Дома в гостях…
Что может быть лучше
домашнего уюта...
Старший брат
Мой брат тоже сначала учился в интернате, но потом бабушка его забрала, и он продолжал учёбу в районе. С Петей складывались отношения по-разному. Здесь он чувствовал превосходство, потому что бабушка прощала ему любую шалость. Она всегда говорила, что мальчиков любит больше, чем девочек.
В посёлке за водой нам приходилось ходить на Большой арык. Мне вручали два средних ведра и отправляли по воду. А у брата всегда находились какие-нибудь дела. Баба Аня, соседка, даже поругивала порой мою бабушку за то, что мне приходилось таскать тяжёлые вёдра. Принесённая вода накрывалась крышкой. Пить её сразу было невозможно, так как она была мутная. Через некоторое время песок оседал, и она становилась прозрачной.
Большой арык был любимым местом детворы особенно в летнюю пору. Он не очень глубокий, поэтому в нём купаться было не страшно - только вода ледяная. Плескались до посинения, а потом ложились на солнышко греться. Малыши делали из песка ласточкины гнезда. Набираешь в руку мокрый песок и выпускаешь маленькой струйкой, придаёшь форму. Ещё любили ложиться на песок, на груди складывали руки в виде сердечка, а кто-нибудь засыпал тебя песком. Когда песок подсыхал, на груди белело сердечко. Мальчишки строили крепости. Так незаметно пролетало время. С речки возвращались коричневые от песка, но довольные.
Большую часть каникул мы проводили с моим братом. Он был такой выдумщик!
Однажды около клуба копали траншеи. Петя посадил меня на лопату, как на коня, я держалась за черенок, а он возил меня по насыпям. Таким же образом мы неслись со скоростью по аллейке так, что из-под лопаты летели искры. Противные, дребезжащие звуки пугали и нервировали прохожих. А мой брат, закаляя меня, повторял в эти минуты воспитания: «Держись, казак, атаманом будешь!» И я старалась этому соответствовать. Ведь он был старше меня на два года, поэтому являлся для меня авторитетом. На этом «уроки мужества» не заканчивались…
Ему купили на День Рождения полугоночный /с ремешками на педалях/ велосипед, и братишка решил меня научить на нем ездить. Придерживая ученицу в седле этой «чудо – машины», он бегал со мной по всему пустырю, на котором росло много колючек. Особенно ругался, когда я не умела рулить. И вот еду я себе, думая, что он бежит рядом, и кричу: «Ты держишь?». Когда же услышала его «Держу, держу!» издалека, то моментально отпустила руль и брякнулась. В итоге, он так и не научил меня кататься на велосипеде.
Фантазиям брата не было предела. Как-то раз он наточил ножичек и приложил к моей руке, чтобы объяснить мне, что при трении предметы нагреваются. У меня тут же вздулся пузырь. Ну как тут не поверить? Потом, чтобы загладить вину, братишка накормил меня ароматным урюком.
Каждое лето и осень мы делали заготовки на зиму. Вот и этот раз бабушка поставила перед нами ведро с мелкой алычой и наказала, чтобы мы очистили ягоду от тли и подготовили к кипячению. Как раз в этот вечер в летнем кинотеатре показывали фильм про индейцев. Брату очень хотелось попасть на просмотр - а работе не видать конца. Он начал меня умолять, даже сделал веночек на голову из веток вербы, чтобы я его отпустила. Ну как тут устоять? Конечно же, мне так и пришлось одной дочистить эту злосчастную алычу.
Мальчишкам на вечерние сеансы денег не давали, и они, благодаря своей изобретательности, смотрели фильмы, взобравшись на близлежащие деревья и заборы.
Меня всегда восхищало в брате его неуёмное желание сделать жизнь интереснее. Среди местной детворы он был лидером. За клубом находился пустырь, заросший верблюжьей колючкой. Петя предложил мальчишкам сделать там футбольное поле. Они взяли лопаты, кетмени, грабли и начали бороться с колючкой. Столько энтузиазма было проявлено! А потом прошёл первый футбольный матч. Даже я попросилась в команду, только пользы от меня, кроме визга, не было никакой. Так появился у нас свой детский стадион.
Не раз пробовал себя мой брат и в рыболовном деле, которое требовало от него героического подвига - подняться очень рано, чтобы накопать червей и добраться до места рыбалки. Было интересно наблюдать, с какой гордостью он возвращался и демонстрировал свой улов – мелкую рыбёшку. Когда бабушка над ним подшучивала: «Что с такой милюзгой делать?», он начинал демонстрировать свои кулинарные способности. Во-первых, мыл и чистил всю эту мелочь, зажигал примус и ставил на него сковородку. В разогретое масло складывал рыбешки плотно друг к другу и жарил. На раскалённой сковородке у них моментально задирались хвосты, и они тут же становились золотистыми. Наконец, ставил готовое блюдо перед собой, солил и начинал со смаком хрустеть. Надо было видеть его в эти минуты: на лице было выражение блаженства, как будто он ел какую-то заморскую пищу.
Ему не нужно было заканчивать каких-то особых поварских курсов, он легко придумывал свои особые вкусности.
В нашем посёлке всегда пекли чудный хлеб: высокий, пушистый, душистый, с хрустящей корочкой. За ним даже приезжали к нам в посёлок люди из города. Когда мы приносили хлеб домой ещё горячий, отрезали с обеих сторон корочки, и тут Петро включал всю свою фантазию: натирал чесноком с солью каждую корочку, брал помидор и отжимал сок на мякоть хлеба. Я, глядя на действа кулинара-волшебника, уже заранее предвкушала, какая вкуснятина получится. Мне казалось, что мой брат в будущем обязательно станет известным поваром. Но он мечтал стать, как и многие мальчишки того времени, - лётчиком. Он даже решил построить себе мастерскую рядом с клеушатником, (пристрой, где держали домашнюю птицу).
В тот год бабушка привезла из птицефабрики двадцать пушистеньких жёлтеньких цыплят. Но потом они стали болеть. Говорили, что у них какой-то клещ. Мы мазали им под крыльями лекарством цвета фуксии, отчего они стали все цветными, но выжили не все. Нам с братом было очень жаль цыплят, ведь они уже стали подрастать.
Уход за птицей не остудил у брата желание – организовать строительство мастерской по производству воздушного змея и самолётов. Они с мальчишками натаскали песку, воды с Большого арыка, немного цемента (как раз в это время делали ремонт в клубе), соорудили формы для заливки кирпичей. В каждой из них было по четыре ячейки для формовки. Петя делал раствор, заливал в формы, потом поднимал и, перевернув, аккуратно выкладывал на предварительно расчищенную землю. Так выстраивались ряды новеньких кирпичей, которые должны были высохнуть. Самодельной продукции хватило только на две стены, но и этого было для мальчишек достаточно. Конструкторское бюро заработало. Испытание проходило на том самом детском стадионе. Сначала запускали Воздушного змея, потом - самолёты, даже приделывали к ним движки. Вся детвора посёлка принимала участие в показе. Я гордилась в эти минуты своим братом
Бабуля
Больше всего я любила подготовку к Новогодним праздникам. Мы каждый год дома с бабушкой шили карнавальные костюмы. Вечерами крахмалили, вырезали, строчили - вся комната наполнялась смешанным запахом клея и красок. Фантазии не было предела. Чтобы добыть блеск на костюмы, растирали сломанные ёлочные игрушки и сыпали на намазанное клеем место. Звёзды вырезали из фольги, которую собирали из-под чайных пачек. Сначала я была «Кошкой», а Петя – «Котом в сапогах», ему даже сделали гусли из картона. Он был в широкополой шляпе с пером и в чёрной накрахмаленной накидке на плечах - вот такой царский «Кот» получился! За фантазию нам вручили приз - шашки. Потом я была «Ночью», «Шахматной королевой», «Мадам Бонасье».
Бабуля моя, помимо того, что работала машинисткой в колхозе «Москва», куда добиралась пешком за два километра, ещё была и замечательной портнихой.
Поэтому мою тётю Галю в посёлке сравнивали с Анной Карениной. Бабуля шила ей необыкновенной красоты платья. А когда тёте надоедали эти наряды, их перешивали мне в Новогодний костюм или на какой-нибудь праздник. Чтобы подзаработать, бабушка брала заказы на дом. Я тоже в этом ей помогала: накладывала живульку, то есть по отмеченным ею местам намётывала иголкой с ниткой. Потом бабуля строчила на своей ручной машинке, после чего я наметку вытягивала и проглаживала.
Мне очень нравились вечера, когда бабушка рассказывала про свою жизнь. И если у неё было хорошее настроение, даже исполняла для нас вальсы на гитаре, жалуясь на то, что пальцы уже ослабли и не слушаются.
В юности она училась в женской гимназии, где и получила уроки игры на гитаре. По её рассказам, у неё были две сестры и брат. Тётя Ксения жила в городе Курган-Тюбе, тётя Аня – в Москве, а дядя Саша - в Вильнюсе. Я рассматривала пожелтевшие фотографии и познавала свою родословную. О прошлом бабушка старалась говорить мало, о многом умалчивала. Страх сталинских лагерей всё ещё не оставлял это поколение. Оказалось, что мой прадед, бабушкин отец, служил в белогвардейских войсках. По национальности, он был калмык. Его усыновила русская офицерская семья. Ему дали хорошее образование и женили на русской девушке. Бабушка родилась в 1900 году 5 мая. Когда свершилась Октябрьская революция, ей исполнилось 17 лет. Она не успела окончить гимназию. Потом они уехали в Среднюю Азию, возможно, скрываясь от репрессий. Здесь бабушка вышла замуж. Мой дед строил дороги, был хорошим специалистом. Его на работе ценили. У них было трое детей.
Старшей была моя мама – Евгения, сын Юрочка, который в возрасте 3 лет умер, и дочь Галина. Бабуля рассказывала, что наш дед Николай был очень красивым, и пользовался вниманием женщин. Много пришлось ей пролить слёз. Потом она забрала детей и уехала. Двух дочерей пришлось поднимать одной.
А бабушкины брат и сёстры разъехались. Тётя Аня вышла замуж за латыша и уехала в Москву. В 1938 году по ложному доносу её муж – Друппал Эдмунд Людвигович был осуждён и расстрелян.
Справка: «Мемориал» Жертвы политического террора в СССР:
Друппал Эдмунд Людвигович родился в 1896 году в Латвии, г.Шлоке; латыш; образование среднее; б\п;
2-е райжилуправление Краснопресненского райсовета: техник-смотритель. Проживал: Москва, Госпитальный вал, д.5, кв. 180.
Арестован 27 марта 1938 года. Приговорён: Комиссией НКВД СССР 29 июля 1938 года., обв.:активной террористической деятельности.
Расстрелян 16 августа 1938г. Место захоронения – Московская область, Бутово.
Реабилитирован в сентябре 1957 г.
Источник: Москва, расстрельные списки – Бутовский полигон.
Через месяц тётя Аня потеряла и сына в возрасте одного года. Вследствие психологической травмы у неё пропали вкусовые свойства – она не могла определять ни сладкое, ни соленое, ни горькое. По рассказам брата, она умерла в одиночестве.
Дядя Саша, брат бабули, женился в городе Душанбе, у него было две дочери. Потом что-то не сложилось, и он уехал в г. Вильнюс, где второй раз женился и жил там до конца своей жизни.
Все что ни делается...
Когда я перешла в 8 класс, тётя Галя родила сына и, не устроив личную жизнь, уговорила бабулю уехать в Россию, в город Сольцы. Не прижившись на новом месте, осенью вернулись в Среднюю Азию, а Петя остался заканчивать 10 класс в России.
Пришлось всё начинать сначала…
Бабушка добилась получения однокомнатной квартиры в г. Курган-Тюбе, так как на её иждивении было двое несовершеннолетних внуков. Но переселились мы в отведённое нам жильё не сразу. Там проживала одинокая женщина, которая въехала туда самовольно. Бабушке пришлось «повоевать», чтобы эта дама освободила квартиру.
В комнате мы поставили две кровати, фанерный перевернутый ящик служил нам туалетным столиком. Чтобы как-то его облагородить, мы накрыли его белой накидкой для подушек, а над ним повесили зеркало. Из комнаты выходил маленький балкончик с чугунной решёткой. Напротив нашего дома стоял магазин, а позже рядом с ним
построили Кафе «Шабчарог».
Наш дом стоял на пересечении двух улиц.
Когда я окончила восьмой класс, бабушка повезла меня в Душанбе, чтобы устроить в Железнодорожное училище, где было полное государственное обеспечение. Там на меня посмотрели и сказали, что я слишком маленькая - мне не хватало на тот момент нескольких месяцев. В общем, судьба отвела. Вернувшись в Курган-Тюбе, я устроилась на лето в детский сад кухонным работником. Мне приходилось мыть котлы, чистить картошку - одним словом, скучать не давали. Повара - были женщины добрые, отпускали пораньше, ещё и что-нибудь печёное давали с собой. Мне в эти минуты бывало неловко оттого, что меня жалеют. Но чувствовала, что всё это было от души. На первую в жизни зарплату я купила себе сапоги из кожзаменителя - они даже пахли по-особому. Этим же летом я сдала вступительные экзамены в Педагогическое училище и началась студенческая жизнь.
(Продолжение следует)Перейти на http://www.proza.ru/2016/04/17/1288