Часть 1.
«Оживает душа».
Оживает душа…
Ручейками целительных слез
Очищается сердце, и тает
В нем потоками льда
Боль… что раньше – когда-то – всерьез
Сильно мучила душу…
И рана теперь - зарастает.
Расцветают цветы, в водопаде небесного света…
И согревшись теплом, к солнцу нежно раскрыв лепестки,
Бросив вызов зиме, в ожидании волшебного лета,
Всем метелям в ответ – так отважны, горды и дерзки.
Оживает душа… ей сейчас так отрадно дышать,
С каждым вздохом в груди – лучи света сияют сильнее
С каждым вздохом – так хочется – снова - летать!
И душа вновь шепнет: «Давай же! Ну что ты… Смелее!»
… Она пришла еще до рассвета, на сумеречной грани между еще не сошедшей с престола ночной тьмой – и уже нетерпеливо поджидающим своей очереди утренним светом.
В длинном плаще с капюшоном, серой тенью сливаясь с окружающим полумраком…
Прикоснулась рукой к запертой двери старой церкви - а затем прислонилась всем телом. И тихо опустилась на колени, лбом к двери, с закрытыми глазами на бледном лице.
Что она здесь искала? Покоя? Совета? Может быть, мудрости? Или - чуда?
Женщина и сама не знала. Она просто – пришла.
Рано утром, к закрытой двери церкви, не отдавая себе отчета – зачем.
И не замечая любопытных детских глаз, подсматривающих из-за угла. Пока за глазами вдруг не показалась и сама смешная, перепачканная чем-то мордашка.
- Привет, - робко поздоровалась девочка.
Женщина, вздрогнув, открыла глаза и резко повернулась на голос.
Девочка, лет семи-восьми, в ярком зеленом платье – пышном, с оборками, с красивым цветком в спутанных черных волосах.
Пока женщина собиралась с ответом, девочка устала ждать:
- А что ты здесь делаешь?
- Я?.. Ничего… Просто сижу.
- Но здесь же холодно, - недоуменно нахмурила брови любопытная, - и темно. И… страшно.
- Мне не страшно, - против воли улыбнулась женщина, - а почему ты здесь одна, без взрослых?
- Ну… - та замялась и потупила взгляд. Потом подняла огромные голубые глаза и призналась, - а я убежала!
- Почему?!
- Меня поругали! Не за что! Это не я ту тарелку разбила! - и слезы обиды тут же начали течь по щекам.
Женщина растерянно умолкла. Успокаивать плачущих детей она не умела. Но и предаваться собственной хандре в таких обстоятельствах уже не получалось.
Пришлось начинать мыслить здраво.
- А ты сказала, что это не ты?
- Сказала! Мне всё равно… не повери-и-или-ии… во-о-от, - размазывая слезы по щекам, девочка подняла на неё грустные глаза, - а тут та-а-ак темно и стра-а-ашно…
Ступени церкви и окружающий сумрак окончательно потеряли свою притягательность.
Так, хватит. Ну ладно она, взрослая, может себе позволить по церквям в одиночку бродить, но ребенок в это время должен спать дома, с родителями.
- Знаешь что, - женщина медленно поднялась, отряхнула плащ и подошла к девочке, - давай я пойду с тобой, и вместе мы их убедим. Согласна? Нечего нам тут мерзнуть.
И в ответ на детском личике тут же появилась неуверенная улыбка-надежда.
***
… Табор, словно разбуженный улей, не спал. Повсюду бегали люди, и даже издалека чувствовалось лихорадочное напряжение в воздухе, повсеместно граничащее с паникой.
- Карина!
Крики обступивших их женщин, девочку тут же крепко обняла высокая цыганка, что-то сердито, вперемешку со слезами ей выговаривая. Ребенок тут же расплакался снова – уже от строгих слов.
Ну ничего, дело житейское, в следующий раз убегать не будет.
Женщина плотнее запахнула плащ, накинула капюшон, опуская лицо - и повернулась, собираясь снова слиться с сумеречными тенями и уйти незамеченной.
Но на плечо внезапно легла женская ладонь, заставив обернуться. И замереть, застигнутой врасплох мудрым, понимающим - и таким сочувственно-добрым взглядом, что теперь плакать захотелось уже ей.
Перед ней стояла… Мать. Та, что есть в каждом таборе, его хранительница.
Та, у которой за века столько имен и обличий… и только суть - едина.
Любовь и мудрость, забота о своих детях.
Длинные русые волосы с золотистыми искрами. Яркие синие глаза – прохладой животворящей воды посреди пустыни. Белое, расшитое узорами платье до земли.
- Подожди. Не уходи.
- Но мне нужно идти…
«Нужно ведь?»
- Еще рано – во всех смыслах, - Мать ласково обняла женщину за плечи, разворачивая, - Пойдем со мной. Я уже давно тебя жду…
***
… Полумрак комнаты… нет, скорее полусвет – освещаемый ярким пламенем свечей повсюду, и ни одной привычной тени по углам.
Медленная, тихая музыка, девушки, окружившие со всех сторон – и исходящие от них тепло и доброта.
- Для обряда нужна особая одежда.
Поколебавшись, женщина снимает серую ткань, позволив ей упасть на пол.
Снимая вместе с ней намного больше, чем просто ткань.
… Освобожденные волосы падают на плечи, одна из девушек протягивает ей гребень – и спустя минуту гладкий шелк прядей волной струится по спине.
А Мать помогает ей надеть длинное платье, украшенное вышивкой цветов на подоле и рукавах.
И вспыхивает на груди крестик, в отражении пламени свечей.
И в ожидании поднимается что-то из глубины души – к свету.
***
Сонное озеро, предрассветный туман… Ветви склонившихся над водой деревьев. Густая трава, ласково обвивающая ноги.
И костер, пока еще притихшим, не проснувшимся зверьком у самой воды.
Вновь заставший врасплох вопрос:
- Скажи, к кому ты обращаешься в молитвах?
Мать подводит женщину к кромке воды, а за ними тихо ступают еще две девушки в похожих платьях.
- К Богу…
- А где Он, по-твоему?
Женщина в растерянности молчит.
Мать улыбается – как улыбаются несмышленому ребенку, которому только предстоит научиться:
- Посмотри вокруг…
… Медленно, сонно потягиваясь, восходит солнце, щедро раскинув лучики на весь небосвод.
В травке поначалу испуганно смотрит на людей серый зайчик – но затем, дерзко фыркнув, машет хвостиком и скрывается за деревом.
И отражением солнца вспыхивают искры в прозрачной глубине воды…
Жизнь. Биением сердца, по венам.
В каждом листочке, в каждом цветке, в согретой солнцем воде.
Повсюду.
Как и Бог.
- Жизнь – дар Бога, и Бог – это Жизнь, - Мать внимательно смотрит в глаза, стараясь объяснить, - и любовь к жизни – это и есть любовь к Нему. Ты должна научиться любить Жизнь. И тогда – научишься жить. И не просто жить, а Жить – любя.
- Запомни, - тихо шепчут девушки, - Бог повсюду. Солнце, вода, ветер и огонь – они помогут, если ты попросишь. Он поможет…
Девушки протягивают руки, ведя её за собой.
Начиная танец, соединение воздуха, воды – и огня, получая силу от всех трех стихий.
Чувствуя, как опаляет жар пламени обнаженные плечи…
Как развевает волосы ветер…
И приносит капли воды с разбуженного озера…
А солнце, материнским теплом нежно касаясь лица, стирает непрошеные слезы и согревает душу.
И кто-то тихим шепотом, глубоко внутри, убеждает не терять Веру. Не поддаваться сомнениям. Не давать власти теням. Оставаться на стороне Света, не переступать черту.
Кто-то тихим шепотом - как и много дней раньше, просто она не могла услышать – говорит, что всё обязательно будет хорошо.
И она верит.
Верит – Ему.
И тогда вырвавшейся из клетки птицей, широко раскинув белоснежные крылья, взлетает в танце душа.
В соединении стихий…
Опаленная огнем, закаленная огнем, черпающая в нем силу.
Омытая чистой водой – унесшей с собой все печали.
Поднятая на воздушных потоках – подаривших новую возможность летать.
И, словно звоном колокола в ней – вера.
… Она пришла еще до рассвета… серой тенью сливаясь с окружающим полумраком… с уставшей от теней душой.
И она вернулась.
По камням залитой солнцем мостовой, легкой поступью, высоко подняв голову.
С распущенными волосами - всполохами искр на солнце.
В развевающимся на ветру красивом длинном платье, разноцветным шлейфом летящим за ней.
С солнечными лучами – в ясных, словно совсем по-другому смотрящих на мир глазах.
С пробужденной и изумленно взирающей на такой красивый мир душой – согретой солнцем, избавленной от холода и тени.
…- Подожди!
Разноцветным вихрем оборок и кружев врезавшись ей в колени, девочка обнимает её за талию и заглядывает в лицо:
- Спасибо тебе! Но ты еще вернешься к нам, правда?
- Может быть, - улыбается женщина ей в ответ, ласково обнимая в ответ, - но не сегодня. Меня давно уже ждут…
… Раскинувшийся ветвями сад, яблони и кусты крыжовника у забора. Пушистый рыжий котенок, сосредоточенно умывающийся на крыльце.
Дом…
Радостно отзывается сердце при виде знакомой картины – и мужчины, молча застывшего на пороге.
Он просто стоит и смотрит ей в глаза.
Не говоря ни слова.
Ни слова - о том, как испугался, не увидев её утром. Ни слова - о том, как переживал долгие часы, в безуспешных поисках по городу.
Ни слова о том, как долго стоял перед иконой, умоляя уберечь её и сохранить.
Ни слова… только взгляд – глаза в глаза, пораженно, недоверчиво, чувствуя… душой – душу.
- Прости, что так долго, - разлетается от её тихих слов тишина, - и… Я люблю тебя.
И последние, спрятавшиеся где-то в уголках тени, остатками тумана тают в душах.
Мужчина нежно, словно не веря, дотрагивается до её щеки – а затем с силой прижимает к себе, обнимая очень крепко, почти до боли:
- Я очень тебя люблю.
Любые путешествия должны заканчиваться дома… и путешествие в глубину собственной души – тоже.
Часть 2.
«Освещая тьму»
… Церковь стояла здесь так давно, что казалась неотъемлемой частью города…
Самой важной его частью.
Душой.
Отгороженная от суеты невидимой защитой, отмеченная отголоском прошедших веков на позолоченном кресте, тихой мудростью в глазах служителей – и неповторимой, незабываемой тишиной…
… Открыть дверь, чувствуя, словно пересекаешь невидимую черту – в иной мир. Мир духовный.
Мимо горящих свечей, в вечернем, угасающем свете из окна, мужчина медленно подходит к иконе. Останавливается и смотрит в глаза изображенному на ней воину.
…Пылающий меч в руке – и белоснежные крылья за спиной. Мужество. Сила. Настоящий предводитель, ведущий за собой к победе в битве с самым серьезным противником.
Он всегда подходил именно к этой иконе. Просил о помощи. О силе.
Но сегодня – особый день.
Именно сегодня ему очень нужна поддержка свыше.
Для победы – в бою.
***
… Солнце проникает сквозь закрытые веки, ласково касается лица, лучиками согревая сердце. Трава нежно обвивает колени, ветви касаются плеч и волос, а под ладонями чувствуется жизнь, бегущая по жилам любимого ею с детства дерева.
Каждая травинка, каждый листочек готов подарить свое тепло, чтобы ей стало легче.
Поблагодарив дерево за помощь, женщина опускается на землю и смотрит в небо, стараясь ни о чем не думать.
Просто наблюдать… за облаками, величаво шествующими куда-то вдаль. За птицами далеко на горизонте, парящих в воздушных потоках.
За тем, как пытаются ворваться в сердце плохие мысли – и не пускать их, твердо держа оборону, черпая силы от радостно отдающей их природы.
Чтобы не волноваться, не переживать за того, кто сейчас сражается.
Сражается за их будущее.
За то, чтобы оно у них было.
***
У каждого – свое поле боя. На котором предстоит – выживать.
И побеждать.
Без вариантов.
… Огнем и мечом, выжигая себе дорогу, он продолжает Путь, уничтожая врагов, защищая жизни близких…
Полыхая душой, яркими, отчаянно-смелыми, безрассудно-дерзкими всполохами…
Чувствуя боль, проникая в боль и идя ей навстречу – чтобы преодолеть, чтобы победить, чтобы не отступить и сражаться…
До последнего, зная, что есть за что, зная, что есть, ради кого.
Зная, что в борьбе - и в жизни - границ нет.
Зная, что любые границы – иллюзорные прутья созданной собственноручно клетки.
Зная, что НЕЛЬЗЯ, НЕВОЗМОЖНО жить в клетке – и поэтому разрывая острыми когтями, сжигая очищающим огнем, ломая, раздирая, УНИЧТОЖАЯ все, что мешает свободе.
Все, что мешает расправить крылья душе…
Огнем и мечом, выжигая себе Путь, уничтожая врагов, защищая жизни близких.
Чувствуя, что в такой – праведной, истинной и благородной борьбе – по-настоящему…
ЖИВЕШЬ.
Но Зло не сдается, не уходит – совсем наоборот. Стаей серых нетопырей бросается навстречу, в попытке уничтожить, завладеть душой, заставить отступить и сдаться. Чтобы погасить свет, окутать мраком дорогу и сбить с пути.
И падает на поле боя тьма, мешая разглядеть врагов.
В сражении отчаянно болят руки, уже так сложно удерживать меч, и победа кажется почти невозможной.
И тогда, заслонившись щитом от ударов, не отдавая себе отчета, мужчина тихо шепчет имя той, что его ждет.
***
…Тихим шепотом, через расстояние:
«Помолись за меня, любимая…»
Стон-всхлип из груди, от силы и отчаяния этих слов – а затем словно неведомая сила поднимает ее, заставляя вернуться в дом.
- Господи, прошу… - еще не зная, о чем, но с надеждой быть услышанной.
Ярко вспыхивает свеча. Пламя колеблется, пригибается - и почти угасает.
Укрыв ее рукой от ветра – дверь так и осталась открытой – женщина опускается на колени.
И слова молитвы – не выученной, не обдуманной, спонтанной – вырываются с мольбою души:
- Помоги ему, прошу Тебя…
Помоги ему не сдаваться.
Помоги ему сохранить в душе Свет, Твой Свет, не пуская в нее тьму.
Помоги в борьбе с тем, кто так хитер и коварен.
Поддержи его, прошу Тебя…
Защити от Зла, дай сил, чтобы бороться.
Дай сил, чтобы жить.
Помоги ему всегда слышать Твой голос.
Направляй его на Пути.
Умоляю Тебя… сбереги его, надели силой Света Твоего, чтобы провел он воинов Твоих через тьму и огонь – к победе над врагом Твоим.
… Вспыхивает пламя свечи, ярко, высоко взлетает огонек – расплываясь в пелене набежавших слез.
И молитва невидимой, отчаянно спешащей птицей возносится ввысь.
***
Победа кажется невозможной.
Только кажется.
«Невозможно? Это не моя мысль»
Стоит чуть подумать – и он начинает понимать, как много мыслей – не его.
Это не его мрак. Не его тьма. Не его слабость.
Победить врага в душе своей – значит победить его в самой сложной борьбе.
И тем самым подарить – и посвятить - победу Всевышнему.
А значит, борьба с этим врагом – священна.
Мужчина крепче сжимает меч, отмахиваясь от налетающих нетопырей. Сейчас так нужен свет, почти ничего не видно, и усталость тяжелым грузом придавливает к земле…
И тогда словно чья-то сильная рука ложится на плечо, и новые силы начинают вливаться в усталое тело.
«Открой глаза»
- Что?… Они открыты!
По лицу – легким прикосновением перьев, задержавшись на веках:
«Открой. Освети Тьму. И тогда увидишь Истину»
Осветить – значит, нужен Свет…
И словно ответом на его мысль - образ любимой в заброшенном саду, её глаза – и воспоминанием – или видением - солнечная картина:
Медленно, еще немного робко и осторожно, распускаются под ласковыми лучами солнца цветы в саду…
Освобожденные от плена сорняков, сумевшие пробиться сквозь темноту, они улыбаются солнцу – сначала несмело, а затем, с высвобожденной силой дерзко распахнув лепестки, со всей радостью и счастьем – навстречу Жизни.
Навстречу согревающему, солнечному теплу позвавшей их Любви…
Душа улыбается – открыто, светло – распахивая крылья в полете.
… Заброшенный сад – вокруг, листвой, ветвями прикасаясь к телу… Возрожденный сад – в душе.
И чистой водой родника, прохладными каплями – молитва.
Возрождая.
Оберегая.
Даря Свет.
… Тьмы нет. Лишь иллюзия.
Ведь Тьма – это отсутствие Света, но стоит вновь его обрести…
Как все иллюзии тают на солнце.
Нетопыри так слабы и ничтожны, что достаточно усилия воли, как они разлетаются в клочья.
Усилия воли – и Света, исходящего из души.
… На поле боя медленно поднимается солнце, озаряя притихших людей.
Мужчина оборачивается – и замирает, благодаря обретенному умению видеть наблюдая, как…
… Вспыхивают в лучах солнца сильные крылья, ярко пылает в руке меч, знакомое лицо с иконы.
Воин пристально смотрит ему в глаза, затем протягивает руку – и словно невидимые крылья в душе разом сбрасывает груз придавливающих их цепей. Становится легче дышать – вернее, дышится совсем по-другому.
Свободно.
А затем воин протягивает ему пылающий меч. И ждет, давая право на выбор.
Потому что быть предводителем – это честь. Но и ответственность.
Особенно – в такой тяжелой борьбе.
- Я ведь уже решил. И не отступлю от своего решения, - мужчина протягивает руку навстречу, и воин улыбается.
Пламя меча касается руки – и словно проникает в душу, выжигая остатки страха и уныния, очищая стержень клинка-души.
А затем огненной силой поселяется в сердце.
Теперь оружие для битвы - всегда с ним.
Как и Свет.
***
… Солнце несмело, еще сонно зевая, медленно поднимается над горизонтом.
Сияет роса на листьях деревьев…
Потягиваясь ото сна, начинают просыпаться-раскрываться цветы.
Легкий скрип приоткрывшейся калитки, тихие шаги.
Мужчина заходит в дом и садится на край постели.
Нежно касается лица спящей девушки, осторожно, чтобы не разбудить, проводит рукой по разметавшимся на подушке волосам. Она улыбается - во сне, но уже через мгновение ее ресницы вздрагивают, поднимаясь, и радость солнечными лучами вспыхивает в глазах.
Мужчина крепко прижимает ее к себе, шепча имя любимой.
… А на окне лучистым светом молитвы догорает свеча.