Анекдоты от Наташки.
Наташка – это девчонка, с которой я познакомился на Чон-Таше. Горно-лыжной базе отдыха. От нашего камвольно-суконного комбината выделили автобус для всех желающих, и отвезли проводить выходные, кататься на лыжах и развлекаться. Вечером в пятницу отвезли, а в воскресенье вечером привезли обратно.
Две ночи мы спали в большом спортивном зале в повал. На полу были расстелены маты и постель для каждого. Все вместе. Кто приехал один. Кто с семьёй. Кто с друзьями. Наташка приехала с мамой. Её мама научный сотрудник и экскурсовод по совместительству. При одном научно-культурном центре. Они вообще из другого города. И ни каким боком не касались камвольно-суконного комбината. Но вот судьба распорядилась таким образом, что эти две особы оказались здесь. Мама спала. А Наташка две ночи рассказывала мне свои анекдоты, как Шахеризада.
Она вначале рассказала про их житьё-бытьё, а потом разные истории про всё на свете. Эти истории не вызывают во мне доверия и поныне. Поэтому я счёл благоразумно облачить их в название – анекдоты. Тем более там, в горах, они тогда красочно вписывались в окружающий базу отдыха ландшафт, что-то наподобие охотничьих рассказов на привале, в которых всегда столько же правды, сколько и вранья. Это неотъемлемая часть любого охотничьего процесса, чтобы придавать тому чисто специфический аромат. Сродни, как придаётся чисто специфический вкус отборному виски сивушными маслами и другими вредными для здоровья человека добавками, в этот алкогольный продукт. И я этому процессу подыгрывал, будучи добавкой - к отдыху на природе.
Но, тем не менее, все её анекдоты хоть и скрывают неправду, вскрыть ложь на поверхность довольно трудно. Как кокосовый орех. Или что-то в этом роде. Скорее всего, этого и не удастся сделать никому. Так точно и тонко сплетается у неё ложь и правда. Но я всё равно – подстраховался.
Наташку я в своей жизни больше никогда не видел. Кажется, она вместе с мамой и приехала к нам в город по маминой командировке, а на выпадающие выходные дни – отдыхать зимой сюда. Очевидно, мама брала её всегда с собой, куда бы сама не моталась по делам или так. Как-то, когда Наташкин возраст датировался годами четырнадцатью, а случилось это года два назад, Наташкину маму премировали поездкой во Францию, и в Италию. И советская делегация посетила ряд музеев этих стран с целью обмена опытом.
В одном музее демонстрировались предметы искусств, особенно из драгоценных камней и камней самоцветов. Это был какой-то специализированный проект. И по обмену опыта тоже, потому что оказывается, по камням самоцветам можно безгранично обмениваться опытом и в научных, и в чисто коммерческих целях. Эта почва таит в своих недрах неслыханные возможности, как для творчества, так и для бизнеса. И профессионалы, сблизившись на этой почве, с умом координировали свои действия по обмену (или обману) опыта. И туристическая группа, к которой относилась советская делегация, странным образом перемешалась с другой иностранной туристической группой. Короче говоря, всех людей по залам музея водил один и тот же гид параллельно.
Среди параллельной иностранной группы оказался очень симпатичный парень. И он стал неотступно клеиться к Наташке. Говорил, что знает места в музее, где можно уединиться. Возможно, он являлся профессиональным пронырливым ловеласом. Наташка отвечала, что молода, что ей ещё рано заниматься такими делами. Но парень умело клеил заезжую туристку и не отставал, как только её мама отходила, куда подальше по своим рабочим вопросам с коллегами или с тем самым гидом. Его страстный напор уже трудно было сдерживать. Парень был умён, эрудирован настолько, чтобы приковать к себе внимание молодой и красивой девушки, и грамотно сыпал комплименты в её честь. Говорил, что у него до сих пор не было русской девушки…знакомой. Что не надо ничего говорить маме, и что он просто хочет подарить ей после что-то очень интересное. Очень сильно подкупала его неподражаемая, в одно и то же время простая, как у ребёнка, и интригующая улыбка. От которой можно было сойти с ума!
Иногда обе группы бродили сами по себе, т. к. был регламент, и гид давал таким способом людям привести свои мысли в порядок и отдохнуть. В один из моментов натиск парня дошёл до предела. И Наташка, успевая объяснить навязчивому ухажёру, что пусть её сначала потопчут петушки в её доме, а вот в следующий раз, когда она опять сюда приедет, одна без мамы…А, кстати, тут ей и пришла в голову блестящая мысль познакомить парня со своей мамой.
И когда мама с парнем познакомились, мама с этим парнем отделилась от основной группы на целый час.
Когда мама и парень вернулись, тот отстал уже от Наташки навсегда, и больше не приставал. По-видимому, он коллекционировал женщин разных национальностей. И остался вполне удовлетворён новым пополнением своей коллекции.
Мама подошла к Наташке, и всучила ей в руки очень дорогие бусы из настоящего хризолита.
- Держи, - сказала мама, и добавила, - Как раз, под цвет твоих зелёных глаз.
Сама положила в сумочку гарнитур: ожерелье из натурального крупного морского розового жемчуга, браслет и серьги из того же жемчуга, с золотой застёжкой.
Наташка сказала, что её мама никогда не расстаётся с этим украшением, и носит постоянно.
В эту же ночь, Наташка поведала всему остальному миру, следующую душераздирающую историю о своём отце. Да, да! Вы не ослышались! У неё, представьте себе, был ещё и папа. Родной её папа. История следует в продолжение той, первой, точно так же, как рассказывала свои сказки настоящая Шахеризада.
Этот отец семейства являлся трудоголиком. Он занимал значительный пост начальника производства на одном крупном заводе. И сам постоянно пребывал в отъездах и командировках. Работа владела им целиком. Казалось, он не замечал ничего вокруг, кроме работы. И предавался ей ненасытно и преданно, как первые большевики, захватившие власть, и поставившие своей целью идти дальше – посвятить свою жизнь мировой революции и строить коммунизм по всей Земле! Этот человек был фанатиком, при всём том оставался хорошим семьянином, вкладывая значительные суммы денег в семейный бюджет. Занимался физкультурой, в свои сорок лет он одной рукой выжимал двухпудовую гирю десять раз правой и восемь раз левой рукой!! В юности играл в футбол, грёб в восьмёрке, настольный теннис, шахматы и бокс. По девяти видам спорта у него был первый взрослый разряд!
Он был полностью упакован. Шикарная квартира в центре города. Шикарная дача с бассейном и павлинами. Шикарные авто. Своё и служебное. Домработница. Любимая тёща. Хобби – рыбалка с друзьями.
Всё.
Когда Наташкину маму стали часто посылать в заграничную командировку, а именно, во Францию, туда её списывал любвеобильный ловелас, делающий всякий раз дорогущие подарки даме своего сердца, папа-трудоголик сей метаморфозы даже и не заметил. Проект оставался в силе по заключённому контракту между обеими странами, уже который год, и обещал длиться вечно. И мама просто подходила к своему начальнику за подписью, чтобы тот в очередной раз одобрил её вылаз по обмену опытом и сопровождению очередного договора, по которому всё время возникали какие-нибудь вопросы с обеих сторон. Мама ездила туда и лонгировала договор. Естественно, уже одна. Коллекция её украшений росла. Тем самым повышая и без того высокий рейтинг приданного за будущей невестой – её собственной дочерью. Бывало, мама по несколько раз в году моталась туда\ обратно, осуществляя очередной сбор драгоценностей, порой, пребывая в гостях всего по двое суток, не более, а зачем? Скорее всего, её тайный обожатель являлся любимым либо родным, либо приёмным сыном какой-нибудь титулованной европейской персоны, которую расточительное чадо спасло в детстве от смерти, и теперь разбазаривающее таким вот способом семейные ценности клана на свои утехи.
Следующая ночь прошла так же, как и предшествующая. Почему-то Наташка отказывалась вести разговор днём. А когда все улеглись, я спросил, любит ли она заниматься сексом. Она, ни минуты не колеблясь, ответила, что да, но если это очень хороший секс, а не тут, в хлеву. Но её устраивает и словесный секс, благо, женщина любит ушами! Она рассказала мне, что в прошлом году ей сделали какой-то подпольный аборт, домой её доставили подружки. Её рвало, тошнило. Ей было так плохо после этого аборта, что девчонки подумали, ей конец. Но всё обошлось. Через день она пришла в себя. Она не распространялась больше на эту тему. Связав как-то неудачный аборт, следствия которого, скорее всего, ещё должны сказаться на её жизни, с занятием сексом в хлеву. А когда я поинтересовался, какими причинами можно объяснить их пребывание в этой конюшне, это после Парижа, Мадрида и др. – она опять подробно продолжила тему нашего разговора.
Наташкиной маме мало-помалу начала надоедать такая жизнь. Мало того, что её муж почти не занимался ни ей, ни дочерью, тут ещё и примешался климакс. В результате, она потеряла источник дохода за границей. Перестала туда наведываться. Хотела даже оставить работу и мужа. После, благоразумие одержало верх. Но в командировки она ездить прекратила. И вовсю переключилась на неё, свою дочь. Она хотела привить той вкус к романтике. И они вдвоём начали совершать кратковременные круизы вот по таким заброшенным от мира людей местам. Она вышибала командировки в разные краеведческие музеи, и места паломничества. Мама стала приобщаться к верующей пастве. Кроме того, она всё чаще начала попивать на стороне, чтобы её муж ничего не знал, что он и делал раньше. Этим и объясняется то, что она спит без задних ног. И совсем не слышит нашего разговора. А Наташка сдерживает мать в потреблении алкоголя. Поэтому она всегда рядом. Кто победит в этой борьбе, Наташка не знает. Но хочет верить, что её мать бросит пить. Пусть лучше уж свяжет свою жизнь с какой-нибудь церковью. В этом вопросе – для Наташки всё равно! Из двух зол – выбирают меньшее!
На следующий день, во второй половине, переполненный автобус катил обратно в город. Многие люди навеселе. Отдых удался. Я с замиранием сердца ощущал некоторую недоговорённость. Некая открытая рана сквозила и кровоточила от Наташкиных рассказов. И я убеждал себя в мысли, что с этой девчонкой всё будет хорошо. Должно быть хорошо. Хотя бы – и богатые тоже плачут.