он всегда отговаривал меня.
Он говорил: « Нина, прошу тебя, не пиши эту историю нашей первой встречи. Встреча, знакомство, любовь и женитьба – это дело только двоих людей. Это не для всех. История знакомства (какой бы интересной не была!) – это тайна и она не должна стать достоянием других. Это – личное дело двух  людей, мужчины и женщины, которые решили соединить свои судьбы!»
Я, молча, отступала и знала о том, что в этом вопросе его не переубедишь.
И только сейчас, когда боль утраты чуть – чуть притупилась, когда его, моего дорогого супруга Дмитрия Петровича нет на белом свете больше двух лет, я решила, что нужно начать писать книгу о нём именно с истории нашего знакомства и необычного моего замужества.
В те годы я работала начальником отдела кадров в управлении механизации №7 ОАО «Арктикнефтегазстроя» в своём родном городе Надыме. Работающих было много сотен человек ( в основном- мужчины разных возрастов и национальностей из всех уголков Советского Союза), а участки управления находились в разных посёлках района, округа и страны. Работники конторы ежемесячно или ежеквартально выезжали в командировки на трассу. Я не выезжала более трёх лет из-за того, что долго лежала в больнице в областном центре. А когда вышла на работу летом, то меня сразу же стали отправлять в посёлок Пангоды, что в нашем районе для участия в собрании трудового коллектива.
И вот я стала придумывать всякие причины для того, чтобы не ехать в командировку с руководством управления. Угрожали лишить премий за квартал и год, наказать по партийной линии и т. п…. Наконец, начальник управления Николай Иванович Плиткин, сказал: «Нина Николаевна!  Я буду ехать вместе со всеми в кузове машины, а своё место в кабине машины уступаю Вам. Хоть один раз езжайте с нами в Пангоды, Вы давно на трассе не были,  наши рабочие работают в тяжёлых условиях и мы должны быть там. Хоть покажитесь на публике! »
Начальник даже место в кабине машины уступил мне, чтобы ехала на трассу, но, всё же, попросила, что обратно в Надым я полечу вертолётом.
…В производственном здании наших участков на окраине посёлка шло большое собрание. Я уселась на самое дальнее место. Наконец, собравшиеся рабочие и руководство  стали поднимать самые больные производственные проблемы, а это было так неинтересно, что я… стала зевать.  Народу было много, дышать стало трудно. Тихонько поднявшись с места, я … вышла в коридор, а потом – на улицу. Меня осенила мысль о том, что сейчас никому нет дела до меня, и ноги сами собой понесли меня в сторону аэропорта. Как будто кто - то незримый тянул меня вперёд и я пошла быстрым шагом. За мной пошли ещё две женщины, которые торопились к своим детям и семьям в город. Там, около аэропорта, было много людей, почти одни мужчины (вахтовики) разного возраста, которые ждали вертолётов для вылета в Надым и другие направления…
Был конец семидесятых и,  в те годы, усевшись в залётный вертолёт (как в автобус), любой человек  мог улететь туда, куда пожелает душа…
При приближении к маленькому деревянному зданию аэропорта, среди сотен мужчин, находящихся на улице (а день был солнечный и тёплый!), я обратила внимание на одного молодого человека, который был почему – то очень грустным, а у его ног лежал большой рюкзак. Мужчина сидел на перилах крыльца здания. Он  был симпатичным, даже красивым, ухоженным. Красивые черные, слегка вьющиеся волосы обрамляли смуглое своеобразное лицо с высоким лбом, карими открытыми глазами, заметным носом, аккуратным ртом и волевым подбородком. Чисто выбритое лицо было свежим, но тень грусти не сходила с него. Вдруг он неожиданно посмотрел в мою сторону, почему – то пристально посмотрел на меня и, лучезарная улыбка пробежала по его приятному лицу. В его глазах блеснул любопытный огонёк. Молодой человек улыбался так, будто увидел свою хорошую знакомую…
Я же, посмотрев на него вскользь, прошла в здание, но про себя подумала: «Может быть, человек работал в нашем управлении?  Но почему я его не помню… Обычно, люди запоминаются, если долго работали у нас в Управлении механизации№7. Но в нём что - то есть…»
Люди в аэропорту стали шевелиться, брать свои рюкзаки и мешки – это, оказывается, на лётное поле стали приземляться вертолёты…
Потом мы с ним, молодым человеком, оказались в одном вертолёте. Он сидел от меня через одного мужчину и напряженно думал о чём – то, о своём… Меня же всё время тянуло посмотреть на него… Тянуло, как магнитом! Но было не очень удобно постоянно посматривать на человека, который сосредоточенно думал о своём, не обращая никакого внимания, ни на кого вокруг…  (Позже, когда мы с ним поженились, он вспоминал о том, что его тоже постоянно тянуло посмотреть на молодую женщину, сидящую от него через одного мужчину).
После приземления в аэропорту Надыма, мы с этим молодым человеком оказались в одном автобусе: но мало ли с кем едешь в транспорте? А жизнь такая: не знаешь, кто сядет на той ли иной остановке рядом с тобой в автобусе или поезде. Кто - то сядет и поедет рядом, возможно, сойдет на следующей остановке, а кто-то проедет всю дорогу до конца, до самой конечной остановки…

 Глава 2.

                Он неожиданно сказал мне: «Я – жених!»

Через три дня я шла по единственной дороге от своего предприятия домой на обед. Накануне прошёл дождь и дорога была разрушена и размыта.
Вдруг, откуда – то с той стороны дороги, кто-то крикнул и спросил меня: «Девушка! Скажите, пожалуйста, где контора ПМК -1?»
Никого рядом не было,  это, видимо обратились ко мне, подумала я,  подняла глаза, и… увидела того самого молодого человека, с которым три дня назад летели в вертолёте из Пангоды в Надым. В душе я обрадовалась почему – то такой неожиданной встрече, будто хотела увидеть этого мужчину. Я, молча, махнула рукой, что означало: идите за мной!
И показала молодому человеку нужную ему контору. А сама продолжала идти по дороге. Несколько ничего не значащих фраз мы сказали друг другу, и каждый из нас пошёл дальше своей дорогой…
А вечером, после работы, я шла домой, и этот же молодой человек ходил по этой же дороге и, видимо, кого-то ждал.  Увидев меня, мужчина весь просиял, задал какой – то пустяковый вопрос мне, на что я шутливо ответила. Так началось знакомство. Он представился Димой, сказал, что ищет хорошую работу и общежитие. После того, как узнал моё имя, он неожиданно сказал: « Нина, я, между прочим,…жених!»
« А я – невеста!» - вырвалась шутка из моих уст, а сама смутилась такой своей смелости…  Даже не подумала о том, что это выглядит не очень скромно со стороны молодой женщины.
Мы шли очень медленно и о чём  - то разговаривали, а когда стали приближаться к моему дому (тогда он не знал это мой дом), вежливо и деликатно стал просить номер моего телефона, чтобы назначить уже… свидание.
Я себя не узнавала в эти минуты и сразу дала номер своего телефона. Знала, что мне нечего бояться потому, что у меня гостила подруга Вера из Ныды с пятилетним ребёнком.
Когда пришла домой, сняла пальто, с порога сообщила своей подруге:
«Вера, завтра к нам, возможно, придёт мужчина, в гости!»
Подруга похлопала глазами и спросила: «Откуда может взяться мужчина? И кто он такой, что сразу же пригласила в гости?»
«Познакомилась сегодня. А чего нам бояться, нас же двое!»- ответила я.
Следующим вечером молодой человек пришёл ко мне домой.
Дмитрий улыбался, лицо сияло. На нём ладно сидел темный костюм, а белая рубашка сияла чистотой, галстука не было, обут был в дорогую обувь. Я сразу же обратила внимание на то, что он был ухоженным мужчиной.
Поговорили, поужинали, наш случайный гость поиграл на гитаре, спел какие – незнакомые песни об одиночестве, о любви…
Потом снова беседовали на разные темы. Молодой человек предложил сбегать и купить бутылочку. Мы дружно замахали руками: «Нет! Мы не пьём!»   Он удивленно посмотрел на нас и не стал настаивать.
Только в какой – то миг спросил: « Девушки, можно я покурю на кухне?»  Я разрешила и, он вышел из комнаты на кухню покурить.
В это время подруга спросила меня: « Кто такой, этот мужчина? Ты же ничего не знаешь о нём? Как могла привести в дом незнакомого человека?»
Я  улыбнулась, пожала плечами и ничего не ответила.
Разговор почему-то зашёл об отношениях мужчин и женщин, о знакомствах, о любви. Подруга моя задала вопрос  молодому человеку: «Вы, Дмитрий, вероятно, женаты?».
Мужчина ответил, что ещё не встретил ту самую единственную девушку или женщину, на которой мог бы жениться.
Мы не поверили ему, что он холост и, я бросила ему обидное: Кто поверит Вам, что Вы холостой мужчина! Да ещё в таком возрасте!!!»
« Все мужчины, когда приезжают на Север, объявляют себя холостыми и свободными!» - выпалила Вера, протирая свои большие очки.
Дмитрий стал очень серьёзным, услышав такое обвинение и утверждение от нас, резко встал из-за стола,  вытащил из внутреннего  кармана пиджака свой паспорт и … со всей силой бросил его на стол.
«Смотрите, читайте, если не верите! Я действительно холост!» - ответил он.  Красивые карие глаза мужчины яростно сверкнули молнией.
«Ого! Человек с характером!» - невольно вырвалось из моих уст.
Мы, две молодые женщины, опешили…  Потом смущенно посмотрев друг на друга, с недоумением, смотрели на столик, где лежал паспорт мужчины…
«Вот это да! Какой мужчина!!!» - воскликнула моя подруга Вера.
Через какое – то мгновение Вера подошла к столу, своей маленькой рукой, неуверенно, взяла паспорт молодого человека, открыла, нашла нужную страницу и прошептала: « Здесь действительно нет никакой записи!  Нина, он … не врёт!  Мужчина,  в самом деле, холост!»
«Вам, Дмитрий, сколько лет? Я всё равно не верю в то, что вы не женаты!» -  сказала ему я, внимательно посмотрев в его глаза.  А сама обрадовалась в душе (про себя) тому, что молодой мужчина оказался свободным от брачных уз.
Наш гость смущенно взял свой паспорт со стола и положил в карман пиджака, но при этом очень серьёзным тоном сказал: « Девушки! Людям надо верить! Я не люблю обманывать людей, даже женщин и девушек! И хочу, чтобы Нина поверила мне. Теперь убедились в том, что я холост! Можем продолжить знакомство?  Я готов, дружить с Вами, прекрасная Нина!»
Тем временем наступил уже вечер. Подруга с дочкой Ирой вышли на улицу погулять, подышать перед сном свежим воздухом.
… Молодой мужчина и я оказались одни в квартире. Был конец июля. На дворе было лето, солнце, продолжались наши знаменитые белые ночи…
Дмитрий встал из – за стола с доброй, потрясающей улыбкой подошёл ко мне. Молодой человек был ростом выше среднего, стройная спортивная фигура бросалась в глаза сразу. Вблизи он оказался ещё приятнее, чем на расстоянии. Мужчина весь благоухал, от него слегка пахло каким – то приятным одеколоном, даже лёгкий запах папирос «Беломор», исходивший от него, показался мне приятным, хотя я совершенно не переносила запаха сигарет или папирос.
Мужчина  был одет хорошо, с большим вкусом: из - под красивого дорогого пиджака видна белая рубашка, из – под которой видна была новая белая футболка. 
Бесхитростная, открытая, обворожительная улыбка  не сходила с его прекрасного лица…
Он что – тот говорил, я – тоже. Потом он тихо подошёл, робко обнял меня, я старалась отойти от него, но взял и поцеловал меня. Голова моя закружилась от его приятного поцелуя, почва уходила из – под ног…   
 Но, я всё же, нашла в себе силы, чтобы как - то сопротивляться его желанию…  Молодой человек нежно обнимал меня, что - то шептал на ухо, а я чувствовала, что мне уже не вырваться из его объятий. Но, надо же как-то остановить его! 
«Дмитрий, Вам надо уходить, сейчас придёт моя подруга! Да и поздно уже…   Думаю, что мы ещё увидимся…»
До сих пор, когда рассказываю эту историю кому – нибудь (друзьям или кому считаю нужным), восклицаю: « Ну и какой же мужчина чего – нибудь да не захочет, оказавшись наедине в комнате с молодой женщиной?!»
      Но я девушка серьёзная, немного испугалась ухаживаний незнакомого мужчины  и … попросила ещё раз его уйти.
Дмитрий  быстро прошёл в прихожую, смущённо попрощался, вышел на улицу и направился через улицу в сторону городского парка. А я сама долго смотрела в окно, на него, молодого мужчину, который уходил всё дальше от моего дома своей энергичной походкой…
Вскоре пришла подруга с ребёнком и вопросительно посмотрела на меня.  Я развела руками и удалилась в другую комнату.
Вера зашла в комнату и стала делать выговор: « Ты его прогнала? Чем он тебе не понравился? Вроде бы всё при нём! Красивый, воспитанный! Самое главное – холостой!»
В ответ я пробурчала: « Кто их знает, этих мужчин? Может быть, он легкомысленный, ищет приключений! Не могу объяснить, зачем прогнала! Человека надо узнать. Пусть придёт ещё раз, поговорим, расспросим обо всём. И почему он в свои 37 лет не имеет семьи? Тут много вопросов…»
На этом наш разговор закончился и мы все улеглись спать.


Глава 3.
                Куда пропал он, этот молодой человек?

Вот тут и начинается самоё смешное!
Три дня мужчина не появлялся, ни разу не позвонил и не пришёл…
На второй вечер мы с подругой стали прогуливаться по главной улице Комсомольской нашего молодого города в надежде увидеть где – нибудь этого мужчину. В те далёкие времена мужчин и молодых парней в нашем городке и на обустройстве  знаменитого месторождения «Медвежье», куда почти всё мужское население летало и прилетало в Надым со всех уголков Советского Союза, было очень много. Говорили тогда, что  на одну девушку было тридцать ребят… А все девушки и женщины в зрелом возрасте ( кривые, хромые, старые, матери – одиночки, брошенные, некрасивые и т.п.) приезжали (вернее их привозили целыми вагонами) из городов Иваново, других мест, на обустройство месторождений на Крайний Север по комсомольской путёвке и они работали на разных работах, в городе и трассе.
 И действительно, здесь на стройках коммунизма, почти все эти девушки и женщины выходили замуж за молодых, разведённых, солдат, добровольцев по комсомольской путёвке со всех деревень, городов и республик Советского Союза и устраивали свою личную жизнь.  Многие родили себе просто детей.
Это к слову.
На второй вечер мы с подругой решили сходить в кино в кинотеатр «Победа», что никогда не делали. В зале были почти одни мужчины и молодёжь. Мы тихонечко стали оглядываться в темноте по рядам зала, но… и тут его не было, этого молодого человека! Куда подевался мужчина?!  Да ещё в нашем маленьком городке?
После кино мы с Верой разочарованно и медленно шли домой, посматривая на людей, походивших мимо нас, потом ещё раз прошлись по главной улице в обратном направлении, гадая, куда мог исчезнуть этот мужчина.
На третий день, вечером, мы отправились гулять в парк, где бывали редко, выходили на другие улицы города, но … тщетно! Все три дня мы нигде не увидели молодого человека  по имени Дмитрий!   Как сквозь землю провалился!!!
«Почему, ты, Нина, такая непонятливая? Ты же сама виновата в том, что парень ушёл из – за того, что ты ломалась!  Ты же взрослая женщина! Тебе уже 32 года и давно пора замуж!  Почему прогнала его?  Кто тебе мешал познакомиться поближе?  Возможно, что - то и получилось бы у вас с ним…
    Теперь, думаю, что он никогда не появится у нас. Нужно поступать как все женщины: пришёл к тебе мужчина и надо соглашаться! Вот ходим напрасно уже три дня по улицам города. Может быть, уже уехал далеко. Сама ты виновата! Теперь ищи ветра в поле!!! – строго сказала подруга и, взяв меня под руку, повела домой через парк. Я молчала, знала, что опытная подруга говорит правду.
«Сотни, тысячи мужчин ходят по улицам, сидят в кинотеатре, ресторане, идут в магазины, устраиваются на работу, а вот его, этого молодого человека, нигде не видим?! Выходит, я ему не понравилась? А и в правду, зачем я его прогнала?   Он же мне понравился…» - говорила я подруге, а сама посматривала на мужчин, которые проходили мимо нас по своим делам…
Дело в том, что молодой человек Дмитрий, приглянулся мне, на меня подействовало его человеческое обаяние, что – то зацепило меня в первую ( и единственную встречу), когда он пришёл ко мне в гости, душа моя потянулась к его душе… Моё одиночество мне давно надоело, хотелось человеческого, нет, женского счастья! Какое - то седьмое чувство подсказывало мне, что с этим мужчиной я могла бы найти что – то общее. Но, я боялась признаться в этом даже самой себе.
Подруга моя шла уверенным шагом, у неё всё было в порядке в этой жизни: у неё росла маленькая хорошенькая дочка Иринка и в этом она видела смысл жизни. Вера давно положила большой крест на отношениях с мужчинами потому, что её не раз обманывали приезжие залётные трассовики, в основном женатые мужчины, которые оставляли здесь на Севере своих временных подруг с детьми, а сами, заработав энное количество денег, уезжали к своим семьям на «землю», как говорили они сами.  Подружка была довольна и счастлива тем, что у неё от любимого мужчины остался ребёнок, который был её настоящим счастьем.
Таких матерей - одиночек с детьми от мужчин, временщиков, на Крайнем Севере осталось много на Ямале. И это считалось нормальным явлением даже в те далёкие семидесятые годы.
А я, будучи очень строгой, мечтала встретить человека на всю оставшуюся жизнь…  И ждала того самого, единственного!!! И была неприступна. Хотя, перед этой встречей со своим будущим мужем Дмитрием Верендеевым, почти шесть лет прожила с одним мужчиной, которого не любила. Четыре года назад мы расстались с этим человеком, и он уехал к себе на родину, хотя долго не хотел расставаться со мной. Тому была причина: я заболела серьёзно и слегла в больницу на три года.
А сейчас, когда я уже год, как выздоровела, вышла на работу, впервые выехала в командировку, со мной приключилась такая история…
…Но на четвёртый день случилось чудо!!! В обеденный перерыв я  подошла к своему дому,  а у подъезда стоял… тот самый молодой человек!
Он стоял спиной ко мне и всё глядел по сторонам, будто боялся пропустить нужного ему человека. За спиной был большой рюкзак, а у его ног стоял большой потрёпанный чемодан  коричневого цвета. Вдруг мужчина обернулся, строгим взглядом посмотрел на меня (а я была одета уже по – другому, что сразу и не узнать), вмиг улыбнулся своей обворожительной улыбкой, подошёл ко мне и сказал: «Ниночка, здравствуйте! Я так боялся, что Вы не придёте домой в обеденный перерыв и мы с Вами не увидимся! Вот пришёл попрощаться с Вами потому, что не нашёл ничего подходящего для себя в вашем городе и потому уезжаю в другие края. Но я почему – то сильно захотел попрощаться именно с Вами!»
«Здравствуйте, Дмитрий! Но почему мы с Вами стоим на улице? Предлагаю Вам зайти в мой дом. Всё расскажете по – порядку! – сказала я, открывая входную дверь подъезда.
А у самой в голове, от радости, сверлила одна мысль: « Он пришёл! Пришёл!»


Глава 4.

     «Предлагаю Вам свою руку и сердце!»  - сказал мне малознакомый мужчина.

Когда я и молодой человек с рюкзаком и с чемоданом вошли в квартиру, то моя подруга Вера потеряла дар речи, стояла в прихожей долго: то ли в ночной рубахе, то ли в платье непонятного покроя и цвета, а в руках держала небольшую кастрюлю (видимо, шла в туалет, чтобы вылить что-то), да так и застыла…  Потом опомнилась, побежала на кухню и стала греметь посудой.
Наконец, моя подруга, молча, стала накрывать на стол. Все сели за стол и начался обычный разговор на разные темы.  Дмитрий был очень серьёзным, мало ел, едва поддерживал разговор. Он думал о чём-то, изредка поглядывая на меня. Думал о чём – то очень серьёзном.  Я же была довольна тем, что, наконец - то, молодой человек, которого мы три дня искали по улицам города, нашёлся и сидит напротив меня за моим столом, в моём доме.  Но он тогда не знал того, что это я – хозяйка этой квартиры потому, что хозяйство вела подруга, а я, как всегда, сидела как гость за столом и вела беседу с ним и с подругой.
Вдруг мужчина посмотрел на меня долгим проницательным взглядом. Его открытые красивые карие глаза пристально вглядывались в мои, он встал, прошёлся по комнате, а потом уселся рядом со мной, нежно взял мою руку в свою ладонь и сказал решительно следующее: « Нина! Я, Дмитрий Верендеев, предлагаю Вам руку и сердце! Выходите за меня замуж! Я буду Вам хорошим мужем и надёжным другом! Нина, Вы понравились мне с первого взгляда там ещё, в Пангодах! И если сейчас Вы не согласитесь стать моей женой, то я уйду сейчас же и уеду отсюда навсегда.  Здесь не нашёл того, что хотел: хорошей работы по своей профессии и отдельной комнаты в общежитии. Думаю, что это ждёт меня где  - то в другом месте. Ниночка! Подумайте и решайтесь! Я серьёзно прошу Вашей руки!  Я буду любить Вас всю жизнь!  Если дадите мне согласие, то я навсегда, на всю оставшуюся жизнь останусь здесь, с Вами, буду Вашей опорой, мужем, другом и помощником во всём…  Будьте моей женой!!!»
Последние слова он произнёс с такой силой, не отпуская мои руки из своих, что мне стало не по себе от такого неожиданного предложения.
«…  Но я совсем не знаю Вас, Дмитрий! Как я могу дать ответ на такое скоропалительное предложение?   И кто так быстро делает такое предложение первой встречной женщине! Вы же абсолютно не знаете меня?!  Обычно люди знакомятся, встречаются долго, изучают друг друга, влюбляются, потом начинают, вероятно, жить вместе, спать, есть, строить какие – то планы на будущее … а потом… женятся.  А мы с Вами совсем не знали друг друга, не ели, не спали, не жили!  Как выходить замуж, если только второй раз вижу Вас толком в жизни. Вы соображаете, что говорите мне? Брак – это очень серьёзное дело! Я  очень серьёзно смотрю на брак между мужчиной и женщиной! И для этого нужна взаимная любовь!» - не унималась я, выкладывая свои доводы для того, чтобы он понял меня.
Молодой человек, слегка покраснел от моей путаной речи, встал, прошёлся по комнате и сказал следующее: « Ниночка! Люди встречаются, ходят на свидания, живут месяцами, даже годами, а потом так и не женятся!  Такое часто бывает в жизни…  А я предлагаю Вам пойти замуж за меня сегодня и, думаю, что не пожалеете об этом. Нина, дайте мне такой шанс! После обеда я предлагаю Вам пойти со мной в ЗАГС города Надыма и мы с Вами подадим заявление для регистрации нашего брака. Решайтесь! И если вы, Ниночка, согласитесь на моё предложение руки и сердца, то я никуда и никогда не уеду. Буду жить там, где будете жить Вы, до конца своих дней…
Подумайте, Нина, я жду Вашего согласия! Только скажите мне своё слово… Моё предложение очень серьёзно! Я жду Вашего ответа!»
Я была удивлена и поражена такой решительности малознакомого мужчины.  Немного оробела… подумала о том, что, может быть, это мой последний шанс -  выйти замуж за этого красивого и решительного мужчину…
Передо мной стоял высокий, стройный, красивый молодой мужчина тридцати семи лет, его карие глаза выражали состояние его души, они излучали такой ясный свет и решимость, что я немного растерялась, присела и стала думать…   А молодой человек ждал ответа и подавал мне свою руку, давая понять мне о том, что его предложение серьёзно и действительно продумано.
И я, вдруг, решила, что надо принять такое необычное предложение!
 Но для приличия я медлила с ответом на такой решительный поступок малознакомого человека.
Это было так необычно, интересно и … любопытно!
Разумеется, я что-то пыталась говорить и доказывать ему о том, что надо узнать друг друга, повстречаться, погулять, а там стало бы ясно, что делать…
А он, Дмитрий, присел около меня и вопросительно смотрел на меня такими прекрасными блестящими и добрыми глазами, что я поддалась его обаянию и решила… выйти замуж!!!
«Да, Дмитрий, я согласна стать… Вашей женой! Была – не была, раз так сложилось. С этой минуты считайте меня своей невестой! После обеда все вместе пойдём в ЗАГС!»
« Я выхожу замуж!» -  объявила я своей подруге, которая хлопала своими близорукими глазами за круглыми стёклами своих немодных очков и никак не понимала значения всего происходящего с нами. Никто не знает, почему я бываю такая непредсказуемая?! Но, решение было уже принято, и отступать я никак не хотела… Мне понравилась решительность  мужчины.
 В эти часы приехали с родины мои две сестры Анна и Тамара и тоже были удивлены моим необычным решением -  выйти замуж за незнакомого молодого человека. Но все пошли с нами в городской ЗАГС, где мы подали заявление на регистрацию брака. Я попросила два месяца испытательного срока вместо одного потому, что мне предстояло уехать на курорт, а потом – на родину в Антипаютинскую тундру…
Позже, когда многие узнали о том, как я выходила замуж, то удивлению, да и восхищению, не было конца. Одни - одобряли, другие – осуждали меня, третьи – понимали. Но я сделала свой выбор и никогда об этом не жалела.
Потому, что я в один миг поняла главное: Дмитрий – это моя судьба! Женская интуиция, видимо, мне подсказала, что другого шанса у меня не будет…   Никогда!»
Я благодарна судьбе за то, что на моём жизненном пути встретился такой решительный, умный, добрый и удивительный человек. Красивый, сильный и чудесный мужчина. Тридцать три года, прожитых с ним, пролетели как один миг, прекрасный миг! По большому счёту, я была очень счастливой женщиной!


Глава 5.


                Нам не жить друг без друга!

В тот день, когда Дмитрий сделал мне предложение, мы действительно пошли в ЗАГС города Надыма всей гурьбой: я, мой жених, подруга, мои сёстры. Но когда в бланке заявления я увидела графу: какую фамилию я, невеста, оставляю себе, то я  призадумалась. Жених спросил меня: «Нина, ты возьмёшь мою фамилию?  И будешь Ниной Николаевной Верендеевой?»
Я сидела и долго думала, как мне быть. Вспомнила давний разговор с папой (который был неграмотным тундровиком, но очень мудрым человеком), и который как - то сказал мне: «Доченька!  Старшая дочка уже давно ушла в мир иной. Ты теперь самая старшая из всех моих  детей. После тебя снова девочка – Анна. Мальчики родились поздно и они ещё маленькие. Если будешь выходить замуж, то постарайся сохранить нашу фамилию потому, что хочу, чтобы наш род продолжался в твоём лице. Если будут дети, то наш славный род будет иметь продолжение и дальше…  Наши предки дорожили своей фамилией…»
Рассказав эту просьбу отца своему жениху, ожидала обычное утверждение того, что жена должна при регистрации брака, взять фамилию  мужа. Дмитрий Петрович Верендеев подумал и сказал следующее: « Непростая задачка вышла…   Но, думаю, что каждый человек рождается индивидуально. Нет на свете двух похожих людей. Ты родилась от своих родителей именно такой, какая есть! Ты всю жизнь носишь фамилию своего отца Ядне. Считаю, что таких людей, вернее женщины, как ты, на свете нет! Ты – индивидуальность! Возможно, ты пришла в этот мир с какой – то особой миссией, я просто чувствую эту твою индивидуальность и… твою необычность. Если так хочешь оставить свою фамилию Ядне, то я против ничего не имею. Но, может быть, мы попросим заведующую ЗАГСом, чтобы, в виде исключения, тебе сделали двойную фамилию:  Ядне – Верендеева. Будет красиво! Нина, подумай над моим предложением!»
Подумав немного, я согласилась с доводами жениха. Заведующая ЗАГСом Галина Артёмовна Шапошникова долго думала и сказала: « Раз Вы так хотите, то, в виде исключения, напишем для невесты двойную фамилию  Ядне – Верендеева. Хотя в законе этого нет, но какие – то знаменитости в нашей стране носят двойные фамилии и, считаю, что это не будет нарушением. Но предупреждаю, что в быту такая длинная фамилия будет неудобна, т.к. ни в какие графы в бумагах не будет входить, будет занимать две строчки, очень длинная!»
Я дала согласие на двойную фамилию до регистрации брака, попросила два месяца испытательного срока, а сама сказала заведующей: «Если передумаем с будущей моей фамилией, то придём к Вам!»
Были и неожиданные поступки, моего теперь уже, жениха Дмитрия.
Однажды он вдруг пропал, Тогда мобильной связи не было, а домашние телефоны плохо работали. Я подождала один день, другой, а потом решила, что это какой – то несерьёзный человек и надо с ним порвать все отношения.
Но однажды ночью раздаётся звонок в дверь и, я по привычке женщины из тундры, не спрашивая, открываю дверь. Боже! За порогом стоит мой жених и улыбается…такой счастливый! Огромный букет живых цветов (гладиолусов) держит в правой руке, а внизу почему – то стоит большое эмалированное новое ведро. Дмитрий протягивает этот огромный букет цветов мне и с лучезарной сияющей улыбкой сказал:  « Ниночка! Здравствуй!  Извини, что меня не было 3 дня, но, я же приехал. Хотел сделать тебе сюрприз. Прими эти цветы! Я получил благословение своих родителей!  Сделаем свадьбу с тобой и всё будет хорошо!  Я очень счастлив, любимая! Занеси ведро, оно ещё с водой… Я купил эти цветы в Москве вместе с ведром…  Для тебя, моя дорогая Нина!»
Я, будучи сонной, не совсем поняла юмора, но, молча, взяла ведр,о и жених зашёл в квартиру с огромным букетом красивых цветов.
 Он положил свой букет на столик, а сам страстно поцеловал меня, обнимал и что -  то нежное шептал мне на ухо. Потом пошёл и налил ещё воды в ведро и поставил большой букет гладиолусов в это же ведро с водой. Букет еле – еле вместился в ведро, которое мы поставили на пол около окна. Всю жизнь помню этот огромный красивый букет цветов!!!
Жених мой нежно взял мои руки в свои крепкие и нежные руки и, сказал: «Ниночка! Я ездил к своим родителям, чтобы сообщить о том, что я женюсь на тебе!   Я получил благословение своих родителей!  Они очень обрадовались!  Ещё раз, прости меня за такой несколько необдуманный поступок! Я теперь никуда не буду исчезать или уезжать без твоего согласия!  Я буду женатым человеком и это для меня – самое главное событие в жизни!»
Я же, будучи сама непредсказуемым человеком, легко отнеслась к этому его поступку, но была немного удивлена таким отношением жениха к своим родителям. Казалось, он современный человек  и все решения должен принимать сам. А тут он съездил к родителям…  Может быть, это благословение его родителей, дало нам счастливо прожить потом тридцать три года семейной жизни. Счастливой жизни! Кто знает?!
Спустя годы, прожитые вместе с ним, моим мужем Дмитрием Петровичем, я поняла то, что он в ту ночь ещё проверял меня: одна или нет?
Дело в том, что его самого часто обманывали в жизни, женщины, на которых он намеревался жениться, заводили ещё какие – то связи.
Это было немного странно, даже жестоко, но я, по молодости лет, не обратила внимания на эту важную деталь, что явился ночью ко мне. Возможно, он приехал днём или вечером, но так вышло, что явился ночью и понял окончательно, что он нашёл свою судьбу в моём лице. И такое бывает, оказывается, в жизни…   Но это только мои предположения…
После этого дня я ещё какое – то время работала, а на моём столе в кабинете ежедневно стоял букет из живых красивых цветов. Все, кто заходил, поздравляли меня. Но все удивлялись тому, что жених для меня нашёлся на стороне, хотя работала в чисто мужской организации, в управлении механизации № 7, где недостатка в мужчинах и парнях не было.
После того, как я вернулась из санатория, жених мой был уже в Надыме и мы стали готовиться к свадьбе. 4 ноября 1978 года с родными, друзьями и гостями мы отправились пешком по главной улице Комсомольской через весь город в Надымский ЗАГС, чтобы зарегистрироваться. В свидетельстве о браке у меня была двойная фамилия Ядне – Верендеева Нина Николаевна. Я сама не хотела никакой свадьбы, а Дмитрий Петрович очень хотел, чтобы всё было торжественно и весело потому, что он женился первый раз в своей жизни и желал запомнить это важное событие и отметить. Я была в длинном розоватом платье, которое всё же пошила в ателье специально в Тюмени, а младшая моя сестра Тамара (тогда была студенткой ТГУ) со своими подружками привезли из Тюмени живые цветы и подарки.
Три дня гуляли мы в моей двухкомнатной квартире. Свадьба действительно была очень весёлой. Даже соседи со всех этажей пришли с подарками, чтобы поздравить нас с таким замечательным событием в нашей жизни. Вскоре мой муж Дмитрий Петрович уехал на трассу строительства газопровода в СУ-5 тогда известного треста «Севертрубопроводстрой» на работу, а я продолжала работать начальником отдела кадров в Управлении механизации №7   ОАО «Арктикнефтегазстрой».
Дмитрий Петрович Верендеев был классным специалистом по сварке больших трубопроводов, отличным сварщиком и долго работал в этом тресте. Деньги получал хорошие, мы жили хорошо по советским меркам, я покупала всё, что хотела. Ездили туда, куда желала душа и брала  с собой своих родных. Мы все любили путешествовать и изучать свою страну.
Жизнь есть жизнь и у нас случались разные истории. Но мы старались приходить к общему знаменателю потому, что соединились два одиночества, которые долгие годы искали семейного счастья…



Глава 6.

Взгляд Дмитрия Верендеева на знакомство с Ниной Ядне.


Димыч решился.

(Эта история нашего знакомства и женитьбы на взгляд Дмитрия Петровича Верендеева.
   Считаю, что это –  прозаичный взгляд, даже чисто мужской взгляд на жизнь, на знакомство мужчины и женщины, в отличие от моего взгляда.
 Я же, как женщина, думаю, что это была красивая романтическая история встречи двух людей, предназначенных друг другу самой судьбой).



Зря Димыч мечтал получить отдельную комнату в общежитии. Во всех республиках Союза, где ему приходилось работать, при приёме на работу были одинаковые условия для всех. Даже в объявлениях заранее предупреждали: одиноким предоставляется место в общежитии. А в комнатах жили по 4-5, а то и больше, человек. Так что о скорой женитьбе Димычу нечего было и думать – ты же не приведёшь жену в общагу, где в комнате пять мордоворотов. А сколько раз действительность опрокидывала его расчеты на жильё, играя с ним шутки одну злее другой, но, едва оправившись от очередного разочарования, он вновь обретал прежнюю уверенность в скорой и уже неминуемой перемене к лучшему. Он менял работу, место жительства, помотался вдоволь по просторам своей угрюмой и жестокой страны, надеясь получить отдельную комнату на работе, но, увы, на этой грешной земле чудес не бывает.
Судьба безжалостно протащила его сквозь колючие заросли действительности и выбросила на краешек земли – на Крайний Север. Жизнь с поспешным шелестом проходила мимо, ему исполнилось 37, а он всё ещё холост. И запись в паспорте, в графе «прописка», в перспективе ничего хорошего не сулила: «СУ-5, трасса». Он решил поменять организацию и, соответственно, получить нормальную прописку, как у обычных граждан, и чтобы общага была в Надыме.
Бросив все «срочные» сварочные дела на стеллажах по сбору плетей газопровода, пошёл в аэропорт. Это было в конце июля 1978 года на газовом месторождении «Медвежье» в посёлке строителей Пангоды. Народу в здании аэропорта было мало. В те годы на вертолёт можно было «прицепиться» запросто, без предварительной записи, и Димыч надеялся на это. Он вошёл в одноэтажное деревянное здание аэровокзала, где сразу же увидел небольшую группу молодых женщин, привезённых из города Надыма для участия в какой-то конференции. Женщины оживлённо о чем-то беседовали, громко смеялись. В середине круга стояла невысокая, симпатичная женщина с копной чёрных волос на голове, и что-то интересное рассказывала своим подругам по работе. Димыч находился в пяти шагах от них и с любопытством стал наблюдать за женщинами. Он неотрывно смотрел на выступающую, а через некоторое время почувствовал, что она излучала какой-то волшебный свет обаяния. Его как магнитом тянуло к этой женщине, он подошёл ещё ближе, и невольно залюбовался ею. Черты её лица были своеобразны и приковывали к себе внимание. Обаятельный голос лился из прекрасных уст, точно вода из родника, так легко и естественно звучно, что слушать его доставляло физическое наслаждение. Димыч давно усвоил истину: не столь важно, что человек говорит, важно, как он говорит. Он уже стоял в кругу и с расстояния трёх шагов пристально глядел в серые глаза женщины и, казалось, уловил её тайные мысли. И она тоже посмотрела на Димыча внезапно загоревшимся, игривым взглядом. У Димыча, вероятно, на лице была написана часть того, что переживалось, вид у него был не совсем приличный, да ещё рюкзак за плечами.
Скоро объявили посадку, все пассажиры заняли места, в салоне вертолёта остались свободные места. Димыч оказался в одном ряду длинного сиденья, всего лишь через одного человека с этой привлекательной дамой. Он хотел побеседовать с ней, но правила приличия, все-таки, иногда соблюдал.
В Надыме все пассажиры сели в рейсовый автобус и поехали в город. Теперь она сидела впереди, лицом к Димычу, временами их взгляды находили друг друга и долго оставались на светлых лицах.
Каждый выходил на своей остановке, Димыч вышел первым на остановке «СТПС» и направился в общежитие вагон-городка в длинный пекинский вагон зелёного цвета.
Все дни с утра до вечера он усиленно искал работу, ходил по трассовым организациям, которые имели общежитие в городе, находил их, спрашивал, но работу ещё не нашел. На третий день поисков он неожиданно столкнулся со своей попутчицей, о которой часто думал все эти дни. Сначала он её не узнал, она шла по развороченной после дождя мощными тракторами грунтовой дороге. Заметив одинокую женщину и направляясь в её сторону, Димыч издалека крикнул:
– Скажите, пожалуйста, где находится «ПМК-1»?
Она сразу же узнала его и радостно воскликнула:
– Так это вы? Мы вместе летели из Пангод!
Димыч поднял свой взгляд от земли и ахнул:
– Вот так встреча! Как же не узнать вас? Вы даже во сне мне приснились вчера! Недаром старая пословица гласит: «Весь свет обойдёшь, а от судьбы не уйдёшь». Я жених, а вы кто? – в шутку спросил он.
– Я тоже свободная, – ответила она, и жгучий румянец залил щёки молодой женщины.
Димыч представился.
– Нина, – ответила она ласково.
Горький опыт бродяжьей жизни давно отбил у трассовика охоту к скоропалительным знакомствам, но сегодня он был несказанно рад встрече. Восхищенным взглядом смотрел он на Нину: и прическа, и по вкусу подобранная одежда, и независимая походка – всё это глубоко затронуло старого холостяка и разбудило тайные струны его души.
Небо было безоблачно, весело улыбалось июльское солнце на белых стволах молодых берёз. Они шли по направлению к городу. Остановились, долго разговаривали, стоя под пахучим навесом кедровых ветвей около её дома, забыв обо всем на свете. Димыч заметил, что на красивом лице лежала тень какой-то беспрестанной внутренней заботы (позже узнал, как её много раз пытались уволить с работы только за то, что она ненка). Её щёки, кисти рук, ногти отличались исключительной утончённостью, чувствовалась благородная породистая кровь.
– Я родом из Антипаютинской тундры, дочь оленевода! – гордо заявила одарённая многими наружными прелестями женщина. В ней вдруг вспыхнул огонёк врождённого кокетства, тлеющий в крови всех женщин, и смело заявила: «Коль шибко соскучишься, позвони по телефону 4-28-51 или приходи по этому адресу» – и она назвала свой адрес, любезно улыбаясь. Это была добрая, открытая улыбка, и ни в одном уголке рта не видно было и намёка на обман, а голос её обладал неотразимой чувственной прелестью. В этот момент она покорилась неизбежному, ею уже властно овладел извечный женский инстинкт стремления к тайне и новизне. Их обвевал лёгкий ветерок счастья, непонятно откуда дувший. Вскоре они расстались.
Через некоторое время наш герой нашел подходящую организацию, заварил образцы труб соответствующего диаметра для газопровода, образцы прошли испытания у пиловцев, сдал экзамен по теории сварочного производства, после чего его приняли на работу сварщиком шестого разряда, дали место в общежитии вагон-городка. Перед отъездом на трассу в район посёлка Кедровый, он позвонил Нине. Она была дома, звонку обрадовалась, и охотно пригласила Димыча к себе.
На крыльях молодого орла прилетел он к Нине, сильно нажал на электрический звонок, и на пороге, как в сказке, появилась настоящая невеста в белом, глаза у неё сверкали, щёки горели, и жених снова ощутил исходивший от неё слегка возбуждающий аромат, снова на него повеяло запахом свежескошенного клевера, что так сильно поразило его при первой встрече с ней. Она измерила его взглядом горящих глаз, поправила распущенные густые волосы и, чуть усмехнувшись, блеснув белыми зубами, сказала: «Проходите, не стесняйтесь, будьте как дома!»
«Она, вероятно, из тех, кто не любит рядом чужаков, – подумал Димыч, – кто предпочитает оставаться наедине с самим собой, а он вот пришёл и нарушил её одиночество. Хотя, как знать, ведь у каждой уважающей себя женщины есть свой ассортимент ловких приёмов заарканить нужного ей мужчину».
Да, Димыч не был «святым» на сердечном фронте, в этом деле он малость разбирался. У него были женщины, но сердце его ни разу не испытало безумной страсти, душа ни разу не была потрясена любовью после физического обладания. Он срывал цветы, но уже второго цветения, первоцвет ему никогда не доставался.
Двухкомнатная квартира на четвёртом этаже блочного дома ничем не блистала, выглядела скромно. На стене висели картины северных художников и семиструнная гитара. Увидев гитару, давнюю подругу армейских времён, Димыч обрадовался и спросил: «Разрешите, я попробую что-нибудь вспомнить из ранних лет?»
– Играйте, я очень люблю слушать песни под гитару, – сказала Нина.
Он осторожно снял с гвоздика ремень, взял в руки гитару, присел на диван и, как профессиональный гитарист, на время притих. Живые чёрные глаза его лучились таинственным светом. Бросив задумчивый взгляд в сторону темнеющего окна, он с вдохновением заиграл на всех струнах и тихо запел:
«Мою любовь, широкую, как море,
Вместить не могут жизни берега...»
Казалось, волшебные силы приносили дивные звуки с далёких берегов Волги на струны гитариста. Трогательную мелодию понравившейся ей песни, Нина слушала, закрыв глаза. Она немного растрогалась.
Оба они в этот вечер были в ударе, веселье и остроумие пёрли из них, как листья из почки. Прекрасная, как сама тундра, полная душевных богатств, Нина пришлась по душе Димычу. Никогда ещё его слух не ласкал такой нежный, свежий, серебристый голосок.
«Как странно, что мы раньше с вами не виделись» – признался он искренне. Однако ему казалось, что они давно знакомы, и потому в разговоре не чувствовалось никаких шероховатостей. Их беседа лилась неиссякаемым потоком; за биографией следовали рассуждения, за личными мнениями – философские идеи, не ускользнули и производственная тема, прочитанные книги, любимые поэты и запрещённые писатели, артисты кино и прочие бездельники. Тундровичка уверяла: «Я привыкла смотреть правде в глаза, и уверена, что счастье без денег невозможно. Некоторые думают, будто деньги совсем необязательное условие для счастья, но это глупая, неверная и в какой-то мере трусливая точка зрения. Все до единого человека едут на мою родину только за деньгами. И вы со мной, пожалуйста, не спорьте».
Димыч не стал спорить по поводу этого щекотливого вопроса и полностью с ней согласился.
Здраво обсуждая в уме все доводы «за» и «против», пришёл к выводу, что время созрело – он шлёпнул на стол свой главный козырь, свою беспроигрышную карту – паспорт закоренелого холостяка!
Женское любопытство заставило невесту заглянуть в паспорт и ознакомиться с записями, хотя она без этого трюка доверяла ему, как истинная ненка.
Время летело, молодые не хотели расставаться. И тут Димыч поднялся со стула.
«Пожалуй, я пойду, – сказал он, – зашёл, как говорится, на огонёк, а попал на пожар души».
«Я рада за проведённый вечер, надеюсь, он не будет последним?» – спросила хозяйка, бросив Димычу беглый ласкающий взгляд, каким женщины дарят того, кто им понравился. В её улыбке ему почудилось обещание, а в тоне какой-то скрытый смысл. Димыч по жизни знал, что любовь рождается за восемь секунд! Лишь восемь секунд длится первая фаза флирта. За это время женщина успевает собрать всю информацию о мужчине.
«Да, Ниночка, он не будет последним! Я завтра же перейду к тебе жить!» – твёрдо заверил он, закуривая «Беломор».
Невеста приняла это заявление с тайным чувством невыразимой радости.
Димыч энергично спустился по лестнице, вышел на улицу и, не чувствуя под собой ног, напрвился в вагон-городок. Белая ночь была насыщена благовонием хвойных деревьев, кедровой смолы и багульника, ароматы которых с наступлением вечера словно пробуждались от дневной дремоты и сливались в тумане с лёгким ветерком.
Через три дня они подали заявления в ЗАГС на регистрацию брака, и через три месяца испытательного срока Димыч и Нина официально поженились. На  свадьбу приехало много родных со стороны невесты и жениха, друзей и близких. С тех пор в семье у них царствуют мир, дружба и полное взаимопонимание.

26 мая 2001 года.




                Рождение и детство Дмитрия Верендеева

Дмитрий Петрович Верендеев родился 2 января 1941 года в деревне 2-е Ялдры Шумерлинского района Чувашской Республики в многодетной крестьянской семье.
Его родители Пётр Иванович и Васса Филипповна Верендеевы были бедными колхозниками…
«Рождение третьего сына». (Из воспоминаний Дмитрия Петровича Верендеева.  Книга «Избранное - 2010»).



Глава 7.

                Детские приключения Мити Верендеева.

Детство.  (Из воспоминаний Дмитрия Петровича Верендеева. Книга Д.П. Верендеев. «Избранные произведения - 2010»).


Рождение третьего сына

В ночь с 1-го на 2 января 1941 года небо над деревней Вторые Ялдры осветила падучая звезда – предвестница великого события. Как и все жители деревни, Васса Филипповна была суеверна и придавала огромное значение всяческим приметам, и это явление природы ей запомнилось. Она в эту ночь почувствовала себя так, как чувствует женщина появлению ребёнка.
– Петюк, беги в Ходары, приведи сюда Марук. Думаю, что сегодня…
Пётр Иваныч понял, он был в курсе этого дела. Тепло оделся и без лишних слов вышел на улицу. На величественном небесном куполе, прикрывающем землю, горели тысячи искристых, улыбчивых звёздочек, а на земле лежала глубокая тишина, куда более торжественная и строгая, чем, скажем, летом, потому что летом много птиц и насекомых, много всяких движений.
Он шёл быстрым шагом, прикрывая лицо от жгучего мороза, и удивлялся, как зимушка-зима в этот год свирепо царствовала за ледяными воротами, а сорокоградусные морозы накрепко сковали неоглядные поля; от мороза трещали речушки и пруды в оврагах. С натугой стонал соседний лес, попрятались по углам люди и звери. Снег крошился от сильного холода и тяжело скрипел под ногами.
Не прошло и часу, как Пётр уже сидел в низенькой деревянной избушке Марук на самом берегу речушки Саватер и пил ароматный чай из трав. Марук жила одна.
«Успеем, мил человек, через час будем у тебя и решим все проблемы. Пей чай и согрейся с дороги, пока я соберусь», – говорила она своим тихим, усыпляющим голосом; отворила самодельный шкаф на стене, вынула полный набор хирургических инструментов, которые в ту эпоху очень походили на орудия пыток, завернула их в кусок коричневой саржи, крепко завязала бинтами и аккуратно уложила в потрёпанную холщовую сумку.
Не думал Пётр, что старушка в таком возрасте, как Марук, может быть такой прыткой. Он еле успевал за ней. А мороз крепчал, злился и целовал за щёки и нос.
Они пришли вовремя. Видимо, по характеру дыхания роженицы и её беспрерывных стонов Марук с порога определила, что надо торопиться. Учёная повитуха, на всю округу известная Марук быстро разделась, тщательно вымыла свои мозолистые руки в горячей, кипячёной воде с мылом, достала из сумки свёрток, поспешно подошла к постели, осмотрела молодую женщину и сказала ей голосом, который старалась сделать нежным и ласковым: «Не теряйте мужества, Васса Филипповна, вам осталось страдать совсем немного времени; сейчас всё пойдёт прекрасно»; и при свете семилинейной керосиновой лампы приступила к самой благородной на свете, самой ответственной работе…
Катя, старшая дочь, которой ещё не исполнилось и четырнадцати, разожгла печь. Огонь сразу охватил сухие дрова, они начали потрескивать, искриться, потом, раздухарившись, вовсе материться и что-то ворчать. Языки пламени сначала с шипением лизали дрова, растягиваясь, постепенно продвигаясь, осилили поленья и с треском, торжествующе гудя, забушевали в печке.
«Сегодня дрова очень ярко горят, и печка как никогда о чём-то громко вещает», – сообщила своё открытие Катерина.
«Думаю, что это связано с рождением нового человека, который уже начал оказывать своё влияние на окружающий мир, даже не спрашивая об этом родителей», – с волнением, чуть охрипшим от мороза голосом, проговорил отец.
«М-м-а-а-а-а!!!» – вдруг в это время прорезал тишину пронизывающий детский крик на весь дом. Звук был до того громкий и продолжительный, что, услышав его, тут же залаяли соседские собаки, весело запели петухи, захрюкали поросята. Так пришёл в этот мир ещё один маленький человек, третий сын в семье Верендеевых. Марук подняла младенца за пятки и звонко шлёпнула по попке, чтобы прочистить ротик и горло; последовал громкий плач. Сочный и басистый. Марук убедилась, что с новорождённым и с Вассой всё в порядке, она поспешила известить Петра Иваныча, хотя тот и сам уже услышал рёв младенца в соседней комнате.
«Это мальчик! Здоровый хлопец, появился он на свет с открытыми глазами, берегите его! – крикнула она хозяину, легонько прижимая мальчишку к груди. – Пусть сердце твоё, мой мальчик, посланец Всевышнего, не ведает ни тревоги, ни страха», – сказала учёная повитуха, осторожно передавая младенца в руки матери, тёмные глаза которого поблескивали маленькими звёздочками.
Долго Марук расхаживала по дому, словно капитан по палубе корабля после победного похода.
При крещении в Ходарской церкви ребёнка нарекли именем Дмитрий. Крёстным отцом стал добрый и крепкий мужик Ялуков Тимофей, Крёстной матерью – его симпатичная жена Матрёна.
С каждым днём все новые семейные тяготы ложились на плечи Вассы Филипповны. Трудная долгая зима закончилась, вместе с ней иссякли и запасы, а ведь придётся кормить столько ртов! Николай, Катерина и Рая помогали родителям: вручную, лопатой вскопали всей семьёй огород в тридцать сотых. А при посадке картофеля, по установившейся давней традиции, приходят помогать все соседи. В этот раз пришли родные братья Петра Андрей и Трофим со своими жёнами, Федосия и Ефим Никоноровы, Аврам Иванович и Егор Иванович Кульевы с жёнами, Ундрицов Анисим Петрович с женой, Ундрицов Роман Архипович, Верендеев Михаил Васильевич с детьми и другие. Чуть позже прибежали Яша Глухов, Никифор Верендеев с супругой. Не было всеобщего любимца и балагура – Илюша Тихонова, он уже начал выгонять отару на пастбище; пришла его молодая жена Зинук, недавно привезённая Тихоновым в эту деревню из Козловского района, по слухам – дочь какого-то председателя колхоза.
Работали лопатами, сажали квадратно-гнездовым способом. Мужики шутили, рассказывали небылицы и не чурались анекдотов с бородой. Бабы создавали вокруг хорошее настроение и звонкий смех. И уже к обеду огород был посажен отборной картошкой. А картофель для колхозника – это продовольственный гарант на всю долгую зиму.
Зеленели вокруг поля и леса, бежали ручьи в быстром темпе, пели птицы и кувыркались детишки на зелёной траве – одним словом, все радовались жизни. Но вот однажды утром кто-то снаружи сильно стукнул в окно. Пётр проснулся, вздрогнул и стал протирать глаза, отгоняя сон. Яркими лучами било в окно утреннее солнце.
«Кто там?» – крикнул хозяин, предчувствуя дурную весть. Отпер дверь и вышел из сеней на крыльцо.
«Война, Пётр…(здесь Илюш глубоко вздохнул и на мгновенье умолк, словно у него стеснилось в груди дыхание) немчура… Гитлер напал на нас», – с трудом проговорил Илюш Тихонов, пряча свои глаза в сторону.
Пётр сразу и не поверил другу, так как он ещё не успел опомниться после финской войны. Но повестка из районного военкомата, которая поступила в тот же день в сельсовет, быстро привела в чувство всех военнообязанных в колхозе имени Чапаева. После обеда всем братьям Верендеевым вручили повестки – Петру, Андрею, Трофиму, Фёдору и Эччи, а также двоюродным братьям: Никифору Верендееву, Александру Васильевичу и Михаилу Васильевичу, Филиппу Мироновичу, Николаю Мироновичу. Это был приказ главнокомандующего о всеобщей мобилизации, приказ о беспрекословной явке в сборный пункт города Канаш для дальнейшего прохождения воинской службы в целях защиты своего Отечества от немецко-фашистских оккупационных войск.
Над деревней Уйпусь нависло какое-то мрачное, гнетущее несчастье, которое всех подавляет, растаптывает. Кругом было такое ощущение, будто всему населению вынесли смертный приговор.
Вот Пётр Иваныч ходит по своей пятистенной избушке и о чём-то тяжело раздумывает. Часто подходит к зыбке, останавливается и долго наблюдает, как мальчик кривобоко ёжится, поблескивает из-под люльки чёрными смышлёными глазёнками; а потом, как глава семьи, сам себя и спрашивает: «Пятеро, все мал-мала меньше. Как же они без меня…? А ты как думаешь жить?» – спрашивает он пятимесячного малыша и берёт его на руки. Здоровый, полненький мальчишка, тёмные волосики на голове; и не плачет, серьёзный такой, словно знает уже: мужику всякая слабость постыдна. А когда отец поднёс его поближе и, целуя, стал щекотать румяное личико колючими усами, заулыбался мальчик и весело что-то выкликнул – окружающие тотчас начали гадать, что?
«Ну, скажи мне, родной, – бормотал отец, видя, что ребёнок так и этак складывает, выпячивает губки, точно усиливаясь вымолвить отцу что-то важное на прощанье. – Говори, не бойся, мы поймём и простим. Ну-ка, ну-ка, что он там опять сказал?» Но вместо прощального слова мальчик щедро одаривает своего отца горячей струёй артезианской воды, – на посошок!
23 июня Пётр с утра пришёл на конный двор и выпросил у бригадира лошадь (как ни странно, но в этот раз ему не отказали) для отправки в военкомат города Канаш. До Канаша 45 километров, слишком далеко, а до Пинера – 12. Пётр решил доехать на колхозной лошади до разъезда Пинер, оттуда на пригородном поезде отправиться в Канаш. Жена поддержала такое разумное решение мужа. Сбруя и телега, как у всякого колхозника, у него были дома. Пётр запряг лошадь. Провожатым до разъезда Пинер назначил старшего сына, отчего детские плечи Николая на глазах у всех заметно расправились под высоким грузом ответственности; глаза излучали спокойную нравственную силу, его можно понять, детям очень нравится самостоятельно ездить на упряжках и править лошадьми!
Семья Верендеевых в полном сборе вышла провожать своего хозяина, мужа и отца. Васса Филипповна держала на руках Дмитрия.
«Как мне прокормить детей, Петюк? Разве смогу я с ними справиться одна?» – простонала она, и слёзы в два ручья хлынули у неё из глаз.
«А дети разве не помощники тебе? Глянь, какие они большие! Николай вон сам правит лошадью, дрова из леса может привезти на растопку. Не плачь, Пазюк (так ласково и уважительно Пётр называл свою жену в критические моменты)». Он к каждому подходил и брал на руки, крепко обнимал, чувства начали переполняться. И вдруг: «Трогай, Коля! Пора ехать!» – резанул воздух его громкий клич, а сам направился открывать тяжёлые, огромные ворота, сооружённые специально для защиты яровых и зимних культур колхозного поля от нашествия домашней скотины жителей деревни. Он шёл не оглядываясь. Казалось, не только спина его, но и одежда способна ощущать на себе взгляды родных, – Петру чудилось, что Васса, стоя у колодца со всей семьёй, со своим младенцем, провожают его глазами. Не оглядываясь назад, и не закрыв ворота за собой (таков древний обычай в чувашских деревнях при отправке в армию), проворным кошачьим движением Пётр подтянул вожжи и ловко запрыгнул на телегу. Подвода катилась медленно. Дорога шла полем, затем, проехав через деревню Яндаш, они погрузились в дремучий лес. Около семи километров дороги по лесу, вдоль шумящих ручейков, на берегу которых буйно росли папоротники. Попадались кусты рябины, смородины, малины, яблони и лещины. А вокруг высокой стеной стояли мощные дубы, рядом кудрявились берёзы, тихо шуршали листьями клёны и вязы, ели и сосны свечой устремились ввысь к небесам, дабы выпросить у щедрого солнца больше света. Вот недалеко на опушке леса показался лось, чтобы утолить жажду у ручья, но, заслышав стук копыт и грохот колёс, зверь в испуге спрятался в зарослях. Тут же откуда-то выскочил на дорогу кабан, остановился, постоял немного для приличия, изучая обстановку, и тоже рванул в заросли орешника.
«Папа, а почему лоси и кабаны боятся людей? В книге написано, что они относятся к группе диких животных, а волки и медведи – к группе хищных зверей», – интересовался одиннадцатилетний школьник.
«Э-эх, сынок, не только лоси и кабаны боятся людей, их боятся все звери, потому что на земле нет страшнее зверя, чем человек. В этом ты убедишься сам, только не торопись».
3 апреля 2002 года.


Глава 8.

Детство

В своём повествовании, я опускаю всякие к делу не относящиеся мелочи, а потому сразу перехожу ко времени, когда наш герой впервые открыл дверь и переступил порог классной комнаты.
1-а класс Юманайской средней школы 1948-49 учебного года был в сборе. Молодая учительница, родом из деревни Тувалькино, вошла в класс, вежливо поздоровалась с первоклашками чистым, звучным голосом и произнесла по-чувашски: «Дорогие мои ученики, поздравляю вас с началом учебного года! Я ваша классная руководительница до 5-го класса, меня зовут Лидия Яковлевна, фамилия – Фёдорова, – выразительно говорила высокая и стройная женщина. – А теперь познакомимся с вами по списку» – продолжала она, и, раскрыв свежий классный журнал, где заранее были занесены все фамилии 1-а класса, чётко произносила их по алфавиту:
Антонова Римма!
Девочка встала, смутилась, она ещё не знала, как поступить в подобной ситуации и что ответить учительнице, так как её фамилия в списке оказалась первой, – именно Антоновой выпала честь первой ответить, пусть даже на несложный вопрос учителя. От волнения она поправляла свои аккуратно сплетённые косички, робко смотрела на учительницу и, собравшись духом, тихим голосом ответила: «Я».
Ванюшкина Римма!
«Я!» – бойко ответила девочка.
Воробьёв Владимир!
«Я!» – послышался энергичный голос мальчика.
Верендеев Дмитрий!
Мальчик встал, он стоял, внимательно взирая на учительницу, держась за парту, на которой лежали его исписанные тетради, и громким голосом ответил: «Я!»
Дальше прозвучали следующие фамилии: Верендеев Роль, Измайлов Иван, Кальмина Таисия, Кириллова Тамара, Кочетков Николай, Кульев Геннадий, Лизаков Николай, Макаров Николай, Малышкина Елизавета, Малышкин Пётр, Оферкина Глафира, Петров Евгений, Петров Кирилл, Трофимов Геннадий, Ундрицова Зинаида, Ундрицов Николай, Филимонов Егор, Шакулов Егор, Яйцова Галина, Ялуков Аркадий, Ялуков Владимир. В ответ были слышны бодрые «Я!» из-за своих высоких парт. Здесь были мальчики и девочки из близлежащих деревень: Уйпусь, Юманай, Ешменейкино, Пюкрей, Кадеркино, Тарн-Сирма, Кабацкое.
Лидия Яковлевна дочитала до конца весь список (у меня нет возможности перечислить всех, прошу за это извинить), подержала на крючке своего острого взгляда каждую из этих рыбок, стараясь запомнить фамилии. Память у неё, как потом выяснилось, была профессионально цепкая, и она знала, что через три дня все фамилии с простыми русскими именами надолго запомнятся ей.
Мальчики были одеты в льняные рубашки, сатиновые или суконные штанишки; девочки в новых ситцевых платьях. Большинство из них пришли босиком, на приличную обувь у родителей не было денег, даже лапти в то время в некоторой степени для многих семей были дефицитом. Зато жажда знаний, непреклонность духа – эти черты были присущи почти всем школьникам тех далёких лет.
Митя с первого класса любил ходить в школу летом и осенью только босиком, хотя отец всегда вовремя снабжал своих детей хрустящими липовыми лаптями. Он научился читать и писать ещё до школы. В чистописании и грамматике уроки давал Николай, его «поджарый», каллиграфический почерк «в считанные дни оказался в детской руке Мити Верендеева»; в математике, в физической подготовке, в шашках и шахматах – учителем был Аркадий. Они с ним часто устраивали всевозможные игры, в программу включали борьбу и бокс, которые всегда заканчивались нещадной дракой. Всё начиналось с борьбы. Например, мать просит их заготовить дров на растопку: их сначала надо распилить, потом наколоть и пристраивать поленницу дров, ещё хранящих аромат леса, к стенке коровника. Или же, к примеру, дана команда «убрать грязь в хлеву». Аркадий с Митей вначале, для отмазки глаз, работают как негры, так как мать, прекрасно зная их замашки, чётко держала «на мушке» действия своих сыновей. И вот они договариваются, как им бороться, применять захваты ног или не применять. Долго борются, пыхтят, и такая скучная борьба им начинает надоедать. «Давай боксировать», – предлагает младший в надежде заиметь перевес в поединке. «Давай, давай, слабак, это даже лучше, чем борьба, вмиг получишь от меня нокаут!» – с радостью соглашается старший. И снова обговаривают правила ведения боя, исключая удары по голове. Конечно, Аркадий был намного сильнее и ловчее, потому чётко соблюдал все договоры и правила боя. Мите вовсе не хотелось проигрывать, и он, изловчившись, умудрялся стукнуть по харе как можно сильнее. И тогда начинался настоящий кулачный бой, бой без правил! Обессиленных и измождённых, разодранных до лохмотьев, в крови и ссадинах, но ничуть не сломленных духом, их разнимала мать, но сама никогда их не била.
Все эти приёмы кулачного боя и борьбы впоследствии Дмитрию сильно пригодились в школе, особенно в первом классе, где знакомство с мальчиками из других деревень начинается с демонстрации силы, ловкости и отваги. Среди учеников в классе были и переростки старше его на 4–5 лет, немало было второгодников. Это продолжалось вплоть до седьмого класса. В головах у них, разумеется, были не те фигуры и уравнения. Добиться учителям от них вразумительного ответа на поставленные по теме вопросы, было то же, что требовать от жареного петуха, чтобы он закукарекал.
Часто происходили безобидные стычки между учениками деревни Уйпусь Ялтра и других деревень. Два параллельных класса 1 «А» и 1 «Б» учились в две смены, поочередно меняя друг друга, потому что в школе не хватало учебных помещений (классов). Митя учился во вторую смену. В 1 «А» из его деревни среди мальчиков учились Роля Верендеев, Витя Никоноров, Коля Ундрицов, Ваня Измайлов, Гена Кульев, Гена Верендеев, Володя Ялуков, Аркадий Ялуков, Коля Кочетков и ещё несколько ребятишек. Сопровождаемый весёлым, шумным табуном, кто-то из второялдринских случайно оказывался в кольце своих соперников-одноклассников из деревень Кабацкое и Луговая, так как пацаны эти шли домой в одну и ту же сторону и потому всегда держались вместе. Аркадий Ялуков и Коля Кочетков отличались дикой физической силой и легко обращали в позорное бегство своих многочисленных «врагов», раскидывая их по сторонам, как щенков. Но иногда у них случались сбои, уйпусьялтринские в неравном бою попадали в плен, и тогда кто-то из «воинов» вырывался из окружения и прибегал в класс, невзирая на занятия и на учителя, и с тревогой кричал во весь голос: «Митя! Наших бьют, скорее на помощь!» Ребята хорошо знали тактику ведения боя, знали, чтобы побеждать, к медвежьей силе нужно приложить ещё и волчью смелость, которую наш герой частенько проявлял. Но не было такого, чтобы Лидия Яковлевна ругала ребят за подобное хулиганство. Она была мудрой женщиной.
Помнит Дмитрий Верендеев, как он прибегал домой, отпущенный классным руковолителем ввиду отмены учебных занятий из-за слишком низкой температуры воздуха. Мороз на улице ледяной рукой сжимал лёгкие, бывало, обе щёки и нос отмораживались моментально. Мать, как всегда, крутилась возле горячей печки, рядом стояли её подручные инструменты: ухват, кочерга, кастрюли и прочее. Она пекла, жарила и парила для семьи, вовремя подбрасывала в огнедышащую пасть русской печки сухие заготовленные поленья, и долго трещали в печи сосновые и берёзовые дрова. Пахло вкусно, особенно когда Васса Филипповна ставила на стол, закопчённый дочерна, большой чугунный горшок, снимала крышку, из-под которой к потолку вырывался пахнущий варёной картошкой пар. Сын тоже не оставался в долгу перед домочадцами, каждый день радовал их отличными оценками по всем предметам. Родители диву давались, откуда у Мити с малых лет такой сильный характер и яркие дарования в изучении школьных дисциплин, что каждый учебный год награждался похвальной грамотой.
Он вообще предпочитал бег ходьбе, расстояние в два километра от дома до школы перекрывал буквально за считанные минуты. В те годы этикет в одежде школяра соблюдался не очень строго, но из-за того, что Верендеев часто появлялся в школе босиком, некоторые учителя заставляли его краснеть. Не думаю, что мальчик был чрезмерно чувствителен, но каждый человек больше всего на свете не любит, когда над ним смеются взрослые.
Для ребят он был авторитетом, его уважали и слушались, привыкнув к его превосходству в физической силе и знании предметов, видимо, поэтому каждый год выбирали его старостой класса.
Дирекция школы и учительская находились в большом, старинном двухэтажном здании. Раньше здесь был православный храм. Как часто он находил в щелях кирпичной кладки металлические монеты и щедро тратил их в школьном буфете. Суеверные крестьяне выбрасывали на дорогу, по которой он ходил в школу, завёрнутые в тряпочку монеты достоинством 5, 10, 15, 20 копеек, тем самым, якобы, избавляясь от хвори. Строгие родители запрещали их брать, говорили, что если кто возьмёт, то скоро он окочурится. Но Митя никому не говорил, что он находит деньги в стенах школы или на дороге. А одноклассники думали, что у Верендеева богатые родители, и что они не жалеют на своего сына денег.
«Займи рубль до понедельника», – часто просили они. Митя знал, что ни в понедельник, ни во вторник денег у них не будет, но всё равно давал, «дармовые, не жалко!» – думал он про себя.
У него был острый ум, упрямый характер и способность к трезвым суждениям возможно оттого, что он с ума сходил по книгам, и всё хорошее, что находилось в школьной библиотеке, тотчас выписывал домой на 2-3 дня, и впитывал в себя духовную пищу, как зелень росу. Правда, урожай на художественную литературу в бедной библиотеке был невелик, в основном классики советской литературы, на которых у многих школьников была аллергия. Едва дождавшись звонка технички об окончании уроков, Митя сломя голову устремлялся домой, быстро приканчивал обед, и тут же бежал в огород сажать или копать картошку вместе с семьёй.
У него всегда находился неожиданный, каверзный вопрос к взрослым, на который не просто было ответить.
«Папа, а почему цветы не зелёные, как трава, а разноцветные и красивые?» – спросил он однажды.
«Чтобы выделяться среди других растений. Пчёлы пролетали бы мимо, не заметив их. А цветы на то и существуют, чтобы приманивать пчёл для опыления, попросту говоря, оплодотворения. Их яркая раскраска – лучшая приманка», – пояснил отец.
Вечерами Дмитрий читал допоздна, хотя с освещением было плохо. Керосина в лампах не было и в помине, его редко продавали в магазине. В основном пользовались лучиной, после чего изба заполнялась густым дымом и угарным газом.
Несмотря на юный возраст, он удивлял многих сверстников своей смелостью. Как-то сентябрьским утром он собрался в школу, тогда он учился во втором классе, и вдруг около  дома появился бригадир. Соскочил с коня, бросил ему повод на шею, а сам вошёл в избу к Верендеевым. Любуясь покорностью этой лошади, державшей себя, как верный слуга, которому хозяин приказал его подождать, Митя подходит и, без всякого намерения, берёт повод, одной ногой становится на низенький забор, другую ногу вдевает в стремя и вот уже сидит в седле бригадирского коня. В первый раз в жизни он оказался на лошади при полном снаряжении. Он не хотел никуда скакать, в мыслях такого не было, но вот вдруг животное срывается и бросается во весь опор. Дмитрий сжимает его коленками и пятками, ноги выскакивают из стремени, он сильнее натягивает на себя повод, чтобы не слететь, лошадь чувствует, что её подгоняют и требуют от неё немедленного выполнения задания; мальчик не знает, как её остановить, и они несутся всё быстрее и быстрее по той дороге, по которой обычно школьники ходят на занятия. Многие ученики не узнали Митю, некоторые что-то выкрикивали вдогонку, однако маленький наездник ничего вокруг не видел и не слышал, он в это время думал только об одном: лишь бы удержаться в седле! Отпустил повод и крепко ухватился руками за гриву, плотно прижавшись грудью к холке лошади. Он мчался вперёд, воображая, что ему поручено доставить срочное донесение председателю колхоза. Из-под копыт разгорячённой лошади грязь летела во все стороны, поросята, куры, утки и гуси разбегались врассыпную, женщины на улице что-то кричали…
И вот лошадь добежала до правления колхоза села Юманай и резко остановилась у крыльца, высокомерным ржанием известила своё прибытие. Дмитрий в душе праздновал победу; посидев несколько секунд на вспотевшей спине лошади, он спрыгнул на землю, и направился в сторону школы. Витя Никоноров, Коля Ундрицов, Роля Верендеев и Гена Кульев в это время шли в школу, они удивлённо смотрели на стройного коня и вспотевшего Митю; ребята не ожидали, что их одноклассник вот так запросто может проскакать на коне самого бригадира от ворот дома до крыльца правления колхоза.
«Куда это ты так мчался, как ошпаренный, что-нибудь случилось?» – спрашивал его Коля Ундрицов.
И язык Верендеева, опережая мысль, отвечает без участия воли его: «Сегодня я выполнял важное поручение, ребята, и это – государственная тайна!»
После этой истории Мите шибко понравилась верховая езда, причём на любой лошади. Летом он искал возможность, чтобы поймать свободную лошадь, залезть на неё и прокатиться с ветерком, как в первый раз на бригадирской лошади.
Однажды он уговорил табунщика поехать с ним в ночное. В жизни каждого ребёнка первая ночёвка под открытым небом бывает событием и запоминается на всю жизнь. Тогда многие утверждали, что в пастухи идут уголовники, натворившие преступлений, за которые пострадали невинные граждане и теперь вот укрываются от закона. «Это чушь!» – утверждал Дмитрий, пробыв с этими «уголовниками» ночь и приглядевшись к ним внимательнее. Мальчик нашёл в них основные черты характера – добродушие и сметливость, живую и острую, но чуждую лукавства. А как пахла конская сбруя! Этот запах завораживал Митю больше, чем резкий запах лошадей, на которых он скакал в ту ночь, меняя их время от времени. А те только вскидывали головы и помахивали хвостами, отгоняя мух. Горел небольшой костёр табунщика возле родника, темнота разливалась над широкой равниной. В свежести летней ночи тонули поля, во ржи отчётливо выкрикивал «путь-путене, путь-путене» перепел. Звёзды в небе трепетали ритмично и таинственно, и далёкий блеск подчеркивал их потусторонность. А вдалеке, за ночным мраком, ближе к колхозным амбарам, одиноко маячил силуэт ветряной мельницы деда Савелия, лунный серп насмешливо скалился на мальчика сверху вниз, серебрились травы, и всё вокруг тонуло в задумчивом молчании прибрежных лугов.
«Митя, пригони-ка вон тех кобылиц за речкой, они залезли на чужую территорию!» или «Выгоняй их из гречишного поля!» – то и дело слышались команды пожилого табунщика.
После ночного Митя часто искал в поле или в овраге «Васли сирми» табун или же одиноких лошадей, чтобы прокатиться на них по широкому полю. Но чаще всего на глаза попадался старый сивый мерин по кличке «Порчик», которого никто никуда не брал из-за его паршивого характера. Влезать на такую лошадь было нетрудно: Порчик стоял смирно, лишь подбивал себя в брюхо задней ногой, отгоняя назойливых мух, иногда помогая хвостом; для удобства мальчик ставил его на склоне оврага чуть пониже себя, и, крепко схватившись за холку, одним махом оказывался верхом на мерине. Но, усевшись, взяв поводья и пустив сивого рысью, он начинал ёрзать, – слишком тощая была у этой лошади спина, жалила задницу седока. Когда же Порчик пробежав шагов сорок, не больше, резко останавливался и опускал в траву губастую морду, Митя скатывался через шею под ноги мерину. Этот приём Порчик применял против всех новичков верховой езды и потому относился очень спокойно.
Некоторые кобылы на всём скаку останавливались и поддавали задом, и Митя клубком катился на землю. Другие лошади приседали, вставали на дыбы, дико ржали, во весь мах скакали вдоль табуна, чтобы сбить седока, но тот сидел, вцепившись за гриву, как клещ. Так поступали с ним необъезженные лошади без узды и седла. Одним словом, у каждой лошади были свои отработанные приёмы против таких хулиганов.
Особенное удовольствие доставляло Мите купание в пруду. Он выбирал место глубокое, удобное для «броска», и с разбега, в высоком полёте дельфина торпедировал дно глубокого пруда. Одновременно он выполнял задание родителей пасти гусей. Гуси питались травой, любили зерно озимых и яровых культур, по душе им черви, лягушки и пиявки. Они всегда что-то клевали, ели очень много, и никогда Митя не видел их сытыми, если что-то не так, не по-ихнему, начинали гоготать, стараясь вырваться из-под опеки. Но зато у них осанка такова, что залюбуешься! Как будто они сознают свою красоту и гордо, с достоинством вышагивают по земле.
Как-то летом, июльским днём, пока Митя нырял в пруду на дальность, гуси оказались на пшеничном поле сзади колхозных амбаров. Полевой это подкараулил, выгнал их оттуда и собрался увести гусей для оформления штрафа. Митя увидел их вовремя, «огрызок» шёл сзади гусей, высоко подняв голову, чинно вышагивая и тщательно выворачивая ступни: таково, видимо, было его представление о том, как должны держаться люди при власти. Митя увидел и тотчас понял, в чём дело (разум в минуту опасности мгновенно обретает небывалую гибкость!), и прыгнул в воду, не раздеваясь.
«Гу-гу-гу! Гу-гу-гу!» – кричал он из воды. Дрессированные гуси, как солдаты по любимой команде: «с места с песней в столовую шагом марш!» – взмахнули крыльями и с весёлым криком полетели на зов к своему покровителю, оставив полевого с носом на берегу пруда.
«Попадёшься, негодник! Всё равно захомутаю, всех гусей перережу, больше ты у меня не вырвешься!» – шипел на берегу пруда «огрызок».
Гуси теперь узнали вкус зёрен созревшей пшеницы, наверняка им понравилось, и это ускорило приближению следующего эпизода.
Митя отжал свою одежду, а жаркие лучи июльского солнца быстро её высушили. Он подошёл к группе ребят и предложил сыграть в карты, в подкидного дурака. Коля Ундрицов, Вена Верендеев, Геннадий Филиппыч (мальчик был не по годам серьезный, потому его звали по имени и отчеству) сразу же согласились. Выбрали удобное место для наблюдения за гусями позади амбаров и начали игру. В жару обычно гуси не выходили из воды, и вероятность их пленения полевым или же охранником колхозного зерна была минимальной. Как только гуси оказывались на территории складов, не важно, клевали они там зерно, рассыпанное при перевозке, или же проходили мимо, то охрана быстро загоняла их в пустой склад и держала до тех пор, пока хозяева не выплатят штраф. Чем больше голов в стае, тем больше штраф. Сколько из-за этих штрафов пролито слёз вдовами и жёнами участников войны – невозможно подсчитать.
Сторожевая избушка охранников находилась в центре, по обе стороны в два ряда стояли бревенчатые амбары с соломенными крышами. Внизу для проветривания аккуратно вырезаны небольшие квадратные дырки, а на двери каждого амбара висел огромный замок. Сторожили их два участника войны посменно, по суткам. Пупалекси и родной дядя Мити Верендеева Трофим Иваныч. Дядя был человек с юмором, с детьми общительный, любил рассказывать про войну, его армейские байки многие знали наизусть. Напарник его был строгий и нелюдимый, угловатая фигура, длинная борода и злые глаза отпугивали ребятишек. К Мите он относился холодно, можно сказать враждебно за то, что род Верендеевых никогда ни перед кем шапки не ломал, и мальчик это чувствовал нутром.
Охранник знал укромное место пацанов для игры в карты, он уже научился определять, чьи эти гуси и каковы их повадки. Когда воинственная стая гусей прямиком направилась на пшеничное поле, Пупалекси тут же прибежал к картёжникам, подошёл к Мите и громко, со злостью крикнул: «Ты что, хрен моржовый, расселся! Твои гуси добро колхозное уничтожают, а ты здесь в карты режешься, дерьмо собачье!» – скрежетнул голос, как нож на точильном кругу. Он стоял, засунув руки в карманы, зажав в уголке рта недокуренную цигарку, и с презрением взирал на мальчика.
Митя посмотрел на гладкую поверхность пруда, убедился, что действительно там не было его гусей, видимо, они уже рванули за лакомством. Эта причина не заставила его сразу же капитулировать: что могут подумать окружающие? – мелькнула мысль в голове, хотя в твёрдом движении и в яростном блеске глаз охранника почуял серьёзную угрозу.
«Без дерьма и трава бы не росла, так что не кипятись ты, чайник, раньше времени и не расплёскивай воду!» – спокойно ответил он и с размаху резко ударил по червонной даме козырным тузом.
Коля Ундрицов, его одноклассник и постоянный партнёр по всяким играм, почуяв неладное, шепнул ему на ухо: «Приготовься, он сейчас кинется на тебя, видишь, какое у него мурло красное», – и был прав.
Вне себя от бешенства после таких слов «сопляка» сторож бросился на Митю, порвал карты, схватил его за босые ноги своими длинными «клещами» и поволок вниз крутого берега по горячим и острым камням прямо в пруд, пытаясь бросить его в воду, как цыпленка. Порвалась ситцевая рубашка, лопнули штаны, от порезов огнём горел ободранный живот, руки жгло. Силы были неравны: мужику за сорок, а выбрал себе в соперники мальчика одиннадцати лет. Крепко ухватившись за ольховник, Митя резко оттолкнул от себя ногами сильного сторожа, а тот, видимо, боясь свалиться в воду, выпустил из рук мальчишеские ноги, и пленник вырвался на свободу. Отбежав в сторону, обмыл свои раны тёплой водой из пруда и предался чувству глубочайшего негодования, мальчик весь был поглощён одним только желанием мести. Ждать и откладывать было невозможно, душа горела от унижения и требовала расплаты.
А в это время, задрав голову, гордо выгибая шею, с видом победителя шёл сторож по оградительной дамбе в сторону деревни. Заметив, что за ним наблюдают, расправил плечи, несколько раз подряд важно провёл рукой по лохматой бороде и причудливой походкой зашагал, точно петух, собирающийся кукарекать. Дамба была длиной около тридцати метров, шириной – не больше трёх. Митя резко рванул вперёд и, как стрела, пущенная метким охотником, настиг сторожа на середине моста, над самым глубоким местом пруда, и ударил по длинной спине Пупалекси со всей силой нахлынувшей энергии крепко сцеплёнными ладонями. От сильного удара мужик разом согнулся в три погибели, его руки машинально полетели вверх, и было видно, что он на миг даже оторвался от земли, хотел на ходу что-то сказать, но не успел, так и шлёпнулся в воду с раскрытым ртом, вытянутыми вперёд руками и с головой ушёл под воду.
Не поняв, в чём дело, гуси шарахнулись в разные стороны и начали шумно гоготать. Молодёжь ликовала, каждый подходил к победителю и жал ему руку в знак признания силы и отваги. Отныне пацаны знали, что не так-то просто их унизить.
Через несколько секунд на поверхности пруда появилась зелёная образина – густая водоросль облепила голову и шею человека со всех сторон. Долго фыркал Пупалекси, бил руками по воде и, наконец, ухватился за жердь, словно специально для его спасения кто-то натыкал длинных шестов в этом месте, и выкарабкался на берег с видом жалкого котёнка…
Вместо того чтобы благодарить судьбу за благосклонность, он кинулся догонять мальчика, посылая вслед матерные слова, но, увы, неумолим закон природы: от паршивой суки волкодав не родится! Как говорят в народе: «Налетел острый топор да на крепкий сук!»
Ребята успокоились и снова принялись за игру. Митя пригнал своих насытившихся гусей и загнал в пруд.
«Эх, сейчас бы жареную картошку с салом да кринку молока!» – протяжно и громко сказал вдруг Гена Верендеев. Услышав о жареной картошке, ни с того ни с сего голод прорезал всё нутро Дмитрия, он готов был уподобиться голодному коню, который нетерпеливо ржёт при виде охапки сена.
«Коля, постереги моих гусей, они сытые, а я сбегаю домой, что-то сильно проголодался» – сказал он своему другу.
«Хорошо, – ответил Коля Ундрицов, – после тебя я тоже схожу, уже полдень».
Митя шёл в этот ясный, ласковый день меж зрелых полей, где с правой стороны густо и крепко стояли овёс и пшеница, с левой – гречиха и горох. Стручковый горох, зелёный и не совсем наполненный твёрдым горошком – это лакомство с детства нравится ему. Он хорошо помнит, как мать в войну приносила домой за пазухой зелёный горох и отдавала детям. Вынутые из стручка горошины мелодично звякали, падая на пол…
Набив карманы, зелёными стручками гороха, Митя спокойно шагал по свежей и спелой земле, до краёв налитой жизнью, молнией мелькали птицы в гомоне и гаме, жужжали пчёлы, зайчишка выскочила из-под кустов полыни. На душе светло и весело, как после грозы, он чувствовал, как природа улыбалась ему жаркими лучами солнца, радовался, что сверстники его поступок одобрили и возвели в ранг геройского поступка. Однако вряд ли такое понравится родителям. Отец не раз твердил сыновьям, что все неприятности происходят от болтливости и несдержанности человека, и что в любых случаях жизни предпочтительнее всего молчание и сдержанность. А он вот разболтался как баба, нагрубил, применил силу и в результате попал в затруднительное положение.
Митя перелез через прясло на околице деревни и по узенькой тропинке вдоль своего огорода вошёл во двор дома. Из двери летней кухни от костра струился лёгкий дымок, мать готовила обед, на столе стояла кринка молока и буханка чёрного каравая.
Васса Филипповна в свои сорок с лишним лет была ещё необычайно свежа. Скромность и целомудрие более красили внешность её, нежели удивительно пропорциональное сложение, редко даруемое природой. Возможно, некоторый избыток чопорности и величавости создавали впечатление надменности, как об этом поначалу некоторые деревенские утверждали, но стоило ей произнести лишь слово, как это ложное впечатление тут же рассеивалось. Ничего нарочитого, ничего показного не было в её натуре. В гневе её облик был грозен и суров, как сама природа в этих краях, а когда лицо этой женщины озарялось светом её душевной доброты, оно пленяло ласковой красотой, как просторные луга «Васли сирми» в сиянии летнего солнца.
«Попей сыночек молока, покуда суп сварится», – ласково промолвила она и пододвинула стул ближе к столу.
Пастушок не стал рассказывать матери сегодняшний случай, не хотел её беспокоить. Поел хлеб с молоком и побежал к своим гусям.
Утром, обрастая на ходу подробностями, по деревне понеслись слухи и кривотолки, как одиннадцатилетний Митя Верендеев сбросил в воду здорового охранника, и что тот тяжело заболел и лежит в постели с высокой температурой. Но Пётр Иваныч на это не обратил особого внимания, слишком много дел было в его хозяйстве, но сына жёстко предупредил, чтобы больше не поднимал руки на взрослых, и взял его с собой на колхозную ферму.
«Это дело нельзя откладывать, привяжи верёвку за шею коровы и выведи её со двора, пойдём в Юманай», – приказал отец сыну, протягивая плотную льняную верёвку.
Так Митя ранним утром повёл корову в коровник для спаривания.
Во время бурной течки коров случали с колхозным быком за большие трудодни. «Быков на ферме мало, – толковал отец сыну, – но зато все они породистые, значит, корова наверняка будет стельная, и у неё через 9 месяцев будет свежее молоко, и телёнок выйдет породистый».
Пётр Иваныч каждый год делал отметку на отрывном календаре в тот день, когда колхозный молодой бык покрывал их корову. Мите не раз приходилось наблюдать за подобным процессом, когда на тощее пастбище выгоняли коров и овец, а на луга, где вокруг колыхалась пшеница, рожь или ячмень, скот не выпускали, пока не скосят траву и не уберут урожай зерновых. Колхозный бык часто наведывался в стадо коров частников, издалека давая знать о себе своим зычным голосом на всё огромное поле. Но не всегда своевременно появлялись быки в стаде.
Деревенские дети, в отличие от городских, с ранних лет знают, откуда и как появляются на свет цыплята, щенки, поросята, телята, жеребята и люди. Никто им об этом не рассказывает, щедрая природа сама всё демонстрирует у всех на глазах, не делая из этого никаких тайн и секретов.
Дома их ждала с обедом Васса Филипповна. На столе появились любимые яства Петра Иваныча: картошка в мундире, малосольные огурцы из погреба, шматок сала, молодые пёрышки лука и уйран (кисломолочный чувашский продукт). Митя боялся, что в беседе родители могут задеть вчерашний его случай у пруда, но они об этом вовсе молчали. Только мать тяжело вздыхала, строго поглядывая на сына.
По натуре своей родители Мити были людьми набожными, верующими. Он с детства видел, как они регулярно молятся перед образом в юго-восточном углу комнаты до еды. И этой своей привычке не изменяли никогда. Они свято верили в бога, и вера спасала их от беды, помогая во всех начинаниях, выжить в трудные дни военных лет. Вот и сегодня после еды они тихо встали, повернулись лицом к образу казанской божьей матери и покорно перекрестились. По стёклам оконных рам ударили крупные капли дождя.
1 октября 2002 года.


Глава 9.

                7 рассказов Нины Ядне о детстве Митеньки Верендеева, написанных в первые годы нашей совместной семейной жизни.

 
О некоторых историях и приключениях из жизни Мити Верендеева позже я написала цикл «Деревенские истории» по его рассказам после того, как он повёз меня первый раз в  свою деревню и познакомил с родителями.  ( Вот они, эти семь рассказов из деревенской жизни ( «Расплата», «Встреча с медведем», «Урок ботаники», «Рыбалка», «В лесу», «Детские шалости», «В училище»), которые потом высоко оценил великий чувашский писатель Михаил Николаевич Юхма, Председатель Союза писателей Чувашии и за которые я получила 2 престижные литературные премии Республики Чувашия (им. Эмине и им. Пайдулы). В 2011 году по представлению М.Н. Юхмы и правления Союза писателей  Чувашия я стала действительным членом (академиком) Международной Академии информатизации в Москве и получила Высший Международный орден Академии информатизации «За развитие информационного пространства» в 2011 году в Москве.




Рассказы из деревенской жизни

  Более четверти века  каждое лето во время отпуска я стараюсь выбраться из Антипаютинской тундры на родину мужа, где совершенно другая жизнь. Этот чудный край лесов и рек, а также живущий в нем мужественный, терпеливый и очень трудолюбивый народ достойны внимания. Из того, что я пишу, многое видела своими глазами, многое узнала от родных, от сельчан. Кто-то узнает себя, а кто-то вспомнит свое босоногое детство... А теперь, уважаемые читатели, приглашаю вас вместе со мной посетить солнечную Чувашию.  И узнать о детстве маленького Митеньки Верендеева…
От Автора
1.

Расплата

Настал июль, раскаленное небо низко нависло над деревней, и стало нечем дышать. На мелкой зыби пруда плавно покачива¬лись сонные от жары гуси и домашние утки. А пастухам птичьих стай в такую погоду предоставлялась лафа на целый день. Они сидели в тени колхозных амбаров с зерном и увлеченно играли в самодельные карты.
В жару гуси не выходили из воды, и вероятность их пленения охранником колхозных зерновых складов была минимальной. Если гуси заходили на охраняемую территорию и клевали рассыпан¬ное при перевозке зерно, то, конечно же, охрана частенько загоняла их в пустой склад и сдавала председателю колхоза, кото¬рый заставлял хозяев птичьей стаи платить штраф. Чем больше голов, тем больше штраф. Сколько из-за этих штрафов пролито слез вдовами и женами участников войны – трудно подсчитать...
Низенькая деревянная сторожевая избушка охранника нахо¬дилась в центре, по обе стороны в два ряда стояли бревенчатые амбары с небольшими квадратными дырками внизу для провет¬ривания, а на двери висели огромные замки. Сторожили их два охранника, два участника войны, поочередно, по суткам, Тро¬фим Иваныч, родной дядя Мити, и Пупалекси.
Трофим Иваныч любил шутить, всегда пребывал в хорошем на¬строении, никогда не обижал детей и не запирал гусей в амбаре. Он часто подходил к ребятам, присаживался, не рвал карты и не отнимал их, любил рассказывать про войну, его армейские байки многие зна¬ли наизусть. А его напарника все боялись и сторонились: угловатая фигура, длинная борода и злые глаза отпугивали пацанов. К Мите он относился особо враждебно за то, что род Верендеевых никогда ни перед кем шапки не ломал, и мальчик это чувствовал нутром.
Охранник долго наблюдал из-за угла бревенчатого амбара за картежниками и, видимо, решил попугать кое-кого. Неожидан¬но, как коршун, подскочил к Мите сзади и громко, со злостью крикнул: «Твои гуси добро колхозное уничтожают, а ты здесь в карты режешься, дерьмо собачье!» С кривой усмешкой в углах большого, похожего на капкан рта, с яростью в глазах выпендривался перед подростком охранник.
Митя только что видел своих гусей в пруду и потому не пове¬рил.
– Без дерьма и трава бы не росла, – спокойно ответил он и с размаху резко ударил по червонной даме козырным тузом.
Коля Ундрицов, его одноклассник и постоянный партнер по всяким играм, почуяв неладное, шепнул ему на ухо: «Осторожно, он сейчас кинется на тебя, видишь, какое у него мурло красное», – и был прав.
Вне себя от бешенства после таких слов «сопляка», сторож бро¬сился на Митю, порвал карты, схватил его за босые ноги своими длинными клещами и поволок вниз с крутого берега по горячим и острым камням прямо в пруд, пытаясь бросить его в воду, как цып¬ленка. Порвалась ситцевая рубашка, лопнули штаны, от порезов огнем горел ободранный живот, руки жгло. Силы были неравны: мужику за сорок, а выбрал себе в соперники мальчика одиннадцати лет, хотя среди играющих в карты были намного старше его. Креп¬ко ухватившись за ольховник, Митя резко оттолкнул от себя ногами сильного сторожа, а тот, видимо боясь свалиться в воду, выпустил из рук мальчишеские ноги, и Митя вырвался на свободу. Отбежав в сторону, обмыл свои раны теплой водой из пруда и стал думать: как же ему за это отомстить? Ждать и откладывать было невозможно – душа горела от унижения и требовала расплаты.
А в это время, задрав голову, гордо выгибая шею, с видом победителя сторож шел по оградительной дамбе в сторону дерев¬ни. Заметив, что за ним наблюдают, расправил плечи, несколько раз подряд важно провел рукой по лохматой бороде и горделивой походкой зашагал, точно петух, собирающийся кукарекать. Дам¬ба была длиной около тридцати метров, шириной – не больше трех. Митя резко рванул вперед и на середине моста, над самым глубоким местом пруда, настиг сторожа и ударил по длинной спине Пупалекси со всей силы крепко сцепленными ладонями. Побе¬дитель согнулся в три погибели, его руки машинально полетели вверх, и было видно, что он на миг даже оторвался от земли, не смог удержать равновесия, хотел на ходу что-то сказать, но не успел, так и шлепнулся в воду с раскрытым ртом, вытянутыми вперед руками и с головой ушел под воду.
Не поняв, в чем дело, гуси шарахнулись в разные стороны и начали шумно гоготать. Молодежь ликовала. Через несколько се¬кунд на поверхности пруда появилась зеленая борода – густые водоросли облепили голову и шею со всех сторон. Долго он фыр¬кал, бил руками по воде, наконец ухватился за жердь – словно специально для его спасения кто-то натыкал жердей в этом месте – и выкарабкался на берег с видом жалкого котенка...
Вместо того чтобы благодарить судьбу за благосклонность, он кинулся догонять мальчика, посылая вслед матерные слова, но, увы, неумолим закон природы: от паршивой суки волкодав не родится! Как говорят в народе, налетел острый топор да на крепкий сук.


2.
Встреча с медведем

Дряхлело лето, выдохлась жара. От воды уже несло холодом и запахом испорченной рыбы. Легкий ветерок едва касался поверхности близлежащего пруда, как бы не желая возмущать его зеркальную гладь. По серому небу тянулись, словно полосы дыма, маленькие рыжеватые тучи. Утро уже дохнуло на деревню, тысячеголосая не¬громкая трель поднималась отовсюду: со всех дворов послышались петушиные переклички, деликатно соблюдая интервал во времени и давая каждому желающему спеть свою любимую, неповторимую ме¬лодию. Ветер переменился и легонько подул из леса, принося с собой бодрящие запахи всевозможных трав и грибов. По улицам пополз легкий туман, завиваясь у печных труб, и в воздухе разлился прият¬ный запах горящих сосновых дров, вкусно попахивало жареным.
По двору Петра Иваныча чинно разгуливали куры и крупный петух, сыто кудахтали и, скособочив головы, подозрительно по¬глядывали на взошедший оранжевый каравай утреннего солнца.
Сыновья Петра Иваныча в это время сладко спали на широ¬кой деревянной самодельной кровати, сентябрьское солнце лас¬ково щекотало своими золотистыми лучами их загорелые детские лица. Вдруг переполошенные собаки на разные лады стали изли¬вать свою душу, ведь каким-то особым чутьем они угадывают приближение опасности!
– Медведь! Медведь! – неожиданно громко закричал кто-то на улице.
Слово «медведь» ошарашило Вассу Филипповну. Она испуга¬лась, как девчонка, полное ведро с водой выскользнуло из ее рук и полетело обратно в колодец, расположенный в центре двора, находящегося на самой окраине деревни со стороны леса. Вскоре ребятишки, услышав крики, мячиками выкатились из своих домов.
– Вот он! Вот! – кричал Аркадий, показывая рукой в сторону дороги. Быстро собралась толпа любопытных у ворот старой де¬ревенской изгороди напротив дома Петра Иваныча.
Лениво косолапил по укатанной грунтовой дороге медведь, оставляя на сырой земле следы широких когтистых лап. Ребя¬тишки вооружились палками и суетливо забегали вдоль забора, с тревожным любопытством поглядывая на громадного медведя. Недолго думая, из толпы зевак вырвались самые смелые: Арка¬дий Верендеев, Вена Савельев, Гена Кульев, еще несколько па¬цанов и самый младший среди них, пятиклассник Митя Веренде¬ев. Смельчаки догоняли медведя. Каждому было почетно побыть рядом с настоящим медведем, обратить в бегство самого царя всех зверей в округе! Каждому хотелось догнать медведя, ударить его палкой по высокому крупу, дотронуться до него или хотя бы закатить камушком в морду. Но Топтыгин строго держал задан¬ную им дистанцию, ближе десяти метров никого не подпускал к себе. Вот Вена оказался впереди всех и от радости стал размахи¬вать палкой, что-то кричал и подпрыгивал. Он на три года был старше Мити, который прочно занял вторую позицию, обогнав своего брата Аркадия. За ними бежали остальные. Вене шибко нравилось бежать впере¬ди всей ватаги, быть предводителем. Он чувствовал от этого зна¬чительную гордость и никому не собирался уступить свое место.
Медведь был длинный и высокий, бурая шерсть лоснилась на его широком хребте и ягодицах, мощные плечевые мышцы плав¬но перекатывались из стороны в сторону. Он заметно возвышал¬ся над стожками овсяных снопов, оставленных гнить по обе сторо¬ны от дороги нерадивыми колхозными начальниками.
Он бежал, наклонив влево огромную голову с длинными бе¬лыми клыками, и как только пацанва прибавляла скорость или же начинала размахивать палками, устремлял на ребят свой яро¬стный взгляд, огненный блеск которого многих из них вмиг от¬брасывал назад. Никто из ребят не посмел кинуть свое оружие (палку) на его сутулую спину, никто не хотел остаться безоруж¬ным. Многие в толпе бежали босиком, однако все они успели напялить свои дырявые, оборванные штанишки и застиранные рубашонки. Ночью прошел дождь, ноги скользили.
Слева от дороги остались просторные и очень глубокие овра¬ги, однако медведь не воспользовался ими. Он шел по той доро¬ге, по которой многие века ходили люди и ездили конные подво¬ды, так решил косолапый, и вел он себя очень корректно, не суетился и ничуть не боялся, прекрасно понимал, что эти голод¬ранцы не причинят ему особого вреда, и, видимо, потому демон¬стративно важно перебирал своими огромными лапами. Да и вины особой он не чувствовал за собой.
Гонка с преследованием длилась уже около трех километров, ребята подустали, а медведь хоть бы хны, такой же свежий и рез¬вый, как и в начале гонки, бежит себе и бежит потихоньку в сторону дремучего леса, где наверняка ждут его сородичи. Ка¬жется, ему надоела такая скучная игра, он решительно прибавил ходу и ринулся прямо в бурелом. Вена с досады не знал, что ему дальше делать, он так и не смог дотронуться палкой до медведя и понял, что теперь все его старания и завоеванное первое место пошли насмарку. Отбросив палку в сторону и плотно заложив указательный и безымянный пальцы в рот, он запустил вдогонку медведю, как бы в отместку, свой коронный пронзительный свист. Эхо докатилось до леса, растянулось по широким оврагам и по¬лям. Медведь, словно солдат по команде «Стой!», резко притор¬мозил, не по душе пришелся ему такой хулиганский свист, мгновенно повернулся в сторону свистуна, встал на задние лапы и заревел... Если бы даже все животные деревни собрались в кучу и дружно начали мычать, лаять, реветь, все рав¬но их рев не получился бы столь мощным и страшным. Подводы, нагруженные дровами, аккурат в этот момент выезжавшие из леса, разом остановились, лошади неистово заржали, становясь на дыбы. Некоторые лошади в упряжке от страха помчались назад, в сторо¬ну лесной деревни.
Пацаны, как цыплята от коршуна, бросились врассыпную. Вена дал деру в сторону конных повозок. По чистому полю, по золотистому жнивью, почти не касаясь лапами земли, словно смер¬чевая туча, летел разъяренный медведь. Его прыжки были такими дальними, что он мигом настиг своего обидчика. Но судьба на этот раз улыбнулась человеку: хулиган поскользнулся и мгновенно упал, а медведь, наступив на него, умчался в свое убежище...
Испуганные мальчишки подбежали к «герою», который непод¬вижно лежал на животе лицом вниз. На спине, на белой ру¬башке, отчетливо был виден огромный след медвежьей лапы – печать в награду, как вы уже поняли, не только за первое место в толпе... Такое леденящее кровь зрелище наверняка запомнилось каждому из участников этой истории на всю жизнь. Подняли по¬страдавшего, он был весь черный, как земля, и еле дышал. В нос шибанул резкий зловонный запах – бедняжка наложил в штаны.
До самого дома его вели за руки. «Охотники» в этот день еще успели сходить в школу, только Вена никуда не выходил из сво¬его дома. Его выстиранная одежда болталась на веревке, напоми¬ная прохожим о случившемся.
Долгое время после этого происшествия стояла сухая погода. Деревенские собаки несколько дней подряд прибегали к забору Петра Иваныча, где медведь в большом количестве оставил свои испражнения, дворняжки осторожно подносили морды, долго ню¬хали и с опаской поглядывали на лес...
Как ни странно, тогда ни одна собака не погналась за непро¬шеным гостем, не нарушила древний закон разумных существ: «Не зная броду, не суйся в воду!»
Много лет спустя один из участников той памятной встречи с медведем, Дмитрий Петрович Верендеев, рассказал мне до мельчайших подробностей о том забавном случае, а также сооб¬щил, что масса крупных самцов бурого медведя достигает шестисот-семисот килограммов и что медведи ходят кормиться на овсяное поле и не переносят человеческого свиста...

 3.
Урок ботаники

Филипп Степаныч, участник войны с фашистской Германи¬ей, коренастый мужчина лет сорока пяти, работал учителем бота¬ники в сельской школе. Был он в расцвете сил, чисто выбритое полное лицо излучало энергию и всегда было красное. Потому ученики прозвали его Красный Филипп.
Дело было зимой. В середине класса – одноэтажного дере¬вянного домика с соломенной крышей и трухлявыми бревенча¬тыми стенами – стояла обыкновенная русская печь, аккуратно натопленная школьной техничкой.
Рядом с печкой на широкой скамейке возвышался огромный цилиндрический алюминиевый бачок с питьевой водой, на крышке бачка находилась литровая алюминиевая кружка. В трех шагах от печки вел свой урок Филипп Степаныч. Он перестал садиться на табуретку с тех пор, как порезал свои наглаженные синие га¬лифе с лампасами осколком лезвия. Как говорят, обжегшись раз, будешь дуть и на холодную воду. Кусочки бритвы он нахо¬дил и во влажной тряпке для вытирания доски. Пятый «а» для него был непростым классом. Как бы там ни было, он четко соблюдал пра¬вила приличия: при входе в класс здоровался, чего не скажешь о многих учениках. Некоторые даже не вставали с мест. Но Фи¬липп Степаныч никогда не искал виновного среди учеников и не жаловался завучу или директору.
– Сегодня мы с вами рассмотрим тему «Разведение картофе¬ля как отрасль растениеводства», но прежде давайте вспомним домашнее задание, – стараясь скрыть свое волнение, мягко про¬изнес учитель.
Его почти никто не слушал, кроме самых дисциплинирован¬ных. Класс постепенно начал гудеть, как пчелиный рой, кто-то пел, кто-то разговаривал, некоторые мычали с закрытым ртом – 5 «а» стал неуправляемым.
Каждый ученик был уверен, что знает все эти расте¬ния, которые проходили за учебный год. С детства эти растения находились рядом, видели их и даже пропускали через свои же¬лудки в сыром и вареном виде, знали наизусть, где они растут и на какой почве, какие необходимы условия для благоприятного возделывания той или иной культуры. Многим приходилось ран¬ней весной в послевоенные годы выкапывать из-под земли мер¬злую прошлогоднюю картошку на колхозном поле и убегать от жестокого полевого охранника Ваньки Долгова; бывало, попада¬лись в его руки, а он безжалостно их наказывал. Быть может, все это и было оправданием такого поведения 5 «а» класса.
Рядом с Митей Верендеевым за первой партой сидел очень тихий и самый послушный ученик Роля. Про таких говорят: мухи не обидит. Но все же в этот раз Филипп Степаныч выбрал в жертву именно его, самого дисциплинированного: он заметил, как Роля разговаривает с сидящими за ним, и именно в этот мо¬мент вызвал его к доске. Роля не слышал слов учителя и пото¬му продолжал отвлекаться – он попросил всего лишь черниль¬ницу. Участнику войны явно не по душе пришлось такое хам¬ство: даже самый прилежный и образцовый ученик его не хочет слушать. Митя видел, как учитель со всей силы размахнулся кар¬тофельной ботвой и направил на голову Роли большой пучок! Ему было жалко своего троюродного брата с кучерявыми светлы¬ми волосами и чистыми голубыми глазами. Митя быстро среаги¬ровал на этот мощный удар, на лету перехватил весомый пучок ботвы и резким движением на себя вырвал из рук «красного ко¬мандира». От неожиданности учитель опешил, его огненно-ры¬жие волосы над невысоким лбом вздыбились, в покрасневших глазах пылала злоба, и он бросился на ученика, который успел выскочить из-за парты и скрыться за печкой.
Учитель молча схватил кружку, зачерпнул воды из бачка и погнался за Митей. Зрелище было забавное: разъяренный учи¬тель с полной кружкой воды гоняется вокруг печки за дерзким учеником! Вдруг учитель остановился, подбежал к двери и зак¬рыл ее на ключ, чтобы заблокировать выход на улицу и тем са¬мым скорее изловить «негодяя». Ученик занял оборону возле печ¬ки, он понял: печка – это спасение, отходить от нее нельзя, ина¬че настигнет Красный Филипп. В это время в голове ученика промелькнула спасительная идея, которой он тут же воспользо¬вался: на бегу правым плечом ловко зацепил бачок с водой за ушко, бачок опрокинулся, и вся вода вылилась на подскочивше¬го учителя. Весь класс громко хохотал, был очень доволен кон¬цовкой этого спектакля.
Так ни за понюшку табака Роля и Митя чуть было не зарабо¬тали по полной программе: кто картофельной ботвой по голове, а кто и кружкой!
А Филипп Степаныч стоял перед классом весь мокрый и жал¬кий, трясся и дрожащими руками выжимал свои армейские гали¬фе. На этом урок ботаники закончился, учитель открыл дверь.
Вероятно, за четыре года непрерывной войны многие ее уча¬стники так крепко вжились в образ вояки, что на гражданке некоторые из них просто не могли жить мирно, без скандалов, постоянно искали себе врагов, чтобы сорвать на них накопившу¬юся агрессию, охладить пыл. Видимо, поэтому указка или карто¬фельная ботва долгое время служили приемами насаждения пре¬мудрости в головы учеников послевоенного периода.


4.

Рыбалка

Ничто так не волнует сердце и не радует душу, как рыбалка во время заката солнца или в теплую лунную ночь под страстные вопли лягушек в многоводных прудах деревни Вторые Ялдры!
Вот и солнце закатилось за почерневшую сопку, потянуло сы¬ростью, закурился туман над спокойной речкой Ураваш. Вдали, в зарослях тальника, крякали утки, а на западе меркли краски зари.
Долго любовались три брата Верендеевы этой чудной картиной июльского вечера на берегу самого глубокого пруда. Однако природе не было никакого дела до людских сердец...
Николай, морской офицер Северного флота, самый старший из братьев, только что привез из далекого города Полярный ры¬боловную снасть фабричного производства – вершу. Вот и ре¬шили они испытать это чудо-юдо на деле. Николай, не торопясь, расправил вершу, выпрямился, с достоинством погладил свои лихо закрученные кверху черные усы, натянул два металлических прутка по вертикали на трех кольцах; Аркадий прикрепил внутрь к сред¬нему металлическому кольцу через входное отверстие верши за¬ранее приготовленную приманку из солода, слегка поджаренную на горячей сковородке для устойчивого запаха, а Митя далеко закинул снасть в пруд, придерживая один конец веревки. Проде¬лав солидную траекторию по воздуху, верша плавно спланирова¬ла на мелкую зыбь и быстро погрузилась в воду. Подождав с полчаса, братья вытянули ее: на дне снасти плескались девять сереб¬ристых карасей величиной с ладонь, высоко подпрыгивали и уда¬рялись о стенку верши. Митя невольно подумал: «Как же так легко можно обмануть доверчивых рыбешек?»
Скоро старшие братья ушли, поручив младшему освоить про¬фессию рыбака в пруду, напротив дома старого Прухви.
Так Митя с двенадцати лет самостоятельно начал заниматься этим увлекательным промыслом. Он понимал, что рыба для их много¬численной семьи являлась надежным подспорьем в решении тя¬желой продовольственной программы. И когда деревня погружа¬лась в сон, Митя босиком по единственной улице с низенькими деревянными домиками, которые в два ряда расположились на плоской равнине среди оврагов и огородов, прибегал к широко¬му пруду, где в тихую, теплую погоду рыба плескалась и играла прямо на поверхности воды. Он осторожно подходил к берегу, присаживался на зеленую тра¬ву и, охваченный трепетом, внимательно слушал ночную тишину.
Из садов и огородов волнами накатывали на него запахи со¬млевших трав, сено благоухало медом, засохшим в скошенных цветах. Тонкий аромат клевера смешивался с пьянящим запахом хмеля. Со склонов веял легкий ветерок, свежий, душистый, на¬поенный пряным запахом нагретой земли. Южный ветер ласко¬во обнимал Митю со всех сторон, шевелил его мягкие волосы и обдавал теплом босые ноги. Сбросив с себя одежду, нагишом, он нес вершу на вытянутых руках и, когда уровень воды стал дохо¬дить до подбородка, с силой закидывал снасть на всю длину ве¬ревки, а потом уже нырком втыкал колышек в илистое дно. Выс¬какивая быстрее на берег, напяливал на себя одежонку, и, пры¬гая то на левой, то на правой ноге как очумелый, наклоняя при этом голову вниз, он вытряхивал из ушей попавшую туда воду.
Место запоминал, но уходить не торопился, некоторое время чутко наблюдал за своим «объектом» со стороны огородов, нахо¬дясь в густых зарослях ольховника. Потом прибегал домой и спал до первых петухов.
Такой метод рыбалки он стал применять после того, как од¬нажды обнаружил свою вершу совершенно в другом месте. И про¬делки старого Прухви больше не повторились.
В теплую, тихую погоду Митя рыбачил ночью, так как в это время рыба охотно шла в вершу и она моментально наполнялась. Он раньше ложился спать, а ночью его всегда будила мать.
Васса Филипповна была типичная чувашка, крепкая, загоре¬лая, с глубоко сидящими проницательными глазами на овальном лице, обрамленном пышными, красиво вьющимися черными во¬лосами, выбивающимися из-под ситцевого цветастого платка. Го¬лос у нее был чистый и негромкий, словно весенний ветер, вор¬кующий с молодой листвой цветущего сада.
В ненастную погоду Митя ставил вершу поздно вечером или ночью, а приходил снимать рано утром. И снова его будила мать, требовательно и строго. Хотелось спать, но дисциплину каждый соблюдал с рождения. Босиком по сонной деревне, рысцой по росе прибегал он к намеченному месту, доставал колышек, тянул веревку на себя, и она начинала дрожать мелкой дрожью в его руках – это рыба билась о цилиндрическую стенку верши из тоненьких капроновых ниток. По силе вибрации он научился опре¬делять количество пойманной рыбы.
А в это время на противоположном берегу пруда, как часовой на посту, стоял Прухви и громким голосом посылал проклятия вперемежку с русским матом в сторону подростка. Но приемы чер¬ной магии старика-колдуна были бессильны против мощной энер¬гетики рыбака и до цели не доходили. Митя удивлялся чуткости старика, его стойкости и воле, так как Прухви не упускал ни одно¬го случая выйти из своей хижины во время рыбалки в любую по¬году, в любое время дня и ночи. Но из-за его паршивого характера и грязного языка Митя не давал ему ни одной рыбешки.
А вот Гене Верендееву, заядлому ветеринару и рыбаку, кото¬рый любил с ним рыбачить, соблюдая все меры предосторожно¬сти и конспирации рыбалки, он всегда выделял больше рыбы, чем себе. Такую щедрость со стороны своего младшего трою¬родного брата Геннадий Филиппович по сей день вспоминает тепло и с благодарностью.
Однажды Гена чуть было не пропустил экзамен по русскому, у него был сомнительный долг за прошлый учебный год, хотя русский язык он знал прекрасно и даже сочинял стихи. Увлек¬шись рыбалкой, они не заметили, как прошла ночь, вот уже заго¬ралась заря. Они решили малость прикорнуть – зарылись в ду¬шистом стоге сена и незаметно оба крепко заснули...
Проходя мимо по дороге в школу, учительница русского языка вдруг увидела торчащую из стога руку и, узнав хозяина этой мозолистой загорелой руки, от изумления крикнула: «Гена! Ве¬рендеев! Ты ли это? Что ты там делаешь? Где твоя голова, милый голубчик? Пошли быстро на экзамен!»
Услышав знакомый голос, разгребая пыльное сено и непрес¬танно чихая от приятной щекотки в носу, мальчики выползли из-под стога. Поздоровавшись с учительницей, Митя вспомнил, зачем они здесь, скинул с себя одежду и в трусиках полез в про¬хладную воду. После нескольких бесшумных, но энергичных дви¬жений руками по воде он нырнул и уже через минуту стоял на берегу крутого берега и двумя руками поочередно тянул веревку на себя.
Вскоре показалась верша, битком набитая рыбой. Лидия Яков¬левна восхищенно смотрела на своих учеников, как на настоя¬щих героев, руками ловила серебристых карасей, которые с лег¬костью ускользали из ее рук.
Учительница хорошо знала обоих, их родителей, знала, что эти семьи жили небогато. И потому, увидев так много рыбы пе¬ред собой, искренне радовалась вместе со школьниками их удаче.
– Гена, ты сегодня обязательно приходи в школу со своим дневником, а экзамен, считай, ты уже сдал! – добродушно сказа¬ла Лидия Яковлевна и легонько дотронулась рукой до плеча сво¬его ученика.
После таких добрых и ласковых слов классной руководительни¬цы Гена на одном дыхании добежал до дома с полным ведром рыбы, с гордостью вручил матери свой улов и прямиком рванул в школу.


5.

В лесу

Незаметно прошел учебный год, снова наступили долгождан¬ные каникулы. Нравилось Мите в летние погожие дни посещать деревню Бреняши, где жила его старшая сестра Катя. Муж ее, Ванюков Федор Максимыч, участник войны, все четыре года находился на передовой. Он знал слишком много о войне, чего не знали многие участни¬ки. В шахматах и математике ему не было равных, лесоруб, певец, отличный рассказчик, мастер строить добротные дома и, конечно же, прекрасный семьянин.
Может, потому Митю тянуло в эту де¬ревню. С семи лет из своей деревни он ходил по этому маршруту один. Утоптанная тропинка змейкой сбегала вниз через деревню Яндаш к реке Цивиль. За рекой зеленел луг, всегда свежий, омытый росой и такой нарядный в сиянье солнца, что каждый раз Митя плашмя ложился на траву, кувыркался вдоволь. Впереди высокой стеной красовался смешанный лес. Издалека он казался диким и холодным. Но когда хоть на часок Митя заходил в этот дремучий лес в гости к многовековым дубам, соснам, березам, липам, вязам и другим деревьям, то чувствовал себя среди них уютно и тепло. Но не всегда и не всех людей деревья встречали приветливо.
Однажды Митя и Аркадий ни свет ни заря пошли в этот лес за дровами. На земле и на «нижних этажах» ничего не нашли и тогда решили малость посшибать верхушки старых деревьев с за¬сохшими сухими ветками. Выбрали огромный раскидистый дуб, а под ним ковром все было усыпано желто-коричневыми желу¬дями – лакомство для свиней!
Но братья в этот раз пришли не за желудями – дома не было дров даже для приготовления пищи, и потому они смотрели только вверх. Привязали к веревке грузик, заарканили толстую, почер¬невшую сухую ветку за конец, раскачали веревку и дернули. Но старый дуб не хотел просто так отдавать свою родную, пусть и засохшую, ветку, он крепко держал ее в своих объятиях. Тогда мальчики одновременно подпрыгнули вверх, схватились за ве¬ревку и повисли. Тяжеленная дубовая ветка затрещала, звонко хрустнула, с шумом рухнула вниз, цепляя за собой нижние ветки, и накрыла обоих дровосеков. Тут поднялся ветер, зашумел лес, застонали деревья...
Братья получили нокдаун и больше никогда в жизни не при¬меняли в лесу такой варварский прием.
Отец Мити, Петр Иваныч, охранял делянку в лесу, километ¬рах в тридцати от своей деревни. Как-то в конце лета он приехал в правление колхоза, но не успел за день управиться с делами и решил остаться на следующий день. Вырубленную делянку ос¬тавлять без присмотра было рискованно – мог исчезнуть строй¬материал, поэтому он решил на свое место перебросить на день-другой младшего сына, так как Аркадий в это время возил зерно на лошади с колхозного поля на крытый ток, и эта ответственная работа оценивалась большими трудоднями-палочками. Гусей в это время могла пасти и младшая дочь Лена. А Рая управлялась дома и одновременно ходила на колхозную работу. Николай слу¬жил на флоте, на Северном Ледовитом океане.
Мать Васса Филипповна наравне с мужчинами работа¬ла в деревне с шестнадцати лет, ворочала и таскала многопудо¬вые мешки с зерном и руководила всем хозяйством своей много¬детной семьи.
Под вечер отец с сыном на колхозной лошади укатили в лес на тележке. Дорога проходила через лес, потом через разъезд Пинер, через железную дорогу и снова по лесу. Мите лес казался огромным заснувшим медведем, и сопровождал он их широким и непрестанным гулом. Кое-где попадалась небольшая поляна; красиво чернела с одной ее стороны зубчатая полоса тени. В воз¬духе чувствовался пряный запах влажной земли и запах душисто¬го сена. Вскоре стемнело, лунный свет разливался во все стороны  холодно и строго.
На место прибыли ночью. Митя хорошо разглядел при свете полной луны широкую вырубленную делянку, посредине кото¬рой меж двух низеньких кудлатых елей стоял шалаш. Он был сооружен из веток срубленных деревьев; внутри, у входа, распо¬ложен очаг. В стволы елей мастерски был вмонтирован топчан. Вместо матраца – спелые орехи лещины с шелухой, а на них лежала серая солдатская шинель Петра Иваныча. Отец положил сухие березовые поленья в очаг, подложил бересту и зажег спич¬ку. Завизжала, заерзала береста, пламенем охватило сухие дро¬вишки, дым наполнил шалаш и вырвался наружу, растекаясь тол¬стым слоем по сырой земле.
В маленьком шалаше скоро стало тепло и уютно. Петр Ива¬нович лег на топчан, как всегда головой на север, и тут же захра¬пел. Кстати, отец Мити знал очень много секретов долголетия и иногда делился ими со своими сыновьями.
Рассказывал, как учил его всем этим жизненным премудрос¬тям знаменитый самарский купец Федоров, у которого вплоть до революции в молодые годы он работал батраком. Там же Петр Иваныч закончил четыре класса церковноприходской школы, мно¬го читал и, соответственно, много знал.
Об этом уникальном долгожителе, участнике трех войн, под¬робно расскажу вам в другой книге, а пока давайте вернемся в шалаш. Шалаш был поставлен на самом благоприятном месте и под теми деревьями, которые молния не поражает своим ударом.
Мите не спалось. Он лежал на топчане из сосновых досок и через отверстие шалаша с интересом смотрел на бездонное небо. Крупные звезды сияли в промежутках больших красивых обла¬ков; многоголосый дремотный гул поднимался отовсюду, и как прекрасен он был, этот ночной голос дремучего леса! По небу медленно ползли маленькие тучи, они казались желтоватыми – это первый слабый отблеск зари падал на них. Уходила ночь, звезды исчезали на глазах, все просыпалось в очарованной тиши¬не раннего полусвета.
Не успел Митя закрыть глаза, как отец запряг вороного коня, дал сыну указания, обещал вернуться завтра-послезавтра. Вскоре телега скрылась меж высоких дубов, сосен и берез. Митя подбро¬сил дров в очаг, лег и блаженно заснул. Проснулся во второй половине дня, вокруг тишина, и только пение птиц и журчание воды в ручейке приятно ласкали его слух. Он спустился к ручью, умылся холодной водой, набрал ведро воды и, перекидывая его из руки в руку, тренируя бицепсы, вошел в шалаш. Огонь потух¬, но сухие дрова быстро разгорелись. Митя налил в чугунок воды, положил в котел оставшиеся несколько штук молодой кар¬тошки, и вскоре обед был готов. Поел картохи с луком, запил холодной водой и направился изучать окружающую местность.
Метрах в трехстах от шалаша проходила дорога, по которой они с отцом прибыли вчера поздней ночью. Вокруг огромной стеной стоял глухой дремучий лес, было много лещины со зрелы¬ми орехами на ветках с шершавыми листьями. Митя любил эти орехи с детства, он тут же набрал полную фуражку и начал щел¬кать своими белыми крепкими зубами. Взял в шалаше топор и заготовил дров на растопку, ведь он с малых лет привык рабо¬тать с топором, и это доставляло ему большое удовольствие.
Допоздна он ходил по делянке, заходил вглубь, в лес, создавал видимость присутствия охраны. Вот по лесу разнеслась популярная в те годы среди сельских ребятишек песня в исполнении уче¬ника 6 «а» класса Дмитрия Верендеева: «Буря, ветер, ураганы, нам не страшен океан, молодые капитаны поведут наш караван...»
Вдруг поднялся ветер, он с силой раскачивал ветви древних дубов, которые жалобно скрипели и стонали, тут же в защиту встали соседи, создавая неумолчный гул. Откуда-то издалека до¬носились тревожные гудки паровозов. Митя вошел в шалаш, под¬ложил побольше дров в костер, лег на топчан и укрылся отцовс¬кой солдатской шинелью...
На другой день он чувствовал себя бодрым и сильным. Взял молоток, ведро с орехами, выбрал самый здоровый дубовый пень и приступил к завтраку. Нащелкал приличную кучу орехового ядра и с аппетитом все это съел. В это время на опушке леса, прямо на дороге, он заметил двух чужих мужиков с двумя запря¬женными пустыми телегами.
Мужики, приложив руки ко лбу, наблюдали за Митей, кото¬рый тут же отнес ведро с орехами в шалаш, взял топор и начал обрубать ветки со спиленных деревьев. Стоя на расстоянии двухсот пятидесяти-трехсот метров, мужики, видимо, не разглядели, кто перед ними – подросток или взрослый мужчина, потому что яркое солнце било им прямо в глаза. Вскоре они удалились, но Митя все еще про¬должал работать.
Часам к двум пополудни яростные порывы ветра нагнали тя¬желые облака, дождь полил как из ведра, и продолжалось это до самого вечера. Не смог Митя уберечь огонь в очаге, костер потух, но настроение от этого ничуть не испортилось, он был бодр. Вот и двурогий месяц повис над лесом, сквозь отверстие заглядывали в шалаш крупные звезды. Перестал дождь, лес при¬тих, здесь над всем господствовало умиротворяющее и величе¬ственное спокойствие дремучего леса. Митя хотел зажечь спич¬ки, но тщетно – они полностью размокли и вышли из строя. Одежда на нем промокла до нитки, топчан был холодный, и ши¬нель не грела. Свернувшись калачиком, он притулился спиной к ели, вскоре почувствовал тепло и уснул.
На третий день отца все еще не было... Пробыв в одиночестве в дремучем лесу пять дней и пять ночей, Митя все же решил вернуться в деревню, хотя уверенности в том, что он не заблудит¬ся в незнакомом лесу и точно найдет дорогу на Пинер среди мно¬жества перекрестных дорог, у него не было. Но он хорошо пони¬мал смысл пословицы «Волков бояться – в лес не ходить!». При¬чиной принятия такого решения послужили отсутствие спичек и однообразное меню: завтрак – орехи, вода; обед – орехи, вода; ужин – орехи, вода.
От твердых орехов у него заболели челюсти. И вот он отпра¬вился в путь. Перекрестные дороги в лесу отнимали у него много времени, пока он находил точное направление в сторону разъез¬да: паровозные гудки пронзительным эхом раздавались в лесу со всех сторон, по ним нельзя было определить направление мар¬шрута. И когда он дошел до разъезда Пинер, у него мгновенно прошла усталость, он вскинул вверх свои почерневшие от загара руки и радостно воскликнул: «Ну, теперь мне сам черт не брат!» От Пинера до своей деревни он прошел быстро, так как этот участок дороги короче и она ему была знакома.
Дома были оба родителя: Васса Филипповна убирала со стола посуду, а Петр Иваныч готовился ехать на делянку. Увидев свое¬го младшего сына, родители обрадовались. Отец, не спрашивая сына ни о чем, по-молодецки бойко запрыгнул на телегу с про¬визией, хитро прищурил голубые глаза и, трогая с места своего вороного коня, напомнил давно знакомое изречение: «Не забы¬вай, сынок: родители дали тебе жизнь – волю воспитывай сам!»

6.

Детские шалости

В начале пятидесятых годов на сто пятьдесят дворов только у шестерых колхозников в деревне были собственные сады. Другие не в состоянии были платить огромный налог за каждый куст плодово-ягодных культур. Хорошо зная аппетит деревенских ре¬бят на яблоки, эти счастливые обладатели яблоневых садов бди¬тельно охраняли свои объекты днем и ночью, спали прямо в саду или бане. Но, бывало, когда просыпались, вдруг обнаруживали голые, вычищенные, выпрямленные и освободившиеся от тяже¬сти ветки редких сортов яблок после богатого урожая. Поговари¬вали, что самые ароматные, румяные и вкусные яблоки – у куз¬неца Федора, но у него огромная обученная овчарка, которую никто из ребят никогда в глаза не видел.
Однажды, после тщательно проведенной разведки вокруг сада и дома кузнеца, два школьных товарища, Митя Верендеев и Коля Ундрицов, разработали план налета на этот неприступный сад. Голь на выдумки хитра! Чтобы собака не учуяла запах человека, они заранее, с вечера, натерли себе руки, ноги березовыми листьями и ровно в двенадцать часов ночи тронулись в путь. Перелезли через высокий забор сада – собаки не видно, подошли к одной яблоне и сняли пробу – все спокойно, потом к другой, третьей – тишина.
Радовались пацаны от такого везения, осмелели, и наконец они нашли то, что искали, – вкуснейший сорт, а какой аромат! Вдруг в это время откуда-то коршуном налетает на них огромный пес, не лает, не кусает, а просто ловко сбивает воришек с ног. Сильно испугавшись, ребята дали обратный ход. А Митя в саду неожиданно напоролся на такой гвоздь, что насквозь проткнул себе ступню правой ноги, хотя и был в новых калошах. Больше они в разговорах про этот сад никогда не вспоминали и никому об этом случае не рассказывали.
Позже, с 1957 года, налог отменили. В деревне появились новые сады, и для следующего поколения сорванцов непременно бывал богатый выбор, а когда заканчивалась уборка картофеля, для школьников начиналось раздолье.
В одну из темных сентябрьских ночей на улице в середине деревни собралось много старшеклассников, среди них оказался и Митя. Ему тогда шел четырнадцатый год, как говорят, переломный возраст. Обсуждали вопрос, кому куда поступать после окончания средней школы. Многих привлекала мореходка, но адреса училища никто из ребят не знал.
Митя тоже мечтал попасть в мореходное училище после се¬милетки, так как в то время это было возможно. И вот сидят безусые ребята среди темной ночи беззвездного неба на толстом дубовом бревне напротив дома председателя колхоза, и каждый в душе мечтает поступить учиться в какой-нибудь далекий-далекий город Советского Союза...
В этот момент кто-то из ребят карманным фонариком осве¬тил весь дом председателя: рядом с большим домом из красного кирпича стояли шикарные новые ворота с резными узорами на деревянной двери. Увидев такую красивую дверь, похоже, самый сообразительный среди толпы ляпнул: «Глянь, какие хоромы отгрохал! Поменять! Пусть вдова участника войны Никанорова Мизюка получит эту дверь, а ее калитку поставим на это место!»
Недаром говорят: толпа непредсказуема. Идея всем понравилась. Человек пятнадцать дружно сняли с петель массивную дубовую дверь и без шума, как партизаны, потащили на другой конец деревни. У Никаноровой даже петель на двери не было, все держалось на соплях. Зато ее место заняла высокая новая дверь председателя.
Для пущей верности, чтобы дверь не упала, ее крепко при¬вязали к забору – уж чего-чего, а ржавой проволоки и гнилой веревки вокруг дома было уйма. Вдовью калитку несли бережно, чтобы она не рассыпалась, и прислонили ее к воротам председателя. Уж больно хиленькой и дряхлой выглядела калитка вдовы в створе новых огромных ворот председателя колхоза. После окончания работы у всех на душе было приятное ощущение, каждый сознавал, что он хоть чуточку да помог сбалансировать социальное равновесие в обществе своей родной деревни.
На другой день деревня проснулась раньше обычного. В богатом доме пропажу обнаружили быстро. Если там плакали навзрыд и искали по деревне, то вдова была спокойна и очень довольна: пусть недолго, но все-таки она успела порадоваться такому дорогому «подарку», ощупала его со всех сторон.
Чувство достоинства и его значимость в обществе вмиг вселились в зачерствелую душу вдовы фронтовика, которая всю войну вкалывала в колхозе и таскала на своем горбу дрова из далекого леса. Она была уверена, что этот подарок сделал ей председатель колхоза за ее многолетний добросовестный труд.

7.

В училище

Взыграла душа у Мити Верендеева, и ему нестерпимо захотелось поехать в деревню, показать родителям, какую красивую парадную форму выдали ему в училище. Черные суконные брюки, хлопчатобумажная гимнастерка, черная суконная шинель, на петлицах которой сверкала загадочная надпись «ЖУ-2», черная форменная фуражка – все это вкупе враз преобразило деревенского парня и смотрелось на нем превосходно.
Точно в такой же форме по двухэтажному деревянному зданию общежития железнодорожного училища с подобным замыслом носились еще двое однокурсников: Коля Николаев и Валера Митрофанов. Предупредив коменданта общежития об отлучке на выходные в деревню, эти трое ребят направились на вокзал. Со стороны они напоминали военных моряков, убегающих в самоволку: рослые крепкие парни, на них наглаженные брюки, длинные шинели, подпоясанные широкими ремнями, строго облегали их стройные фигуры, а черные фуражки с лаковыми козырьками скрывали буйные шевелюры.
– Сегодня нечетное, в 17.30 будет скорый поезд. В вагон нас без билета никто не пустит, и потому поедем на крыше «зайцами». На перроне – милиция, она строго следит за посадкой, можно залететь, – объяснял Валера своим несведущим в этом деле товарищам.
Они молча слушали и, конечно же, волновались, так как прежде им никогда не приходилось на ходу вскакивать в поезд, да еще забираться на крышу. Только из рассказов бывалых ребят и по приключенческим фильмам они представляли это.
– Вы отличные бегуны, и руки у вас железные, так что проблемы зацепиться за поручень и запрыгнуть на подножку вагона у вас не должно быть. Вот только первый раз спрыгнуть со скорого поезда на полном ходу вам будет не так-то просто – скорые в Пинерах не останавливаются. Спрыгнуть надо на перроне, так как можно пробежаться по твердому асфальту, а это большая подмога. Если вы струсите и упустите момент прыжка, дальше начнется крутая насыпь и щебень, бежать там невозможно, да и частые короткие столбы на пути – можно разбиться насмерть, бывали случаи. Еще вот что я хочу вам сказать, и это, пожалуй, самое главное при высадке – как можно сильнее старайтесь ложиться назад на спину, отпуская руку от поручня и сильно отталкиваясь ногами от подножки. Становиться нужно на ту ногу, с какой стороны будете прыгать: с левой – значит, на левую; с правой стороны по ходу поезда – на правую ногу. При этом смотреть только вперед. Удар на ступню будет сильный, только ни в коем разе не становитесь на обе ноги, как только коснетесь земли, тут же начинайте быстро-быстро перебирать ногами. Не бойтесь, все будет в ажуре! – так Валера основательно инструктировал своих товарищей до посадки на поезд.
Ровно в 17.30, издавая протяжный гудок и веером расстилая черный дым, со стороны вагоноремонтного завода показался длинный состав пассажирского поезда. В это время по мощному громкоговорителю вокзала раздался строгий голос диктора: «На первый путь прибывает скорый поезд Барнаул – Москва. Стоянка поезда десять минут». Безбилетные курсанты прошли почти километр от перрона, остановились. Митя заметил, что асфальт уже закончился и пути сходились в единую колею, для разбега место было неподходящее, и потому нужно надеяться только на силу рук.
Прошло десять минут стоянки, машинист паровоза дал несколько пронзительных предупредительных гудков, и состав резко дернулся с места, бешено застучали по чугунным рельсам колеса. Пыхтя и быстро набирая скорость, поезд плавно шел прямо на ребят. Встав чуть поодаль друг от друга, они уже приготовились к прыжку. Вот и просвистели мимо них передние вагоны. И вдруг как по команде все трое ринулись вперед вслед за бегущим составом. Первым за поручень вагона уцепился опытный Валера и ловко запрыгнул на подножку. Он наблюдал, как будут садиться его товарищи. Митя на бегу прицелился взглядом к летящему навстречу металлическому поручню и в точном прыжке обеими руками цепко ухватился за него. Ураганной силы поток ветра хлестко ударил по нему, туловище вмиг приняло горизонтальное положение, и, побыв в таком состоянии несколько секунд, он легко подтянулся на руках и встал на подножку. Дверь в вагон была заперта.
Почти одновременно с ним и Коля продемонстрировал свою силу и ловкость. На всех вагонах поезда с торца приделаны маленькие лесенки, по ним ребята залезли на крышу. Митя с Колей еще не решались бегать по вагонам, сидели спокойно. Подбежал Валера, объяснил и показал, как надо бегать по крыше и как прыгать с одного вагона на другой, и вскоре они втроем носились по закругленным крышам зеленых вагонов скорого поезда. Все они ехали до Пинер, Коля с Валерой были из Вурнарского района, их деревни назывались Бурдас и Шинер.
Проехали около шестидесяти километров, скоро должен появиться разъезд, а поезд с грохотом мчался вперед через глухой лес, не снижая бешеной скорости. Наконец показался небольшой перрон маленького разъезда, времени на раздумья нет – надо прыгать! Первым спрыгнул Валера, вслед за ним – Митя и Коля. Удачно приземлившись, все трое направились по узенькой лесной дороге на север, в сторону своих деревень. Но скоро дороги разошлись: Валера с Колей пошли направо, а Митя – прямо. Двенадцать километров дороги, от вокзала до своего дома, Митя пробежал на одном дыхании. Было уже темно, когда он открыл с детства знакомую калитку и переступил порог родительского дома. В кухне стоял душистый аромат печеного теста, а от молока, томившегося в духовке русской печи, разливался приятный вяжущий запах. Слезы радости заструились по щекам матери, родные восхищенно, с любопытством стали рассматривать добротную казенную форму. Они заметили: в движениях, в плавной речи, во взгляде живых глаз их сына и брата чувствовалось какое-то спокойствие, уверенность в себе, и это радовало каждого.
Васса Филипповна быстро приготовила ужин, и Митя в два счета умял большую тарелку пельменей. А молоко вечернего надоя он отпил прямо из эмалированной большой кастрюли. Помнит Митя, как однажды в десятом классе, перед тем как идти в школу, приложился губами к ведру с парным молоком и не мог оторваться – такое вкусное было молоко! Мать, довольная здоровым аппетитом своего младшего сына, радовалась, и когда донышко ведра начало открываться все больше и больше, с восторженным удивлением тихо проговорила: «Допивай, сынок, до конца». Так он в то утро выпил весь утренний надой – литров семь молока –  за один присест, не оставив другим ни шиша!
На второй день после своего приезда из училища Митя целый день трудился в огороде – днем копал картошку, а к вечеру собрал ее в мешки и занес в земляной погреб под избою. Поздно вечером он направился на учебу.
Теперь он был уверен, что сядет на любой поезд. И эти тренировки бесплатного проезда на всех поездах (попадались и товарняки) по маршруту Пинер – Канаш и обратно он совершенствовал в течение двух лет, до окончания училища. Скоро у него появился свой ученик в этом деле – Гена Игнатьев из соседней деревни Ешменейкино, тоже однокурсник.
Учеба Мите нравилась, ему легко давались теоретические и практические навыки сварочного производства. Глядя на него, и Гена захотел освоить эту мудреную профессию. Учился он в группе столяров-краснодеревщиков. После дневных занятий в своей группе он умудрялся выходить на сварочные работы в час ночи вместе с группой сварщиков до семи часов утра. Благодаря своим способностям и настойчивости Гена быстро всему научился. Наверное, за всю историю существования ЖУ-2 подобного уникума училище не видело.
Конечно, даже в те далекие времена никто не имел права выгонять несовершеннолетних парней в ночные смены. Но на заводе в дневное время сварочных постов для учащихся не хватало, и потому нашли выход из положения в ущерб здоровью малолеток.
Как-то на одном из практических занятий в ночную смену в самом начале первого года обучения Митя с Геной тренировались варить на одном сварочном посту. Митя присел и привалился плечом к стенке сварочной кабины.
Монотонный звук гудящего трансформатора или же непривычная для молодого организма ночная смена оказали такое усыпляющее действие на юношу, что его сильно разморило и он моментально заснул, не слышал, как вошел в кабину двухметровый мастер производственного обучения с «ласковым» именем Жопа-Морда – так ребята окрестили его за толстую физиономию и поганый характер. И это прозвище так удачно обрело своего истинного хозяина, что теперь, спустя сорок лет, никто из ребят той группы абсолютно не помнит его фамилию.
Не успел Гена разбудить в ту ночь своего близкого товарища – уж слишком быстро разворачивались события. Увидев спящего подчиненного на рабочем месте, мастер побагровел, густые рыжие брови начали вздрагивать, его толстые руки враз нащупали рифленую металлическую арматуру, и, не сказав ни слова, он подошел к спящему, размахнулся и со всей силы хрястнул по спине! Если в школе, на уроке ботаники, Митя сумел защитить своего товарища Ролю, то Гена был бессилен против такого громилы с бычьими глазами.
Нет худа без добра! С той роковой минуты Митя твердо решил заняться боксом и не давать себя в обиду никогда и ни одной твари на земле!
С таким твердым намерением в душе они с Колей Мефодьевым купили литературу по боксу. В училище в то время не работала ни одна спортивная секция, кроме лыжной в зимнее время. И вот они ежедневно в поте лица начали осваивать азы боксерского мастерства. По утрам бегали на стадионе, который находился рядом с общежитием, тренировали все мышцы тела специальными упражнениями по учебнику, а вместо боксерских перчаток на руки наматывали вафельные полотенца, сверху надевали брезентовые рукавицы.
Получалось грубовато, но зато надежно. Бились они нещадно. Коля Мефодьев был левша, чуть повыше Мити, обладал резкими ударами. Митя пошире в плечах, с развитыми грудными и особенно мощными плечевыми мышцами, удары у него были поразительно резкие и тяжелые. Скоро они начали приглашать со стороны спарринг-партнеров, многие из которых второй раз уже не появлялись на занятиях – то ли челюсти сильно болели, то ли стеснялись синяков на лице.
В программу тренировок включали и борьбу, где незаменимым партнером у Мити был Коля Николаев, Эн в кубе – так его называли ребята за одинаковые фамилию, имя и отчество. Широкоплечий и плотный, жилистый и ловкий, Коля боролся до изнеможения. Во время перерывов между теоретическими занятиями в узеньком и длинном коридоре одноэтажного деревянного дома Митя с Колей часто устраивали настоящие борцовские выступления. Все училище собиралось смотреть на их неповторимые схватки, зрители с восхищением говорили:
– Вот это школа! Вот это класс!
К концу первого года обучения ребята вполне овладели основными приемами вольной борьбы.
В боксе лучшим спарринг-партнером был, конечно же, Коля Мефодьев из большого села Шибылги, что на берегу реки Волги, недалеко от города Канаш.
Позже, когда они после окончания ЖУ-2 вместе были на¬правлены на работу в Чебоксары, где сразу же направились в спортивный клуб «Динамо», в секцию бокса к заслуженному тренеру СССР Г.Н. Герасимову, тот даже не поверил, увидев их мастерство на ринге, что они самоучки в боксе. Тренер определил обоих в группу разрядников и вскоре устроил для них испытательные спарринг-бои. Мите попался второразрядник. В тот вечер за боем наблюдали все боксеры города, их знакомые, борцы, штангисты, гимнасты и другие спортсмены. Был среди них и старший брат Мити – Николай. Он любил бокс, демобилизовавшись из Морфлота, жил и работал в Чебоксарах.
Возможно, этот фактор и жестокие бои в училище с Мефодькой определили быстрый исход этого первого испытательного боя на настоящем боксерском ринге с участием квалифицированных судей и секундантов. Противник был выше ростом, руки длиннее. Бой начал слишком самоуверенно, плохо закрывал голову, подчеркивая этим пренебрежительное отношение к статусу своего соперника-новичка. Легко уклоняясь от его прямых ударов в голову то влево, то вправо, Митя быстро посылал в ответ точные прямые в корпус и в голову. Разрядник стал промахиваться, Митя тут же, не мешкая, молниеносно наносил ему серию ответных, включая боковые, снизу и прямые акцентированные удары. После получения нескольких точных тяжелых ударов по голове соперник отказался от дальнейшего продолжения боя.
– Быть не может, чтобы такой «орешек» ходил в новичках! Вы дали мне какого-то чемпиона! – обращаясь к тренеру, с горечью проговорил проигравший, вытирая кровь с лица, снял перчатки и со злостью бросил их на ринг. С тех пор на занятиях секции бокса никто больше его не видел.
В мае хлынула теплынь, и земля вся запестрела желтыми, синими, красными цветами. В такие дни Митю неудержимо тянуло на выходной в деревню. Приезжая в Пинер, он скорее погружался в лес. Деревья гордо стояли в пышном нежно-зеленом уборе, вокруг буйно цвели дикие цветы, ландыши, чуть позже расцветали земляника, малина, розовый шиповник, их тонкий аромат будоражил юное сердце и сопровождал юношу до самой окраины леса, наполняя легкие могучей живительной энергией.
Прибегая домой, он всегда находил себе работу, чем несказанно радовал своих родителей. А вечерами не прочь был сходить в клуб, сразиться в шахматы с сильнейшим шахматистом Юманайской средней школы Колей Лизаковым, поплясать на бис в паре с заядлым танцором и верным другом Толей Кульевым под аккорды удалых мелодий талантливого гармониста-самоучки Вани Измайлова или же почитать книги Мопассана, Дюма, Чехова, Шишкова и другие в уютной библиотеке Вити Никонорова. В тот момент у Мити не было невесты, хотя неведомые страсти и молодые силы стали волновать все чаще. Повеселившись вдоволь в деревенском клубе и попрощавшись с матерью без излишних нежностей (так принято в роду у Верендеевых), он в добром настроении уходил в дорогу...
Однажды ночью, перейдя висячий мост через реку Цивиль, он увидел густой молочный туман на широком лугу. Вокруг было так тихо, что издалека слышалось, как с шумом выщипывали зеленую траву стреноженные кони. Митя блаженствовал, завороженный белизной этой летней ночи и охваченный внезапным приливом тайной радости при виде коней на лугу, глубоко вдохнул в себя свежий аромат ночного воздуха и долго любовался красотой звездного неба... Потом подошел к одному из коней, тихонько освободил ему путы на ногах, к сожалению, уздечки на его голове не оказалось, снял свой брючный ремень и крепко привязал его за шею коня, чтобы можно было как-то управлять животным. Легким прыжком вскочил на него и хотел сразу же направить в сторону дороги, которая вела в лес. Но конь упирался, не хотел оставлять зеленый луг. Кто знает, быть может, он целый день пахал на колхозном поле, а может, только что прибыл из Шумерли с тяжелым грузом и устал. Давно известно, что по мере приближения ночи ощущение вольности у людей нарастает, и, видимо, в связи с этим наш всадник быстро сумел подчинить себе упрямого коня.
В лесу была одна-единственная тропа, и вела она прямо в Пинер. По обеим сторонам дороги глухой стеной стояли древние высоченные деревья. Подбадривая коня легкими ударами ног, Митя заставил его прибавить шаг, но этого показалось недостаточно. Тогда, крепко ухватившись левой рукой за лохматую жесткую гриву, как заядлый жокей, без седла и без уздечки, наклонив туловище вперед и залихватски сдвинув на ухо фуражку ремесленника, он сильно хлопнул ладошкой правой руки по шее коня, который, словно только и ждал этого сигнала, резко рванул вперед и во всю прыть полетел по темному лесу, унося своего всадника навстречу скорому поезду. Блаженство сотнями игл пронизало упругое тело наездника, сердце наполнилось радостью. Вряд ли кому суждено увидеть такое даже во сне! Но, как известно, за удовольствие надо платить. В конце пути кости седалища начали невыносимо болеть, острый и твердый хребет лошади причинял седоку неудобства. Как только доехал до крайних домов разъезда, он спрыгнул с лошади и начал гнать ее обратно, но в ответ лошадь быстро наклонила голову вниз и, фыркая от неожиданной радости, жадно начала щипать сочную лесную траву своими толстыми губами. Конечно, лошадь – не человек, но, видимо, соображала, где ей лучше – работать с раннего утра и до позднего вечера на поле под тяжелым кнутом жадного хозяина или же находиться здесь, где много травы и полная свобода.
Митя научил и Гену править непослушными лошадьми без уздечки и седла. Иногда они носились по лесу каждый на своем скакуне наперегонки. Кстати, в паре лошади были намного послушнее.
Однажды с ними приключился такой казус. На лугу в гордом одиночестве паслась лошадь рыжей масти. Спокойно приняла на себя седоков. Митя сел вперед, прямо на холку, и стал править лошадью. Гена крепко уцепился за рюкзак своего товарища и радовался, что ему досталось почетное мягкое место. Конечно, лошадке было нелегко – у всадников за спиной были большие рюкзаки. Пройдя немного по лесу без капризов, усыпив бдительность седоков, лошадь вдруг ни с того ни с сего резко свернула влево от дороги и напропалую ринулась в чащу. Оба друга вмиг слетели со спины лошади от  тяжелых ударов встречных веток какого-то огромного дерева. Лошадь исчезла, а друзья направились дальше пешком. Оказывается, прав был один француз, который постоянно твердил: «Вернейший способ обмануться – посчитать себя хитрее других!»
Несколько раз Мите доставались лошади, которые уже преодолевали с ним этот лесной маршрут и, увидев его снова перед собой, искренне выражали свою радость: начинали ржать, кивать головой. Быть может, от добрых воспоминаний о прошлой поездке в Пинер, возможно, предвкушая сладость предстоящей вольной жизни с обильной жратвой, они уже ничуть не сопротивлялись, как было в первый раз, и быстро доставляли своего знакомого по маршруту.
В три часа ночи проходил через Пинер скорый поезд из Москвы, и Митя на ходу, на большой скорости, запрыгивал на него. Приезжая ранним утром в Канаш, он прибегал в общежитие и долго отряхивал конскую шерсть со своих суконных брюк, на них так же долго держался острый запах конского пота вперемешку с ароматом лесных цветов.
А председатель сельсовета Павел Василич, давний закадычный друг Николая Петровича, с тревогой на душе стал жаловаться приятелю, что, мол, какие-то нехорошие люди часто стали угонять лошадей с прибрежных лугов реки Цивиль и что в связи с этим начали срываться некоторые важные мероприятия в колхозе. Но через некоторое время он же с удивленным видом извещал, что лошади вернулись свежие и отдохнувшие. Николай от души хохотал, вальяжно покручивая свои смолисто-черные, закрученные кверху гусарские усы, загадочно улыбался, но молчал, хотя давно уже вычислил этого похитителя.
В течение двух лет Митя пользовался услугами такого вида транспорта в летнее время, и только тогда, когда его призвали на действительную срочную службу, лошади перестали исчезать, о чем председатель сельсовета тут же с великой радостью не преминул сообщить своему другу, пригласив его к себе в гости по такому случаю:
– Что-то в этом году моих лошадей перестали угонять, а в чем причина – ума не приложу! Непонятно, однако...
– Эх ты, простофиля! В этом году «угонщика» твоего призвали в армию, и служит он не в Чувашии, а в далекой Германии, вот потому и целы твои лошади. Радуйся еще три года, отслужит, тогда посмотрим! – не выдержал Николай и одним махом выдал тайну.
Долго они смеялись в тот вечер за чарочкой крепкого чувашского самогона, уютно расположившись за гостеприимным столом Павла Василича в бревенчатом доме на окраине деревни Яндаш, вспоминая фантастические проделки Мити Верендеева. Их раскатистый смех, подобно грому в майский день, далеко разносился по пологим берегам реки Цивиль.
Те два года, которые наш герой провел в стенах училища, остались одними из лучших воспоминаний в его жизни. Он умел буйно радоваться своей молодости, о чем вы узнали из моего рассказа. К сожалению, то, что прекрасно, обречено на быстрый конец...



Глава 10.

           Первые годы женитьбы – это пора влюблённости.

Первый год все молодожёны счастливы и живут дружно. Это пора влюбленности и всё в этой жизни кажется прекрасным и отношения молодых кажутся идеальными и гармоничными. Что бы ни говорил любимый, женщине кажется, что всё так и должно быть и никак иначе. Мужчина тоже в состоянии влюблённости и старается во всём потакать жене.  Во всяком случае, у всех пар есть стремление к гармоничным отношениям в семье.
Мы тогда ещё не понимали особо того, что мы из разных концов света, даже разной национальности. Разницы в возрасте не было: ему было 37 лет, а мне всего 32 года. Любовь была превыше всего. Строили большие планы на будущее:  путешествия, книги, театры, концерты, поездки к друзьям в Ленинград и другие города. Мы часто ходили в пешие походы в тундру, вставали на лыжи, брали с собой чайник, продукты и почти все выходные проводили в надымском лесу зимой и летом. Часто ходили компанией с семьей моей младшей сестра Тамары, её друзьями, организовали клуб «Нганиторова!» с представителями коренных народов Севера нашего района, куда собирались целыми семьями. В лесу варили уху, готовили чай, «угощали» духов леса, рек, озёр, тундры… Я была зачинателем всех сборов женщин, детей, мужчин, особенно ненцев, для того, чтобы мы могли общаться на своём родном ненецком языке, вспоминать своих родителей, свои обычаи, традиции, приметы, запреты, сказки, легенды, загадки, предания старины глубокой… Приобщали детей к своей культуре, приглашали в свой круг тех людей – носителей нашей культуры из национальных посёлков Ныда, Кутопьюган, Нори и других районов округа для того, чтобы они поделились своими воспоминаниями, рассказали сказания, сюдбабцы (песни про богатырей( и  ярабцы ( песни – плачи), легенды из устного народного творчества, тех или иных стойбищ, рыбоугодий, посёлков и регионов страны. К большому сожалению, все материалы, записанные нами тогда на магнитофон, в восьмидесятых годах сгорели при пожаре в нашей квартире, а мы были в это время в отпуске в Сочи.
Такие люди, как  Галина Захаровна Салиндер из Кутопьюгана, Надежда Константиновна Салиндер из Ныды, Анна Николаевна Ядне из Антипаюты и другие неоднократно приезжали в наш дом и часто рассказывали интересные истории из жизни ненецкого народа в древние времена, занимались рукоделием, вырезали орнаменты для женской и мужской одежды, плели красивые пояса из шерстяных ниток, шили прекрасные зимние и летние ягушки из оленьих шкур для меня и моего мужа. Мой избранник был очень внимательным человеком, всегда заботился о моём слабом здоровье, помогал по хозяйству, великолепно готовил пищу, не чурался уборки в квартире, стирал, ходил по магазинам, готовил шашлыки, по осени собирал ягоды и грибы.  С первых же месяцев нашей совместной жизни, мой Дмитрий, начал совершать пешие прогулки по близлежащим сопкам, надымскому лесу, изучал местность, собирал лекарственные травы, сушил их.  Зимой любил ходить на лыжах ( я сразу же купила ему охотничьи лыжи) далеко по тундре. Меня он тоже забирал с собой, но мне всегда было трудно передвигаться по лесу, да в лесу я блуждала.
Муж мой всегда шутил и говорил: «Это ты в тундре родилась, где много простора и всё вокруг видно далеко! А лес тебе незнаком с детства и потому боишься заблудиться! А я – человек, выросший среди лесов Чувашии и  хорошо чувствую себя и в надымском лесу. Ничего, привыкнешь!»
 В те далёкие годы в нашем доме останавливались многие жители коренной национальности со всего района и нашего округа потому, что других людей – ненцев, имеющих такую благоустроенную квартиру в городе Надыме, не было ещё долгие годы. И теперь, когда прошло более 35 - 40 лет с тех пор, то дети и внуки тех людей звонят или встречают меня с благодарностью за то, что когда – то они с родителями, тётями и родственниками, ночевали у нас, многие из них подолгу жили у нас.
Тут я должна особо рассказать о больших способностях моего мужа Дмитрия Петровича Верендеева. Это был умный и  добрый человек, мужчина спортивного телосложения, очень воспитанный и выдержанный, из его уст никогда не выскакивали плохие слова (мат, грубость), почти всегда находил общий язык со всеми моими родными и друзьями.
Дмитрий почти сразу стал усваивать наш ненецкий язык, спрашивал обо всём всех гостей в доме: о жизни ненцев в тундре, обычаях,  традициях. Через полтора – два года он уже свободно мог говорить на моём родном ненецком языке. Иногда, во время наших путешествий по городам и весям страны, особенно в транспорте иди где много народу (а он не  любил, чтобы кто-то чужой слышал наши разговоры), мы с ним разговаривали на ненецком языке. И это было для меня большой радостью и счастьем.
В мае 1979 года мы были  в деревне Вторые Ялдры Шумерлинского района Республики Чувашия. Родители, братья, сестры, тёти, дяди, племянники и другие родственники Дмитрия встретили радушно и хорошо.
А позже мы поехали на мою родину – в посёлок Антипаюта. На нашем Севере в самом разгаре была весна и белые ночи…

Глава 11.

                Куда девался чум?
                И почему ненцы не едят грибы?

После долгой (на перекладных) дороги, мы подлетали к маленькому посёлочку Антипаюта Тазовского района Ямала, который в моём паспорте  указан как место моего рождения. В шестидесятых годах прошлого века, у нас, у многих ненцев моего поколения, не было свидетельств о рождении. Помню, как в десятом классе, в Тазовской школе – интернате, которую заканчивала, вызвали нас на комиссию для того, чтобы определить возраст и выдать справку о рождении. Наши родители были неграмотными и почти никогда не помнили год рождения своих детей. А мне, как и другим выпускникам школы – интерната, нужна была справка для получения паспорта. Куда же без паспорта и других документов мы могли поступить? Председатель комиссии, главный врач районной больницы Мелещенко с ходу ткнул на меня пальцем и спросил: « Ты, Нина Ядне, на сколько лет себя чувствуешь?»    Я была уже кругленькой девушкой  и бойко ответила ему: «Думаю, что мне восемнадцать лет!»
«Запиши, медсестра, Нине Ядне – 18 лет!»  Так мне выдали справку, по которой позже выписали «серпастый и молоткастый» советский паспорт.
Всё это я рассказывала многим на протяжении всей жизни, тут, пока наш вертолёт кружился над посёлочком, затопленном полностью водой, я рассказала своему мужу Дмитрию. Он удивлённо спросил меня: «А где же, в самом деле, ты родилась?»
« Далеко отсюда… в Антипаютинской тундре!» - улыбнулась я в ответ.
«А мы когда – нибудь поедем туда, в Антипаютинскую тундру?» - задал ещё один вопрос муж.
«Непременно, мы всегда будем ездить туда! Там такая красота и простор!!! В тундре нет домов, никакого посёлка! Только – бескрайняя голая тундра, олени и несколько чумов наших родных!» -  сказала я и, стала смотреть вниз, где по реке плавали какие – то деревянные старые дома - развалины. В одном из них я узнала поселковую баню… «Винтокрылая птица» - наш вертолёт, немного покружив над развалинами посёлка, быстро приземлилась на какой – то клочок земли,  окружённой водой…
Как только дверца вертолёта открылась, муж моей сестры Александр Салиндер подал в вертолёт две пары  резиновых сапог: мужские и женские.
Его жена, моя сестра Анна, стояла рядом и приветливо улыбалась.
Я сказала мужу: « Снимай туфли и надевай резиновые сапоги! Видишь, кругом вода!  Без сапог мы не сможем выйти, да и ходить по просёлку. Здесь это обычное дело: наводнение  у нас бывает каждую весну»
Мы быстро переобулись и вышли из вертолёта. Мужчины обменялись рукопожатием и тут же вытащили наши сумки и мешки из вертолёта, который сейчас же должен улететь дальше на север – на Гыду.
Сестра Анна сразу же сообщила нам: « Нина и Дима! Мы для Вас приготовили комнату у своих родственников в посёлке. Пойдёмте туда!»
«А сами вы, Аннушка и Александр, где живёте? «- спросил их мой муж.
« Мы живём в своём чуме на той большой сопке!» - сказала Анна.
« Если Вы живёте в своём чуме, то мы будем жить тоже в чуме! С Вами! Никакой комнаты нам не надо!» - решительно заявил мой муж Дмитрий.
Сестра с мужем посмотрели друг на друга, потом взяли наши вещи и и мы все вместе направились в сторону большой сопки («Хукэ – сопки», так мы называли эту сопку на окраине посёлка Антипаюта), где стояло несколько летних чумов ненцев, у которых не было никакого жилья в посёлке. Или же тут ставили тут чум те люди, которые летом хотели жить традиционным образом, быть у реки, ездить на лодках, ловить рыбу, дышать свежим воздухом на природе…
А сестра Анна и её муж Александр, которые весной приехали в посёлок Антипаюта из тундры, вынуждены были жить в своём летнем чуме потому, что какой – то раз они разругались, разошлись и, бросив свою квартирку в посёлке, каждый уехал к своим родным в стойбища. Анна уехала к своим родителям, а Саша уехал в стойбище своих дальних родственников. Так прошёл год, пока горькая утрата (смерть нашей мамы в тундре) не свела их снова в нашем родном чуме… А когда весной приехали в посёлок, то оказалось, что их квартирку отдали другим семейным  людям. Наши молодые не растерялись и поставили свой чум на окраине посёлка, за Хукэ – сопкой. А когда во время наводнения вода в реке сильно поднялась, то все хозяева перетащили свои чумы на вершину сопки, где места хватало всем…
            Жизнь на окраине посёлка шла своим чередом. Анна уходила на работу в посёлок, работала заведующей меховой мастерской в Антипаютинском рыбкоопе уже много лет,  мужчины (АС – это сокращенное от Александр Сергеевич - так часто называли мужа Анны) и мой муж Дмитрий Петрович уезжали на рыбалку по речке. А чаще на Тазовскую Губу, откуда привозили хороший улов: муксуна или щёкура, иногда – осетра.  Я же оставалась в чуме потому, что у Анны жила годовалая Ангелина (одна из дочек брата Нерчу Николаевича и Зои Алексеевны Ядне, у которых недавно родилась маленькая Таня и которые  каслали по тундре потому, что работали в оленеводческой бригаде совхоза «Антипаютинский»). И получилось так, что у них были две люльки с младенцами, с которыми трудно справляться в кочевой жизни. Наша сестра Анна взяла к себе второго маленького ребёнка и впоследствии вырастила и воспитала Ангелину, как свою собственную дочь.
Пока все занимались делами, я, как могла, смотрела за годовалой девчонкой, которая ещё не ходила ножками, не говорила, а сидела в своей ненецкой люльке. Если я не справлялась с ребёнком, то дожидалась, когда на обед примчится сестра и сделает всё, что нужно в случаях, когда нужно сменить ненецкие подстилки нярсо из сушёного мха (ненецкий памперс).
Однажды был сильный туман. Наши мужья не  приехали с рыбалки вечером. Только ночью, когда туман стал ещё больше густым, мужчины причалили к берегу. Было холодно. АС приводил в порядок рыболовные снасти и велел Дмитрию пойти с большим уловом в чум.
« Александр, а чума нет на месте!» - сказал Дмитрий, стоя в лодке.
«Как нет чума?  Иди в чум и пусть женщины готовят чай!» - улыбнулся АС и продолжил копошиться в своей моторной лодке.
«Говорю тебе, нет чума на сопке!  Куда он делся? – протирая глаза, повторил Дмитрий, а сам пытался снова и снова разглядеть чума, среди которых был наш чум тогда, когда они уезжали днём на рыбалку на Тазовскую Губу.
«Не шути! Бери мешок с рыбой и иди скорее в чум, да разбуди женщин, чаю горячего охота!» - ухмыльнулся себе под нос Александр, но наклонился для чего – то, чтобы умело скрыть свою хитрую улыбку.
Дмитрий взял мешок, стал подниматься по склону сопки, но ни одного чума на сопке не обнаружил. И только тогда, когда он с высоты сопки, посмотрел вниз, то удивился тому, что несколько чумов стояли внизу, у подножия сопки. Ему казалось, что происходит какой – то мираж: то чума стояли здесь на сопке, а сейчас их нет здесь.
«Что за чертовщина?!  Неужели я так устал и хочу спать, что никак не пойму в чём дело??? Почему чумы находятся внизу, как это произошло?!» - думал про себя человек, который приехал сюда впервые в жизни…
«В какой чум заходить, который из них наш?» - думал он про себя.
В это время по – хозяйски, важно и неторопливо поднялся на сопку АС и с улыбкой стал спускаться вниз по тропинке и через минуты две зашёл в большой чум. Хозяйка Анна быстро встала, разожгла огонь, поставила чайник на приспособление и стала разделывать свежую рыбу – большого муксуна на айбад ( свежая рыба). А Дмитрий, который зашёл вслед за АС в чум, всё ещё был в недоумении, молча снял резиновые сапоги, резиновый плащ, прошёл на мужскую половину чума и уселся, поджав под себя ноги на мягкой оленьей шкуре. Я, вероятно, в тот момент спала и не удосужилась встать, как истинная ненка, чтобы встретить своего мужа с рыбалки и накормить. Анна без слов поставила перед мужчинами маленький столик, вытащила чайные чашки, нарезала хлеба, масла, положила на стол большую чашку с варёной олениной. Налила каждому из них густого горячего чая и присела около стола.
«Когда же вы перекаслали вниз?» - спросил степенно АС свою жену.
«Да ещё до обеда мы с Ниной перетащили вниз все свои амгари.  А нюки помогли поднять наши соседи, Трамбусь со своей мамой!» - сказала Анна.
Дмитрий удивлённо посмотрел на Анну и спросил: «Неужели всё это Вы сами перетащили с сопки? Это же тяжело для женщин!»
« Ничего тяжелого. Это же женская работа – разбирать и собирать чум!» - спокойно ответила Анна и, налив им по третьей чашке чая, прошла на ту сторону чума, стала разбирать рыбу по сортам и размерам, чтобы что-то разделать на айбад, что – для ухи на обед, а что- то отдать матери Трамбуся.               
Так Дмитрий Верендеев впервые столкнулся с обычаями и традициями ненецкого народа из Антипаютинской тундры. Его всё удивляло, он старался запомнить сначала хотя бы обиходные слова ненецкого языка. А хитрый АС учил его всем премудростям жизни. Однажды мужчины, как всегда прибыли с рыбалки, где были сутки, замёрзли, но привезли много рыбы и маленького тюленя. Мой муж прибежал в чум с большим мешком рыбы и с ходу крикнул плохие матерные слова по – ненецки. Я  -то сразу поняла, что это его АС так научил, а Анна вспыхнула, подскочила, услышав нецензурную брань из уст приятного мужчины, входящего в чум с мешком, удивилась и сказала: «Что с Вами, молодой человек? Вы почему так сильно ругаетесь, да таким страшным матом! Вам это не идёт!»
Только тут мой муж понял, что АС научил его только матерным словам и выражениям, которые в нашем семействе никто никогда не употреблял.
Помнится, был ещё один забавный случай. Мы с мужем прибыли в Антипаюту после того, как побыли у него на родине – в солнечной Чувашии. Естественно, привезли разные подарки и угощения от его родных. Были большие банки отличного мёда, малинового и смородинового варенья, лесные орехи, лук, чеснок и большая банка маринованных грибов. Почти ежедневно, как бывает у нас, у ненцев, были гости, которые приходили поглазеть на нового зятя – моего мужа Дмитрия, родом из Чувашии. У ненцев нет специальных приглашений. Каждый желающий может прийти утром, днём или вечером в наш чум. Всё, что привезли мы с родины мужа, мы сами и гости давно уже поели. Только одна большая банка маринованных грибов сиротливо стояла на том самом месте, куда её поставили несколько дней назад, в день нашего приезда. Никто из хозяев и гостей не хотел есть грибов. Однажды мы в полном составе были в чуме, каждый из нас чем – то занимался: кто - читал, кто – то шил, что – то ремонтировал. Вскоре после обеда в наш чум пришла племянница Сэрне Салиндер – молодая девушка и, увидев банку грибов, воскликнула: « Ой, это же грибочки! Дайте я поем грибочков. Я люблю грибы!».
Во время чаепития Сэрне открыла банку с грибами, полбанки выложила в большую миску и стала аппетитно кушать. Мой муж посматривал на нас и никак не мог понять: почему мы не едим такие вкусные грибы? Сам он тоже поддержал Сэрне и тоже с удовольствием уплетал грибы за обе щеки. Мы все (я, сестра Анна и её муж Александр) ели варёную рыбу, пили чай и не притрагивались к грибам, которые стояли в миске на столе…
 На другой день Сэрне снова пришла, побеседовала со всеми, а потом снова принялась кушать грибы и всё приговаривала: «Как можно не кушать такие вкусные грибы! Поешьте хоть немного!»
А муж мой про себя удивлялся тому, что мы волокли издалека так много угощений для них, родных, они и мы почти всё съели, а к грибам даже никто не притрагивался всю неделю. Одинокая трёхлитровая банка с маринованными грибами всё ещё стояла около священного симзы и никто не изъявлял желания поесть их.
И только в тот день Дмитрий узнал от нас то, что ненцы никогда не ели грибов (хотя их летом в тундре много), оставляли всё для оленей. А олень – это всё для любого ненца. Это – жизнь, пища, одежда, транспорт, обменный фонд, богатство и любовь! Олени от грибов становятся жирными, упитанными, сильными и красивыми.
Сейчас, правда, молодое поколение ненецкого народа употребляет грибы в пищу.
В то лето мой муж Дмитрий Петрович впервые посетил вместе с нами ненецкое родовое кладбище, где похоронен наш папа. Мама же похоронена далеко, в районе Ямбурга, и у меня до сих пор нет возможности посетить её.
Ненецкое родовое кладбище удручало моего мужа. Такого он даже не представлял: развалившиеся гробы – большие ящики прямо на земле, подействовали удручённо на него. Только захоронение нашего отца было огромным, целым, тщательно сбитым несколькими слоями деревянного гроба, поверх которого были сукно, брезент в несколько слоёв. Иногда мы слышали от тундровых ненцев о том, что захоронение нашего отца видно издалека, за несколько километров до ненецкого кладбища, когда едешь из тундры в сторону посёлка. Это так постарались его дети для того, чтобы захоронение отца не было разорено ни медведем, который ходил сюда часто, ни хулиганами, которые тоже иногда бывают, ни ветрами и временем…
«Я, Дедулечка, когда умру, хочу, чтобы меня привезли сюда в родные края и похоронили рядом с папой!» - заявила я тогда своему супругу.
Дмитрий сильно расстроился и сказал мне: « Об этом не надо сейчас! Ты должна жить и радовать нас своей энергией, силой и желанием сделать нашу жизнь лучше и краше. Мы с тобой должны жить долго на этой земле и радоваться жизни! Всему своё время…   Каждому свыше свой век отмерен…»
«Но говорю это серьёзно, мой дорогой муж Дмитрий Петрович! Пусть это будет моим завещанием, когда уйду в мир иной. Я всех родных всегда прошу и предупреждаю: похороните меня на родовом кладбище в тундре около захоронения моего отца Ядне Тэчу. Только табличку поставьте там: Здесь похоронена дочь своего отца -  Нина Ядне»
Мой супруг очень расстраивался, когда я иногда заводила такой разговор, он даже слышать не  хотел об этом. А вот моя сестра Анна Николаевна Ядне из Антипаюты хорошо понимает моё желание и всегда говорит: «Все мы там будем, рано или поздно. Это её желание быть вечно рядом с отцом!  Она имеет право на это. Но кто знает, кто кого переживёт?!»
Никогда в жизни мой дорогой муж не хотел слышать о смерти: ни о своей, тем более – о моей…
В те же первые месяцы, что мы были в Антипаюте, мой супруг Дмитрий знал уже много слов и выражений ненецкого языка, ходил в малице, ловил рыбу, беседовал со стариками, ходил пешком на дальние расстояния вместе с нами к другим чумам, изучал тундру, лекарственные травы, ел айбад из белой свежей рыбы, позже и свежемороженое мясо – хорошую оленину.
 Он влился в нашу жизнь естественно и стал своим человеком в нашей семье и у родственников, живущих в посёлке и в тундре, хотя все считали его русским. Всех русских или приезжих людей другой национальности, ненцы называют русскими и никак иначе потому, что ещё в давние времена пришлые люди на наш Север назвали себя русскими.
Потом мы с мужем поехали на теплоходе «Калашников» в Салехард, чтобы оттуда улететь в свой город Надым. Путешествие было увлекательным, интересным и незабываемым. Всё было безумно интересно моему мужу на моей родине. Он понимал всё правильно, чувствовал душу моего народа, соблюдал обычаи, традиции и веру. Мы были счастливы.
Последующие годы мы частенько выезжали уже в настоящую Антипаютинскую тундру, где мои родные братья Нерчу и Анатолий с семьями работали пастухами – оленеводами в оленеводческой бригаде совхоза «Антипаютинский». Долгое время бригады моих братьев находились, вернее каслали, в районе мыса Трехбугорный, недалеко от Тазовской губы и Карского моря. Мыс Трехбугорный – это исконная родина нашего славного рода Ядне с древнейших времён.  Тут мы с мужем неделями или месяцами каслали с многотысячными стадами оленей и несколькими семьями своих родных и родственников, посещали священные места рода Ядне, приносили в жертву оленей в честь Богов Неба, Земли, Моря, самого Трёхбугорного, Рек и т.д.
О некоторых своих поездках на мою родину (в Антипаюту и Антипаютинскую тундру Тазовского района Ямала) Дмитрий Петрович позже написал в своих книгах. Это  рассказы и повести «Димыч решился», «Увеселительный вояж в Антипаюту», «Всё та же нищая, нагая явь», «Ледовый панцирь вечной мерзлоты», «Опасный возраст» и другие.


Глава 12.

Из воспоминаний Дмитрия Петровича Верендеева :  «Всё та же нищая, нагая явь», « Ледовый панцирь вечной мерзлоты», «Опасный возраст».
 ( Из книги Д.П. Верендеева «Избранные произведения -2010»)











                Всё та же нищая, нагая явь

Эта история не была бы написана, если бы в тот день я вовремя вылетел из Антипаюты в посёлок Тазовский, но по метеусловиям райцентра рейс отменили до завтра. Температура воздуха резко начала снижаться, со стороны Карского моря неожиданно подул пронизывающий ветер. Я шёл из аэропорта в посёлок, время от времени проверял кончик носа, чтобы не заморозить его. А вот мальчишкам, видимо, такая погода нравится, они вышли на улицу и носятся по тротуарам, гоняя собак, некоторые забрались на высокий горбатый мост, сооружённый каким-то начальником под пьяную руку, откуда как на ладони виден весь посёлок с населением около 1000 человек.
Я решил по дороге зайти в пекарню и купить у пекарши Тамары свежего хлеба. Обильный чёрный дым, клубясь, выливался из огромной трубы с широким развалом, вкусно пахло душистым хлебом. В пекарне народу было много, некоторые  приехали из тундры, из далёких оленеводческих стойбищ. Занимать очередь было бессмысленно, и потому направился домой. На улице, около магазина, я заметил оленью упряжку из четырёх отборных быков. Животные неслись по посёлку, вытянув свои длинные морды, снег под нартами звенел, в сухом морозном воздухе далеко разносился мелодичный звук. Вот крепкий наст сладко засвистел под нартами, и каюр одним ловким движением кисти руки, в которой находились вожжи, остановил резвых оленей в аккурат у деревянной лестницы магазина и привязал верёвку к нарте. Любуясь красивыми оленями, я невольно засмотрелся на них. И когда начал подниматься по лесенке, меня окликнул низкий, с простудной хрипотцой голос: «Эй, Петрович!» Я оглянулся и узнал хозяина упряжки: это был ненец Ясавэй Нися (Отец Ясавэя) – оленевод-личник. Его стойбище в это время года обычно находится в районе мыса Трёхбугорного, в двух днях езды от посёлка. Я невольно вспомнил лето 1996 года, когда мы с женой во время отпуска гостили в третьем оленеводческом стаде Антипаютинского совхоза, где наряду с братьями-оленеводами моей жены трудился и Ясавэй Нися. Он жил в отдельном чуме. О первой встрече с ним у меня остались самые тёплые воспоминания. Глубокая порядочность, какая-то детская застенчивость в личном общении с людьми, исключительно бережное к ним отношение и простота.
На нарте лежали туши оленей, привязанные крепкой верёвкой. Малица (верхняя мужская зимняя одежда из оленьей шкуры мехом наружу с капюшоном вместо шапки) на нём выглядела тяжёлой кольчугой, под которой угадывалось крепко сбитое тело, натренированное рутинной работой пастуха-оленевода. Ветер хлестал в смуглое морщинистое лицо, седые волосы, выбившиеся из-под капюшона, обрамляли его суровое лицо, на котором выделялись небольшой курносый нос и ухоженная, тронутая сединой борода.
Он искренне обрадовался встрече, поздоровался за руку: «Нганиторова! (Здравствуйте!)», и по-детски простодушно улыбнулся. От него шёл специфический запах мужицкого «тынзяна» (аркана). Над глазами – тёмные козырьки бровей, как крылья, между бровями залегла глубокая складка, делавшая его старше, чем он был. Он вообще казался усталым и больным, словно его угнетало что-то тяжёлое. Одним словом, он производил впечатление не грозного, могущественного оленевода, как раньше, а усталого, подавленного печалями старика. Оказывается, он битый час носится по посёлку, пытаясь продать оленье мясо.
Мы зашли в магазин, где было человек двадцать. Ясавэй Нися постоял немного, оглядел полки, поговорил со знакомыми, а потом начал подходить то к одному, то к другому и всем говорил одно и то же: «Юро, туса тара?» (товарищ, туша нужна?) Никто из присутствующих не отозвался, у людей просто не было денег. Деньги берегли на спички, соль, сахар, хлеб и крупу.
Ясавэй Нися не знал, как ему выйти из создавшегося положения. В его глазах угадывалось пустынное отчаяние.
В этот момент дверь широко распахнулась, в магазин вошёл видный парень. Шею он обмотал мохеровым шарфом, на голове красовалась шапка-ушанка из белого песца. Пышная шевелюра закрывала глаза. Ясавэй Нися кинулся к нему: «Юро, туса тара?» Но парень, будто не расслышал его слов, смотрел на полки, видимо, намереваясь что-то купить. Оленевод неотступно следовал за ним: «Юро, нулад, тусам тэмдарам бидм…(товарищ, постой, я тушу продаю, тебе туша нужна? Я совсем дёшево продаю)».
Парень остановился, недоумённо посмотрел на «преследователя» сквозь густые волосы и узнал оленевода, который с утра ездил по посёлку на оленьей упряжке и продавал те же самые туши.
Не найдя для себя в магазине ничего, парень выскочил на улицу. Это был Ясавэй – сын нашего незадачливого оленевода. Озабоченный отец не узнал его, свою родную кровинушку. Нет, тут не может быть и речи о мозговых завихрениях, – просто парень хорошо был замаскирован от жгучего мороза шарфом и лохматой шапкой. Быть может, где-то в тайниках испорченной души оленевода теплилась истинная любовь к детям, но по злой насмешке судьбы несколько лет назад молодая жена оставила его в суровую зиму в тундре, ушла в посёлок с малолетними детьми пешком, не выдержав его измен. И теперь, увидев эту сцену в магазине, перед моими глазами проявилась всё та же нищая, нагая явь, как и много лет назад.
«Неужели никто из вас не может выручить меня?» – по-русски произнёс тундровик - оленевод тоном, полным трагического отчаяния.
Я подошёл к Ясавэй Нися и спросил, сколько рублей он просит за три туши.
«Сколько дашь, Петрович, мне бы на хлеб да на пару пузырей водки для сугреву», – тихо проговорил он.
Из кожаного бумажника я, не задумываясь, отсчитал несколько купюр крупного достоинства и протянул оленеводу. «Держи, старина, мне пока не надо мяса, но когда-нибудь и ты меня выручишь, я в этом не сомневаюсь!»
Старик стоял как вкопанный, застыв от изумления, шокированы были и поселковые ненцы.
Мрачные морщины на лбу Ясавэй Нися вмиг куда-то разлетелись, лицо ожило. С его тоскливых глаз исчезла влажная печаль, суровые глаза ласково блеснули. Он с весёлой быстротой скинул капюшон малицы, крепко обнял меня своими могутными «рычагами», тихо прислонился головой к моему плечу. И тут мне в голову ворвалась странноватая мысль: «За многие годы советской власти ненцы так научились терпеть, что каждый из них может давать платные уроки терпения в любой академии».
Мы вышли на улицу, воздух звенел морозной белизной. Счастливая улыбка играла на широких и полных губах Ясавэй Нися, а гордая радость светилась во взоре, когда он надел капюшон, развязал верёвку от нарты, разогнал оленей, – я почувствовал, как вольный ветер в спину подгоняет, – взметнулся в нарту и рупорным голосом крикнул: «Лакамбой (До свидания), Петрович!»
Упряжка из четырёх породистых быков умчалась по бескрайней тундре, вздымая облака снежной пыли. Недаром бывалые ненцы говорят: «Большая скорость – это символ бесстрашия и мятежного духа оленевода!» Бушевавшая метель безжалостно бросала мне в лицо колючие снежинки.
В эту ночь я долго не мог уснуть. В гулкой темноте маячили глаза Ясавэй Нися, полные печали. У меня на сердце было тяжело. В очередной раз я глубоко почувствовал весь ужас тяжкого труда оленеводов, всю жуть их короткой жизни…


4.
Ледовый панцирь вечной мерзлоты

Глава первая

Стойбище древнейшего рода Ядне

Северный посёлок Антипаюта с населением около тысячи человек расположен на уютном берегу реки Паюта, которая впадает в Тазовскую Губу, где водятся самые лучшие, самые вкусные рыбы в мире: нельма, осётр, муксун. Начиная с 1978 года, я каждый год посещаю этот сказочный край. Нынче такая возможность выпала зимой.
По приезде в посёлок мы с женой сразу же направились к директору совхоза «Антипаютинский» Мержоеву Б. М. В это время Борис Муцолькович аккурат вёл совещание в своём просторном кабинете с пилотами Тазовской авиакомпании «Ямал» о предстоящих полётах по стойбищам совхозного стада и частников для проведения досрочного голосования. Мы с женой пришли своевременно, нас включили в список пассажиров.
Вечером другого дня нам позвонили, что завтра рано утром вертолёт «Ми-8» полетит в район 70-й широты в стадо №3, где живут и работают родные моей жены. Кроме санавиации по срочному вызову (переносные радиостанции теперь есть во всех стадах совхоза) в это время года вертолёты по стойбищам не летают. Нам просто повезло с этими выборами, пусть почаще их устраивают!
17 ноября 2007 года рано утром мы с женой подъехали на снегоходе «Буран» прямо к вертолёту и направились к пилоту, который находился рядом с кабиной. Нас встретил высокий мужчина в лётной форме, познакомились.
«Пётр Викторович, командир экипажа «Ми-8, – представился он. – В следующий раз снегоход ставьте со стороны кабины пилота, а не к хвосту вертолёта», – серьёзно предупредил командир.
«Будет выполнено!» – сказал я и назвал наши фамилии.
«Знаю, знаю, – говорит Пётр Викторович, потирая нос, – при мне же вы вчера заходили к директору, я в курсе. Занесите свои вещи в салон, минут через двадцать полетим».
Температура воздуха за считанные минуты резко начала падать. Жгучий мороз докрасна искусал наши носы и щёки. Наконец мы вылетели в тундру. Долго летели. Проводником у нас был Хэрму Окотэтто. В течение нескольких лет он считается лучшим знатоком места расположения оленеводческих бригад Антипаютинского совхоза. Он ещё является бригадиром рыбаков совхоза и в то же время начальником бензоколонки посёлка. Одним словом, «инженер», как ответил он мне, когда я спросил у него, кем он сейчас работает. Мне послышалось «пенсионер», так как слово было произнесено без звонких согласных, и я переспросил, так как прекрасно знаю, сколько классов он закончил. Видимо, этим я его сильно огорчил.
Но инженер Хэрму Окотэтто, узнав, что я еду в тундру, дал мне соок с капюшоном из толстого сукна, который одевается поверх малицы, за что я ему очень благодарен.
По пути мы сделали несколько остановок. Люди с избирательного участка брали свою запечатанную сургучом урну, и шли в чум бригадира стада.
«Мы голосуем за такой-то номер!» – открытым текстом говорил бригадир. Вся процедура голосования происходила у всех на виду. Так что, о свободном волеизъявлении не может быть и речи.
Через два с половиной часа мы приземлились в стойбище древнейшего рода Ядне, в третьем стаде. Тундра одарила нас чудесным зимним деньком – свежим, чистым, морозным.
К вертолёту первой прибежала Рома Небя (в девичестве – Елена Яптунай). Она обняла мою жену, расцеловала. Меня окружают оленеводы третьего стада Рома Нися (Денис Ядне – муж Лены), молодой, доброжелательный парень Олег Пуйко и другие. Крепко обнимают и жмут руку. Прибежал Посёр Нися (Геннадий Халькович Ядне), иней выбелил его усы, волосы и бороду.
В стойбище четыре чума, и расположены они в том же порядке, что и летом 2006 года, когда мы с женой посетили Антипаютинскую тундру: в первом живут две семьи – семья Ядне Нерчу Николаевича и семья Дениса Нерчувича; во втором – родной брат Нерчу – Анатолий с семьёй; в третьем – бригадир Михаил Пуйко с семьёй; в четвёртом – Геннадий Халькович Ядне с семьёй. У бригадира жена тоже из рода Ядне, в общем, в стойбище все близкие родственники.
Род Ядне является одним из самых древних на Ямале, одним из тех, что берёт начало от настоящих аборигенов – ненецких оленеводов-тундровиков.
В сопровождении тундровиков мы подходим к нашему чуму. Впереди нас бежит штурман вертолёта Александр, спрашивает у нас разрешения сфотографировать нас, и, получив «добро», щёлкает несколько раз подряд на свой цифровой фотоаппарат.
Я вижу и душой ощущаю, как холодный воздух, белый снег, олени вокруг, чум, собаки, люди в малицах и ягушках так родственно смешаны между собой, что они одинаково казались необычайно красивыми, чистыми и свежими. Мне казалось, что сама природа радуется нашему появлению.
Откинув полог зимней шкуры, я зашёл в жилище оленеводов. Отряхнул снег с кисов (зимняя обувь, сшитая из олньих лап) специальной деревянной колотушкой. У входа справа аккуратно сложены тоненькие ольховые ветки для топки, пол застлан широкими крашеными (в жёлто-коричневый цвет) досками. Чум изнутри покрыт толстыми оленьими шкурами, в железной печурке нежился огонь. Подле очага лежало несколько собак той же породы, что и пёс, сидевший около хозяйки с левой стороны чума. Хозяйка – Тэтамбой Небя. Мы поздоровались.
На противоположной стороне чума звёздочками сверкали три пары детских глаз, на шестах чума висела люлька с грудным ребёнком Рома Небя.
«Дети тундры боятся вертолёта, вот потому они и прижались друг к другу», – объяснила мне жена.
Мы прошли в половину чума, которую занимали Тэтамбой Нися и его жена, это родители их сына и невестки с малолетними детьми, которые расположились на другой стороне.
В чум вошла молодая женщина 29 лет с лучистыми глазами, энергичным движением сняла ягушку (зимняя женская одежда из оленьих шкур) и кинулась к плачущему ребёнку.
«Дарья, Дарьюшка, – успокаивала она свою семимесячную дочь, – что же ты плачешь? Радоваться надо, ведь к тебе приехали Нина Хада и Иры (Дедушка)».
На Рома Небя было тёмно-красное платье. Оно было сшито совсем просто и с удивительным изяществом облегало её стройную фигуру. Толстая коса тёмных волос доходила до самого пояса. После рождения четвёртого ребёнка Рома Небя стала ещё привлекательнее. Она производила впечатление человека, скованного суровой дисциплиной; хотя где-то в глубине её существа, казалось, светился огонёк, который эта дисциплина ещё не успела погасить. И эта розовощёкая женщина, налитая жизненными соками, в 2006 году на празднике Дня оленевода выиграла снегоход «Буран» в гонках на оленьих упряжках среди многочисленных участников соревнований.
Появляется крепко сбитый, широкоплечий Рома Нися в своей зимней одежде с капюшоном из толстых белых оленьих шкур. Он ловко скинул одежду, отряхнул снег с кисов, с соока своими налитыми свинцом руками.
В отличие от жены у Рома Нися бунтарский дух молодости всё ещё остаётся за плечами, несмотря на его солидный возраст – 31 год. Во время своего отпуска (март-апрель) он запросто может сорваться с места и поехать в Надым или Салехард к родным и близким на попутных вертолётах, самолётах и машинах.
Ненцы легки на подъём, будь то взрослые или дети. А как быстро они одеваются, это надо видеть! Ни один солдат срочной службы за такой короткий промежуток времени не сможет так быстро одеться.
Позже всех в чум вошёл Тэтамбой Нися. Его жена успела приготовить чай, нарезала строганины из свежего щёкура и мы сели за низенький столик.
На той стороне чума точно такой же столик накрыт продуктами. С большим аппетитом поел свежемороженой рыбы, попил горячего чая с белым хлебом и маслом, отведал сгущённого молока, поделились новостями. Зимой вечернего загона не бывает, в разговорах время пролетело быстро, и вскоре мы все улеглись спать. В посёлке или городе не обязательно всем ложиться в одно и то же время, но здесь свои законы.
Подо мной были толстые шкуры оленя. Я не стал раздеваться, так как у меня не было сменной одежды, и потому улёгся в своей повседневной форме одежды, хотя мне предлагали спать под женской ягушкой.
Ночью я проснулся от страшного холода вечной мерзлоты, который как огнём жёг снизу. Оказывается, шкуры подо мной расползлись вниз, и я лежал на голой циновке (сплетённый матрасик из сухих и длинных веточек ольховника диаметром 1,5 – 2 см). Проснулась моя жена. Она поправила шкуры, и я снова улёгся.


5.

Глава вторая

Бушующее море рогов. Забой жертвенного оленя

Утром следующего дня после завтрака слышу голос с улицы: «Ты то! (Олени пришли!)» По этой команде и стар и млад выбегают на улицу и выполняют свои обязанности. Пастухи с помощью обученных собак особой породы загоняют оленей в загон, а тех, которые хотят увильнуть, ловят арканами. Здесь большую работу выполняют собаки. Самоедская лайка для выпаса оленей – древнейшая порода собак. Ростом она небольшая, но характер очень сильный. По смелости эта порода не уступает волку. Вот почему аборигены любят своих собак и дорожат ими. А при каслании (переезде на другое ягельное пастбище) хозяин предоставляет им самые почётные места на нарте.
Я тоже помогал удерживать оленей в загоне с помощью натянутой верёвки. Упакованные нарты расставляют полукругом подковообразной формы плотно друг к другу, чтобы олень не смог перескочить, – это место для загона оленей, – а с двух открытых сторон привязывают верёвки к нартам.
Когда оленей заманивают в загон, верёвки натягивают, чтобы животное не смог убежать обратно.
Рядом со мной стояли молодые женщины и тоже держали верёвку, а в загоне в это время отбирают нужных оленей для работы – кому надо съездить на рыбалку, кому – в гости, а кому – за дровами или за снегом (растапливают, и получается вода), а кому – на дежурство пасти оленей. Поэтому ежедневно в каждом чуме запрягают несколько упряжек по три оленя в каждой. Я с восхищением смотрел на пастухов-оленеводов, на женщин, среди которых много оленеводов. Дикая сибирская сила так и прорывалась в их широких, румяных лицах с яркими губами. Их упругие тела, пахнущие человеческим потом, распирали нарядные малицы и ягушки.
Большинство оленей в стаде – дикие. Они мчатся по заданному коридору, который создают пастухи с помощью дрессированных собак, бешеной скоростью. Бушующее море рогов пленяло меня новизной ощущений. И тут же над ветвистыми рогами змеями взвиваются арканы, сплетённые из тонкой оленьей кожи. Аркан пастуха, как длинная и точная рука, выхватывает из массы самого нужного животного. Если он слишком дикий, ни разу не был в упряжке, его дрессируют, заставляют работать.
После завершения загона хозяева нашего чума в честь приезда гостей издалека, решили забить здорового, молодого оленя. Двое мужчин узлом затянули верёвку за шею оленя и начали душить. Время от времени, одновременно натягивая на себя верёвку, узел на шее жертвенного оленя затягивали потуже. Я тоже не раз участвовал в подобных экзекуциях, вместе с женой три раза проходил под верёвкой по направлению движения солнца, мысленно прося у Создателя здоровья и благополучия.
Собрались соседи. Жена достала из-за пазухи «огненную воду», привезённую в честь такого праздника, и вручила мне; я открыл литровую бутылку водки «Путинка». Угощал всех соседей, кто подходил к нам. И тут я сделал для себя вывод: в тундре работают одни ненцы. Если в посёлке на улице можно встретить русского или еврея, татарина или чеченца, киргиза или чуваша, или ещё кого-то, то здесь, в тундре, живут и работают только аборигены, потому что кроме ненца никто другой не выдержит таких морозов и неимоверно тяжёлых условий труда! Но что меня радует – рождаемость в тундре всё же проворнее смертности, хотя средняя продолжительность жизни этих народов по сравнению с другими нациями – слишком короткая.
Вечером наш чум набился гостями: пришли почти все жители стойбища. Рядом со мной с левой стороны сидела моя жена – Нина Николаевна Ядне, а с правой стороны уселся мой старый и добрый знакомый Посёр Нися или Геннадий Халькович Ядне. Посёр Нися среднего роста, с лицом, изрезанным суровыми морщинами, с утомлёнными светлыми глазами. Седые волосы обрамляли его суровое лицо, на котором выделялись прямой нос, подкова усов и давно нетронутая ножницами седая борода. Взгляд у него по-молодому острый, в движениях – сама юность. Он недавно вышел на пенсию, оленеводы на пенсию выходят в 50 лет.
Пошёл по кругу стакан с «огненной водой», кто пригубливал, а кто выпивал до дна. Дошла очередь и до меня. Я решил, что приличие требует взять стакан, хотя спиртное не употребляю ровно четверть века, – и передал стакан обратно Тэтамбой Небя, которая в этот вечер была тамадой.
Долго шла беседа в чуме, меня интересовало буквально всё в жизни этого народа. И когда я спросил у Посёр Нися, какая у него пенсия, лицо старика сразу омрачилось, седые брови угрюмо опустились, в углах старческого рта появилась скорбная, мрачная складка. Видно, мой необдуманный вопрос глубоко затронул душу оленевода.
«У меня со всеми накрутками получается семь тысяч», – говорю ему, разряжая обстановку.
Старец не ответил на мой выпад, и только схватился за затылок, и медленно произнёс: «Ого-о».
Тут поневоле зачешешь затылок.
Верхом женской заботливости в тундре считается строганина (нгайбат по-ненецки). Тэтамбой Небя с высокой кулинарной профессиональностью приготовила её из свежемороженого щёкура и поставила на стол. Кто-то успел выставить бутылку водки, кто-то незаметно сумел подложить в железную печурку дровишек. Одним словом, в чуме витал особый дух ненецкого тепла, который исходит от трещавших в камине ольховых веток и поистине доброй энергетики обитателей тундры.
До поздней ночи грохотал мужской, раскатистый смех вперемешку с женским хохотом, звучали ненецкие и русские слова…


6.

Глава третья

По заветам и правилам предков

На другой день снова загон. Мне тоже хочется помочь тундровикам чем-нибудь. Я выхожу из чума, но тут ветер злобно набрасывается на меня, он начал рвать одежду, пытался свалить с ног. Тоненькие снежные иголочки покалывали лицо, слепили глаза и забивали дыхание. Я направился к загону. Колючий ветер разгульно нёсся над тундрой, и земля стонала от холода. Я с трудом успел заснять один снимок на свой фотоаппарат, голые руки от холода окоченели, и пришлось долго их отогревать, чтобы крепко удерживать верёвку в загоне.
Глядя на бегущих оленей, я делаю вывод: эти животные сделаны на совесть. У них абсолютное родство с окружающей природой. И в это же время вижу: Рома Небя срывается с места, и поворачивает бегущих оленей в загон. Она несётся по тундре, по рыхлому снегу, словно на крыльях. Никогда ещё мои глаза не видели такой быстрый бег женщины в ягушке и кисах по рыхлому снегу!
Около чумов резвились дети, ветер и холод им нипочём. Мальчики бегали с арканами, бросали их на носы нарт, друг на друга, на собак, во всём подражая своим отцам. Девочки таскали снег, собирали «дрова» – веточки карликовой берёзы или ольхи. И это тундровое население в течение многих веков занимается всё теми же ремёслами, и живёт от отца к сыну, от матери к дочери, по заветам и правилам предков.
Дети оленеводов - тундровиков вырастают более закалёнными и способными к жизненной борьбе, чем дети поселковых ненцев, которые живут в тёплых квартирах. А морозы в тундре достигают до 65-70 градусов, ветра лютые. Струя, неосторожно пущенная по малой нужде, бывает, не долетает до земли, рассыпаясь ледяным бисером. Здесь же добавлю, что зимой жажда соли заставляет оленей бежать к человеку, если он отошёл помочиться; они с жадностью хватают уриной пропитанный снег и выцеживают его. Но олени никогда не дотрагиваются до человеческого кала, как это делают свиньи, коровы, овцы, птицы и другие животные. Вот почему олень считается самым чистым, благородным животным, и мясо оленя самое вкусное, экологически чистое!
Днём в чуме постоянно горела керосиновая лампа, несколько раз топилась железная печурка. На обед всегда варили мясо с гарниром или суп мясной, или же рыбу. Рома Небя готовит очень вкусно, видно, уроки кулинарного искусства она переняла у свекрови – Тэтамбой Небя.
Зимний вечер длинный, слов много надо сказать. А в бескрайней тундре какие могут быть новости? Сидя у печки, где тлели угольки сырых веточек, работали женщины. На нашей стороне чума я наблюдал за работой Тэтамбой Небя. Она сидела в окружении своих верных собак, и казалось, что эта женщина принадлежит далёкому тайному миру. Её большие, узловатые пальцы ритмично мяли шкуру, движения её завораживали особой лёгкостью и сноровкой. Часто она пела древние ненецкие песни, рассказывала легенды, предания и сказки обязательно со счастливым концом. Песня её длинна, как полярная ночь; монотонна, как метель.
Каждый чум имеет свои особенности, свою историю, свой собственный кодекс морали. Чум рода Явора Ядне издревле был отмечен постоянным достоинством: здесь рождались непревзойдённые мастерицы по пошиву одежды; крепкие оленеводы; свято соблюдали обычаи и традиции своих предков. Здесь в каждом чуме по дюжине, а то и больше детей, – видно, сказывается отсутствие электричества.
Рукоделье у каждой женщины своё – кто мнёт шкуры оленьих лап, кто выводит узоры по меху для лёгких и красивых кисов, кто бисером обшивает тучу (женская сумка для швейных принадлежностей), кто плетёт шерстяной пояс или темы (завязка для кисов), кто-то готовит оленьи жилы на нитки, которыми они обшивают все виды одежды, обуви и шапок, кто-то на старом журнале старательно выводит четыре буквы «РОМА», – а беседа общая.
Днём нам сказали, что завтра Рома Нися поведёт несколько сот оленей на забой в сторону посёлка Антипаюта. Остальные три чума со своими аргишами и со всем стадом будут каслать на другое ягельное пастбище. Всё стойбище тронется с места одновременно.
До посёлка отсюда слишком далеко. Но мы будем делать несколько остановок, пройдя по возможности как можно дальше от предыдущей стоянки.

7.

Глава четвёртая

Ветер в тундре бесился, как пьяный дьявол

Как обычно, утром устроили загон. Для забойки ещё вчера отобрали необходимое количество оленей – больше двухсот. Это были бракованные олени по тем или иным причинам. Упаковали нарты, поставили в один ряд, в колонну, пять-шесть нарт. Переднюю нарту тащит упряжка из четырёх отборных быков, а последующие нарты – по два оленя. Все они привязаны к первой нарте и составляют аргиш. У нашего чума получилось четыре аргиша. Наш аргиш состоял всего из двух нарт, аргиш поведу я. Рядом со мной сидит моя жена. А Рома Нися на своём задрипанном снегоходе будет прокладывать нам дорогу.
И вот тронулись оленьи упряжки, за ними аргиши. У каждого чума в самом конце аргиша едет священная нарта. Там везут изображения богов и предков, «хозяйку чума или постели», а также меха. К священной нарте женщины не имеют права подходить, потому этот аргиш ведут только мужчины или дети. У нас такой аргиш всегда доверяли Тэтамбой Нися.
Мы будем возглавлять колонну, потому что другие чума километров через десять-пятнадцать отстанут от нас, и будут каслать совсем в другую сторону. А нам как можно дальше надо проехать по тундре и сократить путь к посёлку, чтобы олени сохранили товарный вид и прежний вес, что немаловажно для бригады.
В этот торжественный момент я весь, с головы до пят, преображён стремительным, почти мальчишеским порывом. Разогнав оленей, я в ловком прыжке сажусь на нарту впереди жены, и упряжка из четырёх крупных быков умчалась по заснеженной тундре. Передо мной расстилался прекрасный белый мир. Земля спала под ослепительно-белой шубой, миллионы алмазных игл сверкали на ней. Всё было одноцветным, и лишь пар, идущий изо рта оленей и двух седоков, имел чуть сероватый оттенок.
Когда отставали от переднего аргиша метров на 100-150, моя жена кричала сзади: «Не жалей их, бей сильнее, а то вообще можем потеряться в тундре! Темно уже!»
Тыча хореем по заднице каждого оленя, добавляя ещё и свист, я гнал их во всю прыть. Крепкий наст сладко свистел под нартами и копытами оленей.
Рома Нися на «Буране» подгонял «забойных» оленей, шумный табун оленей сопровождал наши аргиши все эти дни каслания. Иногда «забойные» запрыгивали в упряжку и пристраивались к рабочим оленям и мешали ехать. Но все они дружно бежали за первым или вторым аргишом. Земля под ногами оленей звенела, в сухом воздухе далеко разносился малейший звук. Упряжка из четырёх оленей мчала нас сквозь ночь.
Северный ветер становился сильнее, жгучий мороз свободно проникал в слабо утеплённые места. Я всё большей остротой ощущал, что для тундры нужна особая экипировка: для работы – отдельная малица, для поездок – соок (одежда из зимних шкур оленя с капюшоном, которая одевается поверх малицы). Но у меня не было выбора, я каждый день ходил в одной и той же одежде и спал в той же одежде. И кисы целых девять дней носил, не снимая с ног, и спал в них. Но это ничуть не повлияло на моё прекрасное настроение. В душу мне запала колдовская красота этого вечера. Нарты скрипели на снегу, олени хоркали, ветер и крупный снег хлестали нам со всех сторон. И луна выбиралась из мрака ночи. Слабое сияние бахромой повисло над тундрой, следов нарт было трудно различить. Ветер в тундре начал беситься, как пьяный дьявол. В его рёве слышались стоны, визг и дикий смех. Пора уже прекратить каслание. И в это время Рома Нися на своём «Буране» выбрал ягельное место и дал команду остановиться. Все каюры распрягли оленей.
Прибыв на новое место, ненцы никогда не ставят своё жилище на старое место, где когда-то стоял чум. Выбрав место на возвышенности, женщины начинают устанавливать чум. По обеим сторонам кладут циновки, затем два шеста крепятся верёвкой, и острыми концами вонзаются в землю. Это – основные шесты чума и ставятся они на равном расстоянии от входа и от противоположной стороны чума, что определяет диаметр будущего чума, соответственно его жилую площадь. Некоторое время шесты кто-то поддерживает, пока их не закрепят, придав устойчивость. После устанавливается священный жест, по-ненецки «симзы», который является составной частью приспособления для подвешивания котла или чайника над костром.
Симзы – это олицетворение духа очага. Затем на уровне полутора метров ставятся два горизонтальных шеста, один из них просовывается в петлю, привязанную к симзы, другой – в петлю, привязанную к шестам, образующим вход. Поперёк этих шестов кладётся железный прут, который продевается в отверстия, имеющиеся в крюке для подвешивания котла. Таких отверстий много, благодаря чему легко можно регулировать высоту котла.
Скелет чума уже готов, теперь натягивают нюки из толстых зимних шкур. Для этого понадобились четыре человека: двое поднимают покрышки вверх специальными шестами, а двое держат боковые края и завязывают верёвки к шестам. В верхней части чума остаётся отверстие вроде дымохода. На это у нас примерно ушло около двадцати минут.
Зимой в чуме есть керосиновая лампа, деревянная колотушка для выбивания снега из кисов, малицы или гуся (соок), но не всегда в нём можно увидеть дровишек. Правда, иногда во время каслания в пути нам попадались ольховые кустарники на берегу какой-нибудь реки, и мы, мужчины и женщины, делали короткие остановки, чтобы заготовить как можно больше этих тоненьких спасительных веточек для приготовления пищи, или же для заварки душистого купеческого чая, какой можно попробовать только в тундре!
Перед тем как лечь спать, я вышел на улицу. Ветер хлестал и гнал к тёмным небесам густые облака снега, крутил их дикой разбойничьей силой как злое проклятие. Бушевавшая метель, вздымая ввысь облака снежной пыли, безжалостно бросала мне в лицо ледяные снежинки. Разбушевавшись, ветер достиг силы урагана. Он хватал чум со всех сторон и крутил его, вертел, будто штопор ввёртывал в землю. Спасаясь, я заполз в чум, отряхнулся и лёг на своё место, не раздеваясь, в походном положении.
За чумом ветер выл волком с непонятным, угрожающим величием. Жалобно стонали прогибавшиеся от ураганного ветра видавшие виды шесты чума. Разъярённый ветер упорно стучал по наружным нюкам (покрышкам) чума. Тяжко и глубоко вздыхала ненастная ночь.
Никакое другое сооружение не выдержало бы подобного испытания, но веками проверенное, надёжное во всех отношениях жилище аборигенов Ямала устояло!
Однажды вечером, находясь на улице, мы с женой наблюдали за северным сиянием. Небесное свечение величаво парило над горизонтом и сплошными наплывами восходило всё выше и выше. Переливы розовых, бледно-лиловых, зелёных и пурпурных тонов плыли, пульсируя в ночном небе, и колючие в мороз звёзды просвечивали сквозь них. Мы присели на свободную нарту и долго-долго любовались красотой северного сияния, яркими звёздами на небе (кстати, ненцы прекрасно ориентируются в тундре по звёздам) и полной луной, молча поклоняясь природе в её творениях. В эту ночь луна изливала на тундру мягкое сияние, словно осыпая её белой пылью, а воздух звенел морозной белизной. И это видение очаровывало зрение: хотелось лететь на крыльях по этой таинственной волшебной глади и окунуться в неё…
Стоял трескучий мороз, воздух был прозрачен и чист. Это была одна из тех прекрасных светлых ночей, когда на бесконечном, белоснежном саване, покрывающем землю, при лунном свете и ярких звёзд на небе, с переливающимся северным сиянием над горизонтом, видно кружево заячьих, песцовых и волчьих следов.
Опять я спал очень плохо. Печка в чуме давно потухла. Мороз ледяной рукой сжимал лёгкие, а снизу жёг ледовый панцирь вечной мерзлоты. Никогда в жизни мне ещё не приходилось бывать в таком враждебном человеку жестоком месте и не доводилось испытывать такие муки, как в эти долгие ночные часы, дожидаясь скорейшего наступления следующего утра.


8.

Глава пятая
Взаимовыручка – непреложный закон тундры

На 25 ноября 2007 года нами было запланировано перекаслать на новое место. Конкретный план выглядел так: подъём в четыре часа утра, завтрак, сортировка оленей для упряжек, разборка чума, упаковка нарт, составление аргишей и выезд. Прикаслав на новое место стоянки, Рома Нися отвезёт нас в посёлок. Нас устраивал такой план действий, хотя я мало надеялся в его осуществлении, так как хорошо знаю, что у ненцев назначенное время соблюдается весьма относительно, так же, как и дача денег взаймы, чего можешь и не дождаться до конца своей жизни.
Но на этот раз в четыре утра все члены дальнего похода были на ногах. Погода резко менялась: то сильный туман окутает тундру, то выглянет луна и проясняется небо, то снег непроглядно повалит густыми молочными хлопьями…
Все нарты собраны и упакованы, аргиши и оленьи упряжки готовы. И рано утром мы тронулись в путь, держа курс на посёлок, ведя оленье стадо на забой.
Олени неслись рысью, похрапывали. Всё глуше и безмолвней становилась тундра. Небо только над горизонтом временами светлело бледной щелью, и нельзя было угадать, где солнце, где луна.
Поют полозья лёгких нарт, весело работают ногами олени и мчатся по бескрайней тундре. Серебристыми звёздочками осыпаются на землю пушистые снежинки. Ядрёный воздух тундры свободно вливается в грудь, бодрит и поднимает настроение. На душе моей радостно, светло.
«Забойные» олени то вырывались вперёд, что мешало нам спокойно править упряжкой, то я их обгонял. Среди приговорённых оленей были: косые, кривые, хромые, пожилые и молодые.
Проезжая по тундре на оленьих упряжках несколько сот километров, будь то зимой или летом, ты обязательно поймёшь, что сила и очарование тундры не в многочисленных озёрах и реках, богатых белой рыбой: щёкуром, нельмой, муксуном и осётром; не в гробовой тишине, а в том, что она нескончаемо просторная и вольная. Сколько тайн прячет она в себе, и какой манящей свободой веет от неё!
Картина, которую я прежде знал лишь по рассказам моей жены, открылась мне теперь с полной наглядностью. В действительности люди тундры по национальности являются ненцами, а по состоянию души – цыганами, и ведут кочевой образ жизни, так как оленям постоянно нужен свежий корм – ягель, который растёт не везде.
Днём пошёл крупный снег, набрасывая на тундру серебристый покров, расстилая по оврагам, сопкам и равнинам белый и мягкий ковёр. Глубокая торжественная тишина господствует в этих обширных просторах тундры, где в продолжение нескольких дней не увидишь ни одной человеческой души. Длинные овраги, как будто ещё более растянувшиеся от этого необозримого пространства, становятся ещё угрюмее. В моей душе были самые лучшие надежды, планы на эту поездку и полное доверие к судьбе. Но, как известно, нет ничего опаснее излишнего доверия к ней, – в дороге лопались постромки, ломались нарты. На крутом спуске наша нарта ударилась о переднюю нарту с досками и полностью развалилась. При этом олени не пострадали, лишь моё колено приняло сильнейший удар на себя, иначе моя жена могла пострадать.
Взаимовыручка – непреложный закон тундры. Тут же подъехали Тэтамбой Нися на упряжке, Рома Нися на «Буране» и кое-как соорудили нарту, которая позже, уже без меня, вдребезги развалилась.
Рома Нися сообщил, что барахлит техника, что надо срочно собрать из двух снегоходов – один. А его старый поломанный «Буран» стоит на прежней стоянке. Это очень далеко отсюда, но мы поехали с ним, потому что он один не мог его переворачивать, поднимать и т.п.
По дороге мы налетели на замаскированную глубокую яму и перевернулись. Вот почему в тундре я больше всего доверяю только оленям, уж они-то не провалятся в яму или в пропасть с крутого обрыва, как это не раз бывало с оленеводами именно на снегоходах. И олени, кроме того, с больших расстояний улавливают запахи дыма и не раз приводили заблудившихся в тундре людей в стойбище.
«Бензин кончается», – сообщает мне Рома Нися и уезжает на первоначальную стоянку. Я остаюсь один посреди тундры. Впервые дурное предчувствие омрачило мою душу, словно облачко набежало на солнце, хотя каждая поездка в тундру таила в себе для меня элемент рискованного и волнующего приключения. Чтобы не замёрзнуть, я ходил, размахивал руками. Мне было немного жутко среди этого величавого безмолвия, в котором так отчётливо и дерзко раздавались мои шаги, но в то же время в сердце моём разливалась какая-то щекочущая, головокружительная отвага. Я не думал сдаваться. Однако с горечью вспоминал, как я просил в посёлке перед отъездом в тундру взять у кого-нибудь на время охотничий нож или просто ненецкий нож с чехлом, который есть у всех поселковых ненцев.
«Не надо! – категорично кричала Нядма Небя. – В тундре нож не нужен, а для еды за столом у всех в чуме есть ножи!»
Моя жена тоже поддержала свою сестру, и вот теперь я в голой тундре топчусь без ножа и без палки. Но в кармане у меня есть спички! Жаль, что в этом месте нет ни единой веточки кустарника.
Я не одинок, по тундре гуляет ветер и за каждым бугорком вьётся его белый хвост. Однако, мне уже не до красот природы… Проходит час, полтора, а Рома Нися всё нет и нет.
От внезапного появления снегохода на горизонте волна блаженного успокоения хлынула в моё сердце, смыв все те туманные тревоги и опасения, что мучили меня в последний час.
Уже совсем стемнело, немного потеплело, и густой зловонный туман заволакивал все следы в тундре. Но мой напарник в тундре ориентируется так же классно, как и его отец, как его дедушка, которого я хорошо знал.
Аргиши от нас уехали очень далеко. Мы долго гонялись за ними на отремонтированном снегоходе.
Я вообще уже давно перестал чему-либо удивляться, но когда сообщили мне, что Нина Хада упала с нарты во время крутого спуска и сильно повредила ногу, – я опешил. Вижу, передние аргиши остановились. Мы на снегоходе подъезжаем к нарте, на которой везли мою жену.
«Бросить всё и срочно везти Нину Хада в посёлок! – командую я в сильном волнении. – Для вас кто важнее? Человек или олень?»
Рома Нися без слов прицепил длинную нарту к «Бурану», переложили больную на эту нарту и мы втроём поехали в посёлок. Я крепко придерживал Нину Хада.
Ночь с натиском расправляла над тундрой свои крылья. Мы ехали вдоль берега реки Тото-Яха, слегка опьянённые тем смутным волнением, какое вызывают такие обстоятельства. Но волшебный вечер действовал на нас как бальзам. Мы молчали, завороженные свежей, живой прохладой этой чарующей ночи, лунной прохладой, которая словно проникает в тело, обволакивает душу и затопляет счастьем. В этих краях, в районе реки Тото-Яха, я был летом 1979 года, и мне хорошо запомнились эти рыбные места. Здесь много морошки, клюквы и брусники.
По приезде в посёлок, Нину Хада осмотрел врач «Тётя Мотя», которая дала заключение: «Никакого перелома ноги нет, мазать мазью такой-то, днём туго забинтовывать суставы и через неделю будете ходить».
«Сегодня в посёлке мужская баня, – громко произнесла Хаби Небя (Татьяна Нерчувна), забегая в дом, – ещё успеете, Дедушка». (Все ненецкие дети меня называют Дедушкой, и это для меня очень приятно). Таня собрала мне банные принадлежности, сунула в руку ольховый веник, показала, где находится баня, и  я рванул, чтобы успеть.
Заплатил 30 рублей, четыре раза заходил в жгучую парилку. Ох, и понравилась мне паютинская баня! После каждого посещения парилки в моечном отделении обливался холодной водой из тазика. Из бани вышел свежим, здоровым и в замечательном настроении. И теперь хочу поблагодарить всех родственников, всех оленеводов, которые помогали нам в тундре и посёлке. Мне нравятся эти люди, нравятся их благожелательные и полные человеческого тепла обычаи и традиции. Беседуя с людьми, я постепенно знакомился с жизнью каждого жителя тундры, узнавал о его скромных надеждах, тайных печалях и никогда не уставал слушать. Но пришёл час отъезда. Расставаясь со здешними местами, я вдруг понял, что приехал сюда искать то, чего нет ни в одном городе и посёлке. Я до сих пор чувствую то нежное и тревожное волнение, с которым покинул Антипаютинскую тундру и стойбище третьего оленеводческого стада, где ещё сохранились обычаи и традиции старины в наиболее чистом виде. Я благодарен Судьбе за то, что природа каждый день щедро выставляла напоказ свою красоту в полном наборе с её загадками и тайнами, однако присутствие духа никогда не покидало меня, и я был готов к любым капризам судьбы, хотя волны лёгкого хмеля иногда окатывали меня с ног до головы. Злому року и на этот раз не удалось застать меня врасплох. И потому я ещё больше полюбил этот край, его людей, а также непредсказуемую в своём равнодушии тундру с её вечной мерзлотой, и, конечно же – быстроногих оленей!
Лакамбой (до свидания), всесильная и своенравная тундра!

17 декабря 2007 года.

Постскриптум

Кстати, здесь мне ничего не надо было выдумывать, так как Всевышний каждый час подбрасывал что-то новое, незнакомое. Потому в своём произведении я старался показать подлинный уклад повседневной жизни тундровика - оленевода именно на фактическом материале. И что характерно, я был поражён стойкостью и силой духа этого необыкновенно мужественного народа, готового придти на помощь любому человеку, будь он еврей, француз или чуваш, в любое время дня и ночи. И за всё время пребывания – две недели – я не слышал ни одного детского хныкания, хотя численный перевес в чуме был явно на стороне младшего поколения.


9.




                Опасный возраст

                (Это одно из последних произведений Д. П. Верендеева)

Небо с утра было затянуто мглистыми тучами,  но после обеда июньское солнце засияло на всю тундру. Я ходил на возвышенности, где стояли два чума, и любовался красотой местности. Кое-где пробивалась трава, внизу шумела быстрая и полноводная река Адерпаюта, неся свои воды в Обскую Губу.
С левой стороны реки по южному берегу тянется густой ольшаник – ветки ольхи тундровики используют вместо дров.
Здесь нет никаких следов от тяжёлой техники газовиков и нефтяников, повсюду чувствовалось радостное оживление девственной природы. Над моей головой то и дело пролетали гуси, лебеди и утки. Летели они на ближайшие озёра и водоёмы насладиться прелестью талой воды.
Рядом играли дети, трое мальчиков гонялись за девочкой. Их задача состояла в том, чтобы отобрать деревянную палку у девочки, которую звали Лика.
В руках у неё был обломок хорея, длиной 1,5 метра. Девочке исполнилось 13 лет, мальчикам: по 11, 10, 8 лет. Когда мальчики догоняли свою двоюродную сестру и пытались у неё отнять палку, она начинала бить их по голове, по рукам и ногам. Наблюдая за игрой, я невольно стал её участником, и мне захотелось помочь ребятишкам советом:
«Ясавэй (ему 11 лет)! Ты же мужик, пусть она ударит тебя один раз, но ты схвати её за ноги, а Рома с Явором подбегут сзади, повалят на землю и палка в ваших руках!»
Услышав мой возглас, ребята кинулись в атаку, но Лика отскочила в сторону и крепко стукнула старшего по голове.
Ойкнул мальчик, повалился на землю и схватился за голову. В это время десятилетний Рома пытается подобраться сзади и завладеть палкой, но вошедшая в раж Лика резким ударом по голове валит его на землю, попутно сбивает и Явора таким же запрещённым приёмом.
Не выдержал мальчик, захныкал.
«Да, – думаю я, вспоминая своё детство, – слабеют нынче мужики!» Может быть, девочка оттого стала такой сильной, что в годовалом возрасте она попала в чужую семью на воспитание к бабушке и дедушке, где кроме неё было ещё шестеро малолетних детей. Здесь она открыто пользовалась всеми поблажками, предоставленными стариками, которые души не чаяли во внучке.
Ясавэй тоже воспитывается в этой же семье у дедушки и бабушки, но к нему отношение обычное, как и ко всем внукам. Питаются за одним столом, а Лика, старшая среди детей, всё вкусное и жирное быстро прибирала себе.
Раз пять во время отпуска мы с женой приезжали в это стойбище, и всегда за обеденным столом мне приходилось сидеть рядом с этой девочкой. Вот Зоя Алексеевна, бабушка девочки, ставит на стол раскрытую банку сгущёнки, в тундре все любят сгущённое молоко, в том числе и я. Но Лика быстро хватает банку и мигом съедает. Лишь однажды мне удалось вычерпнуть ложечку сгущёнки из банки, когда девочка аккурат в это самое время увлеклась более ценной пищей на столе – строганиной из осетра. Вот такую эгоистку вырастили старик со старухой! А теперь эта девочка на моих глазах беспощадно избивает двоюродных братьев.
Давайте вернёмся на поле боя. Ясавэй еле-еле оклемался и неуверенно пошёл в сторону Лики, за ним поплёлся Явор. А Рома всё ещё валялся на земле и корчился от боли. Восьмилетний Явор оказался проворнее братьев: он сделал ложный выпад, на что быстро среагировала Лика, она со всей силы замахнулась на мальчика, но промахнулась, и Явор сумел ухватиться за палку. Прибежали Рома и Ясавэй, вот они втроём пытаются вырвать из рук девочки палку. Недолго канителилась с ними девочка, резким движением туловища в сторону она отбросила всех троих и стала дубасить по головам, ногам, рукам…
От боли дети визжали, у Ромы пошла кровь из носа.
Я не стал вмешиваться, хотя еле удерживал себя.
 «Нина! – кричу я жене. – Останови эту бешеную девочку, иначе она убьёт их!»
Жена быстро примчалась на мой крик и поразилась от увиденной картины: Лика не на шутку взбесилась, продолжала бить всё яростнее.
Нина с трудом вырвала из рук девочки палку и два раза стукнула по её лохматой голове. В ответ девочка сверкнула на неё таким взглядом, словно бабушка Нина отняла у неё самую дорогую вещь.
На мгновение я даже испугался: что-то жуткое почудилось мне в глазах девочки. Видно, это вмешательство затронуло какую-то глубоко затаённую струну в её ещё детской душе.
Девочка отбежала в сторону, обеими руками ухватилась за голову, глубоко вздохнула, как будто хотела в одном вздохе выпить всю весну, весь свой отрезок жизни. Тайные слёзы послышались в её вздохе, лёгкий стон вырвался из груди.
«Мама!» – жалобно вскрикнула девочка, резко подняла голову и опрометью бросилась вниз к реке и быстро исчезла из вида, что я не мог даже сообразить, что же всё-таки случилось.
По реке плыли льдины, быстрое течение несло их далеко на север. Вдруг всё вокруг стало мрачно; откуда-то появились зловещие тучи, погоняемые холодным ветром. В стойбище поселилась тревога, девочка исчезла, не оставив никаких следов.
Организовали поиски, тщательно проверяли все кусты ольховника извилистого, крутого берега реки в окрестностях двух чумов, но не добились никаких результатов.
С бабушкой Ниной теперь никто не разговаривал. Она вмиг сникла, лицо потемнело, взгляд стал отрешённым. Я её успокаивал, хотя у самого на сердце было скверно. В первый раз я глубоко почувствовал весь ужас происшедшего, всю жуть дальнейших последствий…
Проходит много времени, быть может, час, а может и больше, но девочку не могут найти.
Что же побудило её к столь неожиданному поступку, я не в состоянии отдать себе отчёта даже теперь, по прошествии трёх месяцев. Думаю, что здесь немаловажную роль сыграл переходный, опасный возраст для девочки.
Не буду занимать внимание читателя всеми вариантами дальнейшего развития событий, которые происходили в тот день, но прежде, чем рассказать о финале той истории, замечу, что у нас не было ни малейшего шанса на то, чтобы найти девочку.
Исчезло тёплое, мягкое настроение всего дня, на душе муторно. Бабушка девочки, Зоя Алексеевна, с нами не разговаривает, она ведь очень любила девочку, баловала её. Родная сестра Нины Аннушка за всё время происшествия нам не сказала ни слова. Лишь мать мальчика Ромы пригласила нас в чум на чашку чая. Вот сидим втроём за накрытым столом, к еде не притрагиваемся, все мысли крутятся вокруг пропавшей девочки. Нина считает себя виновницей трагедии и потому переживает больше всех.
Незаметно в чум вошла шестилетняя девочка Лана, на ненецком языке она сообщила, что Лика нашлась, что она принесла в бабушкин чум большую охапку ольховых веток.
Все мы облегчённо вздохнули. Кто бы мог вообразить более счастливое стечение обстоятельств!
Наконец, на душе наступил штиль, как на Обской Губе после отшумевшего шторма.

Сентябрь 2010 г.








   Глава 13

 ( Воспоминания Н.Н. Ядне о жизни в деревне  2 –е Ялдры Шумерлинского района Республики Чувашия во время первых приездов в отпуск в деревню Вторые Ялдры Шумерлинского района Республики Чувашия.)

 Почему вся родня тихонько смеялась во время посадки лука?
(Воспоминания Нины Николаевны Ядне о первых поездках в Чувашию)

Мы с мужем ежегодно ездили и к его родным, в солнечную Чувашию. Деревня Вторые Ялдры находится в Шумерлинском районе Республики Чувашия. Родители Дмитрия были уже пожилыми людьми, когда он первый раз привёз меня к ним. До этого я никогда не была в деревне и всё мне было в диковинку. Возможно, я имела какое – то смутное представление о жизни деревни по русской литературе, но наяву я всё увидела впервые.
В их деревне такой негласный порядок или обычай: во время посадки картофеля и лука, все жители этой деревни, особенно родственники, приходят помочь в эти дни. Это было в майские праздники. Накануне из города приехали все братья с семьями, сестры с мужьями и другие родственники в деревню к родителям, чтобы помочь посадить картошку, лук и т.д. Николай Петрович – старший брат Дмитрия был красивым мужчиной и стройным. Он был военным и выправка была соответствующая. Он старался всегда быть рядом со мной и занимал меня интересными рассказами из истории семьи Верендеевых, их родни, а чаще находил в моём лице собеседника по русской и зарубежной классической литературе потому,

 что он по первой своей профессии был учителем русского языка и литературы. Второй брат Аркадий Петрович был врачом, старшая сестра Екатерина была замужем в соседней деревне, другая сестра Раиса была хозяйкой в деревенском доме, а младшая сестра Елена жила в г. Шумерля. У всех были семьи, дети. Жена Николая Петровича, Александра, была врачом, но очень любила готовить на всю большую компанию. И часто привозила большой рюкзак продуктов из города Чебоксары, где они жили, разные вкусные вещи и удивляла нас потом за столом разнообразными блюдами. К слову сказать, я не умела и не любила готовить пищу и была рада тому, что кухня является любимым местом Александры Егоровны.
Рано утром 9 мая нас всех разбудил отец Пётр Иванович, а мать с Раисой уже приготовили завтрак и стали нас подчевать блинами со сметаной.
Наконец, все вышли и встали в два ряда по картофельному полю и стали садить картошку. Потом садили лук. Я тоже работала со всеми. Мой муж работал изо всех сил, выполнял команды своего отца, а Николай Петрович шёл за мной и как – то загадочно улыбался, когда наклонялся к земле и что-то как будто докладывал в землю дополнительно. Некоторые родственники посматривали на Николая Петровича или меня, с их лиц не сходила улыбка. Я подумала ещё про себя: «Какое хорошее настроение у людей, что они садят лук, да солнечная погода придаёт им такое умиротворение и радость…
Только через год я узнала о причине такого весёлого настроения Николая Петровича и некоторых родственников: оказывается, я садила лук, но садила его… кверху попой!. А Николай Петрович шёл за мной и тихонько поправлял мою работу, но ничего не говорил мне, чтобы не обидеть северного человека, который вообще представления не имел о том, что и как садят в огороде…  Позже мой муж от души хохотал над моими «приключениями» в деревне: то я боялась хрюкающего бегающего поросёнка Борьку, то петуха, то не хотела доить корову  Машку (даже с Раисой вместе). Я часто выходила гулять за ограду и уходила в степь, туда, где было много простора. Леса я тоже боялась потому, что казалось, что обязательно заблужусь… Я родилась в тундре, где много – много простора и можно ходить где угодно, а тут во дворе, где было много живности и где почти всегда было много непролазной грязи (с утра вытаптывали землю домашние животные), мне не хватало просто воздуха, большого пространства и потому я выходила за калитку и гуляла по колхозному полю, где росла пшеница.
 Дом Верендеевых находится у перекрёстка всех дорог и часто наблюдала за редкими прохожими днём по главной и единственной улице деревни. А вечером мне нравилось время, когда в деревню приходило с пастбища  большое стадо коров  и удивлялась тому, как каждая корова безошибочно находила свой двор и, вытягивая толстую шею, кричала: «Му-уууу…»
          Естественно, мы с мужем частенько уходили по другим деревням пешком для того, чтобы проведать его сестру, племянниц, которые были замужем и жили в разных близлежащих деревеньках. Помнится, как целый день мы с моими родственниками из Антипаюты (сестрой Анной и её детьми) ходили к старшей сестре Екатерине Петровне Ванюковой. Шли через большой густой лес, переходили речку по висячему мосту, дальше шли по лесу, где были одни  могучие дубы. Сын моей сестры Анны, мальчик Нядма, поражался такому чистому воздуху, большим деревьям, а мой муж Дмитрий рассказывал нам, как в детстве он любил ходить к сестре по этому лесу. Вдруг он, Петрович, сказал Нядме: «Нядма! А здесь такая примета есть: если мальчик мочится на каждый большой дуб, то вырастет богатырём, очень сильным и смелым человеком!». Нядме было всего – то четыре года или пять лет.  И, поверив Дедушкиным (так последние три десятилетия звали мы все моего мужа Дмитрия Петровича потому, что мои племянники, любя, стали называть его Дедушка, Дедуля, Дедонька, Деда) словам, малыш становился около большого дуба и старался помочиться. Уже не было ничего у него, а он всё старался прислониться к очередному дубу и, отворачиваясь от нас, писать. А мы взрослые смеялись над малышом, который хотел стать богатырём.
А когда мы, наконец, пришли к Екатерине Петровне, то нас приняли очень хорошо, накормили и уложили спать в новой избе из липы. Чудесный запах липы и свежесть небольшой избы так подействовали на меня, что я спала дольше всех. Муж Екатерины, Фёдор Максимович Ванюков, был большим мастером по строительству домов и его ценили в деревнях. Потом мы снова ели жареную картошку с солёными огурчиками, помидорами и  наслаждались вкусным липовым чаем…  С собой нам дали разные угощения, фотографировались с родными на память.
Вечером мы вышли из дома Екатерины, нас провожала целая толпа молодёжи (внуки и правнуки хозяев), которая часто приезжает туда из Чебоксар для того, чтобы помогать в хозяйстве бабушке и дедушке. Обратная дорога через густой лес была знакома и мы быстро добрались до своей деревни.
Хорошо, конечно, в деревне, но мне и мужу нужно было ехать в свой Надым, наши отпуска заканчивались, и нужно было выходить на работу.
 Но я ещё долго жила под впечатлением и воспоминаниями о новых родственниках, о жителях деревень, о путешествиях по родине Дмитрия. Через какое – то время я стала думать о том, как бы все эти прекрасные воспоминания моего мужа о своём детстве в деревне записать на бумагу. Но, прошло почти пятнадцать лет, как эти замыслы превратились в те семь рассказов о детстве Митеньки Верендеева и стали циклом «Деревенские рассказы», за которые потом, когда я стала уже известным писателем, получила две престижные литературные премии им Эмине и им. Пайдулы Республики Чувашия.

 
Глава 14.

           Обычная наша жизнь с её непростыми заботами.

Мы жили, как все советские люди, считая, что всё так и должно быть. Выезжали в отпуск в разные края (мы оба с мужем оказались активными путешественниками), работали, посещали своих родных в разных концах света. Меня иногда брала хандра от того, что моя работа (начальник отдела кадров Управления механизации № 7 ОАО «Арктикнефтегазстрой» в Надыме) надоела потому, что я давно всё изучила, знала все законы, ничего, казалось, не должно измениться в этой монотонной рутине жизни. О повышении по должности не могло быть речи потому, что у нас не было никаких связей. Ещё у меня была важная проблема: я часто болела и у нас не было детей. Я каждый год лечилась в разных санаториях, а результатов никаких не было и это меня иногда удручало… Эх, если бы нынешние времена и возможности науки были в те времена, то можно было бы что-то предпринять для продолжения рода?! Однажды я сказала своему супругу: « Дима, у всех семейных людей рождаются дети. А у нас с тобой нет детей…Возможно, причина во мне…Что делать? Может быть, нам взять ребёнка из детдома и воспитывать как своего собственного?»
Мой дорогой супруг и тут удивил меня. Он, видимо, тоже иногда думал над этой проблемой и, подумав, сказал следующее: «Нина! Пойми одну простую вещь. Мне чужого ребёнка не надо!  Если иметь детей, то только от тебя! От моей любимой жены! Я с радостью занимался бы нашим, с тобой, ребёнком.  Но, видимо, бог так распорядился, что у нас пока нет собственного ребёнка. Нина, но прошу тебя, не переживай по этому поводу и больше к этому вопросу не возвращайся. Я  люблю тебя и мы должны жить для себя. Нам хорошо жить вдвоём. Успокойся и закроем эту тему!»
С этого дня я не стала особо думать над этим важным вопросом потому, что узнала твёрдое мнение своего супруга. Я была благодарна ему за такое решение (важной всё же для меня!) проблемы.
Всё своё свободное время вечерами я читала все газеты, приобретала разные книги, выписывала толстые журналы, «Роман – газету», «Литературную газету» и другие серьёзные издания того советского времени.
Дмитрий очень любил читать. А читал он очень серьёзным образом, что-то выписывал из умных книг русской и зарубежной литературы,  делал какие – то пометки, завёл большую толстую тетрадь, куда заносил всё подряд.
Я никогда не заглядывала в его записи, считала, что это его личные занятия, личные тетради для записей. Сегодня, когда его уже нет на белом свете около трёх лет, я узнала о том, что за все годы нашей совместной жизни, он вёл дневники, а в других  блокнотах и тетрадках писал умные высказывания (свои и чужие), выдержки из прочитанного, философские размышдления…  Тогда я даже не догадывалась о том, что рядом со мной живёт будущий талантливый писатель, прозаик Дмитрий Петрович Верендеев.
Я знала и чувствовала его тонкую прекрасную душу, понимала то, что мне крупно повезло в личной жизни с ним, человеком, который предугадывал все мои желания и прихоти (я - человек, видимо, - тоже не подарок!), готовил мне вкусную пищу, основные трудности в повседневной жизни брал на себя, берег моё здоровье, понимал меня с полуслова, провожал и встречал меня в аэропортах, настраивал меня заниматься общественной работой, политикой (хотя он сам вообще не любил политики), позже – заниматься журналистикой и  творческой  деятельностью.
Дмитрий Петрович был очень добрым человеком и надежным другом, готовым помочь в самых разных обстоятельствах, он был человек слова и дела. И всё что он делал, то делал самым наилучшим образом. Не любил расхлябанности, зависти, нечестности, предательства, зазнайства, вранья.
Благодаря тому, что у меня был надёжный тыл, я, разумеется, успела кое – что сделать в этой жизни (написать и издать 12 книг и 3 фотоальбома на сегодняшний день), стать известным политиком, журналистом, общественным деятелем и писателем. Он, казалось, жил только для меня, для своего ближнего человека. Но, он сам, Дмитрий Верендеев, был интересной личностью, жизнь которого (для меня) была  сложной и непохожей на обычную жизнь других людей. И он ушёл в мир иной со своими тайнами…
В повседневной жизни мы не делили домашние заботы на мужские и женские работы потому, что я не умела, как следует, вести хозяйство, не умела готовить. Но все, кто приходил или приезжал к нам, отмечали то, что гостей мы встречали  достойно. Иногда я сама неожиданно для супруга, приводила гостей во время каких-то событий или во время грандиозных гуляний в День Оленевода в Надыме. Муж спокойно воспринимал моих гостей, накрывал на стол, вел беседы, фотографировался с о всеми, провожал их, сам узнавал что-то новое от интересных людей из тундры и городов.
У нас была и есть необычная большая тетрадь, которую мы завели тогда, когда к нам, в конце восьмидесятых, в гости в Надым приехал наш знаменитый (единственный в мире ненецкий) композитор Семён Николаевич Няруй из Салехарда.С семьёй Семёна и Валентины Няруй мы тогда дружили.
Именно он, талантливый и известный ненецкий композитор С.Н. Няруй сделал в этой нашей тетради первую запись и оставил свой знаменитый автограф, похожий на скрипичный ключ. Он как раз написал о нашем гостеприимстве первым. Не знаю, почему мне тогда в голову пришла эта идея: пусть каждый, кто приедет или придёт в гости к нам, оставит свой автограф, что-то напишет, нарисует на русском или любом другом языке, напишет стихи, сделает пожелания нам, впишет своё имя, поставит дату посещения нашего дома.  Уже заканчивается вторая большая (общая) тетрадь, а люди всё пишут и пишут всё, что хотят сказать или выразить. Специально никто никого не заставляет писать или рисовать, но многие родные, знакомые или друзья знают эту нашу тетрадь, а иногда сами читают то, что написали другие гости.
Тут и записи Анастасии Лапсуй и её мужа из Финляндии, Анны Неркаги из Приуральского района, поэтов и прозаиков Надыма:  Натальи Массальской, Павел Турутько, Людмилы Ефремовой, Алевтины Сержантовой, Бориса Кожухова, художников, путешественников французов, австрийцев, немцев, ненцев, башкир, чувашей, русских и представителей других национальностей. Многие мои родные, когда приезжали в Надым писали свои отзывы и просто пожелания. Это самое дорогое, что есть у меня.  Здесь есть рисунки детей, жителей национальных посёлков, больших городов (Москвы и СПБ), иностранцев, поэмы залётных поэтов, каракули племянников и их детей, простых жителей тундры из других районов Ямала, других Республик России, приезжающих на знаменитые Дни  Оленевода в наш гостеприимный город Надым вот уже более 19 лет и др.  Сначала мы вели список людей, которые были у нас за все эти годы, а потом уже перестали это делать, т.к жизнь непредсказуема, кто-то спешит, а нам некогда… Только за последние 3 года там не стало новых пожеланий и записей потому, что жизнь моя стала невыносимой из-за того, что весь 2011 год мой муж тяжело болел, а потом – его не стало, а позже мне ничего не хотелось в этой жизни из-за того, что осталась одна…  Хотя людей было много все эти годы: кто-то приходил помогать мне, кто-то посещал меня, чтобы помочь с компьютером, Интернетом, приезжали родные из Антипаюты и тундры, из Тазовска и других мест. Потом был ремонт моей квартиры, несколько месяцев жила в другой квартире, обратно в квартиру возвращалась с тюками, коробками, ящиками,  чемоданами, узлами и сумками…  И почти всё это хозяйство стоит не распакованным до сих пор… Не знаю, где эта моя тетрадь? Эту тетрадь хотят увидеть многие знакомые, работники архивов, музеев и почитать записи разных людей из разных стран и регионов, посмотреть рисунки, почитать стихи, посвященные мне, но …увы! Пока её нет нигде. Думаю, что она найдётся когда – нибудь…


Глава 15.

        За свободу мне нужно было побороться…    И - победить!


Говорят же: не сразу Москва строилась…  Так было и в нашей семейной жизни. Я писала уже о том, что первые два – три года жили так дружно, что, казалось, так будет всегда. Мы были молоды и оба были эмоциональны, энергичны и неравнодушны. Жизнь есть жизнь и мой супруг иногда, может быть, заглядывался на других молодых интересных девушек и женщин.  Дмитрий был очень интересным, элегантным, стройным, спортивным и красивым мужчиной в расцвете лет. Он был очень вежливым, воспитанным и обходительным. Одна только улыбка чего стоила:  открытая, искренняя, добрая!  Карие, умные и добрые глаза, которые излучали особый тёплый взгляд, никого не оставляли равнодушным. Особый цвет смугловатого приятного лица на фоне чёрных, слегка вьющихся волос, с красивым  носом и тонкими губами придавали его лицу благородство. Бросались в глаза его широкий высокий лоб и волевой подбородок. Ростом он был выше среднего, спортивная и стройная фигура с развитыми красивыми плечами, крепкими и сильными руками, которые умели делать всё на этом свете. Живота никогда не было у него, даже в зрелом и старшем возрасте. Я терпеть не могла мужчин с животами! Сильные, мускулистые, спортивного сложения ноги, исходили много в этой жизни.  Муж был очень выносливым потому, что родился и вырос в деревне, где с малых лет помогал своим родителям потому, что семья была большая, а он, Митенька (так звала  в детстве его мама) был очень сознательным, трудолюбивым и очень любил своих родителей, особенно свою маму Вассу Филипповну, которая была для него образцом женской красоты, доброты и мудрости. Она никогда не повышала своего голоса на своих детей и спокойно, достойно вела своё большое хозяйство и воспитание детей в своей деревне Вторые Ялдры Шумерлинского района Чувашии. Отец Петр Иванович работал лесником и по хозяйству делал самые трудоёмкие работы, строил дом и многое другое.
Так вот, мой супруг, будучи лидером по своей натуре считал, оказывается, так, что главой семьи обязательно должен быть мужчина, т.е. -муж. Это почти у всех народов такие понятия. Чуваши – не исключение. Я тоже родилась, видимо, с лидерскими качествами в своей   ненецкой  семье.
Сейчас я уже не помню, с чего началась наша ссора. Да, немного помню то, что мой молодой муж иногда приводил в дом своих товарищей с трассы. Мужики сидели на кухне и выпивали, громко разговаривали, курили, пели. Я, будучи терпеливой женой тогда ещё, один или два раза посмотрела эти встречи в нашем доме, а на третий раз не выдержала и сделала замечание своему супругу. Он не сразу понял мой протест против таких вечеринок. Я –то сама не пила и не курила, особых шумных  компаний не водила.
А тут, когда я после ухода мужиков – трассовиков  СУ-5  треста «Севертрубопроводстрой», в котором работал  Дмитрий сварщиком, сделала ему замечание, а потом дошло дело до ругани, которая переросла в скандал.  Он, полностью уверенный в том, что жена должна молчать, когда он приводит товарищей или друзей, я должна делать вид, что так и должно быть. В тот вечер мы сильно поругались и мой молодой муж ушёл из дома в общежитие к друзьям.  Я этого, естественно, не выдержала и решила, что надо принять какие – то серьёзные меры. Не буду рассказывать всего, что переживала тогда, когда его не было целых два дня. Телефонов тогда не было, а где находятся или останавливались вахтовики «Севертрубопроводстроя» я не знала, да и вряд ли я решилась искать мужа в мужских общежитиях. Через какое – то время сам он явился с понурой головой, но прощения не просил и никаких объяснений не давал. Помолчав ещё пару дней, каждый из нас жил своей жизнью, я работала, мне особенно некогда было выяснять отношения. Потом всё как-то успокоилось, в дом пришли мир и спокойствие. Дело в том, что тогда, в первые годы нашей совместной жизни, мой супруг Дмитрий Петрович выпивал, как все мужчины, но пьяницей его нельзя было назвать. Он знал меру, мог неделями, месяцами, пока работал на трассе газопровода, не пить. Но папиросы «Беломор», по – прежнему курил и, это у него получалось красиво. От него исходил тонкий аромат папирос, который мне даже нравился. Именно от него.  Видимо, так всё нравилось мне в своём суженном.
Следующий скандал получился очень громким. Я доверяла мужу во всем и того же требовала от него. Для меня не существовало (никогда!) никаких других мужчин, кроме него. Это был единственный мужчина, которому я доверила свою жизнь и судьбу, мне всё нравилось в этом человеке: его внешняя красота, сила, выносливость, доброта, дружеские, родственные и вежливое отношение ко многим людям, особенно к моим многочисленным родным из посёлков и тундры, внимание к моим гостям. Да его родные стали приезжать к нам в Надым, а позже – в город Луховицы Московской области, где была у нас большая шикарная квартира. Частенько мы с мужем путешествовали по большим и малым городам, заезжали в его деревню к родным, где он особенно любил отдыхать.
Вся наша многочисленная чувашская родня собиралась, когда мы приезжали в Чебоксары или в деревню, чтобы узнать о нашей жизни и жизни северных народов. Дмитрий Петрович, как выяснилось потом, уже тогда брал в голову свои сюжеты, которые через десять лет вылились в рассказы и повести.


Глава 16.

Купила билет ему… в один конец.

Жизнь человека изо дня в день просто невозможно описать.
Стёрлись дела давно минувших дней, что – то иногда вспомнишь, плохое забывается, а хорошего в нашей жизни было очень много, важных событий в нашей (особенно в моей жизни) хватало с избытком, мы не сидели и не ждали милости от судьбы, а сами, как могли, изменяли жизнь, устоявшиеся порядки, круто меняли свои жизненные планы, старались жить достойно, но не всегда выходило так, как хотелось…
Я уже писала о том, что мой супруг Дмитрий Петрович всегда пользовался успехом у женщин (молодых, взрослых и всяких наций). Он был красивым мужчиной, но ещё больше он был обаятельным мужчиной и хорошим человеком. Недаром французы говорят: не обязательно быть красивым, чтобы иметь успех. Достаточно быть обаятельным!»
Иногда он заглядывался на других женщин, но всегда помнил обо мне и о моих строгих правилах семейной жизни. Видимо, он старался быть верным мужем, но однажды я заметила на воротнике его рубашки следы чужой губной помады. Я, женщина, не лишённая чувства ревности, закатила скандал. Он думал, что поругаюсь и перестану. Но не тут – то было!  Я перестала с ним делить супружеское ложе. Это было, видимо, серьёзным наказанием для его мужского самолюбия. Мне было очень обидно за такое предательство.  На третий день я объявила ему: « Дмитрий! Я подаю на развод! Я не дам себя предавать!   Не хочу терпеть измены! Лучше будет, если мы расстанемся!»
А он поднял на меня свои красивые карие глаза, стараясь улыбнуться, и сказал: « Это всё глупости!  Какая – то молодая дура пристала ко мне в общежитии,  но я же ушёл оттуда… и пришёл, как видишь, домой!» 
« Как это глупости! Это же измена! Я для чего выходила замуж? Чтобы ты гулял, как прежде, чувствовал себя свободным мужчиной?  Нет уж! Со мной такое не пройдёт!  То – то наблюдаю давно то, что стал ходить в общежитие. Если я тебя не устраиваю, то давай лучше разведёмся и, пусть каждый продолжает жить так, как жил до этого!  Ты – свободен! Можешь уходить в общежитие и больше ко мне не возвращаться!» - кричала я, а сама горько плакала от нанесённой обиды.
Так продолжалось несколько дней, С нами в тот год жила моя младшая сестра Тамара с ребёнком, а её муж работал на трассе. Жилья у них ещё не было и мы две семьи ютились в нашей маленькой двухкомнатной «хрущёбе».  Скандал нарастал вечерами, когда  он, мой муж, возвращался с работы.  В то время он уже работал недалеко от города. Одним словом, однажды ночью, мы так поскандалили, что… подрались. Он был слегка пьяный, я была разъярена, что – то кричала, кидала в него цветы с горшками (тогда чуть было не угодила ему в висок) и выгоняла его из дома. Он защищался , как мог, а я никак не успокаивалась и решила добиться того, чтобы он уходил этой ночью из моего дома и больше никогда не возвращался. В пылу скандала и драки, он ударил меня по руке, да так сильно, что у меня аж искры полетели из глаз!   От обиды и дикой боли я стала ещё больше кричать и стала выбрасывать все его вещи в прихожую и требовала освободить квартиру и уйти.
Тогда он быстро оделся и крикнул мне на ходу: « Ну и сиди себе одна в квартире!  Уйду и больше не вернусь! Я могу найти себе любую женщину!»
Я долго плакала в объятиях своей сестры и твёрдо решила подать на развод.  Утром я проснулась от дикой боли в левой руке, которая была очень разбухшей, толстой. Пошла в больницу и попросила дать мне справку о побоях мужа. Потом пошла в милицию и написала заявление на него.
Руку мне перевязали, но сказали о том, что перелома нет, но  гематома будет большая и, рука будет заживать очень долго.
Через какое – то время моего мужа нашли в общежитии  трассовиков и забрали в милицию. Это страшное событие не остановило меня. Я решила окончательно разойтись с ним и взять развод. Узнала о том, что нас могут развести быстро потому, что у нас не было детей. Недолго думала и подала документы на развод в надымский ЗАГС. Эта ужасная история тянулась долго. Было следствие, потом состоялся суд. И вот тут произошло следующее. Время шло, что-то уже забывалось, ночами я думала о том, что я сделала что-то очень и очень нехорошее. Опозорилась сама с этим скандалом, моего мужа уволили с его работы, его родня не знала ничего о нём, звонили мне, но я ничего не объясняла, говорила, что всё нормально. Через три- четыре недели после скандала, я пошла в милицию потому, что получила от него записку. Он извинялся, клялся в любви, обещал так больше не поступать. Какое-то время я была неумолима. Но время делает своё дело. Сначала в моей душе сидела одна обида, крупная обида за то, что он оказался таким подлым предателем, гулякой, ненадёжным мужчиной.  Потом постепенно стала успокаиваться, пришла немного в себя, стала вспоминать нашу романтическую (очень красивую!) историю знакомства и женитьбы.  В один прекрасный день пошла, накупила продуктов, его любимых папирос «Беломор»   и отнесла всё это дежурному в отделение милиции для передачи  Д.П. Верендееву. Через какое – то время на пороге моей квартиры появился молодой симпатичный милиционер и передал от мужа привет и просьбу помочь выйти из милиции. Я отказалась, т. к думала, что это провокация. Но этот милиционер оказался земляком моего мужа и потом я постоянно вела переговоры со своим обидчиком через него и передавала передачи. Так, или иначе, вскоре состоялся суд. Я почему – то нашла и наняла адвоката.  Странные мы существа – женщины! Сначала не прощаем обиды, требуем наказания, а потом… жалеем! Вот так случилось и со мной.
На суде я взяла вину на себя, объявила то, что я сама спровоцировала эту ссору и большой скандал. Было, конечно же, стыдно мне за такой поступок, но игра стоила свеч:  моего мужа освободили из – под стражи прямо в зале суда!
Он был свободен! Но, он же  -  был наказан! Наказан жестоко!
В те дни казалось, что свобода его меньше всего волнует, он думал о том, что же жена предпримет дальше?  Какое – то время дала ему отдохнуть, а потом объявила ему: Дмитрий Петрович! Вы абсолютно свободны от всего! Главное, Вы свободны от брачных уз! Мы с Вами больше не муж и жена, мы  разведены законом!  Вот тебе документ о разводе и распоряжайся теперь своей свободой, как хочешь!  Завтра я куплю тебе билет. Только в один конец!  Отправляю тебя домой, к твоим родителям, а там живи, как знаешь!» - проговорила я, а сама не знала, куда деться от этого трудного разговора.
«Не может быть?!  Ты, Нина, шутишь?  Я не хочу уходить от тебя.  Хочу, чтоб  весь этот кошмар мы с тобой забыли, и… начали всё с нуля, с чистого листа.  Я виноват перед тобой, очень виноват, но знай о том, что я буду делать всё, чтобы загладить свою вину перед тобой! – с горечью, тихо сказал Дмитрий.
« Мне тоже неприятно всё это! Мало того, я опозорилась на весь город с этой страшной историей. А ты, мне кажется, всё равно не сделал никаких выводов. Собирай свои вещи и завтра ты должен покинуть навсегда Надым. Я взяла тебе билет до Москвы, а дальше сам доберёшься до деревни.  Поезжай к своим родителям, может быть, они тебя научат нормальной жизни!  Ты привык жить один и жил, видимо, так, как заблагорассудится.  А я хотела с тобой создать семью и, думала, что нашла хорошего порядочного человека и мужчину. А ты такой же, как все мужики, бегаешь за каждой новой юбкой! И это, видимо, сидит у тебя крепко в мозгах! Лучше я буду жить одна, чем с кем попало!» - очень серьёзно сказала ему.
В эти же дни ко мне приехала подруга Варя из Ныды. Нам вдвоём не было страшно. Подруга удивилась тому, что произошло между нами и даже почти не поверила в то, что случилось.  Она же была свидетелем нашей чудесной романтической истории знакомства и нашей весёлой  свадьбы. Прошло каких – то два, два с половиной года, а как всё изменилось?
Муж мой, теперь уже просто чужой мужчина, лежал рядом со мной и, казалось, что у него уже нет никаких сил убедить меня изменить своё решение. Почти не сомкнув глаз (притворялась спящей всю ночь), утром встала, приготовила чай и попросила мужа собрать все самое необходимое и поторопиться в аэропорт. Я и моя подруга помогли ему вынести вещи (чемодан и рюкзак), вышли на остановку автобуса. Автобуса, как назло, долго не было. Мы стояли и почти не говорили между собой. Дмитрий Петрович был очень расстроенным, и поглядывал на меня своими потухшими глазами и пытался улыбнуться. Смотреть на него без слёз было невозможно…  Душа моя разрывалась. Он был одет, как всегда хорошо. Красивое черное пальто с норковым воротником и норковой шапкой сейчас выглядели на нём не так элегантно, как всегда. Постояв немного на остановке, мы с подругой, почему – то решили уйти с таким смыслом (это я так решила про себя): «Не ты покидаешь меня!  Это я, Нина, выгнала тебя, выписала из Надыма, взяла развод и отправляю тебя с билетом в один конец!!!»
 До прихода автобуса, я и подруга уходили медленно, подруга оглядывалась. Наконец-то, подошёл автобус, Дмитрий махнул рукой вслед нам и нехотя сел  в автобус.
Я даже пыталась смеяться, но смех был нервным, а автобус увозил от меня человека, быть может, навсегда. Я долго смотрела вслед автобусу, который свернул на улицу Зверева и пошёл быстро по широкой улице.
«Я отправляю тебя, Дима, к родителям в деревню для того, чтобы ты подумал над своим поведением и над смыслом жизни! Сейчас простить тебя не смогу. Но пройдёт время и, может быть, что-то изменится в моей истерзанной душе, где уже много месяцев боролись два чувства.  Чувство обиды за нанесённую горькую обиду любимым человеком. И чувство, которое ещё теплилось в тайных уголках моей души, это – чувство любви к этому человеку, именно к этому мужчине…» - говорила  я мысленно про себя, сдерживая нахлынувшие слёзы.
    Я ещё раз оглянулась, но автобус уже скрылся и я про себя подумала  твёрдо: « Я, дорогой мой супруг, Дмитрий Петрович Верендеев, отправляю тебя для того, чтобы  когда – то…. вернулся обратно… ко мне! Навсегда!»
Вся эта ужасная история произошла в восьмидесятые годы прошлого века.


Глава 17.

Как попасть в закрытый город Надым?

Прошло много времени. Через несколько месяцев  я стала получать от своего бывшего мужа письма и телеграммы с просьбой простить его, пригласить его в город Надым. Разумеется, он часто писал о любви ко мне, о том, что ему  трудно жить без меня и т.п. Но я выдерживала паузу, хотя со временем поняла то, что я без этого человека просто не хочу жить. Некоторые мужчины, а я работала в чисто мужской организации (управлении механизации №7  ОАО «Арктинефтегазстрой» пытались ухаживать за мной. Я была ещё молодой женщиной. Но душа моя тянулась к тому, кого однажды полюбила. Это было непонятно: ведь он нанёс мне такую обиду? Он изменил мне!  Я рассталась с ним навсегда! Как жить дальше? Что делать? Почему такая тоска в душе, почему ничего не получилось в семейной жизни? Я так хотела быть счастливой с ним, именно с ним, Дмитрием Верендеевым!»
Это было зимой 1980 года. А в начале зимы 1981 года я получила телеграмму от него, где он просил снова дать  вызов ему в наш закрытый город. Я опять промолчала, зная о  том, что ему больше не к кому обратиться с такой просьбой. Прошло ещё какое – то время… Но в один прекрасный день ко мне пришла сестрёнка Тамара. Когда я открыла дверь, то за ней я увидела мужчину, который пытался улыбаться. «Боже мой! Что стало с человеком?!» - подумала я. Одет он был, бог знает, во что: какая – то фуфайка, непонятная шапка. Я не сразу узнала в этом зачуханном мужике своего бывшего мужа Дмитрия. Они зашли, Тамара сразу же сняла пальто, прошла в комнату, а он стоял в прихожей, топтался, не решаясь пройти дальше прихожей.
«Здравствуй, Ниночка!  Наконец-то я добрался в Надым, приехал к тебе!» - с горькой улыбкой произнёс он.
«Привет! Откуда ты появился?  Я никого не ждала! Откуда ты взялся, такой зачуханный? Где твой прежний лоск?! Тебя и не узнать!  -  уверенно задавала я ему вопросы. А сама думала, что делать в такой ситуации, как быть?
« Нина, не могу жить без тебя! Я всё время мечтал увидеть тебя, приехать к тебе и попросить прощения ещё раз за свои грехи!» - сказал мой бывший муж, вернее мужчина неопределённого возраста и в непонятной помятой одежде.
  А он ведь всегда носил дорогую одежду, подобранную под его красивую стройную спортивную фигуру.
Сама думала: «Дать ему возможность говорить , или же… выгнать сразу!»
«Проходи, коль не шутишь! Разденься, помой руки и сначала мы покушаем, а потом все разговоры!» - предложила я и прошла на кухню.
«Нина, а Деда, Дедушка ( так все ласково, с самого начала, звали моего мужа мои родные, в том числе и я), стеснялся спросить меня: «Нина – замужем или как?» - с улыбкой сказала сестра, когда сели обедать в комнате.
«Живу я одна, как видишь, Дмитрий Петрович!  Никто мне не диктует свои правила, не изменяет мне, не доставляет никаких неприятностей!» -  спокойно ответила я.
«А как посмотришь на то, что если я останусь у тебя, то со временем мы с тобой, думаю, снова сможем поженимся!» - предложил Дмитрий.
«Ишь ты какой! Чего захотел мужчина?! Мне и так неплохо живётся!» - отрезала я, вскинув гордо свою голову, чтобы показать свою независимость.
За обедом, во время еды, почему – то все молчали. Вдруг моя сестра встала и сказала: «Я ухожу домой, а вы тут сами разбирайтесь в своих делах!» Проводив её до дверей, она тихо шепнула по – ненецки:  «Подумай хорошенько, прежде чем прогнать человека! Может быть, он пересмотрел своё поведение?»
Мы одни остались в квартире и, каждому из нас было трудно продолжать трудный разговор. Дмитрий встал, прошёлся по комнате и сказал: « Поверь мне, Нина, все эти месяцы, что я не видел тебя, постоянно думал о наших отношениях… о нашей встрече, женитьбе, любви…Да, я виноват, перед тобой, но можно же ещё раз поверить человеку, т.е мне, который хочет начать всё сначала?   Я хочу жить с тобой и никто мне, кроме тебя, не нужен! Прими меня, если ты не вышла замуж, обратно к себе, домой!»
« Это – трудный вопрос! Неужели ты думал, когда уехал, что я буду сидеть и ждать тебя?!  Я – ещё молодая женщина и могу устроить свою личную жизнь!  И думаю о том, что найдётся нормальный, добрый, умный человек, который захочет жить со мной или даже жениться! « - ответила я Дмитрию.
В тот же день я отправилась с ним к одним знакомой, которая была заведующей общежитием «Надымгазпрома», чтобы устроить человека в общежитие.
Вот тут и начались разные истории с ухаживанием за мной. Дмитрий устроился на работу сварщиком (благо, что он был классным специалистом!), но нужен был вызов, чтобы сделать ему прописку в закрытом городе.
Разумеется, я имела тогда много полезных знакомств  среди работников кадровых служб (т.к сама работала начальником отдела кадров управления механизации №7), заведующих общежитиями и другими средними службами. Сходила к начальнику паспортного стола Надыма и района З.И. Белоусовой, и посоветовалась как поступить в подобной запутанной ситуации.
 Добрые люди помогли мне и тут.
Но я никогда в жизни не помню случая, чтобы так усиленно ухаживали за мной в эту зиму и весну. Мой бывший муж Дмитрий Петрович через несколько дней приходил ко мне, стучал в дверь, приносил ящик апельсин, на который сверху клал деньги в большом количестве, звонил по телефону, пытался поймать меня у подъезда дома, носил подарки, шампанское, преданно (при встрече на улице) смотрел мне в глаза, умолял принять его обратно. Но первое время я решила проучить его: дверь не открывала, на звонки отвечала неохотно, пыталась всячески игнорировать его внимание. А апельсины и деньги, которые оказывались за закрытой дверью, всё же брала и заносила в дом.
В конце концов, он пришёл ко мне, когда у меня было хорошее настроение и снова стал уговаривать жить вместе. К тому времени я сделала пропуск для него в наш закрытый город Надым с помощью Агнессы Робертовны Олло, которая согласилась устроить его на работу. Я сумела прописать его в общежитие, недалеко от себя на улице Полярной.
Дмитрий Петрович был настойчив в достижение своей цели.
Прошло время, мы стали общаться, он являлся ко мне трезвым, меньше стал курить свой «Беломор», рассказывал о том времени, что работал где-то на Чебоксарской ТЭЦ и надеялся получить от меня приглашение в Надым.
Однажды  весной, когда наступили белые ночи на нашем Севере, мы уже не смогли расстаться и через несколько дней он снова перешёл жить ко мне. Мой бывший муж предложил мне снова идти в ЗАГС и расписаться. Тогда я выдвинула ему железные условия: «Не пить, не курить и про женщин навсегда забыть!»

Дмитрий стал очень серьёзным, нежно обнял меня, потом сел напротив меня за маленький столик и, глядя мне в глаза, твёрдо сказал: «Я всё понял, моя дорогая Ниночка!  Всё будет так, как ты сказала и как ты хочешь! Никогда и ни с кем я не был счастлив, как с тобой!  Моя душа по – прежнему тянется к твоей. Свою жизнь я связываю только с тобой! Я – твой навсегда!  На всю жизнь!!!»
Вскоре мы отправились в ЗАГС и подали заявление на регистрацию брака.
Через несколько лет мы снова развелись из-за того, что нас с мужем какие – то тёмные силы (глупая женщина – начальник из числа коренных жителей) решили переселить из моей двухкомнатной квартирки в однокомнатную, якобы, в связи с нехваткой жилья для коренного населения.
Я всем рассказываю о том, что я выходила три раза замуж в своей жизни и, всё за одного и того же мужчину…  за собственного мужа Дмитрия Петровича Верендеева.
С 1981 года Дмитрий пересмотрел своё отношение ко всему, сделал соответствующие выводы, добровольно отказался от спиртного и курения. Снова стал заниматься лыжами, много гулял по надымскому лесу, собирал ягоды и лекарственные травы, сушил и заготавливал их на зиму. Часто я отправляла его в г Луховицы Московской области (там была у нас квартира), где на берегу большого озера, окруженного лесом, находился целыми днями, загорал, плавал, ждал, когда я со своими родными, приеду к нему на отдых во время отпуска.
После всех историй со скандалом, разводов, расставаний и новой женитьбой, потом, все остальные тридцать лет супружества, мы жили дружно, почти никогда не напоминали друг другу прежних обид, понимали, что нам не жить друг без друга в этой жизни, берегли друг друга и занимались нужными и полезными делами. Сначала я стала писать  рассказы, повести и выпускать книги, а позже и он, Дмитрий Петрович, стал писать свои первые рассказы. И хотя в нашем доме я занимала как бы лидирующее положение и важные решения принимала сама, но всегда советовалась с мужем. Он навсегда, как и обещал, остался со мной потому, что любил меня, ценил и уважал. Я была счастливой женщиной и человеком. Многого в моей жизни не было бы, если  не помощь, внимание, любовь моего супруга. Пятьдесят процентов своего успеха и славы (если они есть!) я обязана своему мужу – Дмитрию Петровичу Верендееву, который безвременно ушёл из жизни в 2011 году.
Но как мало  было отпущено счастья нам в этом мире?!

Постскриптум.
 Интересна история, как он попал в закрытый Надым. Дело в том, что он, Дмитрий Петрович Верендеев, отправился, оказывается, из Чувашии в Москву, а дальше -  в пос. Лабытнанги, что находится в Ямало – Ненецком автономном округе.
 А Лабытнанги в те времена – это перевалочная база для строительства железных дорог и обустройства всех газовых месторождений Надымского района ( «Медвежье» и др). Там, в Лабытнангах он устроился рабочим по загрузке вертолётов на Север, в основном – на Надым. «Голь на выдумку хитра !»  - так говорят в народе.  Дмитрий устроился грузчиком в ту организацию, которая отправляла всевозможные грузы в строящийся город Надым. Однажды грузчик Верендеев, загружая с другими рабочими, большой вертолёт, что летел в Надым, залез внутрь сзади, зарылся между ящиками и мешками, и …полетел…
Так он благополучно добрался до своей мечты – в закрытый город Надым только для того, чтобы встретиться…с бывшей женой.

 Глава 18.

        Это был вызов!   Но это  было и торжеством справедливости!

В конце сентября 1988 года из газеты «Рабочий Надыма» я узнала, что с 3 по 7 октября в нашем городе состоится первая Всесоюзная конференция «Экология нефтегазового комплекса». Организатор – Миннефтегазстрой СССР. Речь шла об ускоренном освоении полуострова Ямал старыми м етодами и лозунгом «Газ – любой ценой!».  В начале этой книги я уже писала о том, что у меня с мужем состоялся разговор на эту тему. Я решила пойти на это важное мероприятие, хотя бы послушать речи умных людей со всего света. Знала также о том, что представителей коренных народов Севера там не будет. И знала, что правду об экологической катастрофе в нашем округе никто не скажет. К тому времени Западная Сибирь обеспечивала 66 процентов всесоюзной добычи нефти и 63 процента газа. Было открыто более 400 месторождений углеводородов, многие из них в нашем округе. Но в тоже время в Пуровском и Надымском районах нашего округа из-за бепорядочного движения транспорта строителей и газовиков, а также лесных пожаров уничтожено шесть миллионов гектаров оленьих пастбищ, в том числе знаменитое ягельное пастбище совхоза « Пуровский» и территория Надымского района.  Я много раз писала о том, что я сама пришла туда (никто меня туда не приглашал) и уселась на первый ряд. Правда, тут же находилась Е.Г. Сусой.  Сначала я слушала выступления учёных, министров, экологов, государственных деятелей, газодобытчиков, строителей и т.д.
Вдруг меня осенила мысль: «А почему бы мне не выступить? Почему бы мне не рассказать о том, что Ямал – это исконная родина ненецкого народа и что нужно сделать всё, чтобы сохранить землю, Природу для будущих потомков? Написала записку в президиум: одну, другую, третью… Только вечером меня объявили и я, с большим волнением, поднялась на трибуну и произнесла свою знаменитую речь, которую потом передавали по телевидению всего Советского Союза. На одном дыхании пролетели десять отпущенных мне на выступление минут. Ту мою первую публичную речь можно прочитать в моих книгах.( Например, в книге «Древо жизни» стр. 141 – 145. Издание 2006 г).
Разумеется, в тот день все журналисты стали просить копию моего выступления, которое не оставило никого равнодушным, но в руках у меня ничего не было. С трибуны говорила о том, что накопилось за эти последние годы в моей душе. Только вечером дома я села и написала своё выступление слово в слово. И утром следующего дня журналисты получили из моих рук моё первое в жизни произведение. Это была публицистика.  И считаю, что с этого дня, т.е с 4 октября 1988  года началась моя карьера журналиста, политика, публициста и писателя. 
После этого выступления со мной стали советоваться, спрашивать моё мнение по тем или иным вопросам, касающимся жизни коренных малочисленных народов Севера ЯНАО. Теперь я с радостью по утрам ходила на работу, встречалась с людьми, писала статьи, очерки, легенды и рассказы во все СМИ округа, области и страны. Интересно то, что всё, что я писала в те годы, все СМИ печатали на своих страницах, передавали по радио и телевидению. Мои выступления в разных аудиториях стали предметом дискуссий многих специалистов, партийных и государственных деятелей, журналистов и просто людей разных национальностей и взглядов…
Меня в те дни поддержали многие умные люди, специалисты, строители и журналисты. В результате освоение Ямала было отложено на двадцать и более лет. Считаю, что я сделала огромное дело, предложив поменять мышление людей, придумать новые машины и технологии, новые методы для грамотного освоения месторождений газа и нефти в нашем округе.
Мой муж Дмитрий Петрович Верендеев горячо поддержал меня в этом вопросе и всячески помогал составлять мои выступления, статьи в СМИ, выполнял мои поручения, многие заботы взял на свои мужские плечи, домашние заботы тоже взвалил на себя…


Глава 19.

            Перестройка разбудила нас, особенно – меня!

        24 декабря 1989 года мы получили печальное известие из Антипаюты. Не стало моего папы. Две наши семьи  наша и, семья моей младшей сестры Салиндер Тамары Николаевны, которая давно обосновалась в Надыме) срочно вылетели в посёлок Антипаюта Тазовского района. Стояли жестокие морозы. А нужно было лететь и ехать через Новый Уренгой и Тазовский. Приехали туда все наши родные из других посёлков и Антипаютинской тундры. Похороны были долгими, как это бывает у нас, у ненцев.  Об этом я подробно пишу в своей же книге «Древо жизни» («Смерть старейшины рода Ядне» стр.149 -153). Мой муж Дмитрий Петрович принимал непосредственное участие в подготовке похорон моего папы. Ненецкие похороны – это длительный, основательный и неспешный обряд. Дмитрий знал и очень уважал моего отца и дружил с ним.
    Из Антипаюты мы приехали только через месяц. Страна бурлила  уже, перестройка Горбачёва не давала многим из нас жить по старым меркам. В стране были объявлены выборы в Верховный Совет СССР! Мой трудовой коллектив и другие многотысячные организации выдвинули мою кандидатуру в Высший орган государственной власти СССР. Как и многим другим, хотелось сделать больше, изменить существующие порядки, саму жизнь в лучшую сторону. Конечно, меня больше всего интересовало и беспокоило положение моего бесправного ненецкого народа.

     Но жизнь шла тогда ещё своим чередом. Я, когда была возможность, читала, кроме художественной, ещё и центральные газеты и журналы. Читать мы любили оба, а муж мой часто ходил в городскую библиотеку и был активным читателем. До сих пор работники надымской библиотеки помнят, как он, Дмитрий Петрович Верендеев, приходил туда в читальный зал, был очень вежлив со всеми, аккуратен с книгами, подолгу читал книги и журналы, которые отбирали для него библиотекари. Сегодня мне женщины из этой библиотеки говорят о том, что он был очень видным, красивым мужчиной, хорошо одетым, образованным, интересным собеседником на разные темы.
     Я сама редко ходила в библиотеку, в основном довольствовалась той прессой и журналами, что выписывала на дом потому, что работала, одновременно уже начала писать свои рассказы, очерки, повести, эссе, сказания…
     Да ещё я была тем человеком (да и сейчас, когда есть возможность), который выезжал на разного рода мероприятия в округе, Москву, другие регионы или страны с большим удовольствием. Надвигались восьмидесятые годы прошлого столетия. В прессе начали появляться выступления Михаила Сергеевича Горбачёва, которыми я стала интересоваться. Поняла то, что начинается какое – то новое время, начали происходить какие – то брожения в обществе, то и дело на работе или где-то в другом месте, я стала слышать о новых веяниях в политике, в партийной и общественной жизни страны.           Намного позже стали появляться робкие перемены и в жизни нашего автономного округа, а ещё позже и нашего города. Весной 1988  года в Наш город приехала комиссия из Центрального Комитета ЦК КПСС, в составе которой был профессор из  Лениграда Чунер Михайлович Таксами. Он пришёл к нам домой потому, что мы с ним к тому времени были друзьями по Ленинградскому педагогическому институту им. А.И. Герцена. Чунер Михайлович поделился с нами о том, что партия решила проверить положение дел (особенно жизнь коренных малочисленных народов Севера) на местах т.к. есть много сигналов и писем в ЦК КПСС от жителей Ямала и из города Надыма.   Ч.М.Таксами знал о том, что автором одного письма М.С. Горбачёву является надымчанка Нина Ядне. Встреча прошла очень хорошо, учёный с мировым именем погостил у нас, основательно побеседовал со мной. Чувствовалось, что начались другие времена и разговор был доброжелательным. Профессор, я чувствовала, хорошо понимал вопросы, поднятые мной в письме на имя М.С. Горбачёва о тяжёлом положении ненецкого народа.   И о моём желании приносить пользу родине.
     По всей России стали появляться новые общественные организации. В нашем округе образовалась Ассоциация  коренных народов Севера ЯНАО «Ямал – потомкам!». Когда пришло время избрания Президента этой организации, то делегаты предложили (наряду с С. Харючи) и мою кандидатуру. Я встала и взяла самоотвод, т.к знала о предстоящем выдвижении меня кандидатом в депутаты Российской Федерации.  Позже,  на других Съездах народов Севера Ямала, мою кандидатуру в Президенты Ассоциации предлагали ещё 6 раз, но я каждый раз брала самоотвод, т.к. знала о том, что общественная организация почти ничего не может сделать дельного для народа. А передо мной раскрывались другие горизонты…
    А когда приехала домой в Надым, то мой мудрый муж Дмитрий Петрович сказал буквально следующее: « Нина! Ты должна понять то, что ты слишком смело выступаешь со всех трибун!  Твоя правда, к сожалению, пока никому не нужна. В руководстве страны или округа нужны смирные, серые, ничем не выделяющиеся люди. И народ ещё не готов к таким лидерам, как ты! Скорее всего, тебя никуда не будут избирать из-за того, что слишком смело выступаешь за свой ненецкий народ.  Я очень хочу пожелать тебе успехов и удач, но власть знает, кого куда выдвигать, кого брать на высокую должность. Подумай и делай выводы. Может быть, займёшься каким – нибудь другим делом?».
    Тогда  я только усмехнулась ему в ответ, думая о том, что именно в те годы настало время говорить правду и только правду. Но я ещё не знала многого в жизни, в политике, хитроплетениях властных и партийных структур, которые стояли у руля жизни всего советского народа.
Впоследствии, правота моего супруга Дмитрия Верендеева, подтвердила сама жизнь, борьба за выживание и место под солнцем.
   Тем временем я писала свои статьи, публицистику в защиту своих малых народов Севера.  Многие газеты и журналы печатали всё, что я писала.  Во мне открылось второе дыхание: так много я писала, выступала на собраниях, конференциях, пленумах, на забастовках, на всех мероприятиях.
Писала много очерков о традициях, обычаях, жизни и истории своего ненецкого народа, который во все времена находился в самом тяжёлом социально  - экономическом  положении.
Моего мужа Дмитрия Петровича Верендеева политика сначала никак не интересовала. А потом, понимая то, чем я интересуюсь и занимаюсь, постепенно стал проявлять интерес. Много читал прессы, смотрел политические и серьёзные передачи, которые мы потом обсуждали, спрашивал о тех или иных мероприятиях, происходящих в городе, округе, стране. Он стал следить за выборными кампаниями в СССР, РСФСР, ЯНАО и городе потому, что его жену Нину Николаевну Ядне выдвигали постоянно в тот или иной выборный орган. Раза два Д.П. Верендеев с моими друзьями собрали неимоверное количество подписей граждан в поддержку кандидата Н.Н. Ядне. Помню, что два больших почтовых ящика в нашем подъезде, всегда были заполнены ( и даже подписные листы вываливались из ящиков) с подписными листами, т.е с подписями граждан города в поддержку Нины Ядне.  Мой супруг и тут всё организовывал наилучшим образом, что часто подписей граждан, подписавшихся за меня, было в два - три раза больше, чем было положено. Один раз мы насчитали с ним более 7 тысяч достоверных подписей людей, желающих, чтобы мня зарегистрировали кандидатом в депутаты того или иного уровня.
Часто, когда мы во время больших выборных кампаний бывали в городах Новый Уренгой, Ноябрьск, Губкинский, Муравленко, Салехарде, то мой муж так тщательно готовился к этим мероприятиям, что и как будем делать в том или ином населённом пункте, то я убеждалась  в его правоте. В эти годы, да и в своём родном Надыме, так и в других городах округа, Дмитрий Петрович, как начальник моего маленького штаба и, как главное доверенное лицо кандидата Н.Н. Ядне, вечерами, по субботам и выходным умудрялся (и не ленился!) ходить по квартирам избирателей, раздавал маленькие листовки в мою поддержку, действовал словом и агитировал за меня.  Сколько же нужно было силы и выдержки, чтобы вот так изо дня в день (во время выборных кампаний) ходить и агитировать за ненецкую женщину Нину Николаевну Ядне, которую власть никак не хотела видеть в депутатах, а простой народ шёл за ней, голосовал за неё всегда?!  До сих пор мне непонятно.


Глава 20.
 

«Через две недели ты, Нина Ядне, станешь депутатом Государственной Думы ЯНАО!»

      В начале 1996 года в округе были объявлены выборы в Государственную Думу Ямало – Ненецкого автономного округа второго созыва.
 Эта была особая история.
У нас, как всегда денег на выборную кампанию не было. Просить у предприятий и ходить с протянутой рукой – тоже занятие не из лёгких. Но одному человеку в г Новый Уренгой я позвонила и попросила помощи. Это был генеральный директор «Уренгойгазпрома» Рим Султанович Сулейманов. Он, несмотря на то, что вся власть негласно была против моей кандидатуры в Госдуму ЯНАО, как всегда, взялся помогать мне и в этой выборной кампании. Мы с мужем приехали в Новый Уренгой после обеда, очень сильно устали потому, что машину нам знакомые дали не очень удобную и, попив чаю с бутербродами, улеглись спать в номере гостиницы «Русь». На  три дня нас приняли в гостиницу «Уренгойгазпрома», поставили на питание, давали машину, даже разрешили сделать передачи по ТВ этого предприятия по культуре народов Севера с участием Нины Николаевны Ядне. По выборным законам на ТВ я должна была выступать в определённое бесплатное время (правда, несколько минут!) два раза за время агитации, а остальное эфирное время нужно было выкупать за деньги. Но откуда мне взять такие большие деньги?!
А могущественный человек ( и человек с большой буквы), генеральный директор «Уренгойгазпрома» Рим Султанович Сулейманов решил помочь мне во всех этих трудных делах для того, чтобы я стала депутатом ГД ЯНАО. Я всегда с благодарностью пишу и говорю об этом чудесном человеке, мудром руководителе крупнейшего предприятия за его действенную помощь и поддержку во многих моих делах. Сама бы просто не сумела бы стать депутатом и в этот раз. Против меня всегда работала мощная государственная машина. И все в нашем автономном округе об этом знали.
…Мы так устали, крепко спали, что не слышали телефонного звонка в номере. А потом кто-то сильно стал стучать в дверь нашего номера и женский голос кричал что-то через закрытую дверь. Дмитрий Петрович встал, открыл дверь, а мимо него проскочила женщина – дежурная и обратилась ко мне с радостным визгом: «Нина Николаевна! Включите телевизор скорее! Первую программу!  Там Вас показывают в «Поле Чудес»!
Муж мой включил телевизор и точно! Шла очередная передача «Поле Чудес» с моим участием! Сонными глазами мы уставились в ящик и никак до меня сначала не доходило то, что это действительно играю я.
«Спасибо Вам, уважаемая!» - сказал дежурной мой муж и снова стал смотреть передачу.
А когда закончилась передача, то мой Дмитрий Петрович, улыбнулся своей сияющей улыбкой и сказал: «Всё, приехали!  Через две недели ты, Нина Ядне, станешь депутатом Государственной думы ЯНАО!!!»
Мы с мужем смеялись, обнимались, радовались, стали пить чай.
«Нина, собирай свои вещички, мешки, заказывай машину до Надыма! У нас всё равно нет денег ехать дальше в Ноябрьск!  Думаю, что эту передачу в округе смотрели многие!  Считай, что ты вошла чуть ли не в каждый дом на Ямале!  И в стране!  Завтра же едем домой!  Отпуск у тебя идёт, приедем домой, отдыхай сколько хочешь, сиди на диване и пей свой любимый чай!  Но ты обязательно станешь депутатом и наберёшь больше всех голосов! Вот увидишь, так и будет!!!»  - весело, но уверенно сказал мне муж.
«Дедуля! Но мы уже в Новом Уренгое. Давай поработаем три дня здесь, как планировали, на три дня съездим в город Ноябрьск, а там вернёмся домой!»- стала уговаривать я мужа.
«Да нет уж, в Ноябрьск мы не поедем, нет смысла. А в Новом Уренгой мы поработаем три дня потому, что Рим Султанович Сулейманов дал тебе добро на три дня проживать в гостинице, дал своё ТВ, транспорт, машину для работы!» - согласился Дмитрий Петрович, а сам довольный ходил по комнате и улыбался.
Назавтра, когда мы стали появляться на предприятиях, где были назначены встречи с избирателями, то многие уже узнавали меня и радовались вместе со мной. Стали узнавать на улицах молодого города. Настроение поднялось ещё больше и мы активно поработали все три дня с избирателями. Улыбка не сходила с моего лица. Потом мы поехали домой.
А через две недели, 21 апреля 1996 года мне официально сообщили о том, что я стала депутатом Государственной Думы Ямало – Ненецкого автономного округа второго созыва. Мне в этот же день исполнилось пятьдесят лет. Поздравлений было много со всех сторон. Кассету с передачей «Поле Чудес» прислали мне со всех сторон. Аж целых 8 штук! Я всех благодарила и каждому говорила: «Молодцы! Вы первыми догадались записать игру со мной! Спасибо!  Я стала депутатом!»
Мой умный и добрый муж и на этот раз проявил свою мудрость, предсказав мою победу на выборах в Госдуму ЯНАО. С этого дня у меня началась новая эпоха в моей политической, журналистской, писательской и общественной деятельности.
Время летело, одно событие сменяло другое, одни поездки казались приятными и нужными, другие – знакомили меня с новыми людьми,  городами, странами. Моя жизнь так закрутилась, что я не успевала хорошенько осмыслить то, что было вчера, а завтра нужно было готовиться к новым важным заседаниям Госдумы ЯНАО в Салехарде, но ещё успеть написать очередную статью в газету или журнал, дать интервью на окружном телевидении, встретиться с читателями. В эти же месяцы я дописывала свою первую книгу «Я родом из тундры», которая позже наделала много шума.
Труднее всего было найти спонсоров для своей первой книги, но, спустя год, как я её написала, решила обратиться в Газпром к Леониду Семёновичу Чугунову, к которому стояла в очередь на приём целых 7 часов. Но результат был. Генеральный директор «Надымгазпрома» Леонид Семёнович Чугунов (очень известный и влиятельный человек на Севера) выслушал меня, понял и сразу же решил: «Нина Николаевна! Я даже читать не буду. Никто из моих работников читать не будет твою книгу «Я родом из тундры». Думаю, что это будет очень интересная книга! Издадим её, а через 3 месяца ты, Нина, будешь держать эту книгу в своих руках!»  Как на крыльях молодого орла, я вылетела из кабинета Чугунова и побежала домой! Видимо, лицо моё сияло, когда я вошла в дверь своей квартиры (а это было 11 часов вечера!), то мой терпеливый муж Дмитрий сразу же догадался и воскликнул: «Неужели добилась того, что хотела?!»
Я выдержала какую – то паузу, набралась важности и громко сказала: «Да, мой дорогой Петрович!  Я добилась издания моей книги!  Чугунов – такой славный человек, что взялся издавать книгу и она будет готова через три месяца!!!»
«Какой молодец, этот Леонид Семёнович! Неужели твоя первая книга будет готова через три месяца! Даже не верится! - рассуждал мой муж, а сам ходил по комнате, потирая руки от удовольствия.
Действительно, через три месяца, в сентябре 1996 года, моя первая книга «Я родом из тундры» была издана в издательстве «Софт – Дизайн» в городе Тюмени и доставлена в Надым.
Возможно, то, что книга была издана так быстро потому, что генеральный директор «Надымгазпрома» Леонид Семёнович Чугунов был тоже депутатом Государственной Думы ЯНАО второго созыва, а я была одним из самых активных политических деятелей того времени в нашем автономном округе. Таких истинных доброжелателей у меня было много и во властных структурах, и на промышленных предприятиях, и в сельской местности и в тундре.



 

 Глава 21.

                Как нам платили за нашу доброту.
   
В советские времена простые люди не могли устроиться в гостинице ни в одном городе, даже если имели деньги. Особенно в Москве. Всё было по брони или через знакомых. Когда мы с мужем и родственниками ездили в отпуск, то всегда старались миновать Москву и сразу попасть в Ленинград к своим друзьям, которые хоть и в тесноте, но принимали нас. К нам приезжали многие учёные, писатели и просто знакомые. Мария Яковлевна Бармич, Анастасия Лапсуй с сестрами, детьми, Елена Лапсуй и другие были частыми гостями в нашем доме. Им всем нравилось у нас, мы денег не жалели на приём своих друзей, некоторые спали даже на матрацах на полу потому, что места в двухкомнатной хрущёбе на кроватях не хватало.
Ничего так не запомнилось, как одно бытовое событие. Сегодня не хочется вспоминать этот случай, но рассказать надо, чтобы люди знали, с кем имеют дела и водят дружбу.
Всю молодость я дружила с одной из ныне известных людей в округе, которую тут назовём Зиной. Она и её новоиспечённый кавалер, которого назвала женихом, однажды приехали в Надым и решили остановиться у нас. Мой супруг – человек очень строгих нравов, сказал о том, что если они действительно жених и невеста, то пусть приходят ночевать в наш дом. Об этом случае я пишу подробно в своей книге « Древо жизни» (стр 201).
Опуская все подробности встречи и проживания этих людей в нашей квартире в Надыме недели две, мы приводили к ним носителей истинной культуры ненцев Надымского района (певцов, сказителей, интересных людей из тундры) для  того, чтобы они собирали фольклор, писали наброски к музыке (еврей, жених подруги был композитором, как они говорили), слушали древние напевы ненцев, современные песни и т.д. У нас , ненцев, гости ничего не приносят с собой, так что мне и моему мужу приходилось кормить и поить несколько человек все эти недели.  Но моя подруга Зинаида, как, впрочем,  все друзья и знакомые в городе и округе, считали и до сих пор считают, что я – обеспеченная женщина и мне ничего не стоит принимать такое большое количество гостей. А когда Зина и её жених уезжали, мы, как истинные ненцы, надарили им подарков, мехов и вкуснейшей северной рыбы. Это было в начале зимы. Прошло несколько месяцев, мы с Дмитрием  Петровичем ехали в отпуск через Москву. Была страшная жара, нив одну гостиницу нас не пустили, хотя имели деньги. Тогда мой супруг сказал мне: «Нина! Тут, кажется, живут наши друзья Цукерманы, Борис и Зина! Позвони им и пусть примут нас на одну ночь!»  Адрес и номер телефона у меня был и я позвонила Цукерманам, объяснив причину задержки в Москве. После приветствия я услышала от Бориса следующую фразу: «Погода хорошая, самолёты летают, счастливого пути!». Человек на той стороны бросил трубку. Я , естественно, опешила и стояла с телефонной трубкой в руке.
 «Что сказали наши друзья Цукерманы?  Ну что ты молчишь?»  - спросил меня муж.
«Погода хорошая, самолёты летают, счастливого пути!» - тихо прошептала я.
Супруг мой всё понял и выругался нехорошими словами.
Когда все возможности устроиться в гостиницу были исчерпаны, то Дмитрий Петрович ещё раз сказал: Нина! У тебя опухли ноги! Ты очень устала, а завтра нам ехать дальше в Ленинград.  Позвони ещё раз Цукерману и скажи о том, что нам нужна всего лишь одна ночь, чтобы отдохнуть перед дальней дорогой!  Они жили у нас неделями, месяцами и пусть дадут отдохнуть! У нас нет выхода. А у них квартира большая. Всего одну ночь!»
Я неохотно набрала номер телефона, долго что-то объясняла и, наконец-то, Цукерман пробубнил в трубку: «Приезжайте ко мне, но только на одну ночь! Завтра утром в шесть утра я уезжаю, а вам нужно будет уйти из квартиры!»
Приехали в трёхкомнатную квартиру Цукерман, он с трудом разрешил помыться нам, но сказал строго: «Продуктов в холодильнике нет, а посуду трогать нельзя. Это посуда моей матери. А Зина здесь вообще ни при чём, здесь у неё ничего нет. Можете вскипятить чай только моим чайником. Предупреждаю, завтра утром я уезжаю в командировку. Спокойной ночи!»
Как потом оказалось, Цукерман утром никуда не уезжал, а мы проспали до обеда в дальней комнате и не слышали звуков музыки, которые должны были нас разбудить. Но мы спали так крепко, что проснулись только к обеду. Собравшись быстро, наспех попив чаю со своими продуктами, мы стали уходить. Цукерман стоял у дверей и нетерпеливо топтался.
Мой муж Дмитрий Петрович подошёл к хозяину и сказал следующее: «Борис Яковлевич! Большое спасибо за то, что прияли нас у себя хоть на несколько часов для отдыха. Но помнится, вы с Зиной неоднократно останавливались в нашей квартире в Надыме. И мы помогали вам собрать много фольклора, песен, музыки и другого для вашей научной деятельности.
А сейчас, когда нам нужна была помощь, вы с трудом разрешили нам отдохнуть всего несколько часов вашей квартире. Но если вы и ваша Зина будете на Севере или в Надыме, то, прошу вас, никогда не приходите к нам. Я, как хозяин, как муж Нины, никогда не приму вас в нашей квартире. Пусть Зина с детьми приходит к нам, а Вам, Борис Яковлевич, откажу потому, что Вы – не человек!  Вы называли нас лучшими друзьями, а на поверку оказалось, что Вы никогда не хотели видеть нас, тем более – принять на одну ночь. Никогда не ступайте на порог нашего дома! Не пользуйтесь гостеприимством нашего северного народа!»
Цукерман хлопал близорукими глазами в очках и ничего не смог сказать. Он молча открыл дверь и выпустил нас с большим удовольствием. Больше мы с ним никогда не виделись
Спустя  время, на каком – то крупном мероприятии, я не увидела эту пару Цукерманов вместе. Они обычно на Конгрессах или Съездах бегали вместе, а тут каждый из них был в разных углах зала. Через какое – то время я узнала от знакомых: они давно разошлись…
Конечно же, это был не единственный случай, когда люди, которым мы делали много добра, обманывали, брали у нас деньги и никогда не возвращали их нам потом, многим мы покупали авиабилеты в ту или иную сторону, брали у нас вещи, жили у нас подолгу. Были и такие, что жили у нас месяцами и годами, а теперь даже не здороваются со мной.
Единственное чему научилась я за свою жизнь, так это теперь уже никому никаких денег в долг не давать потому, что некоторые люди считают, что их, денег, у меня всегда много и отдавать необязательно. Недавно одна знакомая сказала мне: «Нина! Да кто тебе поверит, что у тебя нет денег?!  У тебя всегда есть деньги! Ты – богатая женщина!»
Только мне одной непонятно: откуда у меня может быть богатство?
Как-то муж мой Дмитрий Петрович сказал: « Нина, если тебе будут нужны деньги, то попробуй обратиться к близким друзьям, даже просто к знакомым и проси пять тысяч рублей в долг.  Вот увидишь, никто ни рубля тебе не даст!
Я спросила у него: «Почему?   Я же отдам деньги в положенный срок!»
Дмитрий Петрович на полном серьёзе ответил мне: « Да потому, что все думают о том, что ты – богатая женщина! Но никто не знает о том, что ты сама, как умеешь, зарабатываешь деньги на скромное проживание и путешествия. Судят тебя только по внешнему виду!  С виду ты самодостаточная и независимая женщина! Хорошо одета и всегда выглядишь отлично! Так и думают, что ты ни в чём не нуждаешься… и у тебя всегда много денег! Если бы кто знал, какая ты транжира?! Как ты часто являешься домой без денег в кармане! Я хоть понимаю это и берегу для тебя деньги всегда!
Но люди не видят в тебе самого главного: ты – духовно богатый человек! Ты, по – европейски, образованная женщина!  Душа твоя так богата и возвышена, что не каждому тебя дано понять. Сколько культуры заложено в тебе? А мне крупно повезло в этой жизни потому, что у меня жена не только красивая и достойная женщина, а ещё и умный человек, с которой мне интересно жить! »

Глава из повести

«Живой взгляд непричёсанной публики» Дмитрия Петровича Верендеева

Я горжусь тем, что родился в деревне

Каждый год мы с женой выезжаем на отдых то ли в тундру, то ли в деревню, то ли в город Луховицы. Иногда успеваем побывать во всех этих населённых пунктах, как в этом году.
25-го июня мы находились в Луховицах, вечером поступила трагическая весть на мой мобильный телефон: после продолжительной болезни скончался наш племянник Михаил Фёдорович Ванюков – сын Фёдора Максимыча, героя Великой Отечественной войны, что 27 июня состоятся его похороны в Чебоксарах. Не менее трагична и другая весть: 28 июня справляют 40 дней после смерти Андрея Сотникова – сына Валентины Вениаминовны, жены Аркадия Петровича. Андрей погиб 20-го мая 2005 года в холодных водах прожорливой Волги в день своего 36-летия. Мне так захотелось очутиться в своей деревне, полной солнца и свободы, вдохнуть прохладу и свежесть зелёных вечеров, залечивающих все раны.
27-го июня вечерним поездом мы с Ниной Николаевной выехали в Шумерлю. Наш поезд мчался в темноте, бросая в ночь душераздирающие призывы, то замедляя, то снова ускоряя ход. На другой день приехали в деревню; свежий ветерок, насыщенный ароматом цветов и скошенных трав, ласкал нам щёки, солнце обдавало наши спины ласковым теплом.
Раиса Петровна была дома, готовила на кухне обед – для себя и для скотины. Тут фраза «для скотины» должна стоять впереди, так как Рая с детства любит животных и отдаёт им предпочтение; она в 2004 году построила этот кирпичный дом, провела туда газ, поставила газовую плиту, соорудила газовое отопление; я очень рад, что моя сестра и мои земляки теперь пользуются результатами моих трудов, – не зря я мёрз на газовых месторождениях Медвежьего, Уренгоя и Ямбурга, прокладывая нитки газопровода диаметром трубы 1420 мм. Сколько километров сварного шва сварено моими обожжёнными руками, которые теперь пишут вот эту книгу! В то время у нас не было унтов и кожаной спецодежды для сварщика. Валенки постоянно были мокрые, из-за чего становились тесными; ватная телогрейка и ватные брюки легко загорались от брызг расплавленного металла и хорошо горели на сквознячке, вначале приятно подогревая, затем, крепко обжигая некоторые части тела при сорокаградусном морозе, а то и больше. В семидесятые годы двадцатого века актированных дней в зимнее время у нас не было, мы варили даже при температуре ниже 50 градусов, предварительно подогревая концы труб в зоне сварочных стыков. Газ этот выкачивается из недр Ямала, а хозяйкой этой богатейшей земли является моя жена – Нина Николаевна Ядне. Как всё взаимосвязано и схвачено в этом мире!
Теперь в доме у Раи нет огромной русской печки, где наша мать Васса Филипповна ловко орудовала кочергой и ухватом – готовила пищу для многодетной семьи; а мы, дети, залезали на тёплую печь, затевали нехитрые игры, бывало, и дрались. Вместо той памятной печки в стороне расположена четырёх конфорочная газовая плита, вдоль стен проложены трубы, по которым в холодное время года циркулирует горячий пар в обеих комнатах. А в другой комнате родительского дома до сих пор витает дух шестидесятых годов: те же бревенчатые стены – Рая лишь снаружи обшила дом кирпичом, полностью заменив фундамент, – выцветшие фотографии членов нашей семьи, та же чудотворная икона божьей матери в углу зала, тот же интерьер. И если выглянуть в окно, то увидишь новые кирпичные дома соседей напротив: однокашников Шонгорча (умер в начале этого года) и Николая Романовича Ундрицова, где раньше стоял неказистый на вид домик Виктора Ефимовича Никонорова; но последний построил новый кирпичный дом в середине деревни, и многочисленная его семья переехала туда. Трудолюбивый у нас народ в деревне. Я горжусь тем, что родился здесь и прожил в этой деревне до 17 лет. Мне нравились её извилистые улочки с бревенчатыми домами под соломенной крышей и глубокими прудами, где водились караси; широко раскинувшиеся долины на юго-восточной и западной стороне; нравились и деревенские девушки, такие грациозные и весёлые, с тёмными лучистыми глазами и ромашкой в причёске, подчёркивающей черноту волнистых и густых волос. Да, быть молодым тогда было поистине раем.
На второй день пребывания в родной деревне я узнал, что в декабре 2004 года в своей чебоксарской квартире неожиданно умерла главный врач центральной стоматологической поликлиники Эмма Александровна Вакатова (Иваничева). Для меня это был сильнейший удар, и так неожиданно…
Чтобы немного отвлечься и снять с себя напряжение, я пригласил жену на улицу; мы с ней вышли в поле и направились по тропинке в ту сторону, где раньше стояли колхозные амбары с зерном, охраняемые бдительными сторожами Пупалекси и Трофимом Иванычем Верендеевым, где находились пруды в окружении раскидистых вётел, камышей, домашних уток и гусей. Вскоре мы выбрали ярко-зелёную лужайку под ивами, здесь свежескошенное сено источало такой аромат, что мне тут же захотелось прилечь и вздремнуть на пышной охапке под мелодичным пением птиц. Однако жена моя, как истинная тундровичка, любовалась просторами, где в чистом и лёгком воздухе громко перекликались птицы, а земля зеленела и смеялась. Я, сидя на сухом разнотравье, невольно погрузился в глубокое раздумье.
У меня и в мыслях не было, что я могу не застать в живых Эмму. Она была для меня так же неотъемлема от воспоминаний о моей молодости, как вот этот пруд с крутым бережком и зарослями ракит, – именно здесь в далёком 1952 году охранник зерновых складов Пупалекси хотел сбросить меня в воду во время игры в карты, когда мои гуси, пользуясь предоставленной свободой, клевали рассыпанное зерно на территории охраняемого объекта, но по воле рока ретивый сторож сам оказался в воде, – неотъемлема также и наша юманайская средняя школа и огромный яблоневый сад колхоза имени Чапаева, сельский клуб, где мы с Эммой Иваничевой впервые в жизни станцевали какой-то вальс после моей демобилизации из армии. Как сейчас помню тот субботний вечер на день конституции, когда я провожал Эмму до её дома. Шёл обильный снегопад, пушистый, крупный снег лениво кружился перед окнами домов и тонким пластом ложился на наши шапки, лица и плечи. Но мы на это не обращали никакого внимания, нам было просто хорошо обоим. Эмма была такой жизнерадостной: поглядишь на неё, ну прямо жизнь из неё брызжет. Такая весёлая, такая остроумная. Она всех заражала своим весельем. Мне нравились её прелестная свежесть, её бьющее в глаза здоровье и жизнелюбие, нравились её притягательная внешность, хорошие манеры, унаследованные от родителей, и тихий иронический юмор. А какая чудесная у неё была улыбка – милая, доверчивая, уютная, отражавшая всю её подкупающую прямоту и правдивость. С ней никогда не бывало скучно. С того дня мы с ней встречались и в родной деревне, и в Чебоксарах, и в Казани. Но как часто бывает с первым сердечным увлечением, мы расстались. Очень больно потерять такого человека, как Эмма, и она останется в памяти моей всегда молодой и красивой, пока бьётся моё сердце. Воспоминания о прожитом счастье греют мне душу по сей день.
Когда мы с Ниной только что подошли к бывшему пруду, а ныне и вовсе засохшему, вдруг я почувствовал запах осеннего пруда, и из глубины души выплыло щемящее сердцу воспоминание о том, как однажды мы с Эммой остановились у небольшого пруда в колхозном саду. Все события в моей памяти вспыхнули с внезапной чёткостью. Я как бы обрёл власть над утраченным временем и заново пережил свою любовь. Стоял октябрь месяц. Сумерки сменились ночными тенями. Редкие звёзды начали появляться на небосводе, постепенно разгораясь. Вокруг тишина. Чёрный купол ночного мрака нависал над нами. Ни единый посторонний звук не нарушал торжественного молчания деревьев, которые стояли по стойке «смирно!» как солдаты, не шелохнувшись, даже лёгкий ветерок не тревожил верхушек. Бормотание ручейка, протекающего между двух деревень: Уйпусь и Юманай, и мягкий шелест ветвей навевали романтику. В воздухе чувствовалось дыхание осени, а в горестных вздохах яблонь слышалось сожаление об умирающем лете. Сердце природы продолжало биться ровно и спокойно, безразличное к жизни и смерти людей, но наши чуткие сердца торопились жить. Нам было тепло и уютно…
Вдруг мне захотелось перед девушкой проявить некоторый героизм, и я решил искупаться в этом пруду, хотя раньше, когда я учился в школе, его здесь не было. Эмма поняла мои намерения, горячо обняла меня и проговорила: «Вода очень холодная, Митя, на днях снег выпадет, ты ведь можешь простудиться». Эти слова меня наоборот подзадорили на озорство. Подталкиваемый каким-то шаловливым бесёнком, я быстро сбросил с себя одежду и в одних трусах прыгнул в воду. Минуты три я плавал в ледяной воде, затем незаметно нырнул и вылез из воды в аккурат возле илистого берега, где стояла моя возлюбленная …
Некоторые из моих друзей умерли, не оправдав надежд, которые я на них возлагал, другие прожили ничем не приметную жизнь. Теперь-то я понимаю, что у них в жизни не было ничего, кроме творческого инстинкта молодости. Иногда вспоминаю друзей пятидесятых, шестидесятых, семидесятых годов, которые тогда были полны жизни, а теперь покоятся на разных кладбищах страны. Как всё это жестоко и нелепо. Поневоле задаёшься вопросом, что такое вообще жизнь и есть ли в ней какой-то смысл или она всего лишь трагическая ошибка незрячей судьбы? Воспоминания эпизодов из жизни тех далёких дней больно полоснули меня по сердцу, и это не осталось незамеченным моей заботливой северянкой. «Ты что-то плохо выглядишь, мой дорогой, не заболел ли?» – интересовалась она. «Всё в порядке, Нина, иногда сердцу приятно с тихою болью что-нибудь вспомнить из ранних лет», – ответил я ей словами великого поэта Есенина. Мы медленно возвращались домой. Впереди, с левой стороны от шоссейной дороги, на самой окраине деревни Уйпусь Ялтра, стоит небольшой кирпичный дом – хранитель истории семьи Вассы Филипповны и Петра Иваныча Верендеевых, их дочерей и сыновей, которых помнят эти белые акации и старая липа у забора, а также яблони в саду, и другие фруктовые деревья, посаженные моими родителями и старшим братом Николаем Петровичем, которые покинули сей бренный мир. Но живы ещё Екатерина Петровна – в Бреняшах, Елена – в Шумерле, Аркадий – в Чебоксарах, я – в Надыме. Раиса Петровна одна управляет огромным хозяйством родительского дома. Если вам, дорогие читатели, доведётся побывать когда-нибудь в этой чувашской деревушке, расположенной на равнине – поклонитесь этому дому, – здесь родился автор этой книги писатель Дмитрий Верендеев, то бишь я. Находясь здесь, вдыхая полной грудью чистейший, звенящий воздух, наполненный ароматами полевых цветов, я словно погружаюсь в свои произведения. Сюда тянет, чтобы насладиться в июльский полдень песней жаворонка и проследить за полётом филина над вечерним лугом Васли сирми, выкупаться в прохладных водах различных водоёмов и нагуляться в васильковом поле. Одним словом, в родной деревне я набираюсь жизненной энергией для дальнейшего творческого труда в своей двухкомнатной квартире блочного дома на Крайнем Севере, и после этого долго не болею никакими простудными и прочими заболеваниями. Всё дорого здесь до мельчайшей подробности. Проходя по деревне, нельзя не заметить моих старых друзей: вязов, тополей, вётел и берёз. Им памятны моё босоногое детство и буйная юность, все мои приезды сюда, в родные пенаты, и тёплые встречи с родителями, братьями и сёстрами, со своей любимой Эммой – самой красивой девушкой юманайской средней школы со дня её основания. Жива ещё старая ветла возле автотрассы , посаженная моим отцом Петром Иванычем в год их переселения из глубины деревни в 1932 году. Когда-то наш дом был полон людей, связанных между собой родственными узами. Здесь часто можно было видеть родных и друзей из Канашского и Янтиковского районов; из деревень Вутлан, Ефремкассы, Тенеево и Качалав Аликовского района; из Бреняши, Ходары и Яндаш Шумерлинского района. В пяти километрах от нашей деревни в селе Ходары находится церковь сказочной красоты и звонницей, малиновый звон которой в былые времена моего детства разносился на всю округу. В Ходарах когда-то жила знаменитая повитуха Марук, она в студёную январскую стужу среди ночи прибежала к моей матери, преодолев пятикилометровый путь, чтобы дать мне жизнь. Но так уж устроена жизнь – не всё прекрасное долговечно, ушли от нас и Марук, и мои родители. Так что, у этого дома есть своя история. Ему скоро будет 75 лет, они ровесники с моей средней сестрой – Раисой Петровной Верендеевой. 
Мы подошли к нашему дому. Был ясный день, воздух в деревне словно сиял. Прохожие шагали по улице рассеянно, будто погожий день проник им в душу, и средь забот всеми овладело внезапное непривычное желание остановиться и оглядеться вокруг. И только какой-то пьянчуга, выписывая кренделя короткими ногами, целенаправленно проковылял по улице мимо нашего дома, не замечая вокруг себя никого, видно, по неотложному делу.
Весь день я находился не в своей тарелке. Ночью, когда лежал в постели и пытался заснуть, страшное беспокойство напало на меня, и охватило горячее желание ещё раз увидеть то место в колхозном саду, где мы с Эммой ворковали до утренней зари. Боги ли послали мне это желание или оно родилось из моего собственного сердца, я не знаю! Но оно было так сильно, что я встал, оделся и вышел в сад. В ноздри мне шибанул запах распустившейся липы, а в голове роились печальные мысли. Не в шутку расходилась-разгулялась смерть-старуха, размахнулась острой косой так широко, что люди валятся в землю, словно колосья во время жатвы. Я стал вспоминать всех ушедших в мир иной друзей, их было слишком много, и нелегко было мне усмирить бушующие в душе страсти. И никогда воспоминания о тех днях и вечерах, проведённых вместе с Эммой Иваничевой, не изгладятся из моей памяти. Долго я стоял среди деревьев, устремив свой взор на яркие звёзды, и пережил зловещее ощущение неотвратимости рока. Сердце у меня сжималось тоской, я присел на росистую траву и тихо прошептал: «О мать, земля сырая, на груди своей ты успокой мятежный дух усопшей Эммы Александровны. Усыпи её вековечным сном».
Глухая летняя ночь чёрным монашеским капюшоном накрыла грешную землю, померкли в окнах домов огни, затихли на улицах шаги прохожих. Но тёмная ночь не хотела молчать: маленькие квакши, жившие возле засыпанного землёй старого колодца на границе двух домов, чирикали как птицы. Эти звуки меня успокоили, я направился в дом.

Глава 22.

Жизнь каждого человека – это непрочитанная книга.

Сегодня, когда частенько прокручиваю в своей памяти многие события нашей жизни с Дмитрием Петровичем, я считаю, что мало уделяла времени своему мужу, который постоянно, почти ежедневно заботился обо мне, принимал  к сердцу те или иные неприятности, связанные со мной на работе, в общественной и политической жизни города, округа и всей страны.
Мне в те годы казалось всё то, что происходит со мной (какие – то взлёты, даже успехи, падения с какой – нибудь высоты в политике, неудачи в писательском деле, журналистике, просто в обычной жизни в своём городе, в своей родной тундре и т.д.) пройдут, да и забудутся. Таков у меня характер: всё плохое стараюсь побыстрее забыть, ибо нужно начинать новое дело, двигаться к другим горизонтам, запланировать новую поездку в другие города и страны, районы и регионы России на крупные мероприятия, подготовить доклад, выступление, успеть написать очередную книгу, найти спонсоров для её издания, принять участие в каком – нибудь большом конкурсе, навестить родных в тундре, сделать хорошие снимки в тундре для своей новой фотовыставки о жизни своего ненецкого народа, встретить достойно друзей издалека, блеснуть своими уникальными знаниями традиций, обычаев, культуры, традиционного образа жизни ненцев, как ведущая конкурса на Празднике Оленеводов в Надыме во время крупнейших традиционных ( каким нет аналогов в России!) соревнований Оленеводов на Кубок Губернатора ЯНАО в Надыме и многое другое. И я успевала везде и всюду. И всегда была в красивых нарядах, что зимой и летом, много десятилетий носила свою национальную одежду на всех мероприятиях (потихоньку, ненавязчиво, в течении 40 лет старалась привить ненецкой интеллигенции вкус к своей традиционной зимней и летней одежде).  Дома всегда было всё готово к приёму гостей из округа и других регионов и стран, почти не думала о хлебе насущном  потому, что зарабатывала неплохо.
И сейчас, когда я живу одна после того, как мой дорогой супруг ушёл в мир иной более 2 лет назад, я поняла очень хорошо одну простую вещь.  Я успевала сделать так много только потому, что со мной рядом был мой муж Дмитрий Петрович, который незаметно, ненавязчиво, скрупулёзно и по – доброму делал всё, чтобы освободить меня от всех прозаичных повседневных дел, брал на себя самую трудную миссию: дать возможность своей женщине, жене, другу, соратнику и любимому человеку делать то, что угодно её душе в этой жизни.
Лет семнадцать назад, когда мой супруг стал писать рассказы, то я тоже долго не догадывалась, что он начал новое дело. Но заметила, что он стал ещё организованнее, распределял своё время чётко, мне тоже не давал расхолаживаться, расслабляться,  иногда напоминал о том, что надо идти туда-то, позвонить, принять участие в каком – нибудь крупном деле типа «Марафона» - сбора денег для летнего отдыха малоимущих детей национальных посёлков и тундры. Я иногда запутывалась в своих многочисленных делах, а он всё помнил. А мне нужно было работать, зарабатывать на жизнь двоих ( т.к. муж уже много лет был на инвалидности по сердцу), а на работе быть одним из самых лучших работников (будь то отдел кадров в управлении механизации №7 ОАО «Арктикнефтегазстрой», то - депутатство в ГД ЯНАО второго созыва, а более 10 лет работала в Аппарате Губернатора ЯНАО).
Я, возможно, многого не успевала бы, если не помощь моего мужа.  Это он, Дмитрий Петрович Верендеев, научил меня с вечера письменно составлять план работы на следующий день. И чётко отмечать двумя галочками то, что сделано за день, или вычеркнуть строчку того, что успела за день. Если было что-то трудное, то напротив этой строчки я ставила вопросительный знак. Такой (иногда очень жёсткий) график работы подстёгивал меня, заставлял двигаться быстрее, эффективнее работать, зря не распылять свою энергию, ценить время, которого почему-то всегда не хватало…
Разумеется, иногда у меня случались неудачи, падения с высоты, какие – то разочарования, иногда неуверенность в начатом деле.  Супруг понимал всё, старался подбодрить, помочь.  Но каждая новая неудача (или проигрыш на очередных выборах) подстёгивал меня и моего мужа ещё больше и мы, собрав все силы, снова и снова шли вперёд, искали новые пути и возможности. С таким мужем, другом, советником, как Дмитрий Петрович, я сумела сделать очень много добрых дел для своего народа и всего Ямала.
Шли годы, летели месяцы, мелькали недели, пролетали дни. Я давно была востребована как журналист, общественный деятель, политик, писатель и просто известная личность (особенно из числа коренных народов Севера Ямала) и как надымчанка, но без помощи мужа я не обходилась. И все мои начиная и продвижения связаны с моим мужем, который искренне помогал, советовал, радовался, если были удачи и успехи, огорчался, если было что-то не так у меня. Вся его жизнь была подчинена моей жизни, моим делам, он действительно служил одному человеку, одной женщине в этом мире – Нине Ядне!  Это было смыслом его жизни, его самой большой радостью и счастьем!  Но я, видимо, не так сильно понимала тогда своего супруга, т.е понимала, но не придавала такого большого значения, как теперь, когда его нет рядом со мной уже почти три года. Я где – то виновата перед ним, таким  умным, добрым, талантливым, любящим, преданным человеком и мужчиной.
Однажды я заметила то, что мой муж Дмитрий Петрович Верендеев, забыл приготовить обед потому, что был очень занят чем – то важным. В нашей семье было не принято шуметь по такому пустяку, как  отсутствие обеда или ужина. Он, Петрович мой, не отходил от компьютера и что – то дописывал.
 Я сама быстро прошла на кухню (что делала очень редко), сварганила обычную яичницу  с луком и колбасой, нарезала помидоры и принесла всё на стол в большую комнату. Муж  всё ещё сидел за своим компьютером и сосредоточенно что-то писал и правил…
«Чем же ты, Дедулечка, там так занят, что не можешь оторваться от своего компьютера?
«Ещё не время рассказывать и показывать тебе то, чем я занят!» - с лучезарной улыбкой, свойственной только ему, сказал мой супруг Дмитрий.
Поев наскоро со мной, он снова уселся за свою прожорливую машину, которая буквально проглатывала всё подряд… Он писал и писал…
Вскоре у меня закончился обеденный перерыв и я вышла из дома.
А вечером я пришла часов в шесть с работы, а мужа дома не было, видать, решил сделать вечернюю прогулку по улице или в парке, что недалеко от нас.  Из кухни пахло какими – то вкусными запахами, ужин был готов.  Пока супруга не было дома, я решила заглянуть в его компьютер (домашним компьютером практически пользовался только он, а я успевала сделать много за своим рабочим компьютером и потому задерживалась иногда до 7 или 8 часов вечера в своём кабинете в здании мэрии).

Я стала читать то, что было написано. Текст состоял всего из двух страничек.
«Боже мой!  Да он, мой Дедулечка, пишет рассказ!  Да какой интересный?!» - успела пронестись в моей голове такая мысль. Как только успела прочитать заголовок его рассказа и первые строчки, услышала, как захлопнула входная дверь в нашу квартиру. Это пришёл он!
«Нина, ты дома? Давай ужинать!  Я оленину с картофаном потушил!   С луком, как ты любишь! Ты же любишь оленину?»  - спросил муж и прошёл в ванную, чтобы промыть руки.
«Чувствую вкусное что-то на кухне, а некогда, и ещё ничего не смотрела!» - догадалась ответить я, а сама постаралась поскорее выключить компьютер.  Но в этот вечер я не стала спрашивать его ни о чём.
Только через несколько дней, когда он отшлифовал свой рассказ, признался сам мне в том, что стал писать свои воспоминания из своего деревенского детства. Первый рассказ «Вкус хлеба», отправленный нами во все СМИ округа имел большой успех. Это было в ноябре 1999 года.
Я похвалила своего мужа ещё раз и он, довольный тем, что его первому читателю, т.е. его жене Нине, понравилось его произведение, время от времени стал писать, но по старой привычке, всё куда - то складывал свои рассказы. Я не имела привычки рыться в его бумагах и, он в квартирке нашей, в большой комнате, имел своё место, куда складывал все свои бумаги, документы, папки, книги.  И всегда мог найти то, что срочно понадобиться. Да и домашним компьютером полностью распоряжался он сам. Я же старалась успеть сделать то, что нужно, на своём рабочем компьютере.
 На рассказ «Вкус хлеба» было много рецензий на национальном сервере современной прозы ПРОЗА. РУ.
Вот некоторые из них:  «Как легко и искренне написано! Прямо за душу берёт! Этот рассказ должен занимать почётное место на страницах школьных учебников!»  Нелли Фельдман. Москва.
«И сюжет, и образы рассказа очень понравились. Но особенно – чистый, кристальный русский язык! Так приятно читаются Ваши произведения, Дмитрий! Спасибо! С уважением Александра Плахова»
Вот отзыв читательницы и писателя Татьяны Шмидт: « Трудное послевоенное детство. Вы старше меня, но мы жили тоже бедно. А Ваш рассказ напомнил мне рассказы матери о войне, о голоде, когда варили суп с лебедой. Трогает Ваша сыновняя нежность к матери в этом рассказы. Удачи, счастья и здоровья, дорогой Дмитрий!»
Я же отметила в Интернете то, что у автора рассказа «Вкус хлеба» Дмитрия Верендеева – бесхитростный, точный и правдивый рассказ.
Я в основном старалась писать на рабочем месте, в своём кабинете, особенно после работы, часто в субботы, выходные, праздничные дни, когда никто меня не отвлекал от творческого вдохновения.
Вскоре я заметила, что мой супруг так полюбил свой компьютер, что как только выпадало свободное время, садился за эту свою машину и писал…
А ведь в начале, в восьмидесятые годы, Дмитрий Петрович был категорически против компьютера дома. На моё очередное предложение о приобретении домашнего компьютера говорил: « Нина, тебе хватит того, что есть на работе, ты устаёшь целый день за компьютером, приходишь и почти ничего тебя не интересует.  А мне ничего не надо!  Я – старый человек и никогда не научусь работать на этой машине. Да и зачем?  Я от руки всё, что хочешь, напишу. Денег таких нет у нас,  да и кто научит меня?»
« Я тебя и научу, Дедулечка, печатать.  Ты – способный человек и это у тебя получится! - убеждала я своего супруга.
А он мотал головой и, слышать не хотел об этом деле.
Однажды я сообщила ему: «Дедонька! Дедулечка! Я уже заплатила деньги за курсы учёбы на компьютере в учебном комбинате «Дион»!  Две тысячи рублей!   С завтрашнего дня ты пойдёшь на курсы!  - строго сказала я, а сама наблюдала за его реакцией.
«Не пойду я учиться!  Я – старый человек и не смогу освоить такую науку!  Забери деньги назад и скажи, что я отказываюсь учиться!» протестовал мой муж, собрался и ушёл кататься на своих охотничьих лыжах в сопки, что за озером Янтарным. Он любил заниматься спортом. В молодости Дмитрий Верендеев был известным спортсменом: боксёром, лыжником, борцом, занимался бегом. Везде ему сопутствовала удача. Сохранились ещё фотографии, где он в армии занимался боксом.
А на нашем Севере ему нравилось всё: и суровая зима с его холодами, надымский лес с его обитателями (волками, лосем, зайчиками, песцами, белками), золотая осень и короткое жаркое лето.  Дмитрий Петрович любил уединение, часто уходил в лес совсем один, ничего и никого не боялся, умел защищаться от всего и от всех, проделывал дальние походы на лыжах, осенью собирал грибы, ягоды, сушил лекарственные травы, слушал звенящую тишину моей любимой тундры… В молодости я частенько ходила с ним по надымским лесам, пыталась собирать ягоды, на лыжах ходила плохо, а сугробы были зимой большими, летом я боялась комаров и мошкары. И потом я всегда ходила медленно, а он ходил быстро, энергично, целеустремлённо.  Ловкий, спортивный, стройный, смелый и находчивый мой супруг был одарён  от природы многими мужскими и человеческими достоинствами. Это был очень выносливый мужчина и человек и почти не знал усталости.
А на следующее утро муж собрался и пошёл учиться азам компьютера. И я обещала ему, что практику он будет проходить на моём рабочем компьютере. Каково было удивление преподавателей учебного комбината через два месяца, когда Дмитрий Петрович Верендеев, человек шестидесяти лет, успешно закончил курсы обучения компьютеру и получил диплом с отличием.
Через какое – то время мы поехали в Москву и купили новый компьютер со всеми примбабасами: системным блоком, принтером, сканером и т.д.
Такая же история была у нас и с Интернетом. Петрович не хотел подключаться к Интернету.
Он говорил мне: «Это же, Нина, опять деньги платить!  Ты работаешь одна в семье! Не надо нам Интернета дома.  У тебя Интернет есть на работе. Гуляй, сколько хочешь!  Тем более, там, в кабинете, гуляешь бесплатно!»
«Мы с тобой, Дедуля, отстали от жизни! У всех давно Интернет подключён, а у нас ничего нет!  Нам нужен Интернет. Сейчас мало кто знает нас за пределами нашего города и округа.  А через Интернет наши произведения будут читать во всех городах, республиках, даже странах. Будем вести переписку с друзьями из разных уголков России и стран! Понимаешь, Дедулечка,  какой простор для мысли. Мы сами узнаем очень много нового!  Соглашайся, я пойду и позову специалистов, заплачу деньги и «Всё будет отлично. Вот увидишь!» - так горячо убеждала я своего консервативного мужа Дмитрия Петровича в те дни.  Но он долго не сдавался, находил всё новые и новые доводы и причины для того, чтобы я не подключала Интернет.
В конце концов я убедила его в необходимости подключиться ко Всемирной  паутине. Потом началось самое интересное. Муж мой увлёкся новым делом так, что часто сидел за своим компьютером, гулял по Интернету, отправлял все мои и свои новые произведения на разные литературные порталы Интернета: на «Точку зрения», «Чего хочет автор», «Проза. ру» и другие. В Интернете у него появились читатели, друзья, поклонники, почитатели его таланта.  Мне, бывало некогда, отвечать на письма посетителей на своей странице, так он сам отвечал за себя и за меня всем, кому считал нужным.  Писал письма, статьи по поводу моих мероприятий, юбилеев, заметок, рецензий, участвовал в конкурсах.  По конкурсу и рейтингам многих своих и моих произведений в Интернете, он так старался,   что частенько его произведения, да и мои, занимали ведущие места, частенько – лучшие, первые места!!!  Иногда я почти сутки бывала на первом месте.  И он очень гордился тем, что его жена, писатель Нина Ядне, снова заняла первое место и долго не отпускает свои позиции с пьедестала почёта. Таков был мой муж, Дмитрий Петрович Верендеев, что умел радоваться за чужой успех, особенно, если это были произведения его жены!
В апреле 2000 года в газетах и журналах округа и в Чувашии вышли рассказы Д.П. Верендеева «Какую великую силу таит в себе добро!», о собаке  по кличке Вега. Потом он написал свой чудесный рассказ «Волк», который долго обсуждался на ПРОЗЕ РУ в Интернете, и который несколько раз занимал первые места в рейтинге голосования читателей на национальном сервере современной прозы ПРОЗА.РУ.
В октябре 2001 года Дмитрий Петрович написал свой рассказ «Упа», который быстро нашёл путь к сердцам читателей разных взглядов. Позже он написал такие рассказы, как «Первая женщина», «Первая рюмка»
 Но хочется особо сказать о произведении «Волк», который наделал много шума. Этот рассказ печатали многие журналы нашего округа ( Салехард, Ноябрьск, Надым и др). Я приведу здесь только маленькую часть отзывов и рецензий на этот замечательный рассказ Д.П. Верендеева:

Некоторые рецензии на рассказ Д. П. Верендеева «Волк»
( из национального сервера современной прозы ПРОЗА. РУ)

« В традициях древних тюрок ( а чуваши по языку относятся к тюркской группе) волк благожелательно расположен к человеку и является его заступником в трудных случаях. У них даже был Небесный волк, божественный посланник. Так что можно было и не волноваться попусту за свою жизнь, коль на пути встретился божественный посланец».
                Нина Ядне.02.01.2010, 09:55

- Здорово! Инструкция по выживанию, в художественном стиле!
Буквально переживала, ни на миг не покидала мысль, что это совершенно правдивая история, от чего ещё больше впечатлений.
                Венера Кашапова. 17.01 2010.

-Как часто встречающийся с полярными волками, подтверждаю всё чётко, правдиво и написано на ятъ!
                Сергей, Запасный Полустанок.  14.01. 2010

- Как красиво и ярко Вы описывает природу! Даже не замечаешь, как с головой окунаешься в рассказ. И уже не один Вы стоите перед волком в безмолвном лесу, а я наблюдаю за этой сценой, боюсь печального поворота и облегчённо вздыхаю, когда он уходит прочь. Прекрасный рассказ!
                Дарина Пунда. 20.01.2010

- Чеченцы среди царства животных своим идеалом избрали волка. Они подозрительны, вспыльчивы, вероломны, коварны, мстительны.
При стремлении к цели для них все средства хороши. Вместе с тем они неукротимы, необыкновенно выносливы, храбры в нападении, защите и преследовании.
Слабый волк на тех идет,
Кто его порой сильней,
И его победа ждёт,
Если ж смерть- то встреться с ней,
Волк безропотно умрёт!
- Так превозносят чеченские песни отвратительнейшего из хищников животного царства. Это не я, а доктор исторических наук Десятерик и кандидат исторических наук Дементьев. Книжка  «Кавказ в сердце России»- М. 2000 г
У Вас «Волк» получше, чем у меня.
                Михаил Гадомский. 20.01.2010


-Это живая картина, но наполненная запахами и звуками тайги. Здорово! Спасибо!
                Александр Нотик. 2010г

- Словно стоишь с Вами и все видишь, и чувствуешь, даже вкус черники вспомнила, когда её ешь горстями и только что сорванную, когда она ещё пропитан ароматами леса…
А встреча такая… Да! Яркое воспоминание в жизни. Надо иметь, конечно, железную силу духа, чтобы не спасовать перед Хозяином тайги.
Вы так интересно пишете. Ваши рассказы, как полотна русских художников…
Спасибо! С уважением Ксения
                Ксения Байкальская. 22.01.2010

- Мне нравится, как вы пишете – с такой любовью к природе и знанием предмета, что читается легко, с интересом и удовольствием. Побольше Вам сил и благодарных читателей!
                Алексей Коротяев. 06.02.2010

    - Профессионально. Интересно. Но зачин из головы не выходит; «Лежу я как-то на сеновале, слегка пьяный…
                Петр Золин.   02.03.2010

   - Дмитрий! Открыла для себя ещё одного талантливого, самобытного писателя. Да-да – писателя! Ваш рассказ вернул меня к рассказам М. Пришвина. Он мастерски описывал природу. Мне знакомы глухие сибирские леса. Немало побродила по ним. Ваш рассказ глубокой ностальгией отозвался во мне. Спасибо!
                Людмила Рейзе. 12.05.2010

- Драгоценная проза, драгоценный опыт. Большинство «пишущих» - люди кабинетного типа, «головастики». Спасибо Вам за Ваш дар – делиться своими знаниями, чуткостью, умением удивляться.
               Галина Завадская.   2010 г

- Сколько надо было  иметь смелости Вам, чтобы не поддаться панике. Рассказ замечательный. Спасибо.
                Татьяна Шмидт. 27.03.2010 г


- Здравствуйте, Дмитрий Петрович! Как же здорово, что Вы живёте в далёкой
Бескрайней нашей России. Мы здесь, в центре, просто зажировались и настоящей жизни –то не знаем. Как же приятно, что можно вот так запросто узнать о жизни животных, встречающихся в настоящей природе, а не в зоопарке. Чувство, которое Вы испытали, прямо сказать не из лёгких, но удивительно, что в наше время кто-то может испытать чувство, похожее на Ваше. Я тоже очень люблю лес, природу, но что значит наш подмосковный лес в сравнении с Вашим? Обязательно буду читать Ваши рассказы, они так близки моему сердцу. Мне кажется, что там вот и есть настоящая жизнь!!!
А наша жизнь в городах не настоящая, фальшивая! Никогда не знала, что волки любят чернику! Здорово! Всех Вам благ. И баловать нас, людей далеко удаленных от настоящей природы, своими рассказами, тем более, что написаны они так интересно и профессионально! Спасибо Вам. С уважением Ольга
                Ольга Гелашвили. 22.05.2010 г

- К Вам обращается автор сервера ПРОЗА РУ
                Юкка Куарский

- Уважаемый Дмитрий Петрович! С одной – единственной Вашей работой («Волк») я сразу поставил Вас к себе на страницу в «Избранное».  А я ведь – крайне скуп на сие: у меня там всего несколько авторов (трое).
У Вас рука не хуже, чем у Виктора Астафьева!
С уважением, Григорий Владимирович из холодного Киева.
                20.03.2010, 20-30


Глава 23

Первые книги Дмитрия Верендеева были изданы в Москве.

Когда я поняла то, что мой муж, Дмитрий Петрович Верендеев, очень талантливый человек и уже состоялся как писатель, то стала думать, что делать дальше. В первую очередь, когда были написаны его первые рассказы, мы полетели в Салехард к главному редактору историко – культурного и научно – популярного журнала «Ямальский меридиан» Роману Прокопьевичу Ругину. Я познакомила своего супруга с главным писателем Ямала Р. П. Ругиным. На другой день, когда мы пришли в редакцию журнала что тогда был на улице Ленина в Салехарде, то Роман Прокопьевич встал из-за своего стола, подошёл к моему мужу Дмитрию Петровичу Верендееву и, крепко пожав его руку, сказал: « Дмитрий Петрович! Молодец!  Вы – талантливый человек! Пишите, а я буду печатать Ваши рассказы в своём журнале.  Я давно не встречал таких коротких, интересных и талантливых рассказов, как Ваши произведения!»
Лицо Дмитрия Петровича просияло, глаза загорелись ярко, он улыбнулся и, ещё раз пожав руку признанному мастеру ямальской литературы Роману Прокопьевичу Ругину, сказал: « Роман Прокопьевич! Я  рад, что Вам понравились мои рассказы!  Вы для меня, для нас обоих с Ниной, большой авторитет в литературе. Я буду рад отправлять свои скромные произведения. Планирую писать повести и даже… роман! Поддержка такого мастера, как Вы, Роман Прокопьевич, для меня очень важно и нужно. Спасибо Вам за всё и теперь у меня появился стимул писать ещё больше и лучше!».
Я была рада тому, что Роман Прокопьевич Ругин высоко оценил произведения моего мужа Дмитрия Петровича Верендеева.
Окрылённые вниманием, тёплым приемом и высокой оценкой  главного ямальского прозаика Р.П. Ругина творчества мужа, мы выскочили из деревянного здания журнала и отправились к своим друзьям Хабэче Хываревичу Яунгаду и его жене Валентине, чтоб поделиться радостью. Друзья с большим интересом выслушали и в один голос сказали: « Как хорошо, что Роман Прокопьевич Ругин, так высоко оценил произведения Дмитрия Петровича! Поздравляем!»
Мы сели за гостеприимный стол Яунгадов и стали кушать великолепную строганину из свежего муксуна, пить чай с румяными пирожками, приготовленными Валентиной.  На следующее утро мы улетели домой в Надым.  Дмитрий стал ещё больше писать  и обкладываться со всех сторон разными словарями. Он всегда говорил мне: «Нина! Если хочешь писать грамотно, проверяй себя, пользуйся литературой, особенно словарями русского языка!» Но, я, как всегда, кивнула ему головой, а сама тут же забывала все его советы и поступала, как заблагорассудится. Теперь, разумеется, жалею о том, что не слушала своего мужа.
Дмитрий Петрович писал обо всём, что вспоминал, пережил за свою жизнь и трудовую деятельность. А жизнь у него была насыщенной и трудной, до приезда в Надым и встречи со мной он работал на знаменитом Самотлоре что  в Ханты – Манскийском автономном округе на строительстве газопроводов, в г Снежном, на Челябинской ГРЭС, объездил всю Среднюю Азию (почти все Республики),  работал на Кавказе. Сегодня, когда читаю его книгу «Избранные произведения -2010», нахожу только сотую долю того, что прошёл этот человек в своей жизни. Жизнь била его со всех сторон, бросала в самые ужасные условия, но он снова и снова поднимался и шёл твёрдо по этой грешной земле. Пройдя такой трудный, сложный путь, он не спился, не потерял себя, сохранился как человек, мужчина, личность. Его увлекала сама жизнь со своими выкрутасами, трудностями. Какой – то ангел – хранитель вёл его вперёд и, наконец, он нашёл то, что хотел: постоянное место жительства, спокойствие, любовь и поддержку в моём лице, возможность заниматься любимым делом – творчеством.
Сам Дмитрий Петрович много раз говорил нашим лучшим друзьям о том, что ему повезло крупно в этой жизни потому, что он встретил на своём жизненном пути ненецкую женщину Нину Ядне, которая сделала всё, чтобы он пересмотрел свою жизнь и стал заниматься серьёзными делами.
Возможно, где – то он прав. Я приложила немало сил для того, чтобы человек, которого выбрала себе в мужья был достойным человеком и имел какое-то серьёзное увлечение, кроме работы, где он был настоящим мастером.
Первая книга Дмитрия Петровича Верендеева « В ногу со временем» была издана 21 апреля 2000 года в Полиграфическом производственном объединении «Известия» Управления делами Президента Российской Федерации в городе Москве.
Почему именно  21 апреля 2000 года?  Да просто Дмитрий Петрович все события и даты связывал с моим именем. Эта книга вышла в свет в день моего рождения.
В те годы я была депутатом Государственной Думы Ямало – Ненецкого автономного округа и, разумеется, у меня были кое – какие связи в разных органах власти. В Управлении делами Президента РФ у меня тоже были очень хорошие знакомые, которые порекомендовали обратиться к лучшим специалистам в редакции «Известия», что я и сделала. Там работали специалисты высочайшего класса: редакторы, художники, корректоры.
В первую книгу «В ногу со временем» вошли первые короткие рассказы: «Вкус хлеба», Первая затяжка», «Осечка», «Игнат женится», «Халявщики, «Радикулит», «Полундра» и другие.  Дмитрий очень радовался выходу своей первой книги, какую – то часть отправил из Москвы прямо на родину (в Чувашию), в деревню родным и друзьям. Один из его товарищей по службе в армии Валерий Полищук сделал предисловие к этой книге и писал: Уважая читателя, Дмитрий Верендеев не обременяет его длинными пассажами и излишним объёмом, придерживаясь твёрдого правила: краткость – вежливость писателя. Слог его отточенный и своеобразный. В ритме повествования образы встают как живые, добрый юмор сопровождает читателя до последней страницы. Здесь ярко чувствуется богатый внутренний потенциал языка, энциклопедические знания и интеллектуальная сила автора в описании образов, событий. В его ёмких автобиографических рассказах чувствуется непоколебимая сила духа героев, патриотизм и огромная сила воли («Школьные годы», «Полундра» «Подварка»). Яркими мазками рисует автор своё детство, юность, службу в армии ( Школьные годы», «Первая затяжка», «Первая женщина» «Бывает хуже» и др).  Рассказы написаны хлёстко, правдиво, где смело описана сегодняшняя жизнь. Книга заряжает читателя колоссальной положительной энергией».
Вторая книга «Чужак» тоже была издана в «Известиях» Управления делами Президента РФ  в г Москве в июле 2001 года.  Книга посвящена светлой памяти родителей: Верендеевой Вассы Филипповны и Верендеева Петра Ивановича.  Дмитрий Петрович очень любил своих родителей, а к тому времени, когда была написана его книга «Чужак», родителей его, к сожалению, уже не было на этом свете.
В этой книге Д.П. Верендеев продолжает свою деревенскую тему (о родине, о родительском доме, детстве, юности, работе в разных регионах Советского Союза), но появляются новая тема. Тема о политике. Мой муж никогда не занимался политикой, даже не любил разговоров о ней.  Но тут есть «Размышления о политике» и « Женщина из Антипаютинской тундры», в которых речь идёт о моей жизни, о моей политической карьере и о том, что делала власть в отношении меня. Получилось так, что мой муж Дмитрий Петрович Верендеев, живя моими интересами, стал интересоваться политикой, много читать и смотреть телевизор с серьёзными передачами о политике. В конце – концов, он стал моим первым и главным советником, соратником, консультантом, незаменимым помощником во всех моих политических делах и выборных кампаниях. Он так увлекся моими делами в политике и выборных кампаниях, что даже был официально оформлен помощником депутата Государственной Думы ЯНАО Нины Николаевны Ядне по всему округу. Его прогнозы, предчувствия всегда сбывались. Львиную долю бумажной работы и встреч с избирателями, Д.П. Верендеев брал на себя и это у него получалось хорошо. От природы он был хорошим агитатором, организатором. Он всегда знал цену слова и умел убеждать любого человека.
Тиражи книг Д.П. Верендеев заказывал не более 1000 или 1500 экземпляров потому, что всегда говорил: « Ты, Нина, работаешь одна. Книгоиздание стоит очень дорого. Ты – мой единственный спонсор и поэтому денег на издание моих книг тратить много нельзя! Читатели, если они есть, то и так найдут мои книги и будут читать!». И тут он был прав. Сегодня книг Д.П. Верендеева у меня почти нет, они востребованы читателями. Да ещё в Интернете его произведения читают до сих пор, хотя его нет уже больше двух с половиной лет на этом свете…
Книга «Чужак» - это плод долгих и пристальных наблюдений, автор изображает мир таким, каким он его видит, сорвав с него покровы изящества и благопристойности. Есть ли вообще в литературе что – нибудь более волнующее, более потрясающее, чем жизненная правда? Огромный запас впечатлений, знакомство с жизнью разных народов раздвинули горизонты творчества талантливого писателя, в произведениях которого истории смешные, светлые, трогательные соседствуют на равных с историями грустными, трагическими, жёсткими. Свет и тьма, добро и зло как бы уравновешивают друг друга, сохраняя полную гармонию Здесь чувствуется уверенная рука, хороший литературный вкус. Язык его произведений прост, ясен и сочен. Автор пишет не в угоду избранным ценителям литературы и критикам, а для широкой публики, для народа» - так пишет один из его земляков П.И. Струков.
 

Глава 24.

Книга «На волнах судьбы».

Под таким названием вышла в апреле 2004 года следующая книга Дмитрия Петровича Верендеева. Несколько лет Дмитрий был на инвалидности по сердцу. В своё время он перенёс два инфаркта и все последующие годы он получал маленькую пенсию инвалида второй группы. Я всячески старалась, чтобы вывозить своего мужа в санаторий, в Москву, на обследование, лечение. К моему счастью, находились добрые люди из делового мира, которые соглашались оплатить его обследование и лечение в Кардиологическом центре им. Бакулева в Москве. Помню, первую такую серьёзную помощь оказал руководитель ОАО «Надымгазпром» Леонид Семёнович Чугунов, который понимал всю сложную ситуацию вокруг моего имени и, не считаясь ни с чем, он раза два отправлял моего мужа на лечение в Москву. Ещё оказывал материальную помощь с оплатой лечения нам, начальник Управления механизации № 7 (организация, где работала я начальником отдела кадров) Ришат Вагизович Галлиев, который позже стал генеральным директором ОАО «Арктикнефтегазстрой» в г Надым.  Мы всю жизнь были благодарны этим добрым и мудрым руководителям крупных предприятий г. Надыма. Но денег катастрофически не хватало на издание новой книги Д.П. Верендеева.  Тогда я придумала следующее. Мы обратились к Аркадию Петровичу Верендееву – брату Дмитрия Петровича. А.П. Верендеев жил и работал в г Чебоксары главным врачом в больнице, ещё имел где-то какую – то часть санатория. Я сама звонила Аркадию Петровичу и сказала: «Аркадий Петрович! У нас с Димой трудная жизненная ситуация. Он, как Вы знаете, болеет и на его лечение нужно много денег. К тому же он, Ваш брат Дмитрий Петрович Верендеев стал известным писателем и написал новую книгу «На волнах судьбы».  Прошу Вас и всю Вашу родню помочь мне издать новую книгу Димы!» и назвала большую сумму денег, необходимую для издания книги.
 Старший брат мужа понял всю ситуацию и через несколько недель позвонил нам и сообщил о том, что он, родные и земляки решили собрать нужную сумму для издания книги Дмитрия Верендеева. Радости не было предела, мой муж очень сильно обрадовался и мы  стали думать где и в каком издательстве издать его новую книгу «На волнах судьбы». К тому времени у меня уже было много знакомых издательств, редакторов, художников, корректоров. Договорилась с директором издательства  З.И. Гречко в г. Курган.
В конце концов, я отправила мужа в г. Курган в издательство «Зауралье» с рукописями его книги и моей новой книги «Древо жизни». Тогда ещё у нас не было Интернета и всё приходилось делать по старинке. Но всё удалось  и в июле 2004 года книга Д.П. Верендеева «На волнах судьбы» вышла в свет тиражом 1500 экземпляров и доставлена в Надым.
Это роман, в котором действия проходят более восьмидесяти лет. Автор подробно описывает жизнь маленькой деревни Чувашии, параллельно делает отступления и пишет о жителях Антипаютинской тундры и маленького посёлка Антипаюта Тазовского района Ямала. Многие страницы посвящены нашей совместной жизни и тех событиях, о которых в те годы писать было нельзя. Автор беспощадно срывает маски с представителей власть имущих, которые делали всё для того, чтобы имя Нины Ядне нигде не появлялось.
Сам Дмитрий Петрович Верендеев в предисловии книги пишет так: « Медленно, очень медленно память воскрешала и выстраивала по порядку события давно минувших дней. Но добрые мои родители, старое поколение моих родных и близких, а также старшие братья и сёстры, преданные друзья молодости и моя жена – известная ненецкая писательница Нина Николаевна Ядне – помогли мне восстановить события старины, хотя жернова истории перемололи и стёрли в порошок целых восемь десятилетий».
В своём творчестве Дмитрий Верендеев художественно претворяет автобиографические факты, замечательно обрисовывает существование человеческого и природного миров, некое родство и единение всего живого. Это представления о времени и пространстве, об отношении мира земного и потустороннего, мира человека и мира природы, о рождении и смерти, о месте в обществе женщины и ребёнка, о роли семьи, о личности, истории, праве, собственности, богатстве и бедности, труде и нравственных нормах, многое другое. Немалое внимание уделяется природе двух таких непохожих друг на друга регионов как Чувашия и Ямал. (Н.В.Цымбалистенко, ст. «Писать надо не талантом, а человечностью – прямым чувством жизни» (А. Платонов), Салехард, 2014 г)
В крестьянах автор романа видит, прежде всего, трудолюбие. Честность, терпение, верность и достоинство (светлый образ матери писателя – Вассы Филипповны), а в тундровиках –беспредельную отвагу, мужество, силу, ловкость и жизнестойкость» (Н.В. Цымбалистенко).
За этот роман Д.П. Верендеев в 2009 году получил Литературную премию Чувашской республики имени Алексея Талвира.
            
Глава 25

Роман «Пути – дороги».

 Признание его заслуг на родине – в Чувашии.


 Дмитрий Петрович почти всю свою жизнь работал сварщиком шестого разряда на трассах нефтепровода Самотлора и Белозёрки, на ТЭЦ и ГРЭС Казахстана, Средней Азии, Кавказа, Закавказья и Поволжья, на трассах газопровода месторождений Оренбурга, Медвежьего, Уренгоя и Ямбурга. Но в 1977 году приехал в г Надым и тут началась его серьёзная писательская карьера. Он сам пишет о том, что к этому его подбила ненецкая писательница Нина Николаевна Ядне. Оставив работу сварщика, в 1991 году всецело посвятил себя литературному творчеству. До этого мой муж сильно болел, перенёс два инфаркта. Постепенно стал думать, чем заняться в этой жизни.
Не знаю, кто кого подбил на литературную стезю, но я хочу сказать: «Талант – либо он есть, либо его – нет!» С первых его рассказов, я стала поддерживать его начинания, отправляла их по редакциям ( к тому времени, я была уже известным писателем) газет и журналов своего округа и в другие регионы. Произведения Д.П. Верендеева печатались в газетах «Рабочий Надыма», «Красный Север», «Чебоксарская правда», «Республика», «Советская Чувашия» «Русский инвалид» (Сант – Петербург); в журналах «Ямальский  меридиан» (гл редактор Р.П. Ругин), ежемесячном журнале чувашских писателей «Таван Атал», в литературно – художественном журнале «Лик» Чувашского издательского дома «Хыпар», журнале «Октябрь» в Петрозаводске и других регионах.
В 2011 году некоторые произведения  Д.П. Верендеева вышли в «Анталогии ямальских писателей» в Салехарде. Тогда он уже болел, но очень обрадовался этому событию. Я сразу же привезла те тома, где есть его произведения домой, в Надым.
 … А тогда, весь 2006 год я искала деньги на издание его новой книги. Нашлись добрые люди из числа газовых генералов Ноябрьска и Нового Уренгоя, которые решили помочь нам. И в 2007 году вышел роман Д.П. Верендеева «Пути – дороги» в двух томах в издательстве «Зауралье» г. Курган. Тираж был всего 500 экземпляров потому, что к тому времени книгоиздательство очень подорожало.  Но мы были благодарны всем, кто помогал, за издание этой книги, которую почему – то доставили не в Надым, а в Салехард.
«У этого романа так же, как и у его автора, очень трудная судьба. Роман был написан за два с лишним года, в 2004 году. По рассказам самого Дмитрия Петровича, роман был начат во время работы на трассе нефтепровода Самотлора. И когда было написано почти половина книги, рукопись исчезла, исчезла бесследно. Роман во многом воспроизводит душевное состояние самого автора, устами героев он выражает своё недовольство окружающим. В пейзажах писателя, пожалуй, наиболее ярко проявилась свойственная ему музыкальность речи, смысловая ёмкость и поэтическая выразительность. Язык его удивительно богат и разнообразен, он простой и современный, но без надрывных изломов, живописный и яркий.
Автор считает, что любая человеческая жизнь интереснее всякого выдуманного романа, и забота писателя сегодня – рассказать людям о том, что было вчера.  Роман «Пути – дороги»  является автобиографическим произведением, в нём наиболее полно отразились личность и мысли автора, изображены многие добрые знакомые я, в первую очередь родители писателя и его жены.
В своём романе автор профессионально отобразил жизнь крестьянства и людей тундры, восстанавливая традиции чувашского и ненецкого народов…» - пишет Валерий Полищук в предисловии к этой книге.
Дмитрий Петрович свои книги дарил всем в Надыме, других городах, особенно он любил увозить их на родину – в солнечную Чувашию. Родные и знакомые гордились тем, что их земляк, оказался, таким талантливым писателем.
В 2008 года по предложению главного писателя М.Н. Юхмы, Дмитрия Петровича Верендеева приняли в Союз писателей Чувашской Республики И Международное сообщество писательских Союзов. А когда ещё лучше познакомились с его творчеством, правлением Союза писателей Чувашии он был выдвинут за свою талантливую книгу «На волнах судьбы» на соискание Чувашской Республиканской литературной премии им. Алексея Талвира, которую он получил с большим удовольствием. Это было признанием его таланта, хотя он к тому времени,  на своей родине не жил почти 50 лет.
Я искренне радовалась тому, что ему единогласно присвоили эту престижную премию. Год спустя после этого события, когда М.Н. Юхма и его друзья, познакомились со мной и моим творчеством, я тоже получила престижную литературную премию имени Эмине Республики Чувашия за цикл коротких рассказов «Деревенские рассказы» о жизни сельчан из глубинки Чувашии.  Мне сильно понравилась формулировка решения Комиссии, где было подчёркнуто: « Чувашская национальная женская премия им. Эмине в 2009 году присуждается Нине Николаевне Ядне «За творческий подвиг во имя возрождения мужественного и трудолюбивого ненецкого народа, талантливое воспевание смысла его жизни, за солнечные рассказы из деревенской жизни, в которых она воспела и чувашский народ».
В 2009 году, меня, как и мужа, приняли в Союз писателей Чувашской Республики и Международное Сообщество писательских Союзов.
Дмитрий Петрович, воодушевлённый тем, что и его жену, Нину Ядне, признали на его родине в Чувашии, стал ещё больше писать, отправлял свои произведения во все литературные порталы Интернета и журналы других регионов. Везде его произведения печатали и он часто получал отличные отзывы о своём творчестве по электронной и обычной почте.
Весной 2010 года Дмитрий писал своему другу Михаилу Николаевичу Юхме ( Председателю Союза писателей Чувашской Республики, академику, автору многочисленных книг, которые переведены на сто языков мира) о том, что он ещё раз собирается побывать в Чувашии. А Михаил Николаевич Юхма и правление Союза писателей Чувашской Республики решили подготовить добрый подарок, т.е. присудить ему, Дмитрию Петровичу Верендееву самую высокую награду чувашского народа, Всечувашскую национальную премию имени великого патриарха И.Я. Яковлева. В преамбуле награждения подчёркнуто, премия даётся за неоценимый вклад и большие успехи в общественной и творческой деятельности и за неустанную работу по воспитанию молодёжи в духе любви к родине, к родной чувашской национальной культуре. Вручение этой высокой награды состоялось летом 2010 года в Национальном клубе им. И.Я. Яковлева при Чувашском общественно – культурном центре. «Помню, как радовался Дмитрий Петрович, как блестели его глаза на этом празднике!» - вспоминает сегодня М.Н. Юхма.
К тому времени за книгу «Избранное» я была удостоена Международной чувашской литературной премии имени великого поэта и полководца Пайдула Искеева.
А 17 ноября 2010 года за выдающийся вклад в сохранение и развитие культуры и литературы народов Севера и за укрепление дружбы и взаимопонимания между народами России и всего мира, я была избрана действительным членом (академиком) Международной Академии информатизации при ООН. В 2011 году эта же Международная Академия информатизации вручила мне Высший Орден «За развитие информационного пространства». Мы с мужем были рады всем этим наградам и за признание нашего творчества на таком высоком уровне. Мой муж, Дмитрий Петрович, который не ожидал такого высокого признания своего творчества у себя на родине ( в Чувашии) радовался как ребёнок и всё спрашивал меня: « Чтобы такое ещё написать, чтобы земляки – чуваши во главе с Михаилом Николаевичем Юхма поняли, что я ещё могу написать много интересного, полезного для своего народа?»
« Успокойся, Дедулечка, всё у тебя хорошо получается! Я знала то, что там, в Чувашии, живут умные и мудрые писатели и люди, которые хорошо разбираются в литературе. А Юхма Михаил Николаевич – это всемирно известный писатель, произведения которого переведены на 100 языков мира! И его оценка твоего творчества – это самая высокая награда для нас обоих!» - говорила я своему мужу.
« Нина, думаю о том, что к своему семидесятилетию я выберу все свои лучшие произведения и напишу новую книгу! Но где мы найдём спонсора для новой книги?» - спрашивал меня Дмитрий.
« Не волнуйся, мой дорогой, думаю, что настала пора и государству нашему, т.е нашему округу (или городу) пора подумать об издании наших  книг. Считаю, что ты стал известным и признанным писателем, а остальные заботы я возьму на себя!» -    уверенно заявила я своему супругу.
Позже, в конце 2010 года я пошла на приём к Главе Муниципального образования Надымский район Льву Ильичу Захарову, обстоятельно объяснила ему то, что мы с мужем оба уже признанные писатели округа , да и в России, что нужна помощь в издании наших книг, которые готовы к изданию. Лев Ильич, будучи мудрым руководителем и умным человеком сказал: « Нина Николаевна!  К Юбилею Вашего мужа Дмитрия Петровича Верендеева я найду способ издать его книгу и думаю о том, что это будет хорошая книга! Ваши две книги, о которых шла речь, тоже будут изданы.  Мы очень высоко ценим Вашу общественную деятельность, особенно ценим Ваш талант писателя и Надымский район гордится тем, что у нас живёт и занимается литературным творчеством такая славная семья! Всё будет сделано наилучшим образом, не беспокойтесь, Нина Николаевна!»
Я подарила Льву Ильичу Захарову одну из своих последних книг «Сердце, отданное ненецким детям» о жизни и творчестве нашего первого ненецкого учёного из Санкт – Петербурга М.Я. Бармич с автографом. Как на крыльях я вылетела из кабинета Главы Надымского района и помчалась домой, чтобы сообщить приятную весть своему мужу Дмитрию Петровичу.  Он так обрадовался, что обнял меня, поцеловал и долго кружил меня по комнате. Впоследствии, все наши книги, о которых шла речь выше, были изданы при непосредственном участии Льва Ильича Захарова, за что я благодарна ему всю жизнь.
А после, в 2011 году, когда мой муж тяжело заболел и долгими месяцами лежал в больнице (а сейчас, по новым законам, больных в больницах держат недолго), то Лев Ильич интересовался состоянием моего мужа Дмитрия Петровича, сам звонил главному врачу Надымской больницы Людмиле Александровне Хлывнюк и там, в больнице, всё же был хороший уход за тяжёлым больным многие месяцы. К сожалению, в сетябре 2011 года моего мужа не стало и Лев Ильич Захаров сделал всё, чтобы достойно похоронить моего мужа ( я – то сама была никакая, мало что помню) и проявлял заботу обо мне через своих работников в администрации ещё долгое время. Вот такие хорошие люди встречались на моём жизненном пути и я никогда не забываю о них. Недавно я увидела Льва Ильича Захарова в городском автобусе и очень удивилась. Он много лет был Главой района и города Надым, а, будучи на пенсии уже года три, ездит, как мы, простые граждане, в городском автобусе, когда приезжает в Надым.Это достойнейший человек и человек с большой буквы. «Спасибо Вам, Лев Ильич, за всё, что сделали для меня!» - сказала я ему на 19 Традиционных соревнованиях на Кубок Губернатора ЯНАО в марте 2014 года, когда он был в числе приглашённых почётных гостей. 
А тогда, в те месяцы 2009 и весь 2010 года я заканчивала свою очередную книгу «Ромка». Эту книгу написала для детей и, её главы печатали многие газеты в нашем автономном округе. Понимала то, что книга для детей – это всегда беспроигрышный вариант. Одновременно собирала очередной фотоальбом к своему Юбилею. Муж помогал мне и самые лучшие фотографии в Юбилейном моём фотоальбоме «Биография в фотографиях» – это его работы. Всё, что он, Дмитрий Петрович, делал в своей жизни, он старался сделать ответственно, основательно  и качественно. Я, в отличие, от него, такими способностями не владела, вечно куда – то торопилась, была невнимательна, допускала ошибки. А муж мой терпеливо исправлял мои ошибки, промахи, вставлял какие – то нужные фразы, подсказывал, что и как переделать, давал дельные советы. А иногда ругал меня за то, что не слушаю его, не делаю нужных выводов. Жизнь есть жизнь и всё было, как у всех творческих людей: споры, ссоры, поиски компромиссов. Но в главном мы устраивали друг друга:  уважали, любили, понимали друг друга с полуслова и потому, возможно, мы кое – что сделали полезного, написали много книг, из которых люди узнают обычаи, традиции, нравы и истории ненецкого и чувашского народов.

Глава 26.

Некоторые отзывы современников, друзей юности, читателей и поклонников Дмитрия Петровича Верендеева.

«Слышал (и даже читал Вашу повесть в газете «Советская Чувашия»), что Вы стали писателем. И просьба, если приедете, в дар школе и друзьям детства свои произведения: если сохранились фотографии детских лет – привезите их тоже. У меня есть фото нашего 5 класса, я постараюсь его размножить и раздать при встрече. В заключение поздравляю Вас с майскими праздниками, желаю здоровья и всяческих успехов. Напишите»
С приветом Арий Семёнович Тимофеев. 26.04. 2003 г


Обращение к Нине Николаевне Ядне  – от Николая Мефодьева (друга):

Нина Николаевна! Больших творческих успехов Вам, счастья и здоровья! Как хорошо, что попались Мите на его жизненном пути. Правильно говорят, что любовь человека окрыляет, раскрывает способности, открывает «второе дыхание». Неизвестно, как бы судьба сложилась, если бы не встреча с Вами, Вам от меня большое спасибо: за Митю, за Ваши книги, за Ваш труд, который для простых людей, ради людей. Много – много лет Вам жизни! Берегите друг друга. Митя – мой лучший друг, а значит, и Вы – наш лучший друг. Обязательно приезжайте к нам, мы вас ждём.
Митя, книги я читаю с интересом, там Ваша жизнь, борьба, победы и поражения. Мне очень интересно знать всё о тебе. Напиши о том, что нет в книгах.
Коля и Наташа Мефодьевы. 2 февраля 2002 г.  г. Чебоксары. Чувашия.

Письмо из Алма –Аты от Георгия Сергиенко.

«Здравствуй, Димыч! Прими мой горячий привет из города Верный.
Книгу твою получил. Всю неделю, не спеша, с великим удовольствием её читал. Некоторые главы романа даже перечитывал, а рассказы – просто супер! Я зеленею от зависти – написать такую книгу!
А кто её автор? – наш сварной, ас огненной дуги! Железный Кулак!
 Очень жаль, что эту книгу никогда не увидят наши ребята: Вася Шипунов, Юра Колесников, Игнат Мисюн и другие…»
                Георгий Сергиенко. 2 февраля 2002 г.

 Дух человеческий причудлив.
 ( Из интервью главного редактора журнала « Литературный стиль» Юрия Горшенина с писателем Дмитрием Верендеевым)

Юрий Горшенин: « С интересом прочитал вашу неповторимую книгу «На волнах судьбы». В очередной раз убедился в том, что в писательской профессии ничего не уходит в песок, всё идёт в копилку – знания, личный опыт, переживания, наблюдения. Скажите, Дмитрий Петрович, как Вам удалось собрать весь этот материал? Или Вы использовали дневниковые записи?
Дмитрий Верендеев:
«Медленно, очень медленно память воскрешала и выстраивала по порядку события давно минувших дней, Но добрые мои родители, старое поколение моих родных и близких, а также старшие братья и сёстры, преданные друзья молодости и моя жена – известная ненецкая писательница Нина Николаевна Ядне – помогли мне восстановить события старины, хотя жернова истории перемололи и стёрли в порошок целых восемь десятилетий…  А насчёт мастерства, тоя полагаю, что всей жизни недостаточно, чтобы научиться хорошо писать»
Ю.Г.: «Сорок лет назад Вы покинули Чувашию. За это время можно забыть и язык, и культуру своего народа. Но, прочитав Ваши произведения, я пришёл к совершенно другому выводу. В чём тут секрет?
Д.В.: « Легче писать о своей родине, когда ты далеко. На расстоянии можно увидеть свою страну такой, какая она есть. Невозможно забыть культуру и язык своего народа, когда ты действительно любишь свою родину, свой многострадальный народ. Я каждый год с радостью посещаю благодатную землю своих предков»
Далее идут рассуждения писателя и журналиста о нравах общества, лжи и предательстве, о литературе, о мудрости, о счастье и успехе, о многом другом.

Подобных высказываний и отзывов много. Думаю, что по этим отзывам можно понять отношение читателей и пишущих людей к творчеству Дмитрия.

Глава 27.

 Книги Д. П. Верендеева: «Избранные произведения - 2010»  и «Нина Ядне».

В начале 2009 года Дмитрий Петрович уже заканчивал свою очередную книгу. Он не знал, как назвать её потому, что туда собрал все свои лучшие (по его мнению) произведения. Он придумывал разные названия для книги, но что-то его не устраивало. Тогда, помнится, я предложила ему своё название «Избранные произведения – 2010».  Ему такое название понравилось. Над этой своей книгой писатель очень серьёзно работал, что-то переделывал, исправлял, убирал какие – то рассказы из сборника, добавлял, часто советовался со мной. В эти же месяцы я стала искать спонсора для издания его новой книги, зная о том, что это была самая большая проблема для нас с ним, а ещё больше – для него. Он давно не работал, почти никаких знакомых и связей уже не было.  Да и не любил он ни к кому из деловых людей обращаться. Но я сразу же стала успокаивать его и говорила время от времени:  « Дедулечка! Думаю о том, что я найду спонсора для тебя в нашем же городе. Не волнуйся, я же думаю об этом и делаю кое – какие попытки в этом деле!»
Однажды Дмитрий Петрович сказал мне: « Вот уж действительно мне повезло в этой жизни с женой! Разумеется, я верю тебе, даже знаю о том, что ты, Нина, наверняка найдёшь для меня спонсора!  Но… ведь предстоит найти спонсора ещё для одной книги… Эта книга будет называться «Нина Ядне».  Я давно думаю о том, что твоя жизнь и всё твоё творчество достойно того, чтобы написать об этом. Я даже звонил твоим друзьям Анне Сергеевне Измайловой и Наталье Васильевне Цымбалистенко для того, чтобы они стали моими соавторами.  Эти чудесные женщины и знаменитые литературоведы России как будто ждали моего предложения о написании книги о тебе. Я параллельно, потихоньку, тайком от тебя, иногда пишу то, что знаю сам!   Ведь героиню будущей книги я имею счастье видеть и лицезреть ежедневно, наблюдать о её бурной политической, депутатской и писательской деятельности из дня в день, из года в год. Твоя жизнь очень интересна и поучительна для будущих поколений. Так что, Нина Николаевна, скоро тебе придётся искать спонсора для моей будущей книги «Нина Ядне». Название я придумал давно и на этом буду настаивать».
«Ну и удивил меня, дорогой мой муж Дмитрий Петрович! Неужели ты думаешь о том, что моя жизнь и моё творчество кому – то интересно?» - спросила как-то вечером своего супруга.
« Нина! Это серьёзно. Ты – живой классик ненецкой литературы!  А твоя жизнь интересует многих людей. А сколько событий (исторических, судьбоносных даже!) было в твоей жизни?! Я никогда в жизни не знал более интересной истории, чем твоя жизнь. А твоя борьба за место под солнцем?  Не каждый человек из тундры достигнет того, что в своей жизни сделала ты! Главное – без всякой помощи от властных структур. Наоборот, все всё делали только одно – топили тебя, старались игнорировать твои способности, не пускали тебя в депутаты всех уровней, даже тогда, когда ты набирала больше всех голосов во время выборов!  Но сегодня ты, Нина, стала известным писателем и твой рейтинг в округе по – прежнему самый высокий среди политиков Ямала.  И это достойно описания…» - отпарировал серьёзно мой муж.
«Возможно, ты, дорогой мой, прав. Если крупнейшие писатели и литературоведы А.С. Измайлова из Ижевска и Н.В. Цымбалистенко из Салехарда согласились с твоим предложением, то надо выйти на них снова и готовить материал и фотографии для твоей книги!» -  сказала я и улыбнулась, довольная тем, что и он умеет договариваться по таким важным делам.
Если над своей книгой «Избранные произведения -2010» работал долго, то с книгой под названием «Нина Ядне» ему было легче потому, что мы с ним сумели собрать материал на книгу у разных людей, которые знали и знают меня, исследуют моё творчество, дружат со мной, интересуются моей жизнью и творчеством, в разные годы писали очерки и статьи о выходе той или моей книги в издательствах в разные годы, писали предисловия к моим книгам, давали отзывы на страницах газет и журналов, альманахов и сборников, в Интернете на национальном сервере современной прозы ПРОЗА. РУ, Точка зрения, Что хочет автор, Литсовет и др.
Многих авторов статей читатели знали и знают уже много лет. Это поэтесса Наталья Массальская (г Надым), главный редактор Чувашского книжного издательства Валерий Алексеев (Чебоксары), главный редактор ненецкой газеты Хабэча Яунгад (Салехард), главный редактор окружного журнала «Ямальский меридиан» Роман Ругин (Салехард), Анатолий Макеев (Салехард), кандидат филологических наук Юрий Попов ( Салехард), А. Диева ( Ижевск), И. Шахно( Тазовский), П. Росошик ( Новый Уренгой), А. Мещерякова (Салехард), В. Люшень (Тазовский), Р. Кириллова ( Ижевск), М. Ларичева ( Надым), О. Степанова (Ижевск), М. Лонгортова (Салехард), Е. Рахимова (Новый Уренгой), М.Я. Бармич (Санкт – Петербург), А.И. Гашилов (Санкт – Петербург), В.Н. Измайлов (Ижевск), А.С. Измайлова (Ижевск), Н.В. Цымбалистенко (Салехард) и другие талантливые журналисты, учёные, этнографы, профессора, писатели и литературоведы, специалисты культуры, поэты и просто неравнодушные люди, знающие меня и моё творчество.
Книга «Избранные произведения - 2010» Дмитрия Верендеева была издана в конце 2010 года в г Кургане при помощи и содействии Главы муниципального образования Надымский район Льва Ильича Захарова. Лев Ильич как-то получил от меня книгу моего мужа «Чужак», которая ему очень понравилась. У меня были хорошие, даже дружеские отношения с этим замечательным человеком и крупным руководителем (последние несколько лет он был Главой МО г Надым и Надымкий район) - Львом Ильичём Захаровым, который без всяких проволочек стал искать через своих знакомых спонсора для издания книги Д.П. Верендеева. Я всегда буду благодарна этому неравнодушному человеку – Льву Ильичу Захарову за эту огромную действенную помощь. В конце 2010 г. эта книга вышла в свет и была в Надыме. Сколько было радости у моего мужа!!!  А через несколько дней, т. е в начале 2011 года. у него должен быть Юбилей. Это был большой подарок!
С книгой Д. Верендеева «Нина Ядне» было проще потому, что к этому времени мои произведения и книги были известны в районе, округе, других регионах России. Четыре моих биографа (А.Измайлова из Удмуртии, А. Гашилов из Санкт – Петербурга, В. Алексеев из Чувашии и Н. Цымбалистенко из Салехарда) писали много о моём творчестве в разных изданиях.
Дмитрий Петрович торопился, он хотел закончить книгу «Нина Ядне» к началу 2010 года или хотя бы к осени этого года. Знал, что в 2011 году у него будет Юбилей (70 лет), а весной, в апреле будет уже мой Юбилей. Обоим хотелось, чтобы к этим датам были  готовы обе книги. Всё своё время писатель использовал для работы над этими книгами. И ещё его энергию и силы забирал Интернет, особенно национальный сервер современной прозы ПРОЗА. РУ, где его и мои произведения часто занимали первые или ведущие места по рейтингу и по оценкам рецензентов (только зарегистрированных на этом сайте). Это были серьёзные заявки, поскольку на сайте тогда размещалось более миллиона произведений разных авторов русскоязычного мира Всемирной Интернет – паутины. Рейтинг произведения подсчитывается на основании оценок рецензентов по специальной формуле, содержание которой не раскрывается.
Это лишний раз может служить признанием самобытного таланта автора. Оставляя свои рецензии, читатели признавались, что узнали много нового из жизни чувашской глубинки и об отношении их к природе.


 





Глава 28

Как это случилось?

В конце 2010 года у нас было много хлопот потому, что в начале Нового года нам предстояло справить Юбилей Дмитрия Петровича. Было радостно на душе у обоих, ведь в конце уходящего года мы получили книгу, сигнальный экземпляр  «Избранные произведения – 2010» Дмитрия Петровича Верендеева из издательства «Зауралье» ( г Курган). Муж сильно радовался этому событию, звонил родным, друзьям и знакомым, которые интересовались его творчеством. Как всегда в таких случаях, он брал в руки свою книгу с бордовой обложкой, поглаживал её, открывал и снова закрывал первые страницы и при этом тихо приговаривал: «Какой хороший человек, этот Лев Ильич Захаров!  Какой молодец! Теперь у меня появилось ещё больше сил и вдохновения для того, чтобы написать новые произведения!»
Я смотрела на него и  говорила: « Ты, мой дорогой супруг Дмитрий Петрович, стал уже  известным писателем, раз тебя издаёт администрация муниципального образования Надымский район!  Да ещё сам Глава Района Захаров сделал всё, чтобы твоя книга «Избранное» вышла накануне твоего Юбилея! Поздравляю и надеюсь на то, что скоро выйдет твоя следующая книга!»
Хорошо будет, если наша книга «Нина Ядне» выйдет в начале 2011 года, к твоему Юбилею!  Я очень хочу, чтобы эта книга вышла именно к твоему Юбилею, хотя бы к началу апреля.  Это был бы настоящий подарок судьбы для тебя, в первую очередь для тебя, мой самый главный человек!»
Да я тоже мечтаю об этом!  Но меня ещё больше волнует судьба второй моей книги «Нина Ядне»! Идея написать такую книгу в моей голове созрела давно, но ты, Нина, почему – то никак не понимала моего желания. Хорошо, что хоть сейчас стала прислушиваться к тому, что настала пора рассказать людям всю правду о жизни писателя, журналиста, общественного деятеля из народа, которая сама себя сделала, добилась того, чего другие и за три жизни не добьются, не сделают, не напишут. Я доволен тем, что наши друзья Анна Сергеевна Измайлова, Наталья Васильевна Цымбалистенко и другие сразу же согласились быть моими соавторами. Выход этой книги для меня очень важен!» - закончил разговор мой супруг Дмитрий Петрович.
Прошло несколько дней и, в город пришла его книга «Избранные произведения 2010». Администрация муниципального образования ( с разрешения Л.И. Захарова) полностью отдала нам тираж книги. 
Мы были на седьмом небе от счастья от такого подарка к Юбилею писателя Д.П. Верендеева.
Весело встретили мы Новый год, к нам приехали в гости моя племянница Ангелина Ядне с дочкой Валей из Тазовского. Они привезли муксунов и оленьи языки из Антипаюты (от сестры Анны и её семьи) к Юбилею Дедушки Димы, как все мои родные любили называть моего мужа.  Дедулечка умел готовить самые вкусные блюда, мы накрыли стол в Новогоднюю ночь, фотографировались, смеялись, вспоминали своих родных, истории из жизни своих тундровиков. Родные Анна Николаевна с семьёй, Нерчу Николаевич, его сыновья Денис Нерчувич, Тэтамбой Нерчувич, Александра Нерчувна, Татьяна Нерчувна со своими семьями тепло и сердечно поздравили любимого Дедушку Диму с Юбилеем и пожелали всего самого наилучшего, главное – здоровья и долголетия!!!
Родные из Чувашии: Аркадий Петрович Верендеев с семьёй, Елена Петровна Верендеева, Раиса Петровна Верендеева, племянник Юрий Черникин с семьёй и другие поздравили Юбиляра с пожеланиями всего самого доброго. И, естественно, все желали ему здоровья и счастья!
 Кто мог знать тогда, что через несколько дней человек заболеет? Ничто не предвещало о том, что случится через несколько дней…
А это случилось 14 января 2011 года в середине дня. В обеденный перерыв я, как всегда, пришла домой, а дверь почему – то была закрыта. Позвонила, никаких признаков присутствия человека дома нет. Звонила и стучала ладонью в дверь. Наконец, я услышала какое – то шевеление за дверью. Еле – еле открылась дверь, а на пороге стоял мой муж, который с трудом старался улыбнуться, но почему – то ничего не выходило…
Я спросила: «Дедулечка! Что с тобой? Заболел? Что болит? Скажи мне!»
Он стоял бледный,  пытался что-то сказать мне, но, подойдя к столику в комнате, где стояли тарелки с едой, присел и стал кушать. Но кушать он не смог, пища не лезла ему в горло. Я сильно испугалась и  предложила вызвать скорую помощь. Но он категорически запретил мне делать это. Муж ничего глотать не мог, даже суп. Тогда он попросил меня сварить ему манную кашу. Я быстро сварила, как могла, жидкую манную кашу с молоком, подала ему. Но и эту жидкую массу он не смог проглотить… Держался за грудь и состояние его всё ухудшалось. Я снова предложила вызвать скорую, а он снова запретил. Я, естественно, на работу после обеда не пошла. Долго уговаривала его ехать в больницу, но – тщетно! Отказ был категоричным. Потом прилёг на кровать и стал засыпать но сон его не взял. Ему было плохо. И так продолжалось несколько часов. О чём я думала тогда, не знаю! Мне нужно не уговаривать его, а взяла  телефон и срочно вызвала бы скорую помощь. Но он то ругался на меня, то умолял, чтобы я не отправляла его в больницу. По жизни он не любил обращаться к врачам и тут он снова и снова запрещал вызов машины скорой помощи. Так наступил вечер, часы показывали уже 11 часов вечера, пошёл двенадцатый час. Я плакала, умоляла его, но он наотрез отказывался от вызова машины скорой помощи...
Если бы я знала тогда, что именно в первые три часа можно избежать последствий инсульта, не слушала бы его, а срочно вызвала бы скорую помощь и, возможно, сохранила мужа на несколько лет. Но в тот момент, вернее, весь день 14 января 2011 года я находилась в шоковом состоянии и не знала, что делать в таких случаях. И только в двенадцать ночи больной согласился на вызов скорой помощи. До этого момента прошло целых двенадцать часов!!!
 Его увезли, но я всю ночь не спала, еле – еле дождалась утра и пошла в больницу.
Он лежал в неврологическом отделении, в палате для тяжёлых больных, состояние было тяжёлое. Я узнала о том, что у него инсульт. Сегодня мне трудно вспоминать об этом ужасном периоде моей жизни, которое я пережила, но попытаюсь вспомнить что-то из того, что было…
Не буду описывать то, что я пережила в эти дни, недели и месяцы его болезни. Уход за ним был надлежащим, я старалась изо всех сил, подружилась с врачами, медсёстрами и нянечками отделения.  Ходила к нему два раза в день: утром и вечером. В один прекрасный день ко мне пришла молодая женщина Нина Остапчук ( в девичестве Салиндер) и добровольно стала помогать мне по уходу за больным, готовила мне обеды и что-нибудь вкусное для Дедулечки – Дедушки Димы (хотя он почти не ел), помогала во всех моих делах. Она была из моего Тазовского района и оказалась моей дальней родственницей. В какое – то время, где – то в феврале, Дмитрий стал поправляться, поднялся на ноги, стал кушать.  Я, мои друзья  и родные, стали надеяться на лучшее. Моя сестра Анна Николаевна Ядне из Антипаюты, племянницы Ангелина Ядне, Александра Лапсуй, вся родня из тундры и знакомые звонили почти ежедневно и поддерживали меня как могли. Многие надымчане звонили и предлагали помощь. Наталья Павловна Массальская, несмотря на свою занятость, звонила и помогала в разное время.  В марте 2011 года в Надым приехала моя лучшая подруга Наталия Васильевна Цымбалистенко из Салехарда (в командировку), но основной мотив у неё был – навестить меня и моего больного мужа Дмитрия Петровича.
Наталия Васильевна Цымбалистенко – известный учёный, крупный литературовед Ямала, поэтесса и просто хороший человек. Она ходила со мной в больницу, чтобы проведать моего супруга, с которым она давно подружилась. Два вечера мы с ней поздно вечером сидели в моей квартире и говорили обо всём на свете. Такие добрые люди, как Наталья Васильевна, встречались по жизни мне, но она – особенная, бескорыстная, умная и человечная. Таких отзывчивых людей, как она, мало на белом свете!
Самые разные люди звонили мне, сочувствовали мне, помогали, как могли, предлагали разную помощь. Я же в то время ещё работала руководителем приёмной Губернатора ЯНАО в МО Надым и Надымский район, времени катастрофически не хватало, а душевное состояние было ужасное. Но в Салехарде поняли ситуацию, в которой находилась я и не очень напрягали.
Потихоньку, когда больной пошёл на поправку, моё душевное состояние улучшилось. Я поверила в то, что всё потихонечку придёт в норму. На три недели его отпустили домой, хотя через месяц его ждали обратно в отделение для реабилитации. Он так радовался тому, что приехал домой, улыбался, подошёл к своему компьютеру, погладил его и сказал мне: « Теперь, Нина, я буду слушать тебя! Я не буду долго сидеть за этой машиной, это – вредно для здоровья!»
Я обрадовалась и сказала: « Молодец, Дедулечка, что понимаешь! Больше будешь отдыхать, днём, после обеда будешь спать, но самое главное – потихоньку будем выходить на улицу и немножко гулять на свежем воздухе!  А пока отдыхай! Я приготовлю тебе кушать!»
Я изо всех сил старалась готовить ему хорошую еду, конечно, не без помощи Нины Остапчук, которая имеет профессию повара с опытом работы, хотя в то время Нина работала экскурсоводом в Доме Природы,  но умудрялась найти время, чтобы нам помочь.
              Главным врачом в нашем городе и районе тогда работала Людмила Александровна Хлывнюк, которая сразу же вошла в моё положение и состояние и, иногда мне удавалось побеседовать с ней на ту или иную тему, посоветоваться, проконсультироваться. Она же, будучи вхожа в кабинет Главы муниципального образования Льва Ильича Захарова, донесла до него всё о болезни моего мужа и они вместе искали возможные пути отправки моего мужа Дмитрия Петровича Верендеева в Москву, если он станет самостоятельно ходить. Тут же подключили генерального директора ООО Газпром добыча Надым Сергея Николаевича Меньшикова потому, что мой муж в своё время работал в системе Газпрома.

Глава

Благодарна всем добрым и хорошим людям за помощь и поддержку.

Но чуда не произошло. В апреле 2011 года у меня должен был быть Юбилей. К этому событию готовились в городе и округе многие мои друзья.
Время от времени кто-то звонил мне из окружного центра, спрашивали: согласна ли я на те или иные приготовления по случаю моего предстоящего Юбилея, количество гостей, о подготовке выставок моих книг и фотографий, сколько гостей (друзей) буду приглашать из других городов и округов, что нового можно придумать на торжественном мероприятии и  на самом празднике в ресторане и где?  Нужно было решать все эти вопросы, а у меня голова не работала потому, что больше всего волновало состояние здоровья моего мужа Дмитрия Петровича, который на какое – то время пришёл домой на своих ногах, немного кушал, даже иногда выходил на улицу подышать свежим воздухом. Но его организм, который перенёс тяжелейший удар в январе месяце, слабел, уставал от малейшего напряжения, от разговоров, от компьютера.  Я очень просила мужа, чтобы он долго не сидел за своим компьютером. Но он, оказывается, даже ночью, тайком от меня, сидел за своим компьютером и что-то писал. Как будто торопился выразить свои мысли, идеи, сюжеты! Писал новые произведения и отправлял их на ПРОЗА.РУ.
Как-то он попросил выслушать его. Я села около него на кровать и стала слушать : « Нина, если тебя пригласят в Салехард для того, чтобы устроить твой Юбилей, поезжай! Я понимаю, что из-за меня, из-за моей болезни ты не принимаешь окончательного решения по этому вопросу. Но я очень прошу тебя, моя дорогая Нина Николаевна, поезжай и справляй свой Юбилей потому, что люди там приготовились.  Не переживай за меня, я сейчас иду на поправку и всё будет хорошо! Вот увидишь, всё будет в порядке!  Я буду себя беречь, на компьютере  буду мало работать. Послушай, Нина всё будет хорошо. Я хочу, чтобы твой Юбилей прошёл на высшем уровне. Ты достойна большого праздника. Зато будет потом что вспоминать!»
Мне было приятно слышать от него такие слова, но моё нутро всё ещё сопротивлялось. Я сказала своему супругу: « Дедулечка! Я  понимаю, что ты желаешь мне только добра.  Но думаю о том, что я всегда должна быть рядом с тобой! Мало ли, какая помощь нужна тебе? Я беспокоюсь за твоё здоровье! Юбилеи были и будут, а для меня самое главное, это -  твоё здоровье!»
А Дмитрий сказал только одно: « Решай сама! Я думаю, что тебе надо лететь в Салехард. Обо мне не беспокойся! Со мной всё будет в порядке!»
«Ладно, дорогой мой! Я всё поняла, ты хочешь, чтобы был мой Юбилей! Я куплю тебе много продуктов, холодильник набью полностью, чтобы ты ни в чём не нуждался. А Наташа Массальская с мужем Леонидом Ивановичем будут тебя навещать и помогать в хозяйстве. Постараюсь быть там недолго, раз ты так хочешь, чтобы мой Юбилей состоялся в Салехарде!» - согласилась я в тот вечер, а в душе была тревога.
Я решила ехать в Салехард и мой Юбилей прошёл там славно. Гостей было много, из других городов приехали наши друзья: из Санкт – Петербурга приехала профессор ИНСа РГПУ им. А.И. Герцена Мария Яковлевна Бармич, из Наръян –Мара прилетела подруга наша и племянница Марии Яковлевны Бармич Галина Владимировна Платова, из Тюмени – подруга с детства Валентина Квашнина, из Тазовского – наши родственники Ангелина Ядне и Михаил Лапсуй, из Антипаюты – Анна Николаевна Ядне, из г. Ижевска – профессор, декан факультета журналистики Удмуртского госуниверситета Анна Сергеевна Измайлова и другие. Из Надыма со мной полетели Нина Остапчук (как помощник во всех делах), заместитель Главы Муниципального образвания Надымский район Алексей Дмитриевич Белокопытов, которого я давно, по – дружески, называла Сэр Тоба. Алексею Дмитриевичу нравилось то, что я называла его Сэр Тоба даже при людях потому, что в переводе это означало «Белое копыто». В Салехарде на мой Юбилей пришло много народу. Официальную часть в Центре национальных культур вёл прекрасный человек, известный журналист российского радио Сергей Завальный, соведущей была наша Наталия Васильевна Цымбалистенко. А вечером мы все собрались в ресторане «Арктика», где ведущими были Антонина Ануфриева и Роман Яндо, которые с ребятами придумали очень много интересных игр и развлечений. Но самым интерсным продолжением моего Юбилея было поздравление в стойбище пос. Горнокнязевск: был теплый солнечный день, территория с чумами была предоставлена мне и моим гостям на целый день бесплатно, а друзья привезли туда муксунов, коньяков, продуктов на всю кампанию. Было весело и здорово, много фотографировались, гуляли по территории, где были олени.
Тепло поздравили меня от Администрации ЯНАО, от имени Губернатора ЯНАО мне преподнесли тиражи двух моих новых книг : «Ромка» и фотоальбом «Биография в фотографиях». Было очень много поздравлений от всех муниципалитетов округа, от общественных организаций, народного образования, культуры, издательств, людей, друзей, родных, поклонников моих скромных талантов, пожеланий, цветов… Сегодня я действительно благодарна своему мужу, который и тогда, когда ему было трудно, постарался сделать всё для меня, устроить мой Юбилей и тогда он говорил мне по телефону: « Ниночка! Я рад, что у тебя всё хорошо! Зато потом будет что вспоминать! Праздников и так мало в нашей жизни!»
Но людям и этого показалось мало. Здесь в Надыме вся общественность города и района решила поздравить меня с Юбилеем. Ассоциация коренных народов Севера «Ямал – потомкам!» Надымского района во главе с её Председателем Романом Ириковичем Салиндер устроили большой праздник в Центре национальных культур г Надыма, где собралось много народу. Был отличный стол, выступления артистов, поздравления, множество букетов, подарков, песен в честь меня. Всем эти руководил Роман Ирикович Салиндер из пос. Ныда, который лучше всех понимает значение творчества и личности ненецкого писателя Нины Ядне. Роман Ирикович Салиндер успел сделать многое для меня, пока был председателем Ассоциации «Ямал – потомкам!» нашего Надымского района. В частности, одна из моих книг «Древо жизни» была издана при его содействии и поддержке.
 
…В середине мая месяца мужу нужно было снова ложиться в больницу для реабилитации. Но 7 мая 2011 года ему стало плохо. Он снова не хотел в больницу, но после обеда я вызвала машину скорой помощи и отвезли в больницу.  А 9 мая, когда я утра пошла к нему в больницу, то заметила то, что обеспокоенные медсёстры и нянечки выкатывали из палаты каталку с больным и быстро промчались мимо меня к грузовому лифту. Я заметила, что это везли моего мужа. Что же случилось? Только к обеду я узнала о том, что у моего супруга случился второй инсульт, от которого спустя несколько месяцев его не стало. Это было 9 мая. Погода была холодная, мерзкая, а на улицах моего Надыма царило праздничное настроение людей, которые шли на митинг к памятнику погибшим воинам, что под моими окнами. Какие – то люди здоровались со мной, кто-то хватал меня  за руки, поздравляли с праздником, что-то спрашивали, а я ничего не видела: я плакала и, казалось, что всё творится понарошку, медленно шла сквозь толпы людей и думала о том, что всё кончено, что где – то в больнице умирает мой муж, а народу весело и ничего сделать нельзя, а тут какие – то флаги, колонны, громкая музыка, цветы, плакаты,  поздравления…
Только одна женщина остановилась и спросила меня: «Нина Николаевна, что с Вами? Почему Вы плачете? Скажите, наконец, что с Вами? Только не молчите?». Я смотрела на неё, пыталась вспомнить её имя и никак не понимала того, что это Валентина Александровна Артеева из управления социальных программ. Она обняла меня, я заревела в полный голос и  только тогда вымолвила сквозь слёзы: «Мой муж, мой муж… Ему очень плохо, он… при смерти…»
Валентина Александровна стала успокаивать меня, уверять в том, что, может быть, ещё спасут его, Дмитрия Петровича. Женщина искренне верила в то, что наши надымские врачи умеют многое и будем надеяться на лучшее…
С трудом поднялась домой на 4 этаж и уже не сдерживала своих слёз. Была у меня такая паника, не знала я кому позвонить, кому рассказать о своём горе… И как назло никого не могла вспомнить. Вдруг вспомнила домашний телефон Натальи Массальской. Наташа была дома и через какое – то время прибежала ко мне  домой и почти весь день пробыла со мной, посидела, я рассказала всё по порядку, потом она что-то сварила на кухне и мы немного поклевали, хотя никакого аппетита у нас у обеих не было.  Позвонили Нине Остапчук, которая пришла к вечеру.
Ночью лежала на своей кровати, но глаз не сомкнула. Утром сразу же пошла в реанимационное отделение больницы, где ничего утешительного мне не сказали. Я два раза в день приходила в отделение, а мой дорогой муж лежал с закрытыми глазами, кругом к нему были прикреплены трубки, я пыталась говорить с ним, но он никаких признаков не подавал. На третий день зав отделением реанимации сообщил мне о том, что есть только один выход: сделать операцию. Я дала согласие, другого выбора просто не было.
Помню только почему – то одно: когда при мне меняли белье моему тяжелобольному мужу, я случайно обратила внимание на его красивое тело. И удивилась тому, с каким красивым мужчиной я прожила всю свою жизнь!
И вот сейчас он уходил от меня… уходил навсегда…
Спустя две недели мужу сделали операцию, а ещё через две недели он пришёл в себя, стал узнавать меня и других людей. Кормили его жидкой пищей только через трубочку, а он хотел кушать, очень хотел кушать и просил меня, чтобы я вливала ему хотя бы сметану, ряженку, молоко, что-нибудь вкусненькое. В термосе приносила куриный бульон, жидкий пюре, чай с мёдом. А врачи не разрешали кормить его много.
Потихоньку больной пришёл в себя, стал общаться со мной и родными, к этому времени приехали мои сёстры Анна Николаевна из Антипаюты и Тамара Николаевна из Нового Порта для того, чтобы хоть месяц побыть с нами, помогать управляться с больным. Дмитрий всех узнавал, разговаривал, иногда даже пытался шутить и … мечтал отдыхать с нами в его деревне в Чувашии, где его родные тоже собирались все вместе, чтобы поддержать нас.
Но время работало против нас. В больнице за ним был надлежащий уход, я привлекла разных специалистов: массажистов, нянечек, специалистов лечебной физкультуры и т.д. По новым правилам лечебных учреждений больной не должен был долго находиться в стационаре (более 20 дней), тогда моего больного на какое – то время переводили в терапию. Но и он сам (также, как и я) понимал, что там другое отношение к лежачим больным, чем в неврологическом отделении, куда его позже перевели снова.  Там были  нормальные врачи и весь медицинский персонал был хорошо знаком и все относились к нам хорошо.

                Звуки языка родного…

В середине июля 2011 г. я, видимо, очень устала, и получилось так, что свалилась прямо в коридоре отделения, где находился мой муж. Быстро меня положили в то же отделение, но в другую палату, где сделали много капельниц и уколов, что уснула на несколько часов. А когда проснулась, то был уже поздний вечер, а кушать мне сильно хотелось. Повернула голову в ту сторону, где лежала какая – то больная женщина. Она посмотрела на меня и сказала: «Вы же долго спали после процедур! Вы, возможно, хотите кушать?». Я ответила, что очень хочу кушать, но у меня нет никаких продуктов. Я же пришла проведать больного мужа, всё оставила ему, побыла у него, а дальше ничего не помню…
Женщина, а это оказалась молодая женщина лет тридцати пяти, взяла со своей тумбочки большой красный помидор и стала левой рукой протягивать мне, но встать она не смогла при всём своём желании. Я медленно встала с кровати, подошла к ней, взяла помидор, кусочек хлеба с её тумбочки, поблагодарила её и, усевшись на свою кровать, стала кушать этот красный помидор без соли. В коридоре нашла чайник с кипяченой водой и попила. А потом сразу же пошла в палату, где лежал мой муж. По нему было видно, что он встревожен из - за меня. Я успокаивала его, как могла. Старалась улыбаться, долго сидела около него.
Молодую женщину звали Людмила Семёновна Тапилина. Она была надымчанкой и вечером к ней в палату  пришла вся её семья: муж и двое мальчиков. А больная не поднималась со своей кровати и я не понимала, что же такое с ней творится. Только через какое – то время узнала о том, что она вообще не могла ходить на своих ногах – такая случилась беда. Но больная не отчаивалась, она ждала вызова из окружной больницы Салехарда для того, чтобы там сделали ей операцию. Через несколько дней меня выписали из больницы домой. Теперь я ходила не только к своему больному мужу, а также успевала навещать и Людмилу, с которой подружилась с первых же дней. Людмила Тапилина рассказала мне о том, что она по национальности чувашка, но родом из Башкирии. На своём чувашском языке она говорила хорошо, это я поняла намного позже, где то в конце августа месяца, когда я снова встретилась с ней в неврологическом отделении, где много месяцев лежал мой супруг.  Людмила сообщила о том, что она иногда заходила к моему больному, чтобы подбодрить его, поговорить. Потом, спустя время, каково же было моё удивление, когда в один прекрасный день я увидела Людмилу Семёновну на своих ногах. Она оказалась стройной молодой женщиной с о стройными ногами. Я была очень рада увидеть её с красивой лёгкой походкой.  Но она должна была долечиваться в этом отделении после операции в Салехарде.
Время шло, а больной мой не поправлялся. В конце августа ему стало ещё тяжелее. Где – то в глубине души я понимала (но не хотелось в это верить!) , что его когда –то не станет.
И тут я приняла важное для себя ( и для него) решение. Поговорила с Людмилой Семёновной и попросила её поговорить с моим мужем на своём родном чувашском языке. Она очень хорошо относилась к нам обоим и сразу же согласилась. Почему –то я думала о том, что разговор с добрым человеком на его родном языке поднимет ему настроение, у него появится стимул, появятся силы и он станет выздоравливать…
До обеда, когда были сделаны все процедуры больному, мы с Людмилой Семёновной пришли к нему в палату. Я сказала ему: Дедулечка! Людмила Семёновна хочет потоворить с тобой на Вашем родном, чувашском, языке!» Он был уже очень слабым, но лицо его вмиг просветлело, карие красивые глаза, в которых уже не было яркого блеска, стали внимательными, он пытался улыбнуться и стал слушать. Людмила Семёновна о чём – то спрашивала его, он заметно кивал маленькой головкой ( к тому времени от моего красивого и сильного мужа почти ничего не осталось), улыбался какой как-то по – детски. А потом что-то отвечал своей собеседнице на своём чувашском языке, сосредоточенно вспоминал, с трудом вынимая что-то из своей ослабевающей памяти. Они говорили минут десять по – чувашски. Разумеется, я не понимала их разговор, но видела то, что мой муж остался доволен беседой с Людмилой. Мы вышли из палаты и направились к выходу.
Вечером, когда пришла навестить больного, покормить его как только возможно через трубочку, он был заметно взволнован и сказал слабым голосом мне: « Как здорово, что Людмила Семёновна говорит со мной на моём родном языке! Я  получил такое удовольствие от беседы с ней! Дай бог ей здоровья и её семье!»
Через несколько дней Людмила снова поговорила с моим больным на его родном языке. В тот день мой больной был не в очень хорошем настроении, но на беседу с землячкой откликнулся, что-то говорил и кивал в знак согласия. Потом он внимательно посмотрел на меня и снова сказал что-то на чувашском языке. Людмила, видимо, уверяла его в том, что всё будет хорошо и он будет выздоравливать. Постояли, вышли из палаты и, в коридоре я сказала Людмиле: «Молодец, Людмила!  Кто знает, когда он ещё поговорит на своём языке и услышит родную речь? Спасибо тебе за такой подарок моему мужу! Но сама видишь, что ему очень тяжело, а тут его глазки немного засверкали! Видимо, даже в самые тяжёлые дни, в его душе теплилась надежда…»
А в сентябре случилось непоправимое.  Земное каслание моего мужа Дмитрия Петровича Верендеева закончилось 25 сентября 2011 года.
Через несколько месяцев на улицах Надыма меня встретили женщины – медсестра и две санитарочки неврологического отделения больницы, которые дежурили в ту ночь, когда он уходил из жизни…   Одна из них остановила меня, внимательно и серьёзно посмотрела в мои глаза и с печалью в голосе сказала: «Нина Николаевна! Ваш муж, если помните, последние дни уже почти не говорил. Но я дежурила в ту ночь и когда мы с дежурным врачом были у его кровати, то поняли только одно: он пытался что-то сказать, но уже было ничего не понять…      А по губам мы поняли одно – он произносил одно имя, Ваше имя «Нина» Так что он уходил с вашим именем на устах!  Такого мы почти никогда не видели. Видимо, он так любил Вас, что звал Вас днём и ночью…    Все долгие месяцы, что лежал он в отделении, с утра и до вечера, иногда ночами,  ждал Вас, спрашивал о Вас, хотя Вы приходили к нему два или три раза в день и уход был за ним был надлежащий… А тогда, Вы, Нина Николаевна, ещё с вечера ушли домой, а это случилось ночью… Мы, медики, много чего видим  и слышим в последние часы ухода больных, но такого мы ещё не видели! Чтобы так много думать о жене и так её любить…»
 Много приходило людей проститься с ним. Тут были и большие руководители мэрии и предприятий, друзья, мои родственники (сестра Анна, сестра Тамара, брат Тэтаку Тэливич Ядне, племянники Ангелина Ядне с мужем Михаилом и сочувствующие. С его стороны приехал племянник Юрий, который, как две капли был похож на своего дядю Митю (так вся родня называла мужа), знакомые, сочувствующие… Вся остальная его родня была в преклонном возрасте и никто из них не смог выехать в Надым.
 Пришла и Людмила Семёновна Тапилина. Многие тогда заметили то, что эта замечательная женщина пришла с гвоздиками и,  она была в туфлях … на высоких каблучках. После во время поминок на сорок дней Людмила тоже приходила. А через год она пришла к нам на кладбище с блинами, чтобы помянуть моего дорогого супруга Петровича. Я очень уважаю этого человека – Людмилу Семёновну Тапилину и желаю ей и её семье крепкого здоровья и удач во всех делах.
Мы с  моей подругой, Натальей Павловной Массальской, которая все эти месяцы и года поддерживала меня, (будучи философствующими лириками, немного суеверными людьми) считаем то, что, возможно, мой супруг в знак благодарности «подарил как бы» нашей Людмиле Семёновне (за её доброту и человечность) позитивные импульсы и пожелания здоровья. Дай бог ей и её семье крепкого здоровья и всех земных благ! Я буду всегда  благодарна такому неравнодушному человеку, как Людмила Семёновна Тапилина за то, что скрасила (если можно так выразиться) своими добрыми беседами на чувашском языке последние дни жизни моего мужа Дмитрия Петровича Верендеева, который так любил свой родной чувашский язык, что писал и говорил на нём всю жизнь, хотя на родине (в Чувашии) не жил более 50 лет.





Глава 29.
Жизнь без него.

Сегодня, 5 мая 2014 года. Я заглянула в Интернет на национальный сервер современной прозы ПРОЗА. РУ,  на страничку писателя Дмитрия Петровича Верендеева.  Там, как всегда, всё ещё много отзывов о его творчестве, хотя его самого на белом свете нет уже около 3- лет. Хотя прошло ещё больше времени с того дня (с весны 2011 г), когда он сам заходил в Интернет в апреле 2011 года. Как же летит время?  Сколько событий произошло даже в моей жизни, а его произведения всё ещё читают читатели разных регионов и стран?! Видимо, его творчество так интересно людям, что всё ещё надеются на то, что он, может быть, воскреснет и будет писать снова и снова. Я, разумеется, очень поздно написала его поклонникам и, своим тоже, об его уходе из жизни и многие, возможно, ещё не знают об этом печальном событии. Мы же со своим супругом, Дмитрием Петровичем Верендеевым, будучи в законном браке, оставались на своих фамилиях всю жизнь. И потому читатели, просто знакомые, не знали о том, что мы есть муж и жена. А последний 2013 год я вынуждена была написать на сервере ПРОЗА. РУ.ОБ АВТОРАХ то, что моего мужа, писателя Дмитрия Петровича Верендеева, давно нет на белом свете. И тут пошли соболезнования со всех сторон, от всех поклонников его творчества и таланта, присоединились многие мои поклонники и выражали своё отношение к нему самому, как к человеку и к как талантливому писателю. Это очень трудно читать и в то же самое время, приятно потому, что он, Дмитрий Петрович, оставил глубокий след в сердцах и душах людей (пишущих и думающих) разных взглядов, национальностей, вероисповеданий, пристрастий, вкусов и настроений…

    Отзывы и рецензии из сервера современной национальной прозы ПРОЗА. РУ:

   На « Вкус хлеба» (Дмитрий Верендеев) :

 …Мне поручили охранять дом…
Дмитрий, как хорошо пишете. И прослезился и слёзы на глазах…
                Владимир Рысинов. 5.05.2011 г

«Самая сильная страсть человека» (Дмитрий Верендеев)

   Добрый день, Дмитрий! Ваш богатый жизненный опыт и наблюдательность позволяет Вам делать такие выводы. А зла ещё вокруг нас очень много  и противостоять этому нелегко. Всем Вам самого доброго!
         С уважением Айсулу Кадырова. 4.05.2011 г


 На «Первачок» (Дмитрий Верендеев)

Написано замечательно, дорогой Дмитрий, интересно и увлекательно.
С новыми творческими открытиями, С теплом и добротой.
                Ваша Таисья. 29.04.2011

На «Первачок»  ( Дмитрий Верендеев):

Дима! Не перестаю удивляться сюжетности твоих произведений и действительно мастерскому исполнению. У Валентина Распутина есть повесть «Последний срок» - твой рассказ сродни этой повести. У меня самого было несколько подобных случаев, но с более весёлым концом.
                Игорь Иванов. 29.04. 2011


На «Первачок» (Дмитрий Верендеев):

Как чётко передает атмосферу жизни людей из простой российской глубинки. И философски нашлось достойное место. Талантливо написано.
               Лана. 31.08.2011


На «Какую великую силу таит в себе добро!» (Дмитрий Верендеев)

Как всегда прекрасный рассказ. У Вас по – другому и не бывает.
       Людмила Самойленко. 26.10.2011

 
Рецензия на «Волк» (Дмитрий Верендеев)


       Только сейчас узнал о кончине такого человека. Спасибо, что он был в нашей жизни. Скорблю и буду помнить всегда.
      Евгений Ханкин. 2.01. 2013

На «Полундра»  (Дмитрий Верендеев):

Больше года автор не появлялся на своей странице. Но произведения его живут и притягивают людей.
        Галина Польняк. 3.12.12 г

На «Осечка» (Дмитрий Верендеев):

А начало рассказа интригует. Прекрасные пейзажи и зарисовки дополняют сюжет. И добрый юмор, который всегда присутствует в рассказах автора, поднимает настроение…
        Галина Польняк. 1.03. 2013

Господа! Я не знала о таком горе. Извините ради бога. Светлая ему память. Талантливый был Человек!
Нина, с Рождеством Вас!
Крепитесь, мужайтесь. Глубокого и яркого творчества, новый свершений и побед! Вы – лучший писатель на Ямале!
    Галина Лоскутова. 7.01.2013


На «Старухе ноги подымает» (Дмитрий Верендеев)

Интересно, без назидательных интонаций, оригинальных и, как всегда, талантливо.
Светлая нам осталась память от тебя, Димыч!
           Галина Польняк. 13.02. 2013

Рецензия на «Самая сильная страсть человеческая» (Дмитрий Верендеев)

ЧЕЛОВЕКА НЕТ. НЕТ, НЕПРАВДА – пока помним о нём, он с нами…
             Мария Голдина. 28.12.2013

Что-нибудь не доказать, не договрить.
Как жадь, что не договорил.Но что уж теперь…
Вечная память, Дмитрий.
           Алекс Ершов. 19.12.2013

Жаль, что такого интересного писателя и Человека не стало! Но дело его живёт. Прозу читают. А значит, жизнь прожил не  зря!
Желаю его супруге сил и здоровья!
          Елизавета Орех. 09.01. 2013

Очень жаль. Я поклонник его творчества. Целостный, энергичный и талантливый Человек.
       Надежда Ширяева. 2.02. 2013

Нина, примите мои искренние соболезнования! Мне очень жаль его! Он мною почитаем. Был прекрасным Человеком! Вечная ему память в наших сердцах!
      С глубоким уважением к Вам, И. Крайности.

Очень редко стала бывать на сайте ПРОЗА .РУ. Только сегодня посетила страничку Дмитрия. Соболезную ия. Навряд ли возможно найти утешительные слова для Вас. Нина! Боль утраты останется на всю жизнь. Светлая память Дмитрию. Не досказали… не договорили… Пусть творчество автора продолжает жить в наших сердцах и мыслях.
      Арника Горная. 31.03. 2013

Соболезную. Очень жаль замечательного автора. Пусть память о нём не умирает!
          Наталья Федотова. 31.10.2013

Это по Достоевскому.
С наступающим Вас новым годом!
Всяческого благоденствия Вм и Вашим  близким!
Обычно Дмитрий отвечает на каждую рецензию. Зашла в его кабинет проведать и обратила внимание, что со дня последнего произведения «Самая сильная страсть человеческая», он ни разу не вышел на общение… Странно… Может что случилось? Юрий спрашивает Дмитрия о здоровье…
С пожеланиями здоровья и добра, с уважением,
       Каролина Гор. 25.04. 2012 г

Дмитрий!
К сожалению, эта страсть
Преобладает…
Потому, что страсть выходит за пределы
Рассудка.
Он уводит в
Сторону!
Но всё равно победит чувство, которое
Не от дьявола.
Которое от Бога, - ЛЮБОВЬ!!!
Спасибо за интересную тему
Для размышлений!
С уважением
       Владимир Хвостов. 07.07.2011

Игорь, здравствуйте!  Нина Николаевна и Дмитрий Петрович в тяжелом состоянии, лежат в больнице.
Смотрите коммент Нины от 19 июля на рецензию Виталия Гольдмана. Желаю для талантливых авторов и отзывчивых добрых людей быстрейшего выздоровления и сил на восстановление.
С уважением и сердечным теплом
           Несущая Мир. 31.07. 2011

ДИМА! Думаю, что самая сильная страсть – это страсть любви.
Куда ты опять пропал? Отзовись!
                Игорь Иванов. 14.05. 2011

Здравствуй, Дмитрий! Соскучился по Вашим нетленкам. Щас поспорю.
Как писал Бердяев, беда жизни не в том, что борются добро со злом, что борются в разные степени устремления к добру.(по памяти)
Не машины в лобовом столкновении, а гонки на запруженной людьми улице.
Один старается, чтобы стало лучше всем, привсем людям. И другой радеет о том же, но добро в его представлении для окружающих чужое и воспринимается как зло. Так же и он воспринимает представления о добре посторонних как зло, со своей колокольни.
Все мы хорошие, все мы хотим, чтобы в мире царил непрекращающийся оргазм счастья.
Но добиваемся этого не с себя начиная, а с других. Вот она губительная страсть.

Хотя конечно же, нет чистых тонов в картине мира, всё больше полутона. И Вы правы, встречаются гадёныши, которым сотворить пакость - первейшая необходимость.
   С уважением Владимир Рысинов. 04.05. 2011

На рассказ «Деревенская гадалка» ( Дмитрий Верендеев)

Хороший рассказ. А я знаю гадалок от бога. Да и моя мама в своё время гадала. И сбывались предсказания. Соседка уже в 46-47 году ждала своего мужа с фронта. Я маленькой была, но запомнила.
Мама карты раскинула и говорит: - «Беги домой, твой тебя на пороге дожидается. Так и было.
Изложено настолько увлекательно, что прочла без отрыва. Спасибо.
          Валентина Майдурова.  28.10. 2010

Рецензия на «Животворный элексир» (Дмитрий Верендеев)

Самый сладкий звук – это звук своего имени, не зря кто-то из великих сказал. Доброго Вам здоровья и успехов, Дмитрий.
      Ксения Байкальская. 14.10.2013.


Рецензия на «Волк» ( Дмитрий Верендеев)

Здорово, аж мурашки по коже. Летом зверь на человека не нападает просто так. Самый страшный и сильный и тот уходит прочь без драки потому, что он разумнее человека. Много раз волка летом в лесу встречала. Всегда расходились с миром.
      Галина Польняк. 08.02.2013

Рецензия на «Волк»  ( Дмитрий Верендеев)

Только сейчас узнал о кончине такого ЧЕЛОВЕКА.
Спасибо, что он был в нашей жизни.
СКОРБЛЮ и БУДУ ВСЕГДА ПОМНИТЬ.
           Евгений Ханкин. 02.01. 2013

Рецензия на «Волк» ( Дмитрий Верендеев)

Красиво и со знанием описана природа.
Я бывал в тех местах, в самом начале строительства Нового Уренгоя. Запомнился едкий сосняк по салатному ковру ягеля на берегу Ево – Яхи, если не ошибаюсь. Божественная красота.
И поединок с волком – класс. Решительность, как оружие, когда другого нет.
И сразу вспомнил, как однажды промышляя куропаток увидел смазанный, ну может пара волков, след. Снимаю вертикалку, курки на выстрел и по следу в редкий ельник. Снег – огромными хлопьями. До города километров пяток. Тишина, как вата. След повернул левей, и вправо отошёл один, через сотню метров – другой, затем – третий, всего пять. Пятый топтался за кустом по моему бесшабашному курсу и пропустил меня, отпрыгнув в сторону. Я вдруг окоченел, когда увидел себя в кольце пяти полярных волков. Недалеко от города, чуть слышном шелесте снежинищь, в звенящей тишине… в предчувствии весёленького хруста.

Похоже – волки были сыты.
Скорей – ты прав –инсттинкт. Наши свирепые предки воспитали всю природу, передав нам дар неприсновенности.
Возможно, звери чуют дух, не видя, не пугаясь. Ведь мы же не кидаемся на молнию, на ливень.
Спешим в укрытие.

Хороший рассказ, я тоже с детства в лесу. Пока читал – душа с душою говорила.
С уважением, Дмитрий…
         Владимир Рысинов   23.04.2011

Рецензия на «Волк»  (Дмитрий Верендеев)

Замечательный рассказ. Спасибо Вам. Читая его, словно присутствуешь при этом молчаливом поединке зверя и человека. С уважением Елена.
Елена Хисамова   19.04. 2011

Рецензия на «Узенькая камера,  высокий потолок» (Дмитрий Верендеев)

… И вдруг с самого дна памяти, из далёкого детства всплыла передо мной родимая даль с многочисленными оврагами и речушками, одурманивающие запахи летней косьбы в окрестностях деревни Вторые Ялдры во время школьных каникул, приятный запах сена в старом сарае родительского дома вперемешку с запахом ароматных яблок, добытых намедни из чужого сада, запах тоненьких румяных блинчиков, только что испечённых в русской печи моей мамой…

И зашлась во мне душа такой разрывающей изнутри тоской, что я и не слышал ничего вокруг…
«Долго я тебя буду упрашивать, рядовой Верендеев, сколько раз тебе говорить: на выход!»

Прошло время. Нет уж человека. А Память и Слова есть…

     Игорь Лебедев   20.08.2013

Рецензия на «Узенькая камера, высокий потолок» ( Дмитрий Верендеев)

Читаю Ваше ВСЁ с большим удовольствием. Такие перлы как … «женщина с лошадиными бёдрами»…  Уже примерила на парочку своих знакомых дам… и давай хохотать. Зашёл муж и присоединился ко мне. Особенно ему понравилось, что вторая бутылка шнапса улыбалась ещё ласковее. С широкой улыбкой Л.С.
 Людмила Самойленко    18.04. 2011

Посткриптум.

 
Скоро три года, как писателя (моего супруга) Д.П. Верендеева нет на свете, но отзывы о его творчестве идут и идут по Интернету. Разумеется, я не в силах поместить на страницах этой книги все отзывы, послания, письма в его адрес, рецензии на его произведения. Если кто хочет почитать их, то приглашаю всех поклонников творчества Дмитрия Петровича Верендеева читать на его страничке на национальном сервере современной прозы ПРОЗА. РУ

                А жизнь продолжается…



Первые полтора – два года после смерти своего мужа я долгое время не могла спать, а если спала, то спасали только сильнодействующие таблетки.
Долгими зимними и белыми ночами я вспоминала всё, что случилось со мной в последние годы. Почти весь 2011 год муж был лежачим больным после первого и второго инсульта, а позже его трудный уход из жизни, похороны, поминки, годовщины со дня смерти, воспоминания, болезни, одиночество и почти потеря смысла жизни без своего родного мужа, который был для меня всем на свете: другом, мужем, соратником, мудрым советником, консультантом, главным помощником во всех делах, опорой в тяжёлые моменты жизни, поддержкой при принятии важных решений, понимающим и чутким человеком, внимательным и заботливым, с тонким юмором, смелым и сильным защитником, верной надеждой в любом деле, разносторонней личностью, талантливым критиком моих произведений, первым помощником в технических вопросах (компьютер, Интернет) просто хорошим человеком, который посвящал всю свою жизнь мне – своей жене.
Одним словом, я всем говорила: «Без своего мужа, я – как без рук, без головы!  Ничего не могу, мало вникаю в происходящее в этой жизни, некоторых людей забыла, другие сами ушли от меня по разным причинам, хотя особо не вникаю, почему так случается, а вот третьи (новые хорошие) люди сами появились на моём жизненном пути и стали так или иначе помогать мне в моих повседневных делах.
Но время идёт, какие – то события  и люди понемногу рассеивают мои невесёлые думы, жизнь потихонечку вносит свои коррективы.  Где –то пригласили меня на  крупное мероприятие в Салехард, потом – в Москву, иногда в другие города и посёлки. В сентябре 2012 года я. Как делегат, выезжала на Всемирный Конгресс финно- угорских народов, а по пути гостила в Москве у  своих друзей, которые оформили на меня  собственность и продали эту недвижимость( когда –то наша квартира была оформлена на имя мужа Дмитрия Петровича Верендеева). На этом Международном Конгрессе в Венгрии я делала доклад «О глобализации и коренных малочисленных народах Севера Ямала», познакомилась с новыми людьми, почитателями своего творчества. А профессор Каталин Надь взяла мою детскую книгу «Ромка», чтобы перевести на другие языки мира. Позитивное отношение ко мне многих делегатов, радость встреч с друзьями из других стран и Республик России  ещё больше подняли моё настроение и у меня появилось желание начать снова писать рассказы, повести, очерки и книги.
В октябре 2012 года в Салехарде состоялась  конференция «Фестиваль ямальской книги» куда приехали все писатели и поэты Ямала и других городов России. На этот фестиваль направили со мной ведущего специалиста по краеведению Центральной межпоселенческой библиотеки г.Надыма Викторию Ярышкину.  Виктория – молодая симпатичная русская женщина везде и всюду сопровождала меня, оказывала внимание, помогала проводить встречи с читателями в Салехарде: в школах, средних учебных заведениях и в коллективах. Ею были изготовлены слайды -  фильмы о жизни и творчестве ненецкой писательницы Нины Ядне. Мы с ней так подружились за несколько дней, что не теряем дружбы и по сей день. После этого Виктория стала помогать мне разбираться с компьютером (который после ухода мужа я подзабыла), изготавливать разные материалы на любую тему, выбрать фотографии из моих многочисленных альбомов, помочь по хозяйству и просто, когда иногда бывает время, поделиться новостями, поговорить о жизни. Виктория – человек неравнодушный, умный, добрый, хороший. У Виктории растёт дочка Сонюшка. Иногда мне везёт на хороших людей.
Следующую зиму была делегатом 7 очередного Съезда коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, который проходил в столице нашего округа Салехарде, где встретилась со многими друзьями и знакомыми из разных регионов страны и мира. Елена Григорьевна Сусой приглашала на свой Юбилей в Салехард. А через год я была на Юбилее её мужа – нашего классика, ненецкого поэта Леонида Васильевича Лапцуй в Салехарде, где получила массу положительной энергии. В 2012 году в Салехарде собрали всех писателей округа по теме «Детская литература на Ямале», где мне был вручён особый приз за развитие детской литературы Ямала.
Особое значение имело для меня состоявшееся в ноябре 2013 года в Салехарде крупного мероприятия. Международный Конгресс писателей финно – угорских народов прошёл в столице нашего округа в конце ноября. Туда съехались сотни писателей со всех стран мира, Республик России, областей и автономных округов. Самая большая делегация была с Ямала. Докладов было много, но особенно я ждала докладов из Венгрии и Удмуртии.  Тема была «Детская литература в литературе разных стран»
Профессор Будапештского университета Каталин Надь должна была сделать доклад о переводе моей детской книги «Ромка» на другие языки мира. К. Надь из-за болезни не приехала, но её коллеги из Венгрии привезли мне подарки и письмо от неё. И рукопись перевода на венгерский язык моей книги «Ромка». Это окрылило меня и придало мне новый стимул к творчеству. А профессор из Ижевска (Удмуртия) сделала блестящий доклад на тему « О маленьком ненецком мальчике Ромке» по творчеству Нины Ядне. Это было высшим признанием моих скромных способностей.
Профессор Наталия Васильевна Цымбалистенко несколько раз упомянула в своём блестящем докладе моё имя и оценку моего творчества.
На этом Международном Конгрессе писателей всех стран я повидалась со старыми знакомыми, друзьями из разных стран и Республик России, областей и округов. Сам Арво Валтон - вице –президент Международной Ассоциации писателей финно – угорских народов сказал доброе слово в мой адрес за развитие культуры и литературы коренных малочисленных народов Севера Ямала и России и подарил мне с автографом свои книги на эстонском и ненецком языках. Анна Сергеевна Измайлова привезла мне много подарков и журналов Удмуртии, где были напечатаны мои произведения. Дело в том, что кафедра журналистики, которым руководит эта мудрая и талантливая женщина, студенты и аспиранты, и другие соискатели занимаются давно моим творчеством. Я до этого бывала в Удмуртском госуниверситете, где у меня есть друзья и поклонники моего вторчества. И всё это происходит под влиянием и руководством А.С. Измайловой- писателя, профессора, доктора филологических наук, зав кафедрой, Лауреата Государственных премий Республики Удмуртия, неравнодушным человеком моим лучшим личным другом, с которой я всегда нахожу общий язык.
Кстати, идею проведения этого Международного Конгресса писателей финно - угорских народов в Салехарде ещё в сентябре 2010 года предложила я на заседании Правления Ассоциации писателей финно – угорских народов в г. Оулу (Финляндия), т.к. тогда меня избрали и я являюсь членом Правления этой крупной Международной Ассоциации писателей мира.
Хорошо то, что Губернатор ЯНАО Дмитрий Николаевич Кобылкин понял ситуацию и округ сумел провести в Салехарде такое крупное мероприятие.
На этом Форуме писателей мира я познакомилась с разными писателями, переводчиками, приглашенными (учителя из разных школ нашего округа), которым небезразлична детская литература и литература на родных языках. Подружилась с Надеждой Пырирко из Панаевска Ямальского района. С венгерскими переводчиками, финскими коллегами, карельскими поэтами, молодыми хантыйскими прозаиками, литературоведами из Франции, марийскими поэтами, специалистами из других регионов, просто с хорошими людьми разных национальностей и стран.
Такое важное мероприятие для меня не прошло бесследно. После этого я стала больше писать, а к весне 2014 года решила написать две свои новые книги: «Дмитрий Верендеев» ( о жизни и творчестве моего супруга, писателя Д.П. Верендеева) и повести «Пути господни неисповедимы…» ( о любви земной двух немолодых людей). Осталось дело за малым: найти спонсоров для издания моих новых книг.
Роман Прокопьевич Ругин - наш знаменитый поэт и писатель приглашал меня на свой 75 - летний Юбилей в г Салехард.
А в апреле 2014 года я была приглашена на Международную научно – практическую конференцию РГПУ им А.И. Герцена в Санкт – Петербург «Уральские языки в синхронии», посвящённую 80 – летию Почётного профессора РГПУ им А.И. Герцена Марии Яколевны Бармич.  (первого ненецкого учёного, автора 32 учебников ненецкого языка, 150 научных трудов, действующего профессора Института Народов Севера Российского госуниверситета им.А.И. Герцена в г Санкт- Петербург. Более 5 лет я не была в своём любимом городе, где я когда – то училась. Сегодня я приехала туда, будучи ненецким писателем, автором книги о жизни и научной деятельности первого учёного ненецкого народа М.Я. Бармич, где была окружена всеобщим вниманием и заботой. Познакомилась со студентами – ямальцами. А она студентка А. Езанги готовит защиту диплома (под руководством профессора РГПУ им. А. И. Герцена А.И. Гашилова) на тему « Творчество ненецкой писательницы Нины Ядне». Вот это больше всего обрадовало меня! Все дни конференции было много интересных встреч со старыми друзьями Р.И. Канюковой, Ю.А. Талевой из Нъярьян – Мара, Д.С. Болиной из Таймыра и другими. Как всегда, обрела новых знакомых из числа студентов, преподавателей, гостей. Юбилей М.Я. прошёл отлично. Я делала доклад первой на этой конференции, а на другой день поздравляла в ресторане М.Я. Бармич на ненецком языке и пожелала ей здоровья, успехов и счастья. Повидалась с её дочкой Галиной Бармич, с другими её родственниками.
Всем рассказываю теперь: « Жалею только о том, что в Санкт – Петербурге ни разу в метро не спустилась, все дни давали мне хорошую машину, так, видимо, имя уже работает на меня!»  И это приятно. И всем благодарна за такое внимание и доброжелательность.
Всех мероприятий, куда меня приглашали, мне уже не вспомнить, т.к. время стремительно летит вперёд, не успеваешь приехать с одного мероприятия, как надо ехать на другое.  И за всеми этими заботами и поездками, я потихоньку стала приходить в себя, научилась спать без лекарств, ценить время, копить что-то из скромной пенсии на следующую поездку, хотя часто меня приглашают и платят за дорогу, гостиницу и суточные. Но жизнь состоит не только из праздников, приглашений и мероприятий, конференций, Съездов, вечеров. Проза жизни берёт своё
Наряду с этими делами, я успела продать с помощью друзей – москвичей Нелли Андреевны и Александра Владимировича Эльферт и их родственника Дмитрия Андреевича Зинкина квартиру в Москве, а в Салехарде – купить хорошую 2 - комнатную квартиру. А подобрать жилье, оформить  документы, устроить ремонт квартиры и оказать помощь в других важных житейских делах, помогал мне мой земляк,  друг и один из лучших людей Ямала - Роман Хасавович Яндо, который тогда работал в администрации Ямало – Ненецкого автономного округа в Салехарде. Многие десятилетия Роман  бескорыстно помогает во всех моих делах: встретит в аэропорту и проводит, выполнит разные мои поручения, сопровождает меня на всех мероприятиях в округе, заботится обо мне, переживает за мои неудачи и  разделяет мои радости. Я знакома со всеми членами семьи Романа, давно подружилась с его женой Валентиной и детьми. Зимой 2014 года Роман с женой Валентиной и друзьями Екатериной Николаевной и её мужем Владимиром Того встретили машину из Надыма с моими домашними вещами и за несколько вечеров разобрали вещи всё расставили по местам в моей квартире. Но самое главное – это то, что Роман Хасавович Яндо лучше всех понимает значение моего творчества и делает всё для пропаганды моих произведений и книг по округу. Много - много лет дружит со мной молодая женщина Мария Хасавовона Яндо (родная сестра Романа Яндо), которая бескорыстно помогает, иногда сдавала мою квартиру квартирантам, следила за порядком, искала других людей, если те уходили, выполняет все мои поручения. У Маши Яндо есть своя семья: муж и двое маленьких детей.  Но она ни разу мне не отказала в моих просьбах и делах. Таких людей очень мало на белом свете и я ими очень дорожу.
 Самой большой радостью в Салехарде бывают встречи с Романом Яндо и его семьёй и роднёй,
С Натальей Васильевной Цымбалистенко, с её мужем Юрием Игоревичем Поповым дружим тоже много лет. А теперь дружу ещё – с её дочкой Ланной и её сыночком Женей. Эта русская, просвещённая семья истинных интеллигентов Ямала ценит меня и моё творчество.  Я всегда с удовольствием хожу к ним в гости, когда бываю в окружной столице. А ещё по –  прежнему дружу со своими старыми друзьями Хабэчей и Валентиной Яунгад, в чей дом могу приехать в любой день и меня примут с самыми добрыми улыбками, угостят хорошей рыбой (строганиной) и напоят душистым чаем. Там я всегда встречаю новых интересных людей со всего Ямала, старых знакомых и их родных, земляков. Там с удовольствием общаемся на своём родном языке.
В Надыме же помогают разные люди. Нина Остапчук – это постоянный (как член семьи) человек в моём доме. Весной 2012 года меня пригласил к себе домой Сергей Евай. Он и его жена Ирина Евай приобрели квартиру в доме, который находится рядом со мной. Сергей Евай  – ненец из пос. Ныда, работает на вахте в Ямбурге, а его жена Ирина –  родом из Марий Эл, работает учительницей. У них хорошая машина и они частенько (когда Сергей отдыхает от вахты) отвозят и привозят в аэропорт и с аэропорта, когда прилетаю или улетаю. Очень добрые и хорошие люди. У Сергея – золотые руки и в моей квартире всё сделано его умелыми руками, собрано, прибито, пристроено,  приведено в порядок, как положено. Я всегда благодарна этой молодой семье за заботу обо мне, внимание и доброту.
О Наталье Павловне Массальской я уже писала. Этот удивительный человек дружит со мной многие годы. Н.П. Массальская – известный поэт, автор 3 книг, множества статей о писателях, поэтах во многих СМИ района и округа, член Союза писателей России. Её муж Леонид Иванович Пархоменко часто помогает мне. Трое детей этой семейной пары давно уже самостоятельные люди со своими семьями.
А к Зое Андреевне Коротченко (в девичестве Ядне) могу завалиться в любую субботу или воскресенье. Вот где широкая ненецкая душа! Мы с ней дальние родственники и общаемся много лет, делим все радости и горести.
Не могу оставить без внимания людей из администрации муниципального образования, которые от всей души помогали и помогают мне в разные годы: это Тамара Евгеньевна Рябцева – заместитель Главы, Лилия Викторовна Ачкасова, Наталья Александровна Назарова, Руслана Борисовича Спицына и других. Кстати, на 40 – летие со дня основания города Надыма в сентябре 2012 года Глава МО Надымский район  Алексей Викторович Ситников преподнёс прекрасный (необходимый для меня!) шикарный подарок: мне подарили новый современный компьютер с принтером. Это был подарок от всей Администрации в честь Юбилея нашего года за мою творческую деятельность и за то, что прославляю город Надым далеко за его пределами.
          Особо хочу поблагодарить молодую семейную пару Кукушкиных. Константин и Анна с маленькой дочкой Томочкой иногда тоже навещают меня. Анна и Костя – одни из лучших певцов нашего города и просто талантливые люди во многих областях. Но однажды, когда они оба работали в Центре национальных культур г Надыма, решили, что нужно сделать хорошее дело для Нины Николаевны Ядне. Кукушкины, будучи патриотами своего города, написали письмо на имя Главы МО Надымский район большое письмо – ходатайство о создании в Музее (центральном) г Надыма постоянно действующую экспозицию «Жизнь и творчество двух писателей – надымчан Нины Ядне и Дмитрия Верендеева». Как ни странно, это Кушкиным Анне и Косте удалось лобиться. И сейчас в Музее города Надыма существует постоянно действующая экспозиция « Жизнь и творчество писателей Нины Ядне и Дмитрия Верендеева», где размещены наши книги, фотографии и другие экспонаты. Молодцы Кукушкины!!!  Эти молодые люди действительно серьёзно думают о том, что творчество ненецкой писательницы Нины Ядне и её мужа Дмитрия Верендеева должно быть на виду и пусть жители Надыма и гости из других мест знают о том, что в Надыме чтят творчество писателей, которые прославили Надым и весь Ямало – Ненецкий автономный округ на всю  Россию и за его пределами. Я всегда буду благодарна семье Кукушкиных.
А осенью 2013 г управление культуры МО Надымский район устроило в Надыме «Юбилей творчества ненецкой писательницы Нины Ядне». Инициатором этого мероприятия в Межпоселенческой центральной библиотеке города была начальник управления культуры Марина Владимировна Залётова, которая очень хорошо понимает значения культуры и литературы коренных малочисленных народов Севера.  Народу было много: работники библиотеки, школьники, студенты, работники музеев, районного архива, специалисты Центра национальных культур, Ассоциации КМНС «Ямал – потомкам!» Надымского района, районной газеты, приглашённые, коллектив управления по делам коренных малочисленных народов Севера администрации Надымского района, ненцы – земляки, краеведы, этнографы,жители города, гости из других поселений района и почитатели моего творчества. Был показан отличный фильм о моей жизни и творчестве за 25 лет, изготовленный работниками библиотеки во главе с их директором Натальей Борисовной Неркаги. Руководители управления культуры во главе с Мариной Владимировной Залётовой и её заместителями Николаем Ивановичем Половинко, Олегом Борисовичем Мусиенко, выступали, делились прочитанным из книг Н.Н. Ядне, отмечали самобытность таланта, искреннюю любовь к ямальской земле. Подарили новые редкие книги с отличными словами. Пришёл и Сэр Тоба (Алексей Дмитриевич Белокопытов), чтобы поздравить букетом цветов своего друга Нину Николаевну Ядне. Олег Дмитриевич Хрин – начальник управления по делам КМНС тоже тепло поздравил ненецкого писателя с такой славной датой и пожелал всяческих успехов в деле сохранения, развития и пропаганды культуры и литературы коренных малочисленных народов Севера Ямала. Огромный красивый букет вручила и заместитель Главы Надымского района Тамара Евгеньевна Рябцева, которая всегда поддерживает почти все начинания надымской писательницы, пожелала успехов и дальнейших творческих открытий во имя нашего Ямала и России.
Зоя Андреевна Коротченко, настоящий читающий человек из коренных народов Севера, работающая заведующей аптекой, говорила о том, что творчество Н.Н. Ядне интересно всем просвещенным людям в разных областях, Республиках России и других странах. Она сказала буквально следующее: « Я, как представитель маленького ненецкого народа Ямала, горжусь тем, что у нас есть такой талантливый писатель, чьё творчество востребовано. Ведь произведения нашей Нины Николаевны проходят во многих школах Ямала по культуре, краеведению и литературе народов Севера! Мы все должны помогать нашей писательнице писать, издавать новые книги и пропагандировать культуру и литературу ненцев! Это очень важно, ведь через творчество Нины Ядне о нас с Вами, о нашем народе узнает весь мир!»
Автору 12 книг и 3 фотоальбомов ненецкой писательнице Н.Н. Ядне было задано много интересных вопросов, на которые читатели получили исчерпывающие ответы. Читатели коснулись и вопросов творчества её мужа – писателя Дмитрия Петровича Верендеева потому, что помнят и знают о их совместном творческой деятельности. Творческий вечер удался, он прошёл в доброжелательной, заинтересованной и тёплой обстановке.
Ровно год назад я случайно встретилась с одним из своих друзей Мицуковой Ольгой Анатольевной, которая несколько лет не работала врачом и уже редко бывала в Надыме. Она в своё время была нашим семейным врачом и оставалась одним из лучших друзей нашей семьи. Поговорив о многом со мной, Ольга Анатольевна попросила последнюю книгу писателя Дмитрия Петровича Верендеева, которого очень ценила его творчество. На следующий раз я подарила ей  книгу «Избранные произведения – 2010», а ответ она, Ольга Анатольевна, подарила мне книгу своего отца,который писал чудесные стихи и которую благодарная дочка издала сама на свои деньги. На днях я снова встретилась с Ольгой Анатольевной – теперь уже заведующей городской поликлиникой г Надыма. Мы славно побеседовали.
Вот такие чудесные люди окружают меня, и от этого мне становится интереснее жить, появляется стимул и желание продолжать писать новые произведения.
Одним из своих лучших друзей считаю Дмитрия Павловича Ковалёва (родом из пос. Ныда Надымского района). Закончив ВУЗ он работал в своём национальном селе Ныда, а потом его взяли на работу в управление по делам коренных малочисленных народов Севера в администрацию муниципального образования Надымский район. Это очень умный и образованный молодой человек, которому я предрекаю большое будущее. Около трёх лет назад, когда он стал работать в вышеназванном управлении, я в шутку назвала его Палычем. Он рассмеялся и согласился с новым доброжелательным прозвищем. Я, как истинная ненка, овдовевшая к тому времени, сказала ему однажды: « Дима! Знаешь ли о том, что моего ушедшего в мир иной, мужа звали Дмитрий Петрович Верендеев. По нашим ненецким понятиям мне, как жене умершего совсем недавно близкого человека, тем более мужа, нельзя имя Дима или Дмитрий произносить часто и ежедневно в быту и даже на работе, нельзя. Это один из запретов в нашем народе. Ты хоть и не ненец, Дмитрий Павлович, но я –то есть старый человек и придерживаюсь своих старых порядков, которые заведены в нашем народе и потому постоянно называть тебя по имени не буду. Извини уж, пожалуйста, но как – то я должна называть тебя, раз мне часто приходится обращаться к тебе за всякой помощью. Просто мне очень трудно каждый раз пока называть тебя именем моего покойного мужа, хотя мы с тобой разные люди, разного возраста и разных наций. Но ты, Дмитрий Павлович, умница и, думаю, что поймёшь меня и пойдёшь мне навустречу. Можно я буду называть тебя просто Павловичем?  А лучше Палычем? «
Дима Ковалёв посмотрел на меня сквозь очки своими умными глазами, рассмеялся и сказал: «Нина Николаевна! Я всё понял и согласен, чтобы Вы называли меня Павловичем! А лучше – Палычем!»
Так мы подружились с Палычем, т.е. -  с Дмитрием Павловичем Ковалёвым из мэрии. Палыч, (как его теперь называют окружающие люди и мои друзья), даже на работе, даже его начальник Олег Дмитриевич Хрин  (который понимает значение культуры и литературы ненецкого народа и всячески помогает мне со своим коллективом) и другие в департаменте природных ресурсов, где теперь он, Палыч, уже заместитель начальника управления, постоянно заботится обо мне: приходит исправить мой компьютер домой после работы, сканирует мои документы, если есть необходимость, отправляет мои электронки, если у меня не работает Интернет, прибегает ко мне домой по первому моему звонку. С Палычем мне очень интересно общаться, советоваться, сотрудничать потому, что он, несмотря на свою молодость, очень мудрый и умный, добрый и душевный человек. Просто отличный парень. Иногда, когда прихожу в управление, где он работает ( а там работают все мои хорошие знакомые и земляки, как Любовь Николаевна Езынги, Надежда Сергеевна Ядне и другие), то частенько слышу, как кричат из других кабинетов: «Палыч! Иди и посмотри, как это лучше сделать?  Палыч! Нужен твой совет!»  И Палыч мигом вылетает из своего кабинета и  бежит помочь своим товарищам. А для меня, этот молоденький добродушный, но очень серьёзный человек, Дмитрий Павлович Ковалёв, это – лучший друг, который в беде меня никогда не оставит. Знаю его жену Наталью, а год назад у них родился сыночек. Палыч прочитал все мои книги, которые подарила ему. Слышала я о том, что он, будучи школьником в с. Ныда, написал две книги, но сейчас их нет уже. Говорят, сгорели во время пожара. А жаль, я бы хотела почитать их. Но, думаю о том, что всё у Палыча впереди. Недавно познакомилась с его родителями. Они всю жизнь прожили в с. Ныде и теперь переехали в Надым, Мама Палыча – учительница.  Хорошая семья и вот такой умный сын у них, этот Палыч ( так любя и шутя называем его) – Дмитрия Павловича Ковалёва.
Весной 2014 года, за неделю до Дня Оленевода в Надыме, ко мне приехали мои близкие родственники из тундры. Это была неслыханная радость!
 Из пос. Антипаюта приехала моя сестра Анна Николаевна Ядне. Из Ямбургской тундры приехал сам Николай Второй Ядне ( Николенька Ядне – 5 лет).  Он, мой внучатый племянничек, назван так Николаем  Вторым в честь моего папы (по - русски моего отца когда - то его родители нарекли Николаем в храме Петра и Павла в Салехарде). Его сопровождали родители Денис Нерчувич Ядне, мать Елена Владимировна Ядне и дедушка Нерчу Николаевич Ядне. Они проделали большой путь от своего чума до города Надыма. От стойбища до ГП-2  они ехали на машине, а в Ямбурге сели на поезд, который возит вахтовиков. Впервые в жизни люди из тундры ехали на поезде, конечно не без приключений. Николай Второй упал с нижней полки и повредил себе красивый носик, а его дедушка Нерчу Николаевич умудрился упасть с верхней полки ночью, когда переворачивался во сне, но всё было в порядке. Семья накупила в Ямбурге много продуктов, т к . думали , что будут ехать долго. Ещй один везли для меня большие мешки разделанного мяса оленя. Но утром они прибыли в г. Новый Уренгой и сразу же попали на машину, которая отправлялась в Надым. Итак, они приехали в Надым и с трудом нашли мою квартиру, т.к. они приехали ко мне первый раз за всю свою жизнь. Я – то бывала у них в тундре почти ежегодно до 2011 года.
Приезд моих родных был для меня настоящим праздником. С ними был ещё самый маленький представитель рода Ядне двухлетний Ларик, который не хотел играть ни в какие игры, а всё капризничал и что-то просил у мамы и папы. Наконец, его папа, денис Ядне сказал: «Ларику ничего не надо!  Бабушки дорогие, дайте Ларику только одну вещь. Найдите веревочку метра два или три, и он успокоится!   Ему нужен аркан, он хочет ловить оленей!»
Мы быстро нашли в хозяйстве веревочку метра три, отдали Ларику и он, довольный, улыбающийся и счастливый стал «ловить оленей», т.е по очереди бросал на нас свой маленький арканчик и кидал на «следующего оленя»: то на меня, то на папу, на маму…
Взрослые ходили по городу в обычной одежде (пуховиках и куртках), а малыши гуляли в своих зимних красивых малицах и были похожи на пингвинчиков с Северного полюса. Горожане умилялись, глядя на таких красивых и забавных малышей. И почти каждый, кто видел нас, угощал малышей конфетами, дарили им подарки, хорошие вещи, игрушки.
А Николай Второй – очень избалованный красивый мальчик был очень счастлив потому, что все удивлялись его имени и он хорошо понимал русскую речь, т.к. постоянно смотрел мультики, общался по телефону с родней, которая осталась в тундре. А в Дни праздника Оленеводов всю мою родню пригласили специально в чум для важных персон. Угощали самым вкусным, фотографировались, знакомились с новыми людьми. Гостеприимная хозяйка вип – чума Любовь Николавна Езынги и её помощница в тот день, Нина Якывна Остапчук, знали всех моих родственников ещё раньше и с большим удовольствием потчевали всех гостей, рассказывали им о Надыме, праздниках Оленеводов и пригласили их всех на следующий год – Юбилейный (20 лет) год Праздника Оленеводов в городе Надыме.
В какой – то день вся моя родня приготовила всё необходимое в таких случаях и отправилась на надымское кладбище посетить могилы родных: моего мужа Дмитрия Петровича и нашей младшей сестры Тамары Николаевны. Они давно хотели приехать и поклониться их праху, да не было времени и путь от стойбища до Надыма казался им очень дальним и долгим.
Почти две недели я ежедневно разговаривала с родственниками на своём родном ненецком языке, вспоминали всех родных в тундре, ходили по гостям к моим друзьям и знакомым. Все приходили домой довольные и радостные от встречи с хорошими людьми, да ещё с подарками (как положено у нас, ненцев), а Николай Второй всё говорил: «Какие хорошие люди живут в Надыме!» Мои   родственники уехали домой с 10 мешками и коробками подарков для себя, других родных и земляков. Вечером, когда машина пришла к моему подъезду, чтобы мои гости сели в машину, мы вышли, загрузили вещи, все моя родня расселась по местам, как вдруг Николенька встал и подошёл к выходу и своим детским тонким голосочком стал кричать на весь автобус: « А почему наша Нина Хакэ (ласковое обращение к бабушке) не села в машину: «Хакэ! Почему ты не села в машину? Садись скорее в машину и все поедем в чум, наш чум!»
Мама  Елена и папа Денис стали успокаивать малыша и говорили: «Наша Хакэ останется здесь! Наша Хакэ живёт здесь и не может ехать с нами!»
А Бонько (ненецкое имя Николая Второго) заплакал и стал кричать родителям: « Если Хакэ не едет с нами, то я останусь с ней в Надыме! Почему наша Хакэ должна оставаться одна? Выпустите меня и я буду жить со своей Нина Хакэ! Или забираем Хакэ с собой в тундру, в чум, к оленям!»
Малыш плакал, вслед за ним заревел маленький Ларик, который говорить толком ещё не умел, но всё понимал. Я снова  поднялась в автобус, обняла малышей, поцеловала их трижды в сопливые носики и сказала: «Лакомбой!»
А Николенька только успел спросить меня: « Скоро приедешь к нам, Хакэ?»
Родители малышей дружно кричали: «Бонькуку, Ларик! Успокойтесь, вот увидите, скоро наше Хакэ  приедет в наш чум!  Обязательно приедет!»
Дверца автобуса захлопнулась, машина тронулась в путь на новый Уренгой. Малыши и их родители махали руками, пока машина не скрылась за домом. Даже сейчас, когда прошло много времени, то родители Николая Второго говорят мне по телефону: «Хакэ! Бонькуку всё ещё ждет тебя!  А однажды он сам добрался до телефона своей мамы и стал кричать в телефон: «Хакэ! В какой день ты приедешь к нам в чум? Ведь это и твой чум, дорогая Хакэ!»
До глубины души меня трогает внимание, любовь, забота моих родных.
Такого счастья я не испытывала давно! Кто знает, когда я увижусь со своими родными? Ведь последний раз мы с мужем были у них около четырёх лет назад. Вся моя родня очень любила и уважала моего мужа Дмитрия Петровича Верендеева и каждый наш с ним приезд в стойбище рода Ядне в Антипаютинскую или Ямбургскую тундру было самой большой радостью и счастьем для всех нас. Другие родственники тоже всегда ждут меня в тундре.
          Но есть ещё один человек, который долгое время просит, уговаривает меня писать, заниматься литературой. Человек этот живёт далеко, но ему близко моё творчество, моё видение мира, мой взгляд на людей и на окружающую действительность. Что - то роднит нас с ним в этой жизни, а его желания видеть меня жизнедеятельной и пишущей, относительно здоровой и жизнерадостной, а главное - действующим писателем, меня стимулируют для дальнейших действий. И хочется жить и творить!!! Он часто говорит: «Нина Николаевна! Мне нравится то, чем Вы занимаетесь! Творите, пишите, не забывайте о том, что читатели ждут Ваших новых произведений… Вы так интересно обо всём пишете, что хочется читать и читать. Мне нравится то, о чём пишете. Жду новых произведений…»        Благодаря этому человеку, если честно  признаться, я стала писать эту книгу.  Я благодарна ему за такое великолепное отношение, позитивные мысли, понимание состояния моей души, доброжелательность и человечность.
 Имя этого человека пока останется тайной для всех, даже для близкого моего окружения и родных. Человек он образованный, с чувством юмора, серьёзный, добродушный и очень скромный. Не хочет, чтобы имя его знали.
       Много хороших и добрых людей встречается на моём жизненном пути и обо всех не расскажешь, и не напишешь. Пусть простят меня те люди, о которых тут я не вспомнила. Для меня друг тот, кто хоть в чём – то помогает мне в моих повседневных житейских делах, решать какие – то мои большие проблемы, поездках или в моём творчестве. И кто от всей души, без всякой корысти, желает мне здоровья, успехов и удач в моих делах, понимает значение культуры и литературы коренных малочисленных народов Севера Ямала.
    …В День Скорби и Памяти, 22 июня 2014 г. я со своими надымскими приятельницами посетила могилу своего супруга Дмитрия Петровича Верендеева и моей сестры Тамары Николаевны на кладбище. Если я во время похорон  29 сентября 2011 года поклялась (про себя) над могилой мужа о том, что обязательно напишу книгу о нём и его творчестве, то 22 июня 2014 года (в присутствии приятельниц) сообщила о том, что книгу о своём муже написала, т. е. исполнила долг перед ним. Сделав все ненецкие обряды над могилами, развела огонь, накрыла стол (как положено у нас, ненцев), угостила всех…   и долго сидели мы и вспоминали Петровича.     И было такое облегчение: как будто большой камень свалился с моей души…
      Разумеется, никто и никогда не заменит мне мужа, безвременно ушедшего в мир иной, но жизнь заставляет меня жить, писать очерки и рассказы, дружить с людьми, ездить  туда, куда пригласят, быть активным членом общества, писать о лучших людях своих народов, ездить на свою родину, в Антипаютинскую тундру, встречаться с родными и земляками, интересными людьми, быть в курсе событий, пропагандировать культуру, традиционный образ жизни своего ненецкого народа, фольклор и литературу.
Одним словом, хочется жить. А жизнь, несмотря ни на что, прекрасна!!!




 













 






Наталья МАССАЛЬСКАЯ

                Поэма  «Дмитрий Верендеев»

              Пролог

Белая ночь за окном,
Что-то взгрустнулось, не спится…
Вижу деревню и дом,
Что оживут на страницах…
Край мне совсем не родной,
Дышит привольем, свободой,
Пахнет травой луговой,
Манят прибрежные воды…
Кто не лукавил с судьбой,
Да и пером не кривил,
Край свой прославил родной,
И про Ямал не забыл?
Будет пусть скромен мой вклад
В светлую память сейчас,
Вы возвратитесь назад -
Эта поэма про Вас…

Глава 1.
                Босоногое детство

Год сорок первый, но еще страна
Спокойно спит, и Новый год встречает
Чувашская деревня, где зима
В перинах снега колыбель качает…
Бежит отец за старой повитушей,
Искрятся звезды, освещая путь,
Мороз целует щеки, нос и уши,
И вот последний дом – еще чуть-чуть!
Бегом назад, успели, печку греют,
Вода кипит, дрова вовсю трещат,
И вот уже баюкают, лелеют,
А у сынка открытый смелый взгляд,
С открытыми глазами в мир пришел,
По всем приметам это хорошо!
Так будь же ты Надеждою храним,
Наш Митя Верендеев, третий сын!*

Еще на ножки твердо не встает,
А всех родных наш Митя узнает,
Но черный ворон всем принес беду:
Деревня отправляет на войну
Своих мужчин, готовых до конца
Отчизну защищать – уход отца,
Конечно, не запомнил наш герой,
Родившийся в год страшный, роковой…

Хватало лиха, не хватало хлеба,
Но детства ведь никто не отменял –
И рос наш Митя под чувашским небом,
И даже дезертира повстречал.
Один был в доме, но от глаз колючих
И цепких отвела судьба его,
Умчалась встреча эта черной тучей,
Впервые встретил в жизни Митя зло!
А мать бесстрашия задатки углядела
Вот так и рос он быстрым, умным, смелым.
Пройдет совсем еще немного лет,
В деревню  забредет большой медведь,
И Митя наш с ватагою друзей
Не от него, за ним бежать скорей!**

Отец пришел с осколком, но живой!
Подправил дом хозяйскою рукой,
Семья большая, дел невпроворот,
Забот в деревне хватит круглый год!
Да, не впускало детство сантименты:
Игрушками служили инструменты,
И шахматы, и шашки развивали,
И книжки все до корочек читали.
Учили братья старшие бороться,
Оттуда к Дмитрию пришла страсть к боксу,
Уже не Митя, повзрослел герой,
Осталось детство где-то за межой…






Глава 2.
                Юность

Вроде все, как всегда,
но тревожат звезды,
И не спится до утра,
И в душе морозно,
Если девочка Эмма
На тебя взглянет смело…
Так румянцем зальется,
Так сердце забьется,
Что в Ураваше речке
Охладишь ты сердечко…
Постепенно взрослеешь,
Не всегда и умнеешь,
Дело, видно, табак,
Если что-то не так…
Самокрутка и рюмка –
Это вовсе не шутка,
но о них через годы
пишешь ты с прибауткой…

И о женщине первой,
Где все было на нерве,
Благодарно напишешь,
Пусть ее не отыщешь,
Но спустя четверть века
Встретишь ты человека,
Знак ли это судьбы –
Пред тобой ведь…ты!!!****
Тот же голос и смех,
Тот же взгляд, тот же рост,
Оправдаешь свой грех,
Без ответа вопрос…





Учился в городе Канаш,
Профессия мужская,
Сварным стал классным Дмитрий наш,
Его не отпускали,
В училище вернулся он,
Стал мастером, учил ребят,
Вручил повестку почтальон,
И Верендеев стал солдат.

Не обделила жизнь вниманием:
ГСВГ – три года службы
Не где-нибудь, в самой Германии,
Вслед за отцом…теперь по дружбе.
Спортсмен, боксер – перворазрядник,
Начальство жалует всегда,
В любом ты ремесле ударник,
Но в самоволку иногда
Не прочь сходить,
Чтоб пошутить,
Как на «губе»-то не побыть?!*****
И на товарищеском матче
С «союзничками» рассчитаться!

Глава 3.
              Мой адрес – Советский Союз

Выполнив солдатский долг,
Возвратился точно в срок,
Полон чемодан наград,
Приезжает в Ленинград
Он учиться в политехе,
Но заочно, без помехи.
Он монтажник, он сварной,
Он на ТЭЦ передовой!
Север, запад, юг, восток,
Под рукой всегда щиток,
Рядом верные друзья,
Подводить ему нельзя,
И в мороз, и в дождь, и в зной
На трубе и под трубой,
А бывало, что внутри
Швы  варил он, посмотри
И работу принимай,
И опять :»Давай! Давай!».
Бескорыстный, бесшабашный,
Смелый, гордый и отважный,
Как и все его друзья,
О которых он писал.
Просто, весело все жили,
Как и многие, грешили,
Но в минуты роковые
Без раздумий выручали,
из реки детей спасали,
рисковали, жизнь теряли…******
громких слов не говорили,
с приключениями жили,
не всегда забавными,
а порой, и странными,
а порой постыдными,
жесткими, обидными,
получал судьбы удары
Дмитрий Железнов* недаром:
Вспоминал завет отца:
«Что возьмешь ты с подлеца?
Только сам не подличай,
Не гнись, не угодничай,
Все, что жизнь преподнесет,
Принимай себе в зачет»

Глава 4.
             Как ни странно…ЛЮБОВЬ!

Так шли годы: по Союзу
Без особых перемен…
Не было семейных узов,
Не попал в любовный плен.
Жил в общагах: койко-место,
Месяц здесь, и месяц там,
И, как все, искал невесту,
О семье своей мечтал.
Видел, как друзья женились,
Не завидуя ничуть,
Страсть в его душе не билась:
У него особый путь!
Верил, встретится такая,
Не похожая на всех,
А шамота разбитная
Лишь для временных утех.
Жизнь безжалостно тащила
Сквозь колючие кусты,
Вот и выбросила с силой
Прям на краешек земли.
Лето, солнце днем и ночью
Льет на землю яркий свет,
Холостяк осесть здесь хочет
В 37 свободных лет.
Пангоды. Аэрпорт.
Малочисленный народ.
Группа женщин молодых
Ожидает вертолет.
Всех глазами осмотрел,
Что скрывать, в душе пострел!

Особо обратил внимание
На интересную рассказчицу,
Волшебным светом обаяния
Она успела вмиг понравится.
Его тянуло как магнитом к ней,
И взгляды их пересекались…
В Надыме через пару дней
Они случайно повстречались.
И сразу вырвался восторг,
И сразу шутки-прибаутки,
И даже вещий сон помог
Унять волнения минутки.
- Весь свет обойдешь,
От судьбы не уйдешь.
И решился в тот же миг,
И представился: «Жених!»
Так вот встретилась нежданно
И осталась  с ним навек,
Рад был встрече несказанно,
Рядом верный человек!
Нина Ядне – это имя
На Ямале знают все,
По всему известна миру,
Но тогда, во всей красе
Так его очаровала,
Что всего три дня прошло,
И уже женою стала –
Им обоим повезло!


Глава 5.
                Творчество.

Так редко в жизни получается,
Что люди-лебеди встречаются,
Что пополам все на двоих,
Что проза жизни, словно стих!
А вот у Дмитрия и Нины
Для ссор не вспомнить и причины,
Всегда все вместе обсуждали,
Вопросы общие решали,
Не скажешь даже, кто глава,
Такая прочная семья!
Жизнь набирала обороты,
Страна менялась и рвалась,
И разделили доброхоты
Ее и разделили власть!
В своем краю, не по-соседству,
Не понаслышке, видел сам,
Как бедствуют простые ненцы,
Меняя рыбу на сто грамм…
Отбросив сразу все сомненья,
Простая дочь своей земли,
Свой взгляд и собственное мненье
Так высказала, что дошли
Ее слова до власть имущих,
Их подхватили сразу СМИ,
И в планах далеко идущих,
Они решение нашли.
И одобрение супруга,
И гордость за свою любовь,
Их преданность была порукой,
Делили радости и боль.


Проникся он к ее народу,
И в Паюте он стал своим,
И в тундре в зной и в непогоду
Он тоже был неутомим
И также ездил на оленях,
И также мясо ел с ножа,
Всем помогал и был при деле…
Домой он тоже приезжал.
Состарились отец и мать,
Ничто ведь на земле не вечно,
Но остается вспоминать
Заботу, мудрость и сердечность.
Три брата, три богатыря,
Гордится ими вся родня.
Брат старший самый, Николай,
Стал адмиралом, не зевай!
Вот так, достиг каких высот
Без связей, блата, тот поймет,
Кто сам всего достигнул вдруг-
Аркадий, средний, он хирург!
Главврач заслуженный теперь,
А младший, Дмитрий, верь не верь,
Не только сварщик экстра-класс,
Он стал писателем у нас!
С подачи стал своей жены,
И по ночам не только сны,
Но чаще ручка и тетрадь
Его не заставляли спать.
Сюжет не надо сочинять,
Его мучительно искать,
Пред глазами жизнь его
И помнит всех до одного
С кем были встречи хоть на миг…
И появилось много книг.
Живым написанных, притом,
Литературным языком!
Так два писателя живут
В одной семье, в одной упряжке,
Свои шедевры создают
Без громких слов и без натяжки.
Нет зависти – есть интерес
И уважение друг к другу,
Компьютер: налицо прогресс,
И интернет идет по кругу.
Растет читателей число,
И комментарии не лишни,
Их резюме: нам повезло!
И…где достать нам Ваши книжки!


и вспоминаются слова
такого мудрого отца:
«Не подличай, не прогибайся,
А человеком оставайся,
И все придет к тебе, сынок,
От жизни все получишь в срок!»

Совету следовал, старался,
Не «ячился», не зазнавался,
Спокойно книги издавал,
Лауреатом даже стал
В своей Чувашии родной!
Багаж огромный за спиной
Недаром в сердце и в душе
Накоплен был по всей стране…
В Союз писателей Чувашии
С огромной радостью вступил,
Ведь он полвека лет, по-нашему,
В республике родной не жил,
Вдвойне приятно сознавать,
Что любят там его читать!
Как не любить, когда страницы
Овеяны лесным дыханьем,
И узнаваемы так лица,
Что горло схватит при дыханье!
И в каждом слове со строки
Глядят родные земляки…









                Эпилог

Сколько замыслов – планов,
Не одна пятилетка,
Но глубокая рана
Бьет по сердцу так метко,
И не рано, не поздно,
Но погасли все звезды…
Вас теперь не сыскать,
Можно только читать,
И для тех, кто Вас помнит
Смелый взгляд вспоминать!
Смелый яростный взгляд,
Полный жаждою жизни,
Волк отступит назад,
Перед натиском мысли!*

Стопка книг на столе,
И цветы на окне
Так на травы похожи,
Где шагает прохожий
Под чувашским небом –
Быль Вы или небыль,
Но услышьте там:
За все спасибо Вам!

                Июль 2013

Ссылки на произведения Дмитрия Верендеева:

*»Рождение третьего сына»
** «Упа»
 ***«Первая затяжка», «Первая рюмка»
****«Первая женщина», «Двойник»
*****Губа»
*«Полундра!»
**Железнов – вымышленная фамилия героя автора в цикле рассказов
***«Димыч решился»
****«Ледовый панцирь вечной мерзлоты»
*****роман «На волнах судьбы»
*«Волк»



«ПИСАТЬ НАДО НЕ ТАЛАНТОМ, А ЧЕЛОВЕЧНОСТЬЮ – ПРЯМЫМ ЧУВСТВОМ ЖИЗНИ»  (А.Платонов).
                Наталия Цымбалистенко

      В современном общественном сознании начало ХХI века ассоциируется с «эпохой переоценок» многих явлений отечественной истории и культуры, воспринимается и как время «подведения итогов»      -  в том числе и литературного процесса и его основных слагаемых.  Рано ушедший из жизни надымский писатель Дмитрий Петрович Верендеев – автор 6 книг, 70  произведений оставил яркий след и в своей родной Чувашии, а также в российской и ямальской литературе.
      Труд художника слова – не профессия, а тяжёлое бремя, можно сказать, образ жизни.   Талантливому писателю дано увидеть и показать даже больше, чем сам он предполагает или знает.   
       Разговор о творчестве любого писателя начинается с осмысления его истоков. Не представляет исключения в этом плане и Дмитрий Верендеев. И как у всякого писателя, его биография достаточно чётко распадается на рассказ о жизненных обстоятельствах и на историю его творческого формирования, и на процесс создания собственной художественной вселенной, в которой он и творец, и герой одновременно. Деревенский мальчик воспитывался на вечных ценностях веры, уважения и любви к труду, семье, земле, человеку, Родине – большой и малой, Эти ценности передавались отцом и матерью, сёстрами и братьями, односельчанами, всей атмосферой патриархальной деревенской жизни. В случае с Дмитрием Верендеевым совпадение житейской биографии и творческой судьбы особенно значительно. В то же время Дмитрий Верендеев, человек и писатель, не отделим от мира, который он создал. Главным чудом этого мира является человек мыслящий. Размышления писателя о человеке всегда были напряжёнными, но менялись в зависимости от времени, гражданского и философского взросления писателя. Произведения Верендеева позволяют нам увидеть героя ищущего, сомневающегося, живущего своим умом, ищущем свой путь в мире.  Мир в произведениях прозаика структурирован так же сложно, как и человек. Он вмещает и природное и социальное. Мысль о тайне мира, а оттого и о тайне человека универсальны для Дмитрия Петровича. Человеческая жизнь реализуется в их взаимодействии.  Некоторые его герои предпочитают роль «простака» любым социальным ролям. «Простак», как герой фольклора, выбирает свою дорогу, соотнося свой выбор с полной самореализацией. Для него неприемлемо послушное следование чужим решениям, подчинение авторитетам.  Очень часто в своих рассказах он обращается памятью к детству, самому счастливому состоянию души, когда писатель со своими братьями и сёстрами становились первооткрывателями своей земли. Поэтому писатель постоянно возвращается к «упорной детской мечте» о коренном переустройстве мира. Это придаёт романтико-моралистическую направленность его рассказам. Дмитрий Петрович, продолжая традиции русской классики 19 века, прежде всего Л.Толстого, неторопливо и глубоко исследует внутренний мир детской души, выявляет явные и скрытые причины событий, последовательно выстраивает всю цепочку «диалектики» души» подростка. Но истина немыслима вне добра. В её модели мира зло никогда не торжествует. А если и одерживает некоторые временные победы, то они в конечном счёте оказываются фиктивными и несостоятельными. Об этом очень хорошо написал польский социолог Ежи Шацкий: « Мы неустанно стремимся к утопии, то есть к чему-то недостижимому, к чему-то такому, что было бы отрицанием всего существующего зла и окончательной разгадкой всех тайн человечества; но в то же время мы не в состоянии освободиться от традиции – от привязанности к тому, что было и есть, а также от тоски по тому, что мы безвозвратно утратили в погоне за взлелеянным в мечтах совершенством». Для Верендеева Россия – это целостный духовный материк -  опредмеченная душа народа. Поэтому в его рассказах много определённой патетики и в то же время пародийности и иронии над главными героями. Зачастую бездействие его героев объясняется не их пассивностью или недальновидностью, а скорее отражает этнически обусловленный стереотип мышления человека, привыкшего доверять людям. В своём творчестве Дмитрий Верендеев художественно претворяет автобиографические факты, замечательно обрисовывает существование человеческого и природного миров, некое родство и единение всего живого. Это представления о времени и пространстве, об отношении мира земного и потустороннего, мира человека и мира природы, о рождении и смерти, о месте в обществе женщины и ребенка, о роли семьи, о личности, истории, праве, собственности, богатстве и бедности, труде и нравственных нормах, многие другие. Немалое внимание уделяется  природе двух таких непохожих друг на друга регионов как Чувашия и Ямал.     На Ямале люди живут в очень суровых природных и погодных условиях: летом мошка и комары, зимой крепкие морозы. Но, несмотря на трудную жизнь, представители 193 народов не просто выживают, они живут полной жизнью, создают богатейшую культуру с её песенным, танцевальным, эпическим наследием, о котором пишет Дмитрий Верендеев.
        Писатель Валерий Полищук пишет о романе «Пути - дороги» «… писатель профессионально отобразил жизнь крестьянства и людей тундры, восстанавливая традиции чувашского и ненецкого народов, а также использовал семейные предания двух родов: Верендеевых и Ядне. То, что автор дополнил изучение исторических материалов, передававшимися  из поколения в поколение воспоминаниями близких людей, придало его повествованию особый оттенок достоверности и личного соучастия. В крестьянах автор романа видит, прежде всего, трудолюбие. Честность, терпение, верность и достоинство (светлый образ матери писателя – Вассы Филипповны), а в тундровиках – беспредельную отвагу, мужество, силу, ловкость и жизнестойкость». 
       Экзистенциальная проблема  выбора  так или иначе, рано или поздно, острее или мягче  возникает  у каждого думающего индивидуума. Иногда такие проблемы становятся перед целым народом, вернее, перед мыслящей его частью. В настоящее время возникли  противоречия, которые касаются всего человечества. ЮНЕСКО выделила следующие глобальные оппозиции, которые так или иначе затрагивают все человеческие сообщества на Земле,  но,  может быть, наиболее остро они касаются тех групп и народов, которые до сих пор находились на обочине мирового цивилизационного процесса.  Речь идет о следующих противоречиях:
     Между общим и частным (стремление стать гражданином мира,  сохранив при этом собственную индивидуальность).
   Между национальными традициями и современной культурой.
    Между ростом потока информации и ограниченными возможностями  усвоить эту информацию.
    Между принципом равенства возможностей и естественным стремлением к первенству и успеху.
      Между рыночной экономикой и социально ориентированным обществом.
       Дмитрий Верендеев – последовательный противник воинствующей глобализации и коммерциализации, означающих смерть породивших их культур, а затем и ускоренную смерть  всего остального человечества. Он не устаёт предупреждать нас: сначала погибнет человечность, а потом и человечество.
        Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья.
Жизнь отошла – и, покоряясь судьбе,
в каком-то забытьи изнеможенья
здесь человек лишь снится сам себе.
 Ф.И.Тютчев

        В чём же заключается эта человечность? О том знает каждый представитель любой этнической литературы. Словно суммируя суть всемирного братства художественного слова, Н. Скотт Мамадей в предисловии к первой американской антологии литератур коренных народов Сибири говорит: «Слово всегда являлось последним бастионом культурного выживания (… ) Эти произведения, пусть в определенном смысле сегодняшние, все же основаны на литературе, пусть и устной, но просуществовавшей тысячелетия. Это мысли людей, проживших на земле немалый срок, по своей собственной воле, в гармонии с силами природы. Они бесценны для нас, и мы многому можем у них поучиться. Эти рассказы, стихи и песни открывают нам путь; священный путь в мир, который нам следует познать во имя него самого. В конце концов, это наш собственный мир».   Национальное и общечеловеческое в творчестве надымского писателя живут параллельно. И то, и другое сосуществуют на грани конфликта, часто противоречат одно другому, и при этом в каком-то смысле дополняют. Дмитрий Верендеев, следуя давней русской духовной традиции, глубоко убежден, что истина немыслима вне добра, однако наши современные реалии нередко заставляют усомниться в этом нравственном постулате. Поэтому писатель мастерски играет как смехом, так и слезами.     Дмитрий Петрович смотрел на свои произведения, как на исповедь, как бы вынося  на всенародное обсуждение самое важное и значительное. Он неоднократно высказывал мысль о том, что художник не в состоянии создавать положительные типажи в своём творчестве до тех пор, пока нет их в его душе.  Во всех своих произведениях писатель мучительно и неустанно ищет опровержение выводу века-волкодава «Человек человеку – бревно». Он никогда не смотрит со стороны на страдания своих героев, он находится внутри повествования, будучи кровно близок им и как бы перенося их мучения на самого себя. За своё художественное мастерство в 2009 году Дмитрий Верендеев получил Литературную премию Чувашской республики имени Алексея Талвира.
       «Избранные произведения 2010» - так называется книга ямальского писателя, которая вышла в издательстве «Зауралье» (г. Курган) в марте 2011г. В эту книгу писателя вошло большинство его лучших произведений: рассказы, главы из повести «Живой взгляд непричёсанной публики», главы из романа «На волнах судьбы», письма, интервью, статьи, рецензии, полученные Д.П. Верендеевым. Эта книга вышла в год Юбилея писателя Дмитрия Верендеева тиражом 5000 экземпляров. Книга написана, что называется, на одном дыхании и читается с неослабевающим интересом. Интерес этот заключается не только в мастерски закрученной интриге и натуралистических подробностях, но также в хорошем знании реалий и подробностей жизни Севера, о которых и сейчас ещё не всегда и не везде  принято говорить.
     С одной стороны,  писатель восторгается подвигом строителей, создавших на вечной мерзлоте города, поставивших сотни буровых вышек, соединённых «марсианскими» конструкциями трубопроводов, газонакопителей, компрессорных станций и прочих технических сооружений. Так же вдохновенно он описывает заснеженную тундру с высоты полёта вертолёта, когда в поле его зрения появляются блюдца промёрзших озер,   контур реки или газопровода, конус ненецкого чума или очертания буровой вышки, бегущие по тундре оленьи нарты или ползущий мощный вездеход. Писатель знает, что такое долгая полярная ночь,  мороз в 50 градусов и ветер, один балл которого добавляет к морозу два градуса. У Верендеева пейзаж – такой, как он есть. Иногда привлекательный, иногда невзрачный, иногда даже грозный, но и в непогоде  видится ему особая красота.
      Особо  следует отметить  существенное воздействие неоромантической эстетики и поэтики на творчество надымского писателя. Сам конфликт «природа-цивилизация», который исподволь входит в круг интересов ямальской литературы в связи с освоением недр Севера, имеет романтическую основу и далеко не нов в мировой литературе, его зачинателем был ещё Ж.Ж. Руссо.  Культ  природы и героика открытия новых земель, мотив бегства от прозы жизни и романтика новых строек, стихи и песни о тайге и «северах» одухотворяли  Дмитрия Верендеева. Однако если в советской литературе противоречиво сплетались восхищение природой и пафос её «покорения», то для  северного писателя этой дихотомии не существовало: свой край нужно было однозначно спасать. Экологическая тема пронизывает творчество всех северных писателей, однако пути решения этой проблемы зачастую были идеально-романтическими.
        Дмитрий Верендеев следуют романтикам  и в  стилистическом отношении. Обилие поэтических тропов, определённая «приподнятость»  повествования, героизация персонажей, резкие краски в изображении добра и зла, доля мистичности и загадочности в изображении северных реалий и традиционных ритуалов – всё это позволяет говорить о присутствии ощутимой романтической струи в его творчестве.
         Верендеев – один из острых критиков российской жизни, раскрывающий слабости и нравственное падение человека, уродство общественной жизни, отношений между людьми. Но в свою критику он вносит особенную философскую созерцательность. Он глубоко проникает в суть отрицательных явлений. Дмитрий Петрович – писатель, который необыкновенно остро чувствует давление, оказываемое властями, со всеми его политическими, социальными установлениями и принятыми законами морали, – на человеческую личность, стремление подогнать её под общую мерку, лишив внутренней самостоятельности и свободы, попытку унизить её нищетой, безработицей, безысходностью и беззаконием. Взаимодействие общества, – во главе которого нередко оказывается «царь и бог», – и человека, их нераздельность и противостояние – главный предмет романа «Пути-дороги», повести «Живой взгляд непричёсанной публики» и множества рассказов; сострадание, сочувствие человеку, утверждение его личной индивидуальности – главная тема и цель.
         Писатель избегал выносить приговор своим героям, давать этическую оценку человеческим поступкам и отношениям. Он сам был вдохновенным виртуозом беседы, а его герои проявляются преимущественно в диалоге. Через диалог высвечивается их характер, в диалогах сквозит их судьба. Потому что человек, способный к непредвзятому общению, - это свободный человек. То есть, писатель делит людей по способности к волеизъявлению. Верендеев – великолепный рассказчик по естественности и гибкости интонации. В связи с этим композиционно повествование в его творчестве разделено не на главы, а на абзацы и микроновеллы. Граница между ними – пауза. «Взгляд Петровича переходил с одного лица на другое, все эти широкие и яркие лица были обожжены солнцем, снегом, страшными морозами и сильными ветрами. На них лежала печать каждодневного терпения, а черты были такими резкими, что казалось: это след тяжёлого труда, которого требовала Родина. На лицах людей, возраст которых установить было невозможно, глубоко отпечаталась нищета» («Вояж в Паюту»). С большой художественной «простотой» рисует Верендеев ряд цельных и оригинальных характеров антипаютинцев, ко всем подходя не внешне, а с внутренней оценкой, которая крепнет по мере развития мироощущения рассказчика. И в искусном кружеве рассказа незаметно ставятся, хотя и не всегда решаются сложнейшие духовные проблемы и жизни, и смерти, и любви, и того неразрешимого узла событий, который мы одинаково можем называть и судьбой, и историей. «Широк человек, я бы сузил», — говорил Митя Карамазов как раз по поводу соединения в «русском характере», казалось бы, несоединимых качеств. При этом каждое из качеств антипаютинцев доходит до своего логического предела, как в стихотворении Алексея Толстого:
Коль любить, так без рассудку,
Коль грозить, так не на шутку,
Коль ругнуть, так сгоряча,
Коль рубнуть, так уж сплеча!
Коли спорить, так уж смело,
Коль карать, так уж за дело,
Коль простить, так всей душой,
Коли пир, так пир горой!
       Всем  своим творчеством прозаик убеждает читателя, что никому нельзя позволить уничтожить исторические и духовные ценности народа и вытравить из его сознания и души любовь к своей земле, корням и истокам. Без этого, по мнению писателя, не может существовать великая нация.
          Конечно, литература не может дать объективные и всеобъемлющие ответы на все поставленные вопросы, более того, искусство вообще не призвано отвечать на вопросы, оно скорее их ставит. Тем не менее,   именно писатели и художники нередко раньше,  чем историки и учёные, подмечают горячие, животрепещущие проблемы времени и дают свои субъективные, но нередко провидческие оценки действительности.

       Безвременна смерть Дмитрия Верендеева. Но он её предчувствовал. Этому предчувствию посвящены талантливые строки Сергея Довлатова.
Кончается история моя.
Мы не постигнем тайны бытия
Вне опыта законченной игры.
Иная жизнь, далёкие миры-
Всё это бред. Разгадка в нас самих.
Её узнаешь ты в последний миг.
В последнюю минуту рвётся нить.
Но поздно, поздно что-то изменить…


УЗНИК СОВЕСТИ
      
       С Дмитрием  Петровичем  Верендеевым я познакомилась десять лет назад,  будучи в командировке в городе Надыме, в гостях у ненецкой писательницы, Нины Николаевны Ядне. В 12 часов дня позвонила в дверь «хрущёвской» пятиэтажки. В прихожей меня встречал высокий, стройный мужчина, в переднике, с   половником в руках. Сразу бросилось в глаза удивительно доброе лицо интеллигентного, скромного человека. Показалось, что мы давно  знакомы и в квартире этой я уже бывала. Может быть в прошлой жизни? Нина Николаевна задерживалась на работе. Заботливый хозяин угостил меня свежесваренной  ухой из муксуна, набросал на стол всяческих салатов и сладостей. Вскоре пришла  домой его любимая жена и потекли разговоры о литературе.
       Мы говорили  о том, что нынешняя духовная ситуация в России такова, что кому-то многое может показаться излишним: идеи, моральные заповеди, искусство, книги, талант, личность и т.п. Разве не видно, что более ловко устраиваются те, кто книг вообще не читает? Вызывающе утверждаются рыцари обмана и наживы, «герои - подлецы», над которыми немало поиздевалась русская классическая литература.
       Бывают в истории человечества эпохи, когда нравственное содержание жизни умаляется до крайности, до грозящих опасностью пределов... Жизнь перестает рассматриваться как долг и задача, обусловленная осуществлением, по мере сил, того добра для окружающих, побуждение к которому коренится в глубине человеческой совести”, - эти поистине пророческие слова философа прошлого века Владимира Соловьева вполне можно отнести к нашему смутному времени. Еще более жестко выразился Питирим Сорокин: «Три с половиной года войны и три года революции, увы “сняли” с людей пленку цивилизации, разбили ряд тормозов и “оголили” человека. Такая школа не прошла даром. Жизнь потеряла ценность. Маленькое сознание отупело. Ничто больше не удерживало от преступлений”.
       До художественной литературы ли, до поэзии ли сегодня?! Нужны ли «маленькие» и «лишние» люди, праведники, мученики совести и правдоискатели, если польза и выгода вычисляются с помощью компьютера, если авторитет определяется степенью доступного комфорта?
    По данным социологических исследований каждый второй россиянин в течение года не прочитал ни одной книги. И это в стране, которая считалась самой читающей в мире!
       Чувствовалось, что  Дмитрий Петрович тяжело переживал за всё, что происходит с литературным наследием великих писателей, за уменьшение часов по преподаванию литературы в школе, за духовную деградацию определённых слоёв общества. Перед прощанием он подарил мне свои книги. Явно смущаясь, сказал: «Может быть, почитаете, когда будет свободное время, здесь вся моя боль и вся моя жизнь». С тех пор мы встречались каждый раз, как я приезжала в Надым, а приезжала я нередко. И каждый раз споры о литературе затягивались за полночь. Казалось, это будет длиться вечно. Но внезапно нагрянула беда. После тяжёлой продолжительной болезни Дмитрия Петровича не стало. Опустел дом Нины Николаевны Ядне. Горе пыталось раздавить её, но она должна была выстоять. И она выстояла, чтобы продлить земную жизнь своего мужа вот этой книгой. Ведь пока живы воспоминания о человеке, жив и он, потому что читаются его книги, организуются творческие вечера в память о нём и его произведениях.
               
                Цымбалистенко Наталия Васильевна




М.Н. Юхма,
народный писатель Чувашии,
академик, лауреат
Международной премии и Золотой медали ООН

Чувашская Звезда на небосклоне Севера
1.
О нем мы хорошо знали еще до личного знакомства. Многие годы Союз писателей Чувашской Республики и Чувашский общественно-культурный центр, где я работаю, ведут активную просветительскую деятельность, держат связь со всеми земляками, живущими в разных регионах страны.
Чувашский общественно-культурный центр создан в 1989 году на Втором Всемирном съезде чувашского народа, третьего по численности в России, для служения всему чувашскому народу, разбросанному по многим регионам России. Согласно Программы, принятой на 2-м Всемирном съезде, мы провели 1 Общенациональный курултай (съезд) чувашских женщин. Готовимся к проведению 1-го Всемирного съезда чувашской интеллигенции. Собираем адреса, пишем письма. Ведем переговоры со спонсорами, чтобы они поддержали нас финансово. В то же время ездим по селам, стараемся довести до читателей наши историко-познавательные и культурно-просветительские книги, которые помогут нашему этносу выжить в такое непростое время. Пытаемся агитировать состоятельных людей, чтобы они подарили эти книги сельским библиотекам и школам, где получили образование. Уговариваем и чиновников. И вот согласилась подарить наши книги библиотеке своего родного поселения и министр культуры Чувашской Республики Р.М. Лизакова. Она из Шумерлинского района из села Юманаи. И вот едем туда с книгами. Встречает нас заведующая Юманайской библиотекой В.П. Оферкина, добрая симпатичная женщина. Так как о нашей акции мы с ней заранее договаривались, она подготовила для нас и небольшой концерт силами учащихся.
Встреча кончается. И Валентина Павловна заявляет:
- А у нас есть и свой писатель, талантливый писатель. Правда, он живет не здесь, далеко на Севере.
- А кто это?
- Дмитрий Петрович Верендеев. Он из деревни Вторые Ялдры. Из соседней деревни. Но сельский совет у нас общий.
Мы удивлены. Ведь о нем мы много слышали. Вот откуда, оказывается, он!..
- У нас есть и его книги! – продолжает рассказывать Валентина Павловна - Очень интересно пишет. Любят его читатели. Дмитрий Петрович и сам часто приезжает в родную деревню, к родственникам. И с женой приезжал. Жена его ненка по национальности. И тоже писатель. - Валентина Павловна с любовью показывает нам книги Дмитрия Петровича.
- Вот, целая библиотека. Мы его книги держим на отдельной полке…
Рассматриваем книги Д.П. Верендеева. Рассказы, повести, романы. Видно, что это – талантливый, очень интересный писатель.
- Когда Дмитрий Петрович последний раз приезжал к вам? – интересуюсь я, желая узнать о нем по подробнее.
- В прошлом году…  - Да вот и в этом году собирается, - оживлённо рассказывает Валентина Павлова.  - Вам обязательно надо встретиться с ним. Я скажу, что вы очень хотите его видеть.

2.
О нашем знакомстве, первой встрече, Дмитрий Петрович пишет в своем очерке «Горжусь знакомством». Это произошло в Чебоксарах, в правлении Союза писателей Чувашской Республики. Эта встреча запечаталась и в моей памяти надолго. Не высокого роста крепко сложенный мужчина. Чистые, пытливые и умные глаза. Добрая, запоминающаяся улыбка.
Когда я рассказал ему о своей поездке в Юманаи, он очень оживился.
- Родные края… - тихо промолвил он. – Хоть и живу я сейчас далеко на Севере, но родные края всегда перед глазами. Они – моя муза, моя песня, а, может, и моя тоска. Но так случилось, что я обосновался там, на Севере. Это – Ямало-Ненецкая автономная область. И супруга у меня северянка, ненка по национальности. Тоже писатель. Живем душа в душу. Хотелось бы знакомить вас и с ней.

3.
Видимо, так и есть: человек предполагает, а бог располагает. В 2008 году в Йошкар-Оле, столице соседней Республики Марий Эл проходил 2 Международный конгресс финно-угорских писателей. Мы дружим с марийскими писателями. Они пригласили и меня на этот Конгресс. Здесь и познакомились с супругой Д.П. Верендеева, великолепной ненецкой писательницей Н.Н. Ядне.
В своей статье «Литература подружила нас» напечатанной в книге «Гражданин мира», Нина Николаевна так описывает нашу первую встречу:
«Наряду с разнообразными выставками книг авторов из всех стран и республиК я увидела выставку-продажу книг писателей Чувашии. Девушки-хозяйки этой выставки-продажи были одеты в красивые, национальные костюмы. Я подошла к ним и спросила: «Тут много книг Мишши Юхма! Где можно увидеть Вашего известного писателя и познакомиться с ним?»
«А вот и он, наш Михаил Николаевич!» - с улыбкой смотрели они на мужчину средних лет, который энергичной походкой подходил к нам.
«Это и есть сам Михаил Николаевич Юхма?» - с удивлением воскликнула я.
Стройный элегантный мужчина среднего роста подошел к девушкам и посмотрел на меня внимательным добрым взглядом.
«Вы - главный писатель Чувашии! Давайте знакомиться! Я - Нина Николаевна Ядне из Ямало-Ненецкого автономного округа! Я тоже пишу книги, здесь на книжкой выставке можно познакомиться и с моими книгами!» - сказала я.
«Очень приятно познакомиться с писательницей из Ямала Ниной Ядне!» - приветливо сказал знаменитый чувашский писатель М.Н. Юхма.
Мы немного поговорили на общие темы, о Конгрессе, о литературе, а потом я выпалила: «Мой муж Дмитрий Петрович Верендеев - родом из Чувашии. Он тоже пишет книги о своей родине, но также и на северную тему!»
«Это хорошо, что Вы замужем за чувашем. Думаю, что мой земляк не мог жениться на плохой женщине! Я рад знакомству с Вами. Вот берите одну из моих книг на память о нашей встрече, а я подпишу Вам eё!»
Я выбрала одну из книг Михаила Николаевича, и он своим красивым каллиграфическим почерком записал мне свои лучшие пожелания.
Так произошло мое знакомство с М.Н. Юхма в столице Марий Эл - городе Йошкар-Ола».

4.
Наше знакомство переросло в настоящую дружбу.
В 2008 году мы приняли Дмитрия Петровича Верендеева в Союз писателей Чувашской Республики и Международное Сообщество писательских Союзов. Познакомившись с его творчеством, правлением Союза писателей он был выдвинут за свой талантливый роман «На волнах судьбы» на соискание Чувашской Республиканской литературной премии им. Алексея Талвира. Вскоре состоялось решение комиссии, и Д.П. Верендееву, единогласно присвоили эту престижную премию.
 С удовольствием знакомились мы и с творчеством Н.Н. Ядне. Нам нравилось, что писательница из Далекого Севера с любовью пишет о земле своего любимого мужа. И даже посвятила Чувашии целый цикл коротких произведений «Деревенские рассказы». Вскоре за этот цикл рассказов она удостоена была Чувашской национальной женской премии имени великой поэтессы Эмине. В формулировке решения Комиссии было подчеркнуто: «Чувашская национальная женская премия им. Эмине в 2009 году присуждается Нине Николаевне Ядне «За творческий подвиг во имя возрождения мужественного и трудолюбивого ненецкого народа, талантливое воспевание смысла его жизни, за солнечные рассказы из деревенской жизни, в которых она воспела и чувашский народ».
В следующем, 2009 году и Нина Ядне была принята, как и ее муж, в Союз писателей Чувашкой Республики и Международное Сообщество писательских Союзов.



5.
Дружба писателей Чувашии с Ниной Ядне и Дмитрием Верендеевым продолжалась и становилась все крепче. Я радовался каждому успеху моих друзей. Узнав о просветительской деятельности членов Чувашского общественно-культурного центра, он всей душой проникся уважением к этой стороне нашей работы. Мы его избрали членом Чувашского общественно-культурного центра и он стал активистом нашего национального движения. В том же 2009 году он решил подарить наши культурно-просветительские и историко-познавательные книги школе села Тарханы своего родного Шумерлинского района Чувашии.
Тарханы - это известное село. И школа известна по всей стране, потому что ее открыл инспектор школ Симбирской губернии Илья Николаевич Ульянов, отец В.И. Ленина, Илья Николаевич крепко дружил с великим чувашским просветителем, создателем новой чувашской письменности, основателем Симбирской чувашской школы И.Я. Яковлевым, прекрасно знал свое чувашское происхождение и старался всеми силами помочь нашему народу получить образование. В память открытия школы, в селе Тарханах имеется прекрасный музей И.Н. Ульянова. И в этом музее в тот памятный день дарения книг открыли Уголок писателя Д.П. Верендеева.
Все это радовало Дмитрия Петровича. Весной 2010 года он писал, что собирается еще раз побывать в Чувашии. И мы решили подготовить ему добрый подарок, присудить ему самую высокую награду чувашского народа, Всечувашскую национальную премию имени великого нашего патриарха И.Я, Яковлева. В преамбуле награждения подчеркнуто, что премия дается за неоценимый вклад и большие успехи в общественной и творческой деятельности и за неустанную работу по воспитанию молодёжи в духе любви к родине, к родной чувашской национальной культуре.
Вручение этой высокой награды состоялось летом того же года в Национальном клубе им. И.Я. Яковлева при Чувашском общественно-культурном центре. Помню, как радовался Дмитрий Петрович, как блестели его глаза на этом празднике.
Выступая на торжественном мероприятии вручения этой премии, Дмитрий Петрович подчеркивал, что и Союз писателей Чувашской Республики и Чувашской общественно-культурный центр идут на фарватере, проложенном нашим патриархом И.Я. Яковлевым. Наш великий учитель И.Я. Яковлев понимал, что в человеческом сообществе самым благородным явлением должно стать дружба людей, дружба народов. Очень обрадовало меня тогда и то, что он с большой любовью отзывался о любимой своей жене, ненецкой писательнице Н.Н. Ядне и благодарил нас за то, что мы не забывали ее, всегда поддерживали и помогали.
Надо сказать, к тому времени Нина Ядне за книгу «Избранное», где собраны лучшие ее вещи, удостоена была  Международной чувашской литературной премии имени великого поэта и полководца Пайдула Искеева.
А 17 ноября 2010 года по моей рекомендации Нина Николаевна за выдающийся вклад в сохранение и развитие культуры и литературы народов Севера и за укреплению дружбы и взаимопонимания между народами России и всего мира была избрана действительным членом (академиком) Международной Академии информатизации при ООН в г Москве.
 В дни вручении самой высокой награды чувашского народа, мы с Дмитрием Петровичем договорились, что в будущем году они с Ниной Николаевной приедут в Чебоксары и мы все вместе съездим на родину И.Я. Яковлева, в село Кошки-Новотимбаево Тетюшского района Республики Татарстан и подарим все наши издания школе, которую открыл сам великий наш патриарх.

6.
В те дни я готовил к изданию очень важную для нашей истории, для нашего народа книгу «Чуваш-батор – великий полководец Волжской Болгарии».
Чуваши – прямые потомки волжских болгар, создавших в X-XII веках на огромной территории Волги-Урала великую державу – Волжскую Болгарию. Земли этого государства тянулись на юге до Каспийского моря, на севере до Ледовитого океана, где были их фактории. И крепко дружили волжские болгары с северными народами. Об этом сохранились удивительные документы путешественников тех лет. Все народы, входившие в состав этой могущественной державы, жили дружно, помогая друг друга. Но в 1236 году напали на государство наших предков кровавые, безжалостные орды хана Батыя. Более десяти лет вели волжские болгары борьбу с ненавистным врагом. В ходе этой беспримерной по подвигу борьбы были убиты царь Волжской Болгарии Ылттанбик, принцесса-амазонка Ылттанчеч, ее муж, храбрейший из храбрых рыцарь страны  Бачман, пали на полях сражения многие полководцы и герои. И вот тогда выдвинулся великий полководец Чуваш-батор, который подхватил знамя борьбы с поработителями. На реке Миасс, что на территории Челябинской области, он разгромил отряды монголо-татар. Но те шли и шли – из Монголии, Китая. Ирана и других покоренных ими земель. И вынужден был Чуваш-батор со своим отрядами отступить на Север. И влились в его отряды героические представители северных народов – ненцы, ханты, манси и другие. Долго еще боролся Чуваш-батор с монголо-татарами. И пал в кровавом сражении, которое произошло на правом берегу Иртыша, на высокой горе, что чуть южнее современного города Тобольск. Могила его сохранилась. До сих пор так и называется – Чувашева могила, а гора – Чувашева гора, и мыс – Чувашев мыс.
Впоследствии, оставшиеся в живых волжские болгары, чтобы сохранить народ, стали уходить на Запад, в сторону своих естественных союзников – русских. И чтобы сохранить имя своего великого вождя и полководца, показать всему миру, что они не покорились врагам, стали себе называть чувашами по имени великого героя и полководца Чуваш-батора.
Вот обо всем этом я и готовил книгу, в которую собирал исторические документы, изыскания ученых, фольклористов. Туда же помещены были очень интересные материалы мансийского писателя Ювана Шесталова из серии «Есть история и у Севера». Была еще целая глава о Чуваш-баторе в моей книге «Древние болгаро-чуваши».
Помню, задумался Дмитрий Петрович, ознакомившись с моими собранными материалами и сказал: «Кажется, и я смогу что-то сказать на эту тему. Но лучше напишу потом, из дома».
Вскоре Дмитрий Петрович прислал мне из дома, из Надыма, большое письмо. «Дорогой Михаил Николаевич! – писал он. – Еще об одном хочу я Вам написать. Прочитав очерк «Чуваш-батор» в книге «Древние болгаро-чуваши» мы с женой, Ниной Ядне, стали вспоминать первую нашу совместную поездку к ее родичам,  к ненцам Антипаютинскую тундру. Нина решила познакомить меня со своими родичами.
 Род Ядне - большой и очень древний, среди ненцев очень уважаемый. Старейшина этого рода, глубокий старец, Тэтако, сын Тели, узнав, что я не русский, а чуваш, очень обрадовался: «О-о, чуваш, хорошо, однако, - сказал при первой встрече. - Чуваш…  это хорошо, это - как вожак большого стада… А ты знаешь, был, однако, Чуваш - богатырь…  Настоящий богатырь!... Крепко он бился с татарами. Помогал ненцам…»
Да, меня очень хорошо приняли ненцы. До сих пор очень любят. Мы с Ниной запомнили тогда эти слова Тэтако, но не придали значения. Я думал, что среди них был когда-то наш земляк и прославился добрыми делами. Теперь я думаю, не о Чуваш-баторе ли он тогда вел разговор. Ведь эти земли в древние времена входили в состав Волжской Болгарии. К сожалению, старика Тээли и его детей сейчас уже нет в живых. А Нина говорит, что среди ненцев хранятся очень интересные рассказы о богатыре, которого звали Чуваш. Он жил в давние-давние времена. Боролся с татарами, которые отбирали у ненцев самых красивых девушек. Я постараюсь обо всем этом собрать побольше материалов и обязательно пошлю Вам.
20.09.2011 г. Надым, Ямало-Ненецкий Автономный округ.»

И я включил все это письмо Д.П. Верендеева в книгу «Чуваш - батор – великий полководец Волжской Болгарии», которая вышла в свет в 2013 году. Там же наравне с другими учеными, исследователями, фольклористами напечатан портрет Дмитрия Петровича, сделанный в дни его пребывания в Чебоксарах.

7.
2011 г. - памятный для меня год. Исполнилось мне 75 лет. Много писем и телеграмм получал я в те дни из разных уголков мира, из разных стран. Особенно памятно для меня поздравление которое пришло из Севера. из Надыма. Пишут мои добрые друзья - Нина Николаевна Ядне и Дмитрий Петрович Верендеев.

«Уважаемый Михаил Николаевич!

Примите самые добрые и искренние поздравления от ямальской (ненецкой) Земли, его добрых людей  и от меня - НИНЫ НИКОЛАЕВНЫ ЯДНЕ.
Мы знаем Вас, как одного из лучших людей России и Мира. А как писатель, Вам нет цены, потому, что Вы, уважаемый Михаил Николаевич, обратили внимание на двух писателей из города Надыма Ямало-Ненецкого автономного округа (Нину Ядне и ее супруга Дмитрия Верендеева, он родом из Чувашии) и стали их настоящим другом, а главное - Вы заметили талант своего земляка Дмитрия Верендеева, которого поддержали и высоко оценили его творчество.
Спасибо Вам, Михаил Николаевич, за высокое внимание, за заботу, за то, что хорошо понимаете значение сохранения и развития культуры и литературы коренных малочисленных народов Севера Ямала, и Вы со своими коллегами, высоко оценили творчество единственного действующего ненецкого писателя Нины Ядне из Ямала. Об этом написали и все СМИ ЯНАО.
Желаем Вам крепкого- крепкого здоровья, успехов, удач во всех делах, личного счастья, семейного благополучия на долгие годы.
Мы с мужем любим Вас и обожаем. Добрые пожелания Вашей  супруге Розе Ивановне и всем Вашим близким.
С искренним уважением и Благодарностью Ямальский и российский писатель, Лауреат литературных премий Республик РФ, Академик Международной Академии информатизации. Обладатель звания «Гордость Надыма», Почетный гражданин ЯНАО Нина Николаевна Ядне.
И ее супруг,
Член Союза писателей Чувашии, Лауреат литературных премий Чувашии им. А. Талвира и  И. Яковлева Дмитрий Петрович Верендеев».

8.
Торжественное мероприятие по случаю моего 75-летия предполагалось провести в конце года. Я думал, что приедут на это мероприятие и Дмитрий Петрович со своей женой Ниной Николаевной. Но случилось непоправимое: Дмитрий Петрович начал болеть. С тревогой писала и звонила нам Нина Николаевна. Но мы надеялись, что Дмитрий Петрович, настоящий чуваш, с крепким характером, как потомок великого Чуваш - батора одолеет свою болезнь и как могли, старались успокоить Нину Николаевну.
Но случилось так, ушел наш друг, настоящая Светлая Чувашская звезда на небосклоне Севера от нас, от своих друзей, которые сердечно любили его. Но память о нем жива и в Чувашии, и на Севере. С любовью сохраняют жители чувашского села Тарханы в своем музее «Уголок выдающеюся своего земляка, талантливого писателя Дмитрия Верендеева» и пополняется он все новыми и новыми материалами о нем. В библиотеке села Юманай Шумерлинского района создан целый большой стенд писателя и патриота, земляка Дмитрия Верендеева. И там – его книги. Каждая книга – памятник писателю.
Союз писателей Чувашской  Республики и Чувашский общественно-культурный центр готовят сейчас «Антологию великих земляков», и там, на 4-х страницах, будут напечатаны материалы о Д.П. Верендееве.
В Чебоксарах, столице Чувашской Республики, в национальном клубе при Чувашском общественно-культурном центре, в галерее выдающихся чувашей нашего времени есть прекрасный портрет Дмитрия Петровича Верендеева, замечательного писателя, патриота и певца Севера, удостоенного высшей награды родного народа – Всечувашской национальной премии И.Я. Яковлева.
В селе Батырево есть музей Алексея Талвира. Золотыми буквами написаны фамилии лауреатов премии имени Алексея Талвира. Среди них – имя Д.П. Верендеева.
 В селе Кошки-Новотимбаево, что на территории Республики Татарстан, тоже есть музей великого чувашского патриарха И.Я. Яковлева. И там есть стенд лауреатов самой высокой награды всего чувашского народа – Всечувашской национальной премии им. И.Я Яковлева. И там – портреты лауреатов этой высокой награды. Среди них – в озолоченной раме портрет Дмитрия Петровича Верендеева - Яркой Чувашской Звезды на небосклоне Севера.
А на Севере, и во всей России хранят память о нем, талантливом писателе, великом мыслителе, вдумчивом философе Д.П. Верендееве, его многочисленные читатели, которые влюблены в его творчество. А не любить его творчество, его книги невозможно. Потому что они написаны талантливой рукой, в них – настоящая жизнь, бессмертные герои и дух великих предков самого автора.
Мы, чувашские писатели и почитатели великолепного таланта Дмитрия Верендеева, безмерно благодарны великой женщине Севера, выдающемуся писателю, благородной дочери древнего ненецкого народа Нине Ядне за то, что она делает все, чтобы память о Чувашской Звезде на небосклоне Севера жила вечно в сердцах людей.

01- 02 января 2014 г.

ОБ АВТОРАХ

                Биография Н.Н. Ядне

Нина Николаевна Ядне родилась в Антипаютинской тундре Тазовского района Ямало – Ненецкого автономного округа в семье ненцев – оленеводов Тэчу и Ненэй Ядне. Всё её детство с самого рождения и до школы - интернат в пос. Антипаюта Тазовского района, прошло на просторах тундры в окружении многочисленных родственников, просторов бескрайней тундры и больших стад оленей. После окончания Тазовской средней школы – интернат училась на филологическом факультете Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, но через два года по семейным обстоятельствам перешла в Ленинградский государственный пединститут им. А И. Герцена и стала специалистом русского языка и литературы средней школы. Проработав 3 года в школах – интернатах Ямало – Ненецкого автономного округа, вскоре переехала в строящийся город Надым в связи с замужеством.
В Надыме сначала работала рабочей Управления механизации №2 треста «Тюменгазмеханизация», но с 1974 года, более 25 лет, работала начальником отдела кадров Управления механизации №7 ОАО «Арктинефтегазстрой» г Надым.
4 ноября 1978 года Нина Николаевна Ядне познакомилась и вышла замуж за Дмитрия Петровича Верендеева, который впоследствии стал известным надымским ( чувашским) писателем.
 В 1996 году Нину Николаевну Ядне избрали депутатом Государственной Думы Ямало – Ненецкого автономного округа второго созыва и она работала депутатом 4 года на освобожденной основе в Салехарде. С 2000 года по 2011 г. г. работала руководителем приёмной Губернатора ЯНАО в МО г Надым и Надымский район в г. Надым.
За добросовестный труд, активное участие в общественной жизни города и округа неоднократно награждалась Почётными Грамотами, дипломами и ценными подарками управления, трестов, мэров г. Надыма, Государственной Думы ЯНАО, Губернатора ЯНАО и других учреждений и организаций. За доблестный труд в строительстве г Надыма и объектов нефтегазового комплекса награждена двумя правительственными наградами. С 1988 года  и все последние десятилетия во многих СМИ района, города, области и России появляются статьи, очерки, сказания, эссе, публицистика, рассказы журналиста и писателя Нины Ядне, которые находят широкий отклик у читателей и поклонников разных возрастов, вкусов, наций, настроений многонационального населения нашей страны.
В 2005 году Нина Николаевна Ядне написала свою первую книгу «Я родом из тундры» (Тюмень), которая стала бестселлером и мгновенно разошлась по миру. Эта книга выдержала несколько переизданий в связи с запросом населения. В 2007 году вышла вторая книга с тем же названием, которая тоже имела успех, затем – третья книга.
 Н.Н. Ядне – автор 12 книг и 3 фотоальбомов о жизни, обычаях, традициях, истории и повседневной жизни своего ненецкого народа. Такие книги Нины Ядне, как:  «Подарок судьбы», «Древо жизни», В краю моём, краю оленьем», Сердце, отданное ненецким детям», «Ромка», «Избранное», «Биография в фотографиях» переиздавались неоднократно в Кургане и Екатеринбурге по запросу руководителей предприятий и городов.
Ещё в далёком 1994 году Н.Н. Ядне за свои рассказы на ненецком и русском языках стала Лауреатом российского журнала «Северные просторы» в Москве.
Все книги ненецкой писательницы являются своего рода учебниками по культуре, краеведению и литературе народов Севера во всех школах Ямала.
Нина Николаевна увлекается фотографией, и на многих фотовыставках в городе Надым и округе её работы отмечены знатоками и обычными зрителями. Источником  творчества писателя является сама жизнь уникального ненецкого народа. Она автор всех фотографий в своих книгах.
Пять раз Нина Николаевна Ядне была делегатом Международных Конгрессов писателей финно – угорских народов (Ханты – Мансийск, Карелия, Марий Эл, Финляндия и город Салехард Ямало – Ненецкий автономный округ), где произведения ненецкой писательницы признаны на самом высоком уровне. В 2010 году в городе Оулу (Финляндия) Н.Н. Ядне была избрана членом правления Международной Ассоциации финно – угорских писателей.
Четыре биографа в разных республиках России – писатель Д.П. Верендеев (г Надым, 1941 - 2011), профессор УдГУ А.С. Измайлова (г Ижевск), профессор РГПУ им А. И. Герцена А.И. Гашилов (г Санкт – Петербург) и  доктор филологических наук, профессор Н. В. Цымбалистенко (г. Салехард) занимаются исследованием творчества ненецкой писательницы.
За большой вклад в сохранение, возрождение, развитие и пропаганду традиционного образа жизни, языка и литературы коренных народов Севера Ямала Н.Н. Ядне трижды удостоена Диплома и Знака  общественного признания муниципального образования Надымский район «УСПЕХ ГОДА» ( 2008, 2010, 2012 гг) за книги «Избранное», «Сердце, отданное ненецким детям» и книги для детей «Ромка».
«За творческий подвиг во имя возрождения мужественного и трудолюбивого ненецкого народа, талантливое воспевание Смысла его жизни и за солнечные рассказы «Рассказы из деревенской жизни», в которых воспела и чувашский народ»- с такой формулировкой Нине Ядне была присуждена Всечувашская национальная женская премия им Эмине» (2009) – это высшее признание таланта писателя. Позже ей была вручена Литературная премия им. Пайдулы Чувашской Республики за развитие дружбы между народами России.
Муж Нины Николаевны – известный талантливый писатель Дмитрий Петрович Верендеев родом из Чувашии, более 35 лет прожил в г. Надыме и является автором 7 книг о жизни (рассказов, повестей и 2 романов) и истории народов Чувашии и Ямала. Д. П. Верендеев – член Союза писателей Чувашской Республики, член Сообщества писателей мира, а за роман «Пути – дороги» стал Лауреатом самой престижной в республике литературной премии им. А. Талвира (2009) и республиканской национальной премии им. И.Я. Яковлева (2010). Д.П. Верендеев ушёл в мир иной в 2011 году и похоронен в Надыме.
Нина Николаевна Ядне – член Союза Журналистов России, член Международной Ассоциации журналистов, член Союза российских писателей, член Союза Сообщества писателей мира, член Союза писателей Чувашской Республики. С 2010 г  - действительный член (академик) Международной Академии информатизации при ООН, Награждена Международным Орденом Международной Академии информатизации «За развитие информационного пространства» (2010) и за развитие дружбы между народами России и мира.
В 2012 году награждена специальной премией правления писателей Ямала за книгу «Ромка» за развитие детской  литературы Ямала.
Имеет Знак в честь 75 - летия и 80 - летия ЯНАО за заслуги перед округом. В честь 75 летия ЯНАО её имя вошло в Энциклопедию «Ямал».
Награждена медалями «Ветеран труда РФ», «Ветеран труда ЯНАО» и медалью «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири».
Неоднократно отмечена Почётными Грамотами Губернатора ЯНАО, Почётными Грамотами МО г Надым, департаментов культуры, образования, по делам КМНС округа. Ассоциации КМНС ЯНАО «Ямал – потомкам!» и других производственных и общественных  организаций города и округа.
Награждена Почётной Грамотой Совета Федерации Федерального Собрания РФ за развитие национальной ненецкой  литературы и за огромный вклад в общественную жизнь России.
За особый вклад в социально – экономическое развитие Ямало – Ненецкого автономного округа в честь 80 –летия округа Губернатор ЯНАО Д.Н. Кобылкин вручил Нине Николаевна Ядне удостоверение и Знак Почётного гражданин Ямало – Ненецкого автономного округа (10 декабря 2010г) в Салехарде.
Н.Н. Ядне проживает (более 44 лет)  в г Надым Ямало – Ненецкого автономного округа РФ и  продолжает писать новые очерки, рассказы, повести и книги о своём ненецком народе, который сумел выжить в суровых условиях и сохранить свой  традиционный образ жизни и свою уникальную культуру до нашего 21 века.


Биография  Н.П. Массальской
               

   Массальская Наталья Павловна родилась в г. Гурьеве (Казахстан). Окончила филологический факультет пединститута в г. Кзыл-Орда (Казахстан)
   В Надыме с 1985 года. Работала в дошкольном и школьном образовании, где создала школьный этический театр в качестве режиссера-постановщика авторских пьес.
   Перешла на работу в районный Центр национальных культур г. Надым, где смогла в полной мере раскрыть свой потенциал ( обработка фольклора народов Севера: сказки «Девушка и Гагара» (ненецкая), «Отважный Ярась» (ханты), сказка «Золотой Олень»,  сценарии  и постановки, тематические встречи и вечера с творческой интеллигенцией , направленные на пропаганду  культуры народов Севера. Отсюда ее искренний интерес к творчеству ненецкой писательницы Нины Ядне, к ее образу жизни и мыслей, к высокой оценки ее деятельности, к ее семье, родным и близким.
   Стихи публиковались в периодических изданиях города, района, округа, области, в альманахах «Окно на Север» ( 4 выпуска), «Обская радуга», в журналах «Северяне», «Фактор», в «Литературной газете» и других периодических изданиях.
   В окружном конкурсе «Поэтический мир женщины» в 2004 году заняла первое место.
   Автор поэтических книг «Я – зеркало твое» (1995), «Свет в окошке» (2003), «Солнечный мальчик» (2012).
   В 2012 стала лауреатом  православного  общероссийского  «Пасхального поэтического  конкурса».
   Член Союза писателей России. Проживает в г Надым Ямало – Ненецкого автономного округа.

 
Цымбалистенко Наталия Васильевна

Родилась в г. Воронеже 5 августа 1952 года. В 1974 году закончила филологический факультет Воронежского государственного университета. С 1975 г. работала на подготовительном факультете для иностранных граждан ВГУ и на филологическом факультете Воронежского педагогического университета. В 1986 году защитила кандидатскую диссертацию по творчеству А.Вампилов в Горьковском государственном университете. В 1987-1990 г.г. работала заведующей кафедрой мировой литературы в Ханойском и Бейрутском университетах, а также в Ханойском институте военных переводчиков. На Ямал приехала в 1998 году по приглашению начальника департамента образования ЯНАО. Восемь лет работала заместителем директора по научно-исследовательской работе в ГОУ ДПО «Ямало-Ненецкого окружного института повышения квалификации работников образования», профессором кафедры гуманитарного образования, г. Салехард. В 2005 г. в РГПУ им. Герцена (г. Санкт-Петербург), где является членом докторского совета,  защитила докторскую диссертацию. Тема диссертации – «Специфика мироощущения коренных народов Северо-Запада Сибири в литературном освещении». В настоящее время работает главным научным сотрудником сектора этнологии  ГКУ ЯНАО «Научный центр изучения Арктики».
За последние пять лет издала 3  монографии. 
«Север есть Север. Исторические судьбы народов Ямала в литературном освещении», Санкт-Петербург, издательство Просвещение, 2003 г.      
 «Особенности литературоведческого анализа произведений писателей Северо-Запада Сибири», Москва, Вентана – Граф, 2008 г.
 « Север учил, ничего не тая» (творчество Романа Прокопьевича Ругина), г. Салехард, «Красный Север»,2008 г.
В 2005 году стала обладателем Гран-при в номинации «Профессионал»  конкурса «Поэтический мир женщины» в г. Салехарде. Стихи были опубликованы в 2 сборниках  «Женщины талантливы от бога», г. Салехард,  в авторском поэтическом  сборнике  «Стихи и проза», «Антологии поэзии ВГУ» (г.Воронеж), 2007, в журналах «Ямальский меридиан», «Обская радуга» «Северяне» и др.
Наталия Васильевна является членом редакционного совета журнала «Ямальский меридиан», входит в совет окружной краеведческой организации «Родник».
Соавтор  5 сценариев  фильмов телестудии Большая Арктика и «Ханавэй»: «Ланги»(о творчестве Романа Ругина), 2001г., «Территория любви» о творчестве Анны Неркаги»,2002 г. «Живун» (о творчестве И.Истомина), 2003 г., «Татарчонок», (Габдель Махмут),2003, «Невероятность трёх миров», 2005 г. – режиссёр Валерий Крылов.
Совместно с Поповым Ю.И. автор следующих учебников:
- Мифология, фольклор, литература Ямала, Тюмень, ИПОС СО РАН, 2001г, 2007 г., 2012 г.(учебник для 5-7 классов);
        - Мифология, фольклор, литература Ямала, Тюмень, ИПОС СО РАН, 2002г, 2007 г. 2012 г. (хрестоматия для 5-7 классов);
 -  Слово  о Ямале, Санкт-Петербург, учебник для учащихся старших классов, Просвещение,2004 г.;
 - Литература Ямала, пособие для учителей, Санкт-Петербург, Просвещение, 2003 г.
Учебник и хрестоматия «Этнология региона» в соавторстве с В.Г. Паршуковым, 2012 г., г. Салехард.
Является автором 196 литературоведческих статей и пособий, изданных  в России, во Вьетнаме, Норвегии, Германии .
Читает следующие лекционные курсы: «Русская литература ХХ –ХХ1веков», «Культура народов Ямала», «Литература народов Ямала», «Риторика», «Психолингвистика», «Этнопсихология», «Этнология региона», «Особенности речевого общения в условиях многонационального региона», «Психология делового общения», «Социальная психология», «Психология труда», «Прогнозирование и моделирование социально-педагогических систем в условиях региона».
Почётный работник образования, «ветеран труда», награждена грамотами Министерства образования и науки РФ, Почётной грамотой Губернатора ЯНАО, грамотой Законодательного собрания ЯНАО, грамотами департамента образования ЯНАО и департамента по науке и инновациям ЯНАО. Вошла в энциклопедии «Лучшие люди России -2014». « Знаменитые люди Воронежской области». 
Проживает в г. Салехард Ямало – Ненецкого автономного округа.
    

Биография



Юхма Михаил Николаевич (МИшши Юхма) - народный писатель Чувашии, крупнейший ученый - академик, известный общественный деятель и просветитель.
М.Н. Юхма - автор более двухсот книг прозы, поэзии, драматургии, очерков и публицистики, также фундаментальных исследований по древней и средневековой истории болгаро-чувашского народа.
Произведения М. Юхма переведены на более ста языков мира и вошли в учебники десятков стран Азии, Европы и Африки.
Во всех своих произведениях М.Н. Юхма – проникновенный лирик и романтик, настоящий знаток психологии людей; в них он – философ и мыслитель, художник и пророк.
М.Н. Юхма удостоен советских, российских, зарубежных и международных премий - премии Союза писателей РСФСР, Российской литературной премии, премии им. М. Шагинян Союза писателей СССР, Международных премий имени Александра Фадеева, имени Валентина Пикуля, имени Константина Симонова, Всечувашской национальной премии имени  И.Я. Яковлева, Всеудмуртской национальной премии имени Кузебая Герда, Всечувашской молодежной премии имени Альберта Канаша и многих других.
За огромный вклад в укреплении дружбы народов, за налаживание диалога между деятелями культуры он удостоен азербайджанской премии им.  Самеда Вургуна, армянской литературной премии им. Паруйра Севака, германской премии «Новостройка». М. Юхма награжден высшей наградой Турции «За заслуги перед тюркским миром».
За большие успехи в развитии чувашской детской  литературы М.Н. Юхма удостоен Международной премии - диплома Х.К. Андерсена.
За неутомимую работу по возрождению культуры малых народов удостоен Международной премии и Золотой медали ООН.
М.Н Юхма является заслуженным работником культуры Чувашской Республики, Республики Татарстан, Республики Марий Эл и Удмуртской Республики.
В 2006 году М.Н. Юхма Указом Президента Чувашии удостоен медали ордена «За заслуги перед Чувашской Республикой». А в 2007 году - высшим Международным орденом «За заслуги в развитии информационного общества».
В 2008 году стал лауреатом Международного конкурса «Элита информациологов мира 2008».
В 2009 году М.Н. Юхма удостоен самой престижной Международной премии имени М.А. Шолохова в области литературы и искусства.
В 2011 году удостоен звания «Заслуженный деятель культуры организации всех болгар». А в Болгарии избран академиком Академии болгарознания и инновации, также награжден орденом «Розетита от Плиска».
В 2012 году удостоен звания «Почетный гражданин г. Чебоксары» столицы Чувашской Республики.
М.Н. Юхма - основатель и президент Чувашского отделения Международной Академии информатизации, является председателем правления Союза писателей Чувашской Республики и председателем Всечувашского общественно-культурного центра.
Проживает в г. Чебоксары Чувашской Республики.

               
РЕЦЕНЗИЯ
на книгу о жизни и творчестве  Дмитрия Верендеева (Авторы: Ядне Н., Массальская Н., Измайлова А., Цымбалистенко Н.)


        Данная работа, бесспорно, осуществляет определённый прорыв в области изучения ямальской литературы. Главная тенденция, которую вычленяют исследователи – стремление северного писателя вернуться от навязанной политической мифологии к истинам вечного, родного малого мира, его образам и сюжетам. Поэтому, как верно замечают исследователи, абстрактные и масштабные изображения родины и соотечественников в творчестве  Дмитрия Верендеев, отсутствуют.
      Как специалисту, уже много лет занимающегося литературой коренных народов Сибири, а также компаративистикой этнических литератур, мне очень близок ход рассуждений авторов, многие из сделанных ими принципиально важных находок как теоретического, так и конкретно-аналитического характера, а также общие биографические выводы монографии.
     Практическая значимость написанной монографии о Дмитрии Верендееве состоит в том, что её результаты могут быть включены в учебные программы и спецкурсы (Литература народов Севера», «Литература народов России», «Литературное краеведение»), использованы при создании учебных пособий для студентов филологов и в средних общеобразовательных учреждениях Ямало-Ненецкого автономного округа.
    Содержание монография о Д. П. Верендееве соответствует всем канонам данного жанра. Коллективный труд нескольких авторов рекомендуется к печати.
    

Профессор кафедры
гуманитарного образования
ГАОУ ДПО ЯНАО «РИРО»,                Попов Ю.И.
кандидат филологических наук
16.06.2014 г.
 Г. Салехард


Рецензия на книгу «ДМИТРИЙ ВЕРЕНДЕЕВ»  четырёх авторов ( Н. Ядне –Надым, Н. Массальская –Надым, Н. Цымбалистенко – Салехард, М. Юхма – Чебоксары).

Книга о надымском писателе Дмитрии Верендееве написана с большой любовью и симпатией. Всё творчество, рано ушедшего из жизни писателя, заставляет задуматься о судьбе человека из народа, который родился в далёкой Чувашии, но всю свою сознательную жизнь прожил на Крайнем Севере, на нашем Ямале, где подружился с мужественным ненецким народом и обрёл человеческое счастье в Надыме, где стал заниматься литературой.
Читателя завораживают первые рассказы писателя Д.П. Верендеева («Вкус хлеба», «Вега», «Волк», «Первая женщина», «Осечка», «Не ожидал»  и др) своей новизной и великолепным описанием природы и нравов и психологии людей. Он пишет так, словно сам присутствуешь  в этом прекрасном лесу солнечной Чувашии или же бродишь по надымским лесам и тундре.
Удивительная любовь к ненецкой женщине на Севере  подбила Дмитрия Верендеева к творчеству и мы сегодня знаем о том, что им написано много рассказов из жизни коренных жителей Ямала.
Герои его романов «На волнах судьбы» (2004), «Пути – дороги» (2006)  - люди труда, которые именно в силу своей нестандартности, духовной одарённости и неумению пресмыкаться перед власть держащими, оказываются зажатыми в тиски социальными условиями их существования. Реализм Верендеева отнюдь не реализм бытописательский, не фиксация фактов и событий. Это реализм, поднимающийся до высоких социальных и нравственных обобщений. Автор рассказывает правду так, что интересно читать , и  хорошо запоминается, потому что она рассказана незабываемым образом.
Последние книги Д.П. Верендеева «Избранные произведения -2010» ( 2010) и книга « Нина Ядне» ( 2011) - Лауреата 2 престижных литературных премий Республики Чувашия (им. А. Талвира и им. И. Яковлева), которые  получил за воспевание двух регионов России (Чувашии и Ямала) и за укрепление дружбы между  нашими народами. Они познавательны и достойны издания

Заслуженный деятель культуры РФ, гл. редактор газеты «Нярьяна Нгэрм»                Х.Х. ЯУНГАД.   17.06.2014 г