Однажды в чулане жил Ужас. Совершенно не тихий – всех пугал, шумел, привидением, в общем, работал. Погремит, прошуршит, что-нибудь уронит, все и скажут: *Да это же просто ужас какой-то!*. А ему приятно, что все его знают, да стороной обходят – боятся, значит, уважают. А уж он затевал разнообразные страшилки, фантазии хватало. Никто не видел, но слышно было жутко и громко. Ведь если не греметь, так и не испугается никто. И сиди тогда, как засватанный. Так и растеряться недолго.
Но не просто так царил ужас в чулане. Дело в том, что когда-то давно хозяин дома швырнул в сердцах в чулан рюкзак, да с такой силой, что аж полки посыпались. И прятался в том рюкзаке страх – маленький такой, зашуганный. Что за страх – не вникал никто, только в чулан перестали заглядывать, только изредка приоткрывали дверь и зашвыривали что-нибудь ненужное туда, и быстренько захлопывали. В чулане было темно и сыро, паутина по углам, да еще появился какой-то странный запах – его ведь не проветривали никогда.
И вдруг у дома появилась хозяйка… Во всем доме стали сниматься ставни, открывать и мыться окна. Стали делаться уборки, все генеральнее и генеральнее.
- А там что? – спросила Женщина Мужчину.
- Ужас какой-то, - смеясь, ответил Он. – Ты не открывай, а то еще вывалиться что-нибудь.
- Послушай, но запах же какой-то странный идет. Давай, хоть посмотрим что там?
Не сразу, после уговоров, капризов, все же открыла двери храбрая женщина. Мужчина демонстративно ушел в кухню пить кофе, выдав ей фонарик. Что-то упало на пол тяжелое, потом что-то посыпалось, пахнуло грязными лежалыми вещами. Он не выдержал, зашел и увидел рассыпавшийся хлам. Да и ужас вдруг куда-то делся, где-то еще оставался страх, но любопытство было гораздо сильнее. Она же взяла мусорные мешки, веник и совок, и стала постепенно выкидывать пропавшие продукты, битую посуду, дырявые, затхлые полотенца и простыни, поломанные фонарики и лампы. Он починил свет в чулане и стал ей помогать.
Когда вынесли мусор, нашлись старые костюмы – их вывесили проветриваться. Это дали о себе вспомнить студенческие годы. Были здесь и рубашки, как совсем новые, так и те, что когда-то носились, в годы первой его работы. Были и совсем грязные рубашки и футболки, пара брюк. То, что можно было спасти, замачивалось. Носки, валявшиеся здесь в большом количестве, выкинули.
Были здесь и инструменты, детали, какие-то механизмы с тех времен, когда он работал на заводе – это он забрал сразу в гараж, бурча себе под нос, что лучше б он занялся чем-нибудь другим. Стали вымывать с верхних полок, да выбрасывать банки пустые, да бутылки. Какие-то инструменты вернулись сюда, на свободные и полки. Какие-то химикаты – здесь было столько всего, из разных областей и периодов его жизни, что, казалась, какая-то часть опыта жила запертой в этом чулане. Ожидания, мечты и надежды, разочарования, поражения и боль потерь… Он загружал мусорные мешки в машину и переживал, что она о нем подумает. А она думала лишь о том, что, наверное, что если хранить все переживания, у каждого будет такой вот чулан. С Ужасом.
- Смотри-ка, елочные игрушки! И елка! - радостно, воодушевленно позвала она.
Он подошел. Она стояла на табуретке, вымывая верхние полки с другой стороны.
- Упадешь, вон, шатается твоя лестница, - проворчал он, глядя в ее искренне, по-детски восторженное лицо. До этого она молча, но без недовольства убирала мусор. А теперь радовалась новым находкам.
- Ой, смотри, какие фигурки! - там была старая, развалившаяся коробка с вырезанными из дерева, размером чуть больше ладони фигурками.
- Да, это я делал когда-то давно.
- Правда? – она радужно заулыбалась. – А давай их пересадим? Вон, смотри, коробка почти развалилась. И из пыли заодно уберем.
- Ладно, найду тебе ящик, - он и забыл уже, что резал когда-то по дереву. Но ее энтузиазму противостоять было невозможно.
И вот уже и вычистили все. Здесь уже не так противно пахло, выветрилось. Он сделал по ее просьбе палку под вешалки и пару новых ящиков. Остался только рюкзак на полу. Не с ужасом, а уже с какими-то неприятными воспоминаниями и неясным страхом.
- Ну что, разберем?
- Да ну его! – опять уперся Он. – Уже вон сколько разобрали.
Он чувствовал какое-то необъяснимое беспокойство. И вообще, он давно уже забыл, что там за страх.
- Хорошо! – сразу же согласилась она. И ушла заниматься стиркой.
Несколько растерявшись от неожиданной покладистости, он посмотрел ей вслед. Чулан стоял открытый. Весь такой аккуратный, разобранный, вымытый. А посреди него – старый, брезентовый, грязный и большой рюкзак. Он раз прошел мимо, объясняя ей, почему не надо его открывать. Она согласно кивнула. Потом повторил этот маршрут. Она снова кивнула. Потом он бурчал себе под нос, кружа по комнате, пытался вспомнить, что там может быть. Страх живет внутри этого рюкзака. А до страха… Он замолчал. Вспоминать неприятное не хотелось. Ведь столько лет прошло! А с другой стороны, итак ведь затронули. Сколько всего выгребли. Он прислушался. Ужаса больше не было. Может, и страх уйдет? Она возилась с вещами и весело напевала что-то себе под нос. А он… Открыл рюкзак.
Снова нахлынули воспоминания - запах грязной одежды и альпинистское снаряжение, и тут он вспомнил…
Занимался он альпинизмом пару лет еще в годы студенчества. Вполне успешно. Но вот попалась вершина – и не давалась она ему. А тут еще и остальные стали подначивать. Он – огрызаться, обиделся страшно. Да и сорвался. Ему помогли, все обошлось, а страх неудачи и насмешек остался. Ведь это ж надо – все получалось, а тут – никак, еще и смеются над ним.
Потом было много чего – учеба закончилась, работа одна, потом другая. Потом открытие бизнеса, расширение, командировки, машины, квартиры. Про альпинизм он забыл, как только после возвращения со злостью швырнул рюкзак в чулан. Мало-помалу, перестал он вспоминать, смотреть на этот рюкзак вообще. Осталось только смутное ощущение опасности. Да постепенно, в захламленном чулане, он разросся до ужаса.
Так он и сидел с рюкзаком, пока она не пришла звать его пить чай.
- Ой, что это у тебя?
Он посмотрел на нее внимательно, будто проверяя. Нет, вроде она не смеется. Правда не знает.
- Альпинистское снаряжение.
- Ты занимался альпинизмом? Сколько ж ты всего умеешь!
- Так. Немного. Когда-то давно.
- И как он, вид с высоты птичьего полета?
Он улыбнулся ей: - Волшебно.
- А знаешь, я бы, наверное, боялась бы вот так висеть над пропастью.
- Да ладно зубы заговаривать! Ты ж не боишься ни фига!
- Ну не скажи! Я многого боюсь. Может, постирать твои майки?
- Брось. Во-первых, это не майки. А во-вторых, их уже только выкинуть. А чего боишься ты? Скорости? Высоты?
- Падения с высоты на большой скорости.
- Там же на веревках!
- А если оборвутся?
- Все? Сразу?
- Все и сразу! А то мало акробатов бьется! А они ведь со страховкой работают!
- Ну, там другое! – и он стал объяснять ей, в чем отличие. Она согласно кивала. Настроение необъяснимо поднималось… .