У Олега была странная для мира человечества способность – предотвращать конфликты.
Шло это от того, что он не любил драться. Зародилась эта нелюбовь с детства.
Ребятишкам в те годы приходилось драться много. Двор на двор, улица на улицу, ватага на ватагу. Не отводил в лапту, чижика или штандер – облом. Приняли в пионеры, получил пятёрку – облом. Да мало ли из-за чего семеро на одного.
И лишь только после того, как он выучился владеть мячом в такой степени, что мог обвести взрослых дядек, прорываться к воротам и забивать голы, лишь после этого он мог получать пятёрки, быть старостой в классе, председателем совета отряда и не было ему уже за это никакого облома.
Как-то поменяла семья место жительства. Вышел Олег погулять, а его уже ждут хозяева двора от ползунков до 15-16 лет. Придётся прописываться. Выставили против Олега представителя двора, чуть повыше ростом, да лет 14-ти, старше на три года. Малорослый, худосочный, голодал видно, но арапистый, а в стычке возраст огромное преимущество. Да не знала публика, что тёртый калач был Олег в драчном вопросе.
Дрались долго.
Противник уже раза три побывал на земле, Олега подножкой сбили из публики, но драка продолжалась, поскольку была до первой кровянки. Противник Олега уже потерял всякую волю к сопротивлению, но нос был крепок как ни у кого. Когда визави очередной раз споткнулся и распластался на земле, Олег сказал, что драться дальше не будет, за что получил хороший облом от всего двора, жаждавшего крови.
Облом был бы в любом случае и при победе и при поражении, и при отказе от стыковки, таковы были порядки, но положение во дворе было бы разным.
В этот день у Олега было какое-то противное состояние, и не от физической боли, а впервые от необходимости соучастия в этом дерьме.
Это был последний автобус. Мороз под 30. Вваливаются два парня в замазанных грунтом метростроевках, в резиновых сапогах с намёрзшей грязью.
Не поднимаясь с нижней ступеньки закурили одну на двоих, перекладывая один другому в задубевшие пальцы.
- Эй, прекратите курить в автобусе! - заголосили пассажиры.
- Заткнитесь вы! - был ответ.
- Хулиганьё!
Олег сидел на заднем сиденье, ближе всех к хулиганью.
- Ребята, вы откуда?
- Да пошёл ты …!
- Они ещё и матерятся! Высадить их, – кто-то из пассажиров.
- Ребята, да я просто хотел узнать, с какого дела вы такие грязные, когда на улице мороз. Не иначе как из-под земли.
- Точно из-под земли, - смягчились хулиганы.
- Понимаешь, выехали на прорыв теплотрассы. Сделали. Бригада снялась и уехала, а нас оставили траншею засыпать и подправить. Мол, не успеете закончить и машина придёт.
Пассажиры внимательно прислушивались.
- Да вы курите, сынки, мы потерпим, - раздалось по салону.
- Уж лучше, ребята не стоит порядок нарушать, - сказал Олег.
- Сигарета у нас последняя.
- Я с вами поделюсь.
Тут через пассажиров кто-то передал пачку сигарет.
- Траншею зарыли. Машины нет. Мы мокрые. Мороз крепчает. По автомату позвонить – двушек нет. Полный крандец. Отсюда и злые, и хулиганы:
- мы людям всё, а нам …
Решили вот к Витьке податься, он по этому маршруту живёт. Оттуда уж и позвоним. Прогул бы не засчитали, мы в дежурной смене сегодня.
Отогрелись малость теплотехники и сошли на своей остановке.
- До свидания, за сигареты спасибо.
В ответ автобус загудел что-то благодарное, но неразборчивое, поскольку каждый своё, а не хором.
Продолжение следует.