Отец. 1948 год.
Через три года после войны выяснилось, что большинство офицеров - недоучки. Девяти классов во время войны вполне хватало для поступления в училище, а теперь неполное среднее образование и среднее военное, не позволяют занимать должности старших офицеров. Новые требования перекрыли боевым офицерам карьерный рост выше капитана. Уже полгода в гарнизоне организована школа. Офицеры - обязательно, солдаты и старшины - по желанию, "галопам по Европам" проходим школьную программу. С математикой всё ясно, а вот с остальными предметами... Боевую учёбу никто не отменял, дружеские посиделки тоже, так что времени категорически не хватает.
Всё руководство нашей бригады заменили почти сразу после войны. Со Шпортом даже не попрощались. С новыми командирами отношения не сложились. Тыловики, не нюхавшие вражеской сгоревшей взрывчатки. Для нас они всегда будут чужаками. Особисты - такие же. Узнали, что офицеры заходят в русское кафе. У русских эмигрантов здесь, в Порт-Артуре, своя колония. К советским военным относятся с восторгом. Есть русские магазины, рестораны. В кафе играют на пианино, поют русские и советские песни, читают стихи. Чисто, культурно. Блины, варенье, чай, какао, кофе. Какао мне очень нравится, до этого ни никто из наших не пробовал. Контрразведчики чуть из себя не повыпрыгивали:
- Вы понимаете, что с контрреволюционерами общаетесь.
- Это Аня или Игорь, которых детьми из России вывезли, контрреволюционеры? Они спят и видят когда на Родину вернуться можно будет.
- В Сибирь они вернуться!
- Майор, почему бы Вам там пост не устроить, лично бы фиксировали кто хоть слово антисоветское скажет.
- А Вам, товарищ старший лейтенант потише себя вести нужно, трибунала только что чудом избежали, а не со старшим по званию офицером особого отдела дерзить!
- А Вы товарищ старший по званию, где в 1943-м были, когда наши офицеры особого отдела с гранатами под танки легли?
- Всё, Колобов, иди. Я тебя предупредил.
- Да пошёл ты! - это я про себя.
Дело в том, что около года назад, от командования штабом полка меня отстранили, вроде по нехватке образования. Перевели опять в ПНШ (помощник начальника штаба). Иоську Трахта демобилизовали. Сейчас он бухгалтером на хлебозаводе в Краснодаре работает. А мне начальником штаба прислали майора из Москвы. Сколько же этих майоров - полковников в штабах отсиживалось?! Как стрелять перестали в хлебные места рекой хлынули. Германию, Китай, Австрию. И денежки у них имеются, по рынкам шныряют , сервизы, статуэтки за копейки скупают, а мы - окопники, консервы домой шлём. Голодно в Союзе. Моей родне статуэтки не нужны.
Звёздочку с погон я уже самостоятельно потерял. Через пару недель после понижения должности, ребята зазвали в ресторан. Сидели, пили до закрытия. Вышли и нарвались на командира полка. Построил он нас прям возле кабака и давай нудеть:
-Мундир советского офицера позорите, ля-ля-ля -и в конце, с презрением - Вояки, мать вашу!
Тут меня и накрыло. Чехвостить это пожалуйста, это тебе полагается, а вот боевого прошлого касаться! Кровь с водкой ударили в голову. Рванул из ножен шашку
-Зарублю!
Полковник чудеса мужества показывать не стал, а проворно рванул вниз по улице. От дружеских объятий собутыльников увернуться удалось, но равновесие я потерял и пробежав несколько шагов, полетел параллельно брусчатке. В какой-то момент порвался темляк и шашка, слава богу, полетела в другую сторону. Проехав на боку и животе по не совсем ровной мостовой, вся моя ярость моментально испарилась.
Командир волну гнать не стал, ему тоже пятно в личном деле не нужно, но суд офицерской чести на пол года одну звезду снял.
Потом ночью проходил под деревом, задел ветку, скорпион упал за воротник, укусил, гад, в шею. Две недели лежал на границе этого мира и того, другого. Мышцы скручивало, как бельё, когда его выжимают. И температура! Если б не японцы, у которых жил, вряд ли бы выкрутился. Японцы из Порт-Артура исчезли, кого посадили, кого выслали, оставили до поры до времени нужных специалистов. Мой хозяин Мацусито-сан был главным инженером порта и помогал нашим флотским разобраться в очень передовом портовом оборудовании. Дом стоял почти на территории части. Два выхода. Один в город другой в часть. Удобно. Через КПП проходить не нужно. Меня в этот дом ещё Чапаев определил. Инженер, неплохой дядька был вдовцом и проживал вместе с дочкой семнадцати лет. Вот они меня и выходили. Полынными жгутиками кожу прижигали, иголками кололи не больно. Травами поили. Если бы скорпион на месяц раньше ужалил и народная японская медицина не помогла.
Проживание под одной крышей трёх человек абсолютно не понимающих друг друга само по себе интересно. Сперва я пригласил Аркашу Звегильского и за бутылкой русской водки, мы с Мацусито-сан обговорили условия совместного проживания. Кто какие комнаты занимает, каким входом пользуется. Я попросил Аркашу составить небольшой словарик, самых расхожих в быту фраз. Мацусито-сан целыми днями пропадал в порту, а я в полку, однако присутствие молодой симпатичной девушки за бумажной перегородкой несколько волновало моё воображение. Позднее выяснилось, что волновался не только я. Однако до этого был год. Первые пол года служба занимала практически всё моё время, позднее , когда меня понизили в должности, на службу я почти забил, делал только необходимое и то, что мне самому было интересно. Стал больше бывать дома, всё успешнее общаться с Тиё-сан.
После скорпиона я купил в магазине очень красивое кимоно, но она на отрез отказалась его принять, оказывается одежду мог купить только отец или муж. Пришлось сдать обратно. С Мацусито попроще - водка, селёдка и процесс выздоровления закреплён. Пришлось звать Звегильского.
- Спроси у Мацусито-сана, что я могу подарить Тиё-сан в память о счастливом выздоровлении.
Тут они с Мацуситой расквакались на пол-часа. Два раза выпили, я покурил
- Ну, что там у вас?
Ша только рукой махнул:
- Погоди.
Наконец разлив ещё по одной, переводчик обратился ко мне
- Завтра на рынок сходим, я такой знаю, там выясним окончательно.
- О чём же вы пол часа лопотали?
- Вить, это японский язык, тут просто невозможно прямо спросить и просто ответить. Как я понял, можно что-то художественное, но не дорогое, продавцы подскажут. И я, всё таки военный переводчик, я половину не понял, чего он говорил , а думал, что уже на все темы могу общаться.
На следующий день после работы нашли китайца, понимающего японский, объяснили ситуацию, тот поводив по рядам показал на картонку размером с командирскую планшетку. Река, сквозь цветущие деревья. Краски какие то блёклые. Я на такую и не глянул бы. Китайцы подняли гвалт и на трёх языках уверяли, что лучше в городе не найти.
Орали будто порт продавали. На русском это звучало примерно так:
- Капитана (всех советских военных так называли), карош, стары.
- Ша, она ещё и старая.
- Чем старше, тем дороже.
Началась торговля, денег у меня было столько, что купить мог половину этого рынка (я так думал), но без торговли покупать нельзя, в следующий раз просто ни чего не продадут. Через пять минут страшного шума, Аркаша одним жестом навёл полную тишину. Из кармана галифе появилась банка гречневой каши со свининой. За это можно было забрать весь товар у этого продавца. В Китае сейчас страшный голод. Гражданская война, японцы, опять гражданская. Хоть мы и передали всё трофейное оружие и амуницию японцев, китайским коммунистам, они никак не разберутся с Чан-Кай-ши. Рис сажать-убирать не кому. В стране где собирают от двух до четырёх урожаев, жестоко голодают. Хозяин картинки схватил фарфоро-фаянсового ( я в этом не разбираюсь) тигра размером с пол метра и всунул Аркаше в руки.
- Довесок- пояснил Звегильский.