У горы Пикет Глава шестнадцатая

Мария Панина Кавминводы
                В кисловодском парке

   Весна уверенно и непринуждённо хозяйничала в станице, наряжая её в вишнёвый, яблоневый, черешневый, алычёвый, абрикосовый цвет. Дома были окутаны бело-розово-сиреневыми туманностями из нежности и аромата. В такую пору нет желания покидать  улицу и двор, потому что они необыкновенно хороши и привлекательны, а воздух упоительно  сладок и свеж.

   В один из таких дней папа решил порадовать Машу новостью о скором приезде к ним  из Москвы на всё лето её двоюродной сестры Наташи. Его дочь новость нисколько не обрадовала. Сестра приезжала не впервой и, несмотря на своё старшинство, жизнь Маши всякий раз она сильно осложняла. И деться от неё было некуда - мама требовала уважительного отношения к гостье.

   Была она неторопливой, холодноватой, домашней работы чуралась, раздражаясь отсутствием привычных удобств. Оставлять её надолго в одиночестве настоятельно не рекомендовалось, дабы девочка не заскучала. К станичным прогулочным местам Наташа относилась пренебрежительно, - речку, гору, лес и степь столичная гостья не любила, считала их дикими и не интересными. Точками соприкосновения оставались быт и литература. Причём в быту Маша была у сестры на подхвате, проще говоря, на побегушках, что её не только раздражало, но порой просто выводило из себя. Прошлым летом сестра не приезжала, Маша этому от души радовалась. И вот тебе на! - дурные новости.

   С кислым видом она вышла из дома и пошла по направлению к дому дедушки и бабушки, чтобы немного отвлечься. Нина стояла у своей калитки, явно поджидая Машу. С некоторых пор, несмотря на разницу в возрасте, они стали довольно часто общаться. Нина приходила к новой приятельнице домой и звала её к себе. Они находили общий язык, может ещё и потому, что  каждой из них с раннего возраста досталась забота о младшем брате.

   - Что такая пасмурная? - поинтересовалась Нина после приветствия.
- Сестра Наташа из Москвы на каникулы приедет, и мне опять предстоит с ней нянчиться.
- Так подожди, она же старше тебя, вроде даже моя ровесница, почему ты должна её нянчить? - не поняла сути интриги Нина.
- Зануда она и неприспособленная. Вечно я у неё в лакеях, а если фыркну, то виновата, видите ли, обижаю гостью дорогую.
- Так отдай её нам на перевоспитание.
- Нам, это кому?
- Нам с Василём. Она с нами не заскучает: вечером все вместе в ДК, днём заботу ей придумаем, а там, глядишь, и влюбится. В четырнадцать лет от любви мозги плавятся, по себе знаю. Тебя же родители вечером гулять ещё не отпускают?
- Да я и не отпрашивалась. Хожу только в кино, а танцульки мне не интересны.
- То-то же! Как приедет твоя сестрёнка, сразу нас познакомь. Ей станет не до тебя, поверь.

   Маша выход так и не увидела, и всё же от участия Нины ей стало легче.

   Встречать тётю Лизу и Наташу отправился в аэропорт папа. Он любил сестру и племянницу, а в отношения девочек не вникал, да они с ним и не откровенничали. Пару дней тётя Лиза погостила в их семье и уехала отдыхать в санаторий.

   После её отъезда Маша уговорила сестру пойти погулять и, как обещала, не прошла мимо дома своей новой приятельницы, Васиной подружки. Нина удивительным образом, без труда и внешних усилий, за какие-то полчаса самой непринуждённой и пустячной беседой расположила Наташу к себе. Маша поняла - Нине было дано то, до чего она пока не доросла - способность "окучивать" ровесников или в данном случае ровесницу, когда этого очень желаешь. Старалась она на самом деле для неё, своей мелкой подружки, однако Наташе знать об их сделке было ни к чему.

   Гостья повеселела, перестала ныть по пустякам и жаловаться. По утрам она отсыпалась, днём приводила в порядок свой туалет, готовясь к вечернему гулянью, потом за ней заходила молодёжь и она пропадала до того времени пока ей разрешали тётя с дядей, то есть Машины родители. А потом к ней, действительно, пришла любовь и Маша пригодилась в качестве союзницы, - напрягать её и ссориться двоюродная сестра уже не смела. Нина оказалась права - перевоспитание удалось.

   Сёстры даже подружились. Иногда Наташа просила не запирать дверь на ночь, точнее сказать, отпирать её, будто вышла вечером во двор по делу, да и забыла капитально закрыть. Маша шла на поводу у сестры может ещё и потому, что Василь с Ниной летом так же подолгу не хотели расставаться, они тоже задерживались, и Нину точно таким образом выручал её младший братишка.

   А с Машей происходили странные перемены. Она по-прежнему по доброму относилась к своим друзьям, но выходить к ним на улицу почти перестала. Ей с ними стало скучно. Внешне она оставалась такой же, как её сверстники, но внутренне их значительно переросла. Ответственность и жизненные испытания наложили на неё невидимый, но сильный отпечаток. Девочка духовно подросла и окрепла, ей были не интересны многие темы, по-прежнему занимавшие соседских детей, часто казались ерундовыми проблемы, и смешными или же по-детски несерьёзными их претензии и поступки. За последний год она будто повзрослела сразу за два, стала держаться немного особняком и многие ответы искала для себя в книгах или у старших подруг.

   Тётя Лиза предложила повезти девочек в Кисловодск и показать им город и уникальный курортный парк. Сёстры не возражали. В один из воскресных дней первым рейсом автобуса они отправились сначала в Пятигорск, где на автовокзале их встречала тётя Лиза, а затем все вместе добирались электричкой до знаменитого города в окружении гор.

   Обеим девочкам всё было внове. Наташа не выказывала эмоций в силу своей природной сдержанности, а Маша слегка стеснялась тёти Лизы, которая держалась, если не высокомерно, то с умело скрываемым небрежением. Девочка невольно чувствовала себя бедной родственницей, которую едва ли не из милости пригласили с собой и этой поездкой по-настоящему облагодетельствовали. Она молча впитывала увиденное и думала, что ещё много раз будет приезжать сюда сама. Потому что скоро мама разрешит ей самостоятельные поездки, а город Кисловодск, со всеми его красотами, расположен от них совсем близко. Не то что от этих спесивых москвичей!

   Тётя Лиза хотела приобщить девочек к истории, культуре, местному фольклору. Но познания её оставляли желать лучшего. Предположения, не подтверждённые документально, она порой выдавала за достоверные факты, путала исторические даты, неверно называла известные имена. Машу коробило небрежное отношение к фактическому материалу, всякий раз так и подмывало подсказать, поправить тётю Лизу, но она решила на ошибки не обращать внимания. Спорить со старшими и делать им замечания, как известно, нехорошо, тем более, общения как таковое отсутствовало. Тётя выбрала монолог и поэтому они просто молча слушали.

   И тем не менее почти кожей ощущала холодок и высокомерие тёти. Будто и в своём молчании она чем-то её раздражала. Это был тот случай, когда виновным назначали. Её, к примеру, за то что папа, имея абсолютный слух, в своё время отказался поступать в музыкальное училище, и остался вместе с двенадцатилетним младшим братом Володей, иначе бы Володю пришлось сдать в детский дом. Она была виновата и в том, что папа влюбился в её маму, и позже стал жить в глубинке, где одичал и стал простолюдином. А ведь всё могло быть как у людей. Жил бы в столице и в ус не дул! Маша была виновата в том, что не соответствовала тётиным представлениям о правильной и достойной жизни.

   Тётя Лиза с девочками пообедали в кафе, ещё немного погуляли по городу и снова вернулись в нижний парк. Весело прыгала с камня на камень чистая, как слеза, речка Ольховка. Сизари целой стаей пили из неё воду, разгуливая по мокрым от брызг валунам. Белочки перебегали от дерева к дереву и привычно баловались орехами и подсолнечными семечками из рук отдыхающих. Скамейки стояли в тени берёз и манили к отдыху. Все немного устали, рады были посидеть в тенёчке. И тут, видимо, тётя Лиза не смогла удержаться от соблазна поставить свою диковатую племянницу на место, которое та заслуживала, - решила дать ей урок, устроив  негласный экзамен.

   - Мы гости на юге не частые, а вот местные знают об истории своего края гораздо больше и, надеемся, смогут порадовать нас содержательным рассказом с интересными подробностями. Верно, Машенька?

   Ах, если бы тётя Лиза произнесла свою тираду без нарочитой издёвки и неприкрытого ехидства! Тогда девочка, возможно, просто рассказала бы что-нибудь интересное. Например, какие удивительные легенды бытуют в их чудесном крае у разных народов, населяющих его. Но тётя наступила на больную мозоль, провоцируя ситуацию, при которой собиралась необразованностью самой племянницы доказать дремучесть и убожество невежественной провинции. Она была убеждена - юная простофиля попалась в силок.

   Напрасно она это сделала. Что, не будучи глупой, вскоре и раскусила.

   Маша не просто ярко преподносила историю своего края и курортных городков. Она припоминала и вплетала в сюжет все ошибки и ляпы своей столичной тёти, подчёркивая в чём та, со своим менторским тоном и амбициями, грубо оскандалилась. Наташа слушала, боясь шелохнуться, так ей было интересно. Раньше сестра с этой стороны перед ней не раскрывалась. Тёте Лизе было досадно и одновременно становилось любопытно.

   - Скажи, а стихи ты любишь? - спросила уже более тёплым тоном, без желания уколоть.
- Смотря какие.
- А кого бы могла почитать наизусть?
- Сергея Есенина, например.
- Что именно?
- "Персидские мотивы."
- Какое стихотворение из "Персидских мотивов?"
- Любое.
- Пошутила?
- Нет, я в классе на спор все их читала наизусть. И не только их.

   Тетя Лиза уже не смотрела на провинциалку свысока.

   - Может и сама пишешь стихи?
- Пишу немного.
- Прочти хотя бы одно.
- Вам будет неинтересно. Но, если желаете, то пожалуйста. Называется "В моих сказках".
- Ты что, и сказки пишешь? - недоверчиво переспросила тётя.
- Нет. Просто много сочиняю и называю это сказками. Так вот,

                Всё в сказках моих, как желаю сама:
                Добавлю одним красоты и ума,
                Других наделю и здоровьем, и силой,
                А третьих удачей и девушкой милой.

                Всё в сказках моих, как желаю сама.
                В них ждут негодяя позор и сума,
                Крылатым окажется самый бескрылый
                И станет добрейшим зануда постылый.

                И пусть мои сказки звучат пока устно,
                Я их доношу с таким искренним чувством!
                А слушатель, он же и главный герой,
                Совсем недогадливый слушатель мой!

                Он ждёт продолжений. Он ждёт новых книг.
                Но ведает мой терпеливый дневник, -
                Сюжеты свои я сама сочиняю,
                И главных героев в лицо даже знаю.

                Держу это в тайне. - Вслух стыдно признать,
                Что так многотомно могу сочинять.

   Тётя Лиза слушала как заворожённая. В её лице больше не сквозило, в другое время почти не скрываемое от бедных родственников чувство превосходства, а в глазах не было привычной снисходительной усмешки.

   - Тебе, девочка, нужно учиться. Непременно получить надлежащее системное образование, думаю филологическое. Сама-то ты о чём мечтаешь?

   Маша неопределённо пожала плечами. Ни за что на свете она не призналась бы тёте, что мечтает о большой и дружной семье. О том, чтобы у неё была настоящая, крепкая любовь с парнем, похожим на её одноклассника Васю. А ещё, чтобы смогла родить  много чудесных ребятишек, которые начнут подрастать и которым будет весело в этой их огромной, весёлой семье. Пока это было тайной, но главным своим призванием она считала материнство.

   На их большой улице не было ни одной многодетной семьи, а в классе только две,  которые с натяжкой можно назвать таковыми, - в них растили по трое детей. Созидателями настоящей полноценной семьи для неё являлось старшее поколение. Может быть  её потому так неудержимо тянуло к бабушке и дедушке, что бабушка, оставшись без родителей, не растеряла родных братьев и сестёр, - они дружили между собой всю жизнь и на большие праздники всегда собирались огромным родственным кланом, состоявшим из нескольких поколений. Во весь просторный двор расставлялись, заполненные вкусной снедью столы, папа играл на баяне, и когда все запевали, это был такой замечательный и слаженный хор, что сердце наполнялось неимоверной гордостью, а жить хотелось бесконечно.

                КОНЕЦ