Ноябрь 2010 года.
Экскурсия в восточный замок, который одновременно являлся отелем, принимающим на отдых по туристическим путевкам, была предусмотрена в вечернее время, с половины восьмого до половины двенадцатого.
Экскурсанты традиционно собирались в группу из разных отелей по пути следования автобуса. После плотного ужина они были несколько пассивны, и дружного ответа на приветствие молодого египтянина-экскурсовода не последовало. Широкие возможности шведского стола с изобилием продуктов приводят к естественному перееданию, и объевшиеся туристы на первое его «здравствуйте» ответили вяло и выборочно.
– Вы русские, немцы или англичане? – бодро и весело спросил с мягким акцентом молодой стройный экскурсовод, зная, что в группе одни русские, как здесь принято называть всех русскоязычных туристов. – Еще раз здравствуйте! Не слышу ответа.
Группа несколько расшевелилась, и голоса зазвучали стройнее и громче.
– Мое настоящее имя очень сложное, и русские туристы не могут его сразу выговорить, поэтому зовите меня просто Иван, египетский Иван. А чтобы я вас не потерял, наша группа будет называться «Иванушки», - добавил черноволосый парень, делая ударение на «у».
Туристы повеселели, и кто-то спросил, какое у него настоящее имя, на что египтянин ответил:
– Хана, ударение на первом слоге, но его почему-то всегда путают и хотят поставить на втором.
К приезду на место назначения группа окончательно развеселилась. Вскоре автобус остановился у отеля с резными башенками из красного камня, и экскурсовод провел нас на его территорию. Мы шли по блестящему мраморному полу через коридор магазинов под открытым небом. В стеклянных витринах светились разнообразные сувениры, отображающие историю и географию Египта, украшения из металла, кораллов, бирюзы и другого благородного камня. Далее группа проследовала по низкому мостику через журчащий канал с миниатюрными водопадами. Струи его воды сбегали с маленьких каменных горок, украшенных подсветками. Остановив внимание на внушительных скульптурах горных животных и сфинксов, мы подошли к зрительному залу. Глубокие пластмассовые кресла, установленные здесь ступенчато и асимметрично, обеспечивали хороший обзор полукруглой арены, расположенной за прозрачной стеной напротив.
В начале представления четкий женский голос на чистом русском языке провел экскурс в историю древней цивилизации Египта. Луч прожектора поочередно падал на макеты древних сооружений в глубине сцены. Их оригиналы поражали математической и астрономической точностью: в определенное время суток лучи солнца попадали на заданные при возведении места. Прожектор попеременно освещал макеты: Карнакского храмовового комплекса, храма царицы Хатшепсут – единственной женщины-фараона, величавого сфинкса и аллеи сфинксов размерами поменьше. Многие из экспонатов мы видели в первозданном виде в Луксоре, бывшей столице фараонов с древним названием Фивы. Храм жены фараона Рамзеса второго, правившего Египтом более шестидесяти лет, красавицы Нифертари, выглядел особенно величаво. У фараона было много жен и детей, но самой близкой его сердцу была эта женщина, которая покорила его сердце не только красотой, но и умом. В честь ее он воздвиг храм, запечатлев свою любовь в веках и поведав о ее вечности потомкам. Экскурс в далекое прошлое завершался гордыми, полными оптимизма словами: «Да здравствует вечный Египет! Да продолжится его история!»
Свет погас, и словно из тьмы веков на арену вихрем ворвались египетские всадники на арабских скакунах. Они демонстрировали силу и ловкость, а сопровождавшая их, для русских туристов, мелодия всемирно известной «Катюши», утверждала, что это фантастическое действие происходит в настоящее время.
Первая часть программы завершилась классической музыкой с фейерверком сверкающих фонтанов, вторая продолжилась в другом зале фольклорным шоу, самым впечатляющим из которого был танец с юбками и танец живота.
Мужчина вращался вокруг своей оси в одном и том же ритме. Вокруг его талии геометрически ровным кругом воздух разрезала большая разноцветная юбка, которая в процессе движения не меняла кажущейся жесткой формы. Исполнитель продолжительного танца не только не сбивался с заданного ритма, но и, при этом, выполнял невероятные трюки. Не останавливаясь и не снижая темпа, он снял свою чалму и, превратив ее в другую, такую же ровную жесткую юбку, вращал ее под наклоном на высоко поднятых руках, попеременно прикрывая лицо и верхнюю часть туловища. Затем, продолжая движение, он ловко свернул ее в плотный кокон и передал спеленатого «младенца» в приоткрывшуюся за сценой дверь. В процессе танца мужчина снимал и менял рубашки. Блестящими и яркими расцветками они усиливали искрометное великолепие зрелища. Время от времени, поднимая голову со сложенными ладонями вверх, он словно просил поддержки у Всевышнего, и за его четким вращением мы наблюдали с замиранием сердца.
После мужского танца на сцену вышла смуглая черноволосая девушка в открытом ярко-бирюзовом комплекте с блестящими украшениями. Верхняя часть ее сценического наряда представляла собой широкую полосу с изящными резными краями, прикрывавшую высокую грудь. Длинная юбка с глубокими разрезами по бокам держалась низко на бедрах. Девушка была плотного телосложения, но без излишней полноты. Танец живота начинался с медленных движений рук, которые она поочередно поднимала и опускала ладонями вверх и вниз, одновременно сгибая и разгибая в локтевых суставах, словно ими управлял некий невидимый механизм. Девушка походила на живую фреску, сошедшую со стены древнего храма. Танец продолжала талия, приводя в движение то верхнюю, то нижнюю часть ее туловища. Ноги едва заметно передвигались, словно не принимая участия в общем танце, и лишь перемещая по сцене эту живую статую. Выражение лица танцовщицы было невозмутимым, губы, словно застыли в полуулыбке. Движения то замирали, то нарастали. Попеременно, с ускоряющейся динамикой танцевала каждая частичка ее тела, и каждая его клеточка в этот момент будто звенела в такт музыке.
Девушка завораживала зал, создавая контраст между театральной открытостью и повседневной закрытостью египетской женщины, красота которой на улице и в других общественных местах закрывалась от посторонних глаз длинными одеждами и платками. Это разительное противоречие казалось мне загадкой национальной культуры. Наверное, далеко не каждой девушке позволено здесь стать танцовщицей, даже если у нее есть талант, позволяющий достичь совершенного мастерства, которое демонстрировалось нам со сцены в этот вечер.
Представление закончилось, и мы, вдруг, поняли, что наш экскурсовод благополучно забыл о том, что он наш «Иван», а мы – его «Иванушки», и нам пришлось самостоятельно выбираться с многочисленными туристическими группами к выходу, в сомнениях проходя через непонятные лабиринты чужого отеля. При этом экскурсанты не единожды вспоминали имя нашего египетского гида с неправильным ударением на последнем слоге. Но когда, наконец, оказались у входа в отель и увидели в темноте его приветливое улыбающееся лицо, несказанно обрадовались, вспомнив его настоящее имя и русский псевдоним. Добавил Хана, он же Иван, немного экстрима в отдых избалованных нерасторопных туристов. Однако, я тогда не знала, что настоящий экстрим у нас еще впереди.
Ноябрь 2010 года.