РАССКАЗ ДЬЯЧКА *** ской церкви, что в хуторе близ знаменитого некогда своими огурчиками города Нежина (ПОДРАЖАНИЕ ВЕЛИКОМУ РУССКОМУ ПИСАТЕЛЮ Н.В.ГОГОЛЮ).
... Так вы хотите, чтоб я вам рассказал про деда Пацюка? Мне пуще всего наши девчата да молодухи на этот счет надоедают - токо покажись им на глаза - начинают гоготать, как стадо гусей на лугу:"Фома Григорьич, Фома Григорьич! А нуте на ночь нам яку-небудь страховинну сказочку!" Ведь потом (я знаю) каждая из них, лежа под одеялом, дрожит как осенний лист и рада бы влезть в овчиный тулуп, да нет в хате мужика.
*** Один раз вздумалось вельможному гетману послать царице-матушке в столицу грамоту. Вот он приказал разыскать деда Пацюка як самого грамотного в округе и написать тому мудреную грамоту, да такую, чтоб понравилась она не только царице, но и всем приближенным. А за это пообещал он деду новую лошадь и три десятины земли под бахчу. Ясное дело, дед тут же собрался и поехал в Конотоп, потому как там, по слухам, была в это время ярмарка, и народу там было как песка в море.
На другой день еще петух не прокричал, а дед был уже в Конотопе. Народу понаехало туда столько, что аж в глазах рябило! Возле коровы с теленком лежал здоровенный парубок и храпел, как десяток бывших запорожцев. Тут же сидела старуха с козой. А рядом примостилась перекупка с кремнями, синькой и бубликами. С воза с пшеницей на всех высокомерно взирал здоровенный хохол, седые усы которого спадали на грудь. Жыдовка-шинкарка гремела своими многочисленными фляжками, и в ее сторону украдкой поглядывали все приехавшие на ярмарку мужики. На возу с рыбой важно сидит чумак. Бредет меж возами с огромной бородой приезжий москаль, из-под воза с соломой осторожно, воровато, выглядывает цыган. Ну всякого сброду, как водится, на ярмарке полным полно.
Деду впало на ум, что надо разыскать грамотного человека.
И не просто грамотея, а такого, что когда-то (вместе с другими запорожцами) писал письма самому турецкому султану, прочитав которые турецкий паша в ярости сломал кривой меч! Не успел дед пройти и ста шагов, как навстречу ему - толпа запорожцев. Красные, как жар в печи, шаровары, такая же красная морда и синий, как весеннее небо, жупан. Гуляки - сразу видать!
Ясный день, дед тут же забыл и про царскую грамоту, и про вельможного гетмана, и про ярмарку - пошли калякать, да так, что воспоминания плавно перешли в пьянку. А попойка завелась, надо вам сказать, как на деревенской свадьбе перед постом великим.
На другой день дед проснулся на постоялом дворе - голова гудела, как колокол в Братском монастыре. И он решительно ничего не помнил! Рядом похрапывали его вчерашние приятели. Нашего запорожца раздобар взял жуткий - и дед грешным делом подумал, уж не сам ли сатана вселился в него?!
Однако тройное крестное знамение на золотой купол местной церкви и кувшин холодного квасу вроде вернули мозги ему на место. Тяжко вздохнул дед, поклонился в пояс своим бывшим товарищам и пошел по базару искать отставного полкового писаря, потому как был еще вечером - перед пьянкой - ознакомлен запорожцами со всеми тонкостями придворного канцелярства.
А они в этом деле опыт имели немалый - сама царица принимала их в столице в своем дворце. А пред этим знаменательным событием трижды десять читали они писаное придворными и полковыми писарями послание, дабы не задавать матушке лишних, а то и просто дурных вопросов.
Целый день пробродил дед по ярмарке, наслушался от приезжих людей - а там были и казаки, и запорожцы, и цыгане, и москали, и бульбаши, и даже надменные ляхи - историй и присказок таких диковинных, что не раз сам хватался за бока и чуть не надсадил свой живот от смеха.
Однако толкового писаря он так и не нашел.
День клонился к закату - пора бы и перекусить куском жареного поросенка, копченого осетра или хотя бы домашней колбасой, но дед взял за правило - пока дело не сделано, никаких закусок. Потому как он хорошо помнил, что стоит ему опрокинуть чарку, как в голове начинали звонить колокола, а ноги сами пускались в пляс и ведь отплясывали здорово, словно веретено в руках умелой хозяйки.
Побродил дед еще по ярмарке, но все без толку. И тут начал он и себя, и гетмана, и даже черта такими словами поливать, что тому не раз чихнулось в пекле! Но бранью мало поможешь делу, а затылка сколько ни чеши, все одно толку никакого. Кинулся тогда дед достать чужого ума!
А где его достать, кроме как в шинке?!
Пошел дед в знаменитый шинок, который содержала не старая еще жыдовка Фрося, истинная дщерь вавилонская. И там, на виду у всех людей православных, поплакался дед о своем горе - вот, мол, столько дорог прошел (приврал для солидности, что сам он с той стороны Днепра), а так и не нашел умного человека, который бы помог написать матушке царице в столицу толковую грамоту. И ждет теперь деда не новая шапка и жупан (про новую лошадь и три десятины земли дед благоразумно умолчал), а сорок горячих плетей от есаула и выволочка от гетмана...
Чумаки долго думали, подперши свои головы батогами. Бульбаши степенно вздыхали, а москали только кхекали да чесали свои бороды. По всему видно было, что помочь деду никто не в силах. Один только шинкарь сидел в углу и молчал. А уж когда молчит кто, то сразу видно - шибко умен. Или наоборот - дурак дураком. И потому строит из себя умного человека. Осмотрел всех присутствующих дед, тяжко вздохнул и собрался было покинуть шинок, как вдруг шинкарь заговорил:
- Погоди, дед. Я знаю, как помочь твоему горю великому. Но сначала ответь - есть ли у тебя десять золотых?
При этих словах разом замолчали все присутствующие. Даже старый чумак, бригадир обозников, и тот крякнул, но промолчал.
Потряс дед пред ним десятью золотыми - все, что было у него в кармане. И те деньги, что есаул дал ему, и те, что гетман пожертвовал, и даже те, что старуха его отдала ему на новые сапожки для внучки!
Не прошло и часа, как дед читал грамоту и от умиления обливался слезами.
НО так как в карманах было пусто, но вышел он из шинка хоть и довольным собой, но голодным. И потому пошел куда глаза глядят, с тайной надеждой, что запорожцы еще не уехали и потому ему удастся поужинать. А уж переночевать можно и под возом - как тот бородатый вороватый цыган.
И вот, долго ли, коротко, набрел дед на хату - окна ее весело светятся, а дверь на удивление открыта. Зашел дед не без робости, перекрестился с порога - а за столом сидят три здоровенных мужика и едят вареники с творогом и сметаною. У деда помутилось в глазах - сказалось и переживание, и долгое хождение по базару, и то, что со вчерашнего вечера во рту не было даже соленого огурца!
Братья переглянулись - и как в песне - "два здоровенных мужика меня схватили за бока", а третий начал кидать деду в рот вареники. Чувствует дед, что наелся уже - никак не меньше сотни штук влезло.
А мужики держат его. И держат крепко.
И тогда дед пробасил:
- Эй, вы, трое! Не держите меня оба!
Мужики было оставили его, но дед нашелся:
- Мужики, братаны, вот что я вам скажу: вы лучше один меня держите, а двое кидайте вареники! Так быстрее будет.
Плюнули мужики и тут же отпустили прожорливого деда...
С тех пор старый Пацюк и стал сьедать зараз по ведру вареников. ОН совсем не виноват - те братья, что у базара в доме в Конотопе живут, виноваты! Так дед всем на хуторе и говорит. Надо бы проверить, потому как Пацюк еще с молодости любил приврать для солидности.
Только никому не охота без особой нужды переться в такую даль, благо на улице чудесная пора и можно вареников вволю поесть здесь, а не за тридевять земель - и с творогом, и с картошкой, и с малиной, и с вишней!