Во второй части романа-фэнтези рассказывается о жизни Никаса(главного героя) в мире под землей, в мире, где жило племя ланджалоков - разумных существ, походивших на людей, но умеющих изменять свое тело чтобы проходить сквозь стены.Преданный своей прошлой любовью, он остался верен дружбе с представителем крылатого племени Крайгора, но недостаточно ценил любовь Шассы - его жены в подземном мире.Однако уже вырос, стал сильным и жестоким его сын Архас.А сам Никас приобрел статус Зодчего, его уважали...
часть 2 ЗОДЧИЙ И СЫН
глава 4 Такие близкие, такие разные
В тот день, памятный и поворотный, это было именно так. Архас давно обещал любовнице такую встречу, запретную встречу в покоях его семьи. Сайна долго этого добивалась. Страсть на семейном, практически, ложе, в огромной пещере, сверкающей невиданным рисунком, сложенным из камней – это потрясающе! Это настолько потрясающе, что она испытала подлинную страсть, хотя грубость Архаса часто делала ее всего лишь покорной вещью в его руках.
Казалось, воздух раскалился и застревает в гортани, не давая дышать, казалось, кто-то другой с трудом выталкивает из себя эти странные, эти низкие звуки. Когда тело Сайны перестало, наконец-то, дрожать, когда голод и жажда внезапно накинулись на нее, растерянную от непривычных ощущений, ее любовник поднялся с ложа и долго, пристально смотрел в ее медленно прояснявшиеся глаза.
-Не надо так делать.
-Как?
-Так. Так, как будто ты имеешь право наслаждаться вместе со мной. Ты никто, ты ничтожество, ты должна склоняться и покоряться. И все. За это я тебя одарю. Ты поняла?
-Да.
-Хорошо поняла?
-Да. А кто это на стене?
Это бывшая женщина моего отца из другого мира и ее жуткие друзья.
-Жуткие?
-Ну, не знаю. У одного морда ненормального цвета, у другого и вовсе на спине какие-то наросты. С ними же не в одну щель не протиснешься!
- Это точно.
_ А обязательно надо протиснуться? – голос Никаса застал молодых врасплох.
- А то как же! – обиженно парировал сын. Мы, коренные дети гор, народ умный. Только разум позволяет проходить сквозь стены, не замечать препятствий. В пещерах все знают: умным быть обязательно!
-Знаю, слышал, малыши доносят друг на друга, практикуются в лицемерии, а затем становятся циниками – такова плата за успех.
- А кто такие циники? – решилась пискнуть Сайна из-за плеча любовника
-А это такие умники, как некий юный ланжелок, что придумал ложное обвинение в адрес одногрупника и добился этим того, что наставник помог ему пройти трудное препятствие. Или тот еще, кто умеет казаться и робким, и вежливым, если ему надо что-то получить, а когда нет в этом необходимости - он другой…
-Знаешь, девочка, - Никас внимательно посмотрел на Сайну, - а я вот эту женщину очень любил. А вот этого мужчину сильно ненавидел. А то странное существо, которое по замечанию моего сына, проползать вглубь стены не может, было и остается мне другом.
Никас глянул в узкие черные глаза юной подруги своего сына, что загорелись, прямо – таки вспыхнули интересом, а затем, словно дверки захлопнулись, и интерес оказался скрыт, даже чувства скрылись благодаря волевому усилию. Та еще штучка! Ему показалось, что эти скрытные, эти мрачные и тайно искрящиеся глаза словно втягивают его куда-то внутрь, в свои загадочные глубины, засасывают его. Всей своей ментальностью мужчина в этот миг уловил внутреннюю мятежность этой души, зажатую своей же собственной стальной волей. Это было удивительно, необычно, интересно. Потому что женщины ланжелоков были агрессивны и сильны лишь, когда гонялись за уползающими от них гадами или когда выясняли отношения между собой. С мужскими особями их рода они умиротворялись и теряли свой холодный рассудок, хотя полной власти над собой никому не давали. А здесь было все наоборот, и Никас с грустью подумал, что ему на роду написано влюбляться в женщин решительных, волевых и неискренних. Столько лет держался и вот…что-то дрогнуло. А ведь она – любовница его сына! Тот еще цинизм!
Он попробовал говорить с ней мысленно, спрятав от Архаса ход своих мыслей
- Ты любишь его?
-Если хотите, я люблю его
-Я не понял, ты рада, что встречаешься с моим сыном?
-Если хотите, я рада, что встречаюсь с Архасом.
-Ты преданна Архасу?
- Если желаете, я преданна вашему сыну.
Наконец, Никас понял: она боится, что ее собственные мысли можно прочесть. Она дает ему намек: «если хотите..»
Он посмотрел в глаза того, кого родила ему не любимая, но искренне любящая Шасса. Он чувствовал к нему нечто беспокоящее и тревожное, нечто напоминающее подлинную отцовскую любовь. Он искренне хотел сделать из него правителя – гордое продолжение себя самого, но в глубине души знал: в его сыне есть то, чего он не терпел в прошлой своей жизни, в жизни под солнцем – холодная рассудочность и даже жестокость. Это было в нем с детства, с раннего детства. Возможно потому, что Шасса часто оставляла мальчика под присмотром деда. А дед был тот еще охотник! Или это древняя кровь..или осколок его собственной застывшей души, ведь он ни разу так и не приласкал своего змееныша. И все же…
Никас отвернулся, обуздывая поднимавшиеся из глубин его души страсть и раскаянье, негоже чувствовать то, что он сейчас чувствовал к девушке своего сына. Он вышел из главного зала многоуровневой пещеры, ощущая на своей спине горячий взгляд Сайны.
5. Сайна и Саян
-Ну что, сестра, удалось тебе повидать Первого Зодчего?- Саян спрыгнул со своего ложа и обхватил ноги Сайны своими маленькими ручонками, с надеждой глядя в ее сияющее лицо.
-Привет, малыш.
Саян был единственным, кого она жалела, по отношению к кому никогда бы не допустила даже резкого слова. Он был «лок», что означало «неполноценный», у него плохо получалась, очень редко получалась трансформация. Зато малыш начал рисовать раньше чем говорить, поэтому судьба и взлет Первого Зодчего очень его интересовали. Он хотел учиться у этого удивительного пришельца из Верхнего мира, а Сайна всеми фибрами души желала ему помочь. Да, она обожала богатство, она хотела богатства, она умела испытывать страсть, но щемящую нежность вызывал в ней только ее брат – убогий и талантливый. Его она жалела, других не надо было жалеть, с другими надо было бороться. Он был неопасен для ее хищного честолюбия, он будил ее материнские инстинкты и потому был трепетно любим.
- Ты видела камни? Видела рисунок из камней? Это правда, что на нем совсем странные существа?
-Картину видела, Зодчего тоже. Странное существо на ней одно, но оно и все остальные, словно живые.
-А какой он, Зодчий?
-Какой – то необычный…интересный…Сильный, но думает иначе.
-Иначе чем мы?
-Да. Только сам он этого не видит, не замечает.
- Это правда, что он хочет делать эти..как его…города…здания?
- Этого не знаю.
- А я так хотел бы узнать!
-Попробую выведать…
После этих слов Саян успокоился, и Сайна тихо прикорнула рядом, заснула незаметно. Ей снился Никас, прямо – таки громадный Никас, который держал на своей гигантской ладони ее и ее брата.
… Разбудила их мать, появившаяся из глубокой расщелины в центре. Она прижимала к себе узкую полоску змеиной кожи и растение хасс, одно из тех, что росли здесь, пробиваясь куда – то вверх. Растение имело приятный терпкий вкус.
-Пора готовить еду! И когда только ты, Саян, перестанешь мучить мать и сестру и станешь нормальным?
6. След травы, ведущий вверх
Намеренье родилось внезапно, родилось от мысли о нем, о Первом Зодчем. А еще об этом странном существе, которое он называл своим другом. Она готовила блюдо с приправой из ползущей травы и думала о том, куда, собственно, она ведет, эта трава. Ведь если зодчий Никас попал сюда из Верхнего мира, значит, есть путь…И, наверное, эти терпкие, горько-сладкие стебли знают дорогу…Возможно даже, что знает ее и Шасса, но молчит, ведь это не в ее интересах. Они – ланжелоки, они могут пройти везде, пройти по любому следу, даже по следу растения. А отец Архаса – нет, однако вот он – здесь, среди народа гор. Значит, или расщелина широкая, или …что?
Сайна просто сгорала от желания найти ответы на свои собственные вопросы, она вдруг подумала, что это поможет ей приблизиться к тому, кто так интересует Саяна. Да и ее тоже с некоторых пор…В конце концов, не зря же она так долго терпела этого ненормального! Сколько побоев за камешки средней величины! А отец-то побогаче сынка будет…и ласковый. Она почуяла его страсть, совсем иную, не такую, как у Архаса, без примеси жестокости и желания унизить. Любопытство женщины подкреплялось чисто практическими соображениями. А еще – Саян…а еще она чувствовала, что в ее естестве рождается желание, сродни тому, что впервые ощутила в доме Никаса. Но только Первый Зодчий не стал бы ее за бить за страсть, Сайна была уверена в этом.
Ей хотелось новых ощущений и новой выгоды. И она решилась.
…Она шла и шла за травой, следом за травой, она сужалась раз, два, три, она не единожды воскресила в своей душе то, что Никас называл цинизмом.
Она подумала: «Чем больше Несчастливиц, тем больше кому-то хочется сделать их таковыми» и скользнула в щель.
Она подумала: «Змеи с неглубокой принципиальностью любимы многими потому, что позволяют ни за что себя порицать, а затем приглашают других последовать их примеру» - и снова сужение.
В ее разуме, уставшем от частых трансформаций, родилась крамольная мысль: « А вдруг можно не сужаться?»
И она чуть было не ударилась о валун, но обнаружила внезапно: совсем близко, почти рядом была странная дорожка, состоящая из выступов сродни тем, которые она мельком видела на рисунках Первого Зодчего. Они шли вверх, вверх и вверх и вели к огромной дыре в их прочном, каменном небе. И там что-то опасно и таинственно светилось..
Со страхом следовала Сайна по этому пути, все вверх и вверх. Боялась, но шла, у нее был сильный характер..
Свет ударил по глазам, она долго терла их, не обращая внимание на боль, вытирая нежданные обильные слезы. Она подумала, что это болезнь, что она умрет или ослепнет, но жжение утихло и Сайна, наконец - то, смогла что-то разглядеть. Она была на площадке перед огромным выступом, он слегка заслонял режущую яркость, но все равно глазам было нехорошо, они все еще немного слезились. А, высоко над головой волновалось, текло и, кажется, даже дышало нечто вроде живого огромного озера. В его центре сиял один – единственный глаз, очень яркий, пугающий, но почему – то еще и веселящий.
Сайна опустила взгляд ниже – и не поверила себе! Внизу она заметила Первого Зодчего. На каком – то воркующем наречии он говорил со странным существом с каменного рисунка. Она расслышала имя чудовища -« Ар – Ар» , а он поднял голову и посмотрел на нее хищно, как она на ползунов. Потом уродливые выступы на его спине приподнялись, стали огромными и на лицо Сайны упала тень.
-Почему ты здесь? – прозвучал вопрос в ее голове.
Она в ответ посмотрела вниз. Первый Зодчий уже карабкался по камням, направляясь к ней. Она знает его тайну! Она сможет добиться от него…
Странное существо зашипело и открыло пасть.
-Не надо! – услышала Сайна ментальный крик Никаса.
Она поняла: все поменялось в ее судьбе. Она будет любить Первого Зодчего! А он ее..
Подобные камню, твердые губы Ар – Ара раздвинулись в ухмылке, он отступил в сторону, давая Никасу пройти.
Вера Андровская