Наступил самый долгожданный день в жизни Нади – 1 сентября. И она идет в школу, в первый класс «А».
Рано утром, как ошпаренная, Надя подскочила с кровати, и стала лихорадочно напяливать на себя приготовленные с вечера белые колготки.
- Ты куда собралась? – сонным голосом спросила мама. – Сейчас только пять часов утра, все дети еще спят и школа закрыта…
Какое там спать! Надя сидела на кровати и старалась унять сильно бьющееся от волнения сердце. Как можно спать в ТАКОЙ день? Ведь именно с него начинается у Нади по-настоящему серьезная, самостоятельная жизнь, и она уже полноправно будет считаться взрослым человеком…
Наконец, мама встала, прошла на кухню, там загремела посудой, скоро чайник стал всхлипывать на газовой плите, а Надя тем временем, как мячик, просто прыгала по комнате, не в силах совладать с собой от охватившей ее радости.
Скоро приехали бабуля с дедой и привезли большой букет розовых гладиолусов, а на Надю уже одевали коричневое платьице с кружевными открахмаленными манжетами и воротничком, белый отпаренный передник с крылышками, а Надины волосы стянули в тугой хвост огромным пышным бантом.
На улице их ждали уже другие нарядные дети с родителями, даже у противной Алены черные косички были заплетены в белые шелковые бантики, а толстый Лешка стоял и завистливо смотрел на школьников. Его не брали в школу, потому что он был еще маленький. Наконец, шумная ватага двинулась по дороге, там, на школьном дворе, разбрелась по своим классам и началась торжественная линейка.
Потом мама и бабуля с дедой оставили Надю одну и она пошла вместе с другими ребятами в свой класс.
Все происходящее с Надей так сильно ее взволновало, что она плохо запомнила этот день. Одна только мысль постоянно вертелась у нее в голове: «Я стала взрослой!»
«Теперь столько будет забот», - вздохнула она, подражая маме, и гладя голову Тобика.
Второго сентября мама одела на Надю платьице с не менее долгожданным черным передником и повела ее в школу.
- Уроки закончатся – стой, жди меня, - строго сказала мама. – Я за тобой приду!
Надя кивнула ей в ответ, озираясь по сторонам в еще незнакомой ей школе.
Надю посадили за одну парту с худенькой девочкой с рыжими волосами и с очень серьезными карими глазами.
Девочки разговорились и тут же выяснилось, что их объединяла огромная любовь к самым благородным и фантастическим в мире животным – к лошадям.
После уроков Ира (так звали новую подругу Нади) предложила ей сходить к одной знакомой лошади, которая жила здесь неподалеку. Надя моментально согласилась. Правда, она вспомнила, что обещала маме после уроков ее ждать, но тут же успокоила себя тем, что она стала взрослой, и мама скоро тоже привыкнет, что Надя будет все делать самостоятельно. Мама подождет ее немного у школы, а потом пойдет домой и будет ее уже дома поджидать…
Дорога к Ириной лошади оказалась совсем неблизкой, девочки долго шли по лесной тропинке, звеня застежками от новеньких портфелей, потом показалось большое поле, а там… паслась на траве чудесная коричневая лошадь с мохнатой гривой и с очень добрыми, человеческими глазами.
Девочки сбросили с плеч портфели, перелезли через канаву и оказались рядом со своим сокровищем. Радости Нади не было предела. Она ходила вокруг нее, робко пыталась дотянуться и погладить ее гриву, заглядывала ей в рот, чтобы понять, как она жует траву…
Девочки быстро отказались от идеи забраться на лошадь и покататься верхом, потому что до ее спины им было не допрыгнуть и все попытки оказались неудачными.
Зато у Иры возникла новая идея – посмотреть, подкована ли она.
- Нужно взять ее за ногу и заглянуть, есть ли там подкова – сказала она. – Лошадям очень больно бегать, когда они не подкованы.
Это затея показалась Наде страшной, но зато жутко захватывающей.
«И вправду, а вдруг ей даже больно стоять, а мы хотели забраться на нее и покататься? – укоряла себя Надя.
Девочки присели на корточки и Ира неуверенно протянула руку к тонкой ноге лошади. Та фыркнула, переступила с ноги на ногу, и все же дала им посмотреть свое потрескавшееся, неподкованное копыто…
Надя уже уверенно идет домой, проходя мимо железнодорожного магазина. Тревожная мысль о маме опять ее посетила, но она очень захотела зайти в первый раз ОДНА в этот магазин.
А это был особенный магазин. В нем мама, работая в буфете в железнодорожном депо, каждые два дня покупала машинистам следующий набор продуктов: две палки молочной колбасы, пять батонов, полкило сливочного масла, пачку чая, килограмм сахарного песка и десять бутылок кефира. Все это она грузила в коляску с колесиками и тащила с Надей через многочисленные железнодорожные пути.
Надя прислонилась лбом к витрине, увидела все знакомые продукты, победоносно покосилась на подозрительно рассматривающих ее продавщиц, с которыми всегда разговаривала мама, и гордо вышла из магазина.
Дальше она весело перепрыгнула через пути, со всеми ними разговаривая, как со своими старыми добрыми знакомыми, и вприпрыжку добежала до дома.
Мамы дома не оказалось, и, от нечего делать, Надя немного побросала картофелины сплетницы бабы Тони, сохнувшие на солнце, в близлежащую канаву, наблюдая, как они весело бултыхаются в воду.
Подняв голову, она увидела, что, с одной стороны, бежит ей на встречу бледная от гнева мама, а с другой стороны на нее выскочила, размахивая руками, баба Тоня.
…Пряжка от ремня резко ошпарила Надину ногу. Взвизгнув от боли, Надя вскочила на ноги и, не помня себя от гнева, крикнула маме: «Ты – очень злая, я не люблю тебя, я поеду жить к бабуле!»
И упала на диван, захлебываясь горькими слезами…
Подняв голову, Надя поняла, что мамы дома нет. Она решила поискать ее, чтобы серьезно с ней поговорить, ведь Надя стала взрослой и маме незачем больше за нее беспокоиться…
Мама сидела на крылечке и по маминой спине Надя поняла, что она плачет.
И тут Надя вспомнила, как совсем недавно мама взволнованно рассказывала одному строгому дяде в рубашке и галстуке, который пришел к ним домой и сказал, что за полиэтиленовые пакеты Marlboro, которые привез папа из-за моря, ему могут дать пять лет, что она - сирота и последняя восьмая в семье, в восемь лет оставшаяся без мамы, и что живем мы сейчас на 140 рублей и купили только что трехстворчатый шкаф в кредит, что у нас ничего лишнего нет, в доказательство показывая все наши вещи в доме…
«У меня мама – сирота. Когда ей было почти столько же лет, как мне, у нее мамы не стало», - горестно подумала Надя. Она подошла к маме, села на крылечко вместе с ней, и, заглядывая ей в глаза, тихо сказала: «Мам, я теперь НИКОГДА не буду тебя огорчать. Ты только не плачь. Слышишь, мам?»...