Начало: http://www.proza.ru/2016/03/28/646
Дядю Сашу направили в исправительную колонию главбухом. В начале войны колонию вместе с ним перевели в Казахстан в посёлок, расположенный в пустыне Каракум. Климат тех мест и условия проживания были ужасные, но там не было войны. Отчим встретил женщину, которая стала его женой. В год Победы они переехали в Алма-Ату, где жена родила дочку.
Прошло семь лет, и в один вечер дядя Саша, придя с работы, обнаружил, что нет ни жены, ни дочери. Поиски их ни к чему не привели. Вместе с ними исчезли их вещи и документы. Месяц спустя отчим подал на всесоюзный розыск своих близких, но и это ни к чему не привело. Их так и не нашли в течение многих лет. Казалось, что они исчезли бесследно. У дяди Саши не осталось ни единой фотографии жены и дочери.
Ничто больше не держало его в Алма-Ате, и он отправился к сестре в Днепропетровск. Стал искать работу и от кого-то узнал, что её скорее можно найти в соседнем Днепродзержинске. Так он и стал тем, с кем познакомили мою маму.
Мои старшие между собой жили дружно, заботились друг о друге. У меня с дядей Сашей установились самые тёплые отношения. Казалось, чего желать лучше, но я заметил, как маму что-то напрягает. И однажды она открылась:
- Аличек, ты знаешь, что Саша изменяет мне с соседкой Люсей?
Это молодая женщина, живущая в другой комнате квартиры с дочерью десяти лет.
- Это факт или предположение?
- Я его на этом не поймала, но чувствую, что это так.
- Тогда нашему Саше надо натереть подошвы тапочек мелом. А утром по следам узнаешь, куда он ходил ночью. Если всё же он захаживает к Люсе, тогда надо взять верёвку, один конец привязать к кровати, а другой к его ноге. При этом верёвка должна быть не длинней чем до туалета, - пошутил я.
- Ты шутишь, а мне не до смеха.
- Мама, скажи, дядя Саша умный?
- Без всякого сомнения.
- А будет ли умный человек заводить любовницу там, где его могут застукать в любой момент? Кроме того, вряд ли в его возрасте найдутся силы ещё и для молодой любовницы. А Люся ещё молодая, и при желании всегда может найти молодого мужчину для утех. Поэтому у тебя нет оснований для ревности.
Мама ничего не могла противопоставить моим аргументам и больше к этой теме не возвращалась. Не думал, что моя родительница такая ревнивая, хотя и ревновать ей было некого.
У нашего главбуха была простительная мужская привычка: он любил выпить в день получки и аванса. В таких случаях у него на щеках играл румянец, и он невинно улыбался. Молча ужинал и сразу укладывался спать. А утром он был как стёклышко.
Перед тем как сделать моей девушке Оле предложение, я познакомил её с мамой и дядей Сашей. Никогда мне не приходилось видеть её такой смущённой и робкой, но смотрины закончились благополучно. Тем не менее, мама отговаривала меня от женитьбы. Но когда я заявил о своём твёрдом намерении, она согласилась. В дальнейшем они хорошо ладили друг с другом. То же можно сказать и о дяде Саше.
Наша свадьба состоялась в кафе в окружении родни, друзей и сослуживцев. Свадьба прошла весело и запомнилась надолго. Нам надарили много подарков, среди которых самым ценным был радиоприёмник «Балтика». Жить я стал у Оли, как говорят на Украине, ушёл в приймы.
На следующий год мы ждали ребёнка. Я хотел, чтобы первым был сын. Подошло время, и я отвёз Олю в роддом. Навестил её днём, а вечером к ней сходил дядя Саша. Стояло лето, окно Олиной палаты на втором этаже раскрыто, и отчим переговаривался с ней. У неё уже начались схватки, а отчим всё продолжает мансы. Тогда Оля невежливо прекращает беседу, и её увозят в родильный зал. Дядя Саша дождался завершения родов, узнал, что Оля родила мальчика, вернулся домой и сообщил нам новость только утром.
Новорождённого назвали Михаилом в честь моего отца. Когда на первом году мы приходили к нашим, как их называли, старикам, Миша больше тянулся к дяде Саше, а не к маме, хотя она его подкармливала и ласкала. Мужская солидарность непреодолима.
С некоторых пор дядя Саша стал выпивать основательнее чем прежде. Маме он объяснял, что по службе подписывает акты на остатки керосина и спирта, и за это его презентуют огненной жидкостью. Мне однажды довелось увидеть, как он идёт домой от троллейбусной остановки. В пути он опирался на попутные столбы, не давая им раскачиваться. При этом держал себя в руках и никогда даже голоса не повышал. Утром обещал, что больше спиртного не возьмёт в рот, но никак не мог избавиться от пагубной привычки.
Гром прогремел, как часто бывает, неожиданно. В один день к маме пришли двое приятных мужчин в сопровождении соседок. Мужчины представились следователями ОБХСС* и заявили, что они в присутствии понятых будут производить обыск. На мамин вопрос о причине такого визита сообщили, что дядя Саша подозревается в крупном хищении и до суда будет находиться в СИЗО*. Неизвестно, что искали служители закона, но ушли ни с чем.
Я застал маму в расстроенных чувствах. Она беспокоилась об отчиме и испытывала стыд перед соседями за его задержание. Вот так новость! Что такого натворил дядя Саша? Неужели он выпил столько спирта, что нанёс ощутимый материальный ущерб аэропорту? Мне следовало по возможности вытянуть дядю Сашу из беды.
Следователь рассказал, что они раскрыли хищения бухгалтера Поросёнкова. Он дописывал в ведомости по зарплате людей, которые уволились, и присваивал деньги себе. На допросе он дал показания, что делился похищенными средствами с главбухом Абрамовичем.
- А что, если тот бухгалтер клевещет на своего начальника? – спросил я.
- Вот с этим мы и разберёмся. Если ваш отчим не виновен, то ему нечего опасаться. Но если его вина будет доказана, то дело передадут в суд.
Адвокатесса, которая взялась вести дело отчима, предположила, что до суда оно не дойдёт. Доказать прямое участие дяди Саши в хищении невозможно. Но если суд состоится, то самое большее, что его может ожидать, то только условное наказание.
Через полмесяца защитница сообщила мне неприятную новость: дядю Сашу будут судить, причём на выездной сессии суда на территории аэропорта. Дело обоих бухгалтеров соединили воедино, вследствие чего они стали представлять преступную группу. Как установили, шайка орудовала в течение трёх месяцев и нанесла государству ущерб в размере 387 рублей 50 копеек.
Состоялся суд, и мне больше всего было жаль плачущую маму. Зал собраний аэропорта был заполнен людьми. Прокурор метал молнии в ворюг, покусившихся на народное добро, а поэтому предложил для них длительные сроки. Адвокатесса заострила внимание на незначительность похищенной суммы, которая уже погашена, и на слабое здоровье дяди Саши, и потому просила для него снисходительности.
По советской традиции самый справедливый в мире суд проигнорировал невнятный лепет нашей дамы, но прислушался к гневным речам прокурора, смягчив их ради приличия. В итоге отчим получил два года колонии, а его подельник Поросёнков – пять годов. При этом им присудили конфискацию личного имущества и запрет на работу по профессии в течение пяти лет после отбытия наказания.
Будь адвокатесса более пробивной, а главное, чтобы суд готов был её услышать, то дядю Сашу могли бы оправдать. Не состоись выездная сессия суда, которая играла и воспитательную роль, наказание было бы мягче.
Как раз к этому моменту подошла очередь отчима на получение квартиры в новом доме вблизи аэропорта. Но вместо неё он получил жилплощадь в казённом доме, тоже расположенном в нашем городе.
ОБХСС* - отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности.
СИЗО* - следственный изолятор.
Окончание следует http://www.proza.ru/2016/04/26/600