«В О Л Ь Т Е Р»
И так уж случилось однажды, что именно из этого кресла я ощутил неожидаемое присутствие… Самого ВОЛЬТЕРА... Только я поспешно раскрыл свой большой словарь
и стал считать годы жизни «Великого Отшельника» и пересчитывать его имена
(Мари плюс Франсуа плюс Аруе), как за спиной прошелестел незнакомый голос, уточнивший мои расчёты лет, проведенных Великим Человеком на планете Земля: - «Прибавьте ещё пару лет бессмысленного лежания под одеялом в ожидании, когда принесут мою персональную «ночную вазу»!!!
....Я оглянулся. В глубине Белейшего Мраморного кресла, вдруг возникшего за моим Зелёным Бархатным, из-под спинки выглядывала голова работы Гудона – явно из Эрмитажной коллекции.Как и в Эрмитаже – она была бела, как мрамор... И поначалу мне и показалась говорящей мраморной головой… Но быстро я стал различать явно живые черты лица старца. И понял, что интенсивно выбеленное (вероятно, в традициях версальской куртуазной моды) лицо Вольтера, и белый ночной халат напомнили мне Эрмитаж… Но Голова–таки говорила. Негромко, но очень внятно и убеждающе, как и было в любой момент его – Вольтера, а не славного Жана-Антуана Гудона, общественной жизни. Слава БОГУ, столь активно отвергаемому философом, что было Кому ухаживать за сосланным в Неизвестность восьмидесятилетним стариком...
На каком языке говорила голова Вольтера? Явно не по-франц-узски: артикуляция более напоминала русскую, но поручиться нельзя было ни за что.
Но Звук был? Был! Сам же я и СЛЫШАЛ! Иронизм – был? Ещё какой… Острый, хотя и не с перцем… Но Диалога не состоялось: только я стал вглядываться чуть строже, прислушиваться чуть внимательнее. Вроде бы полуразобрал:
-«Пора на свой Астероид!» – И «голограмма с Вольтером» стала размываться
и всё Видение-Привидение исчезло…
НО! Лиха беда – Начало!!! Хотя «вызвало» Вольтера скорее всего МОЁ
Вольтеровское кресло. Так-сказать «по-знакомству».
Но – НАЧАЛО пришло!
ДАЛЕЕ..... ТАЛЕЙРАН